Памятники каменного века юго-восточного побережья Финского залива: хронология и геоморфология

Геоморфологическое положение и стратиграфия ряда памятников, выявленных за последние годы в юго-восточной части побережья Финского залива, не нашли объяснения в рамках существующих представлений о геологической ис- тории региона. Вызванная этими находками научная дискуссия побудила нас подготовить обзор имеющихся археологических данных, которые могут быть использованы для реконструкции геологической истории Балтики.

Регион Финского залива в целом освободился ото льда в промежутке 10 800–10 300 С¹⁴л. н. Котловина Балтийского моря в то время была занята под-пруженным ледником Балтийским ледниковым озером – БЛО ( Sandgren et al. , 2004. Р. 365; Saarse et al. , 2007). Прорыв вод БЛО у г. Биллинген в Центральной Швеции около 9600 до н. э. (10 000 С¹⁴ л. н.) привел к его катастрофическому спуску до уровня мирового океана ( Andren et al. , 1999. Р. 369). После этого наступила кратковременная стадия солоноводного Иольдиевого моря.

Продолжающееся неравномерное изостатическое поднятие региона привело около 9000 до н. э. (9500 С¹⁴ л. н.) к отделению акватории Прабалтики от океана порогом стока в центральной Швеции и началу стадии Анцилового озера. Повышение порога стока обусловило подъем уровня воды, известный как анциловая трансгрессия ( Heinsalu , 2001. Р. 220; Субетто и др. , 2002).

Первые археологические свидетельства освоения человеком региона относятся к периоду раннего мезолита и связаны со временем распространения в регионе бореальных лесов, совпадающим с максимумом анциловой трансгрессии. Это памятники Кунда Ламасмяги в Эстонии; Ориматтила Мюлликоски, Куурманпохья Сааренойа 2, Лахти Ристола и Акунпохья Хельветинхауданпуро в Финляндии; Антреа и Киркколахти 1 в России ( Palsi , 1920; Indreko , 1948; Takala , 2004; Jussila, Matiskainen , 2003; Jussila et al. , 2007; Jussila et al. , 2008; Шахнович , 2007).

После 8200 до н. э. (9000 С¹⁴ л. н.) переполненный водоем Анцилового озера находит сток через образовавшиеся Датские проливы ( Miettinen , 2002. Р. 14; Су-бетто и др. , 2002. С. 81). В промежутке 7200–6800 до н. э. (около 8000 С¹⁴ л. н.) произошло выравнивание уровней Анцилового озера и океана, наступила новая солоноводная стадия Балтики – Литориновое море, на которую приходится новая трансгрессивная фаза – литориновая трансгрессия ( Miettinen , 2002. Р. 14; Субетто и др. , 2002. С. 81; Sandgren et al. , 2004).

В результате повышения уровня моря вблизи побережья образовалось мелководье с многочисленными островами и глубокими заливами. Подтопление устьев рек создало режим переноса и отложения осадочных пород, способствовавший образованию кос и лагун – примерами могут служить известная Рийгикюльская коса вблизи древнего устья р. Нарвы ( Kriiska , 1999. Р. 182) или Синди-Лодья-ская коса в древнем устье р. Пярну ( Kriiska , 2001а. Lk. 16; 2001b). Только после 4800 до н. э. (6000 л. н.) уровень океана стабилизировался ( Miettinen , 2002) и прибрежные мелководные участки Финского залива стали постепенно осушаться.

С рубежа раннего и позднего мезолита морские ресурсы становятся основой системы жизнеобеспечения прибрежного населения ( Герасимов и др. , 2010а). В литориновое время в юго-восточной части Финского залива наиболее благоприятными зонами промысловой деятельности людей (прежде всего охоты на ластоногих, позднее – рыбной ловли) были лагуны, такие как Рийгикюльская и Кудрукюльская близ устьев рек Нарвы и Луги, Сестрорецкая, Лахтинская и, вероятно, Охтинская в Приневье. Каждая из этих систем имела собственную историю формирования песчаных баров, кос и террас, для изучения которой большое значение имеют археологические данные (рис. 1).

Рис. 1. Памятники каменного века юго-восточного побережья Финского залива

Культурные слои памятников позднего мезолита на рассматриваемой территории перекрыты наносами максимума литориновой трансгрессии, датируемой в промежутке 5500–4800 до н. э. (6500–6000 С¹⁴ л. н.) ( Miettinen , 2002. Р. 81; Sandgren et al. , 2004. Р. 378). Свидетельством этому являются геоморфологические и стратиграфические условия нахождения позднемезолитического комплекса памятника Нарва Йоарг в черте г. Нарва ( Jaanits et al. , 1982. Lk. 43; Kriiska , 1996. S. 366) и памятника Сюр 1 на Сюрьевском болоте вблизи г. Сосновый Бор ( Герасимов и др. , 2010б).

Получившие широкую известность находки скульптуры змеи из рога в Ты-рвала на правом берегу р. Нарва ниже г. Ивангород ( Indreko , 1948; Moora , 1957; Kriiska , 1996. Р. 360; Лисицына , 1961) и остатков рыболовной сети в Сийвертси на левом берегу р. Нарва выше г. Нарва ( Indreko , 1932) происходят не из слоев стоянок, а из контекстов мелководных частей водоемов соответствующего времени.

Начало неолита в регионе маркируется распространением традиции изготовления керамики после 5500 до н. э. (6500 С14 л. н.), во время максимума лито-риновой трансгрессии. В раннем неолите здесь существовали две керамические традиции – керамика нарвского типа в западной части Ленинградской обл. и в Эстонии и керамика типа сперрингс на Карельском перешейке и в Приневье. Начало развитого неолита соответствует распространению в конце V – начале

IV тыс. до н. э. (около 5 300 С14 л. н.) в регионе так называемой типичной, или прибалтийской гребенчато-ямочной керамики. Археологические материалы региона Финского залива с начала III тыс. до н. э. (после 4200 л. н.) отчетливо свидетельствуют об изменениях в культуре, вероятно являющихся следствием изменений природной обстановки, системы хозяйствования, социальных процессов и, возможно, продвижения в регион нового населения. В современной археологической периодизации эти изменения знаменуют конец каменного века и начало периода раннего металла.

Памятники раннего неолита. Сосновая Гора – памятник на Сосновой горе (озовый останец) близ устья р. Черной на северо-восточном берегу оз. Сестрорецкий Разлив ( Гамченко , 1913; Герасимов , 2003. С. 33). Находки представлены кварцевым и кремневым инвентарем; керамика сперрингс и гребенчато-ямочная. Высота около 20 м над уровнем моря.

Кузёмкино 1 и 2 – местонахождения на краю литориновой террасы, высота около 9 м над уровнем моря. Находки представлены кварцевым инвентарем и фрагментами нарвской керамики. Для Кузёмкино 1 получена AMS-датировка 3900 до н. э. (5090 ± 40, Hela-1945).

Рийгикюла 1–13, 15 – стоянки на рийгикюльской палеокосе: кварцевый и кремневый инвентарь, нарвская керамика ( Kriiska , 1999). Высота – 8–10 м над уровнем моря. С¹⁴ датировки: Рийгикюла 4 – 4950 до н. э. (6023 ± 95, Tln-1989), 4500 до н. э. (5624 ± 115, Tln-1990); Рийгикюла 6 – 5100 до н. э. (6130 ± 45, Hela-1909); Рийгикюла 9 – 4300 до н. э. (5469 ± 111, Tln-1890); Рийгикюла 12 – 4100 до н. э. (5268 ± 58, Tln-1992).

Галик 3 – местонахождение c кварцевым инвентарем и нарвской керамикой на правом берегу р. Луга, на литориновой террасе. Высота – 9–10 м над уровнем моря.

Извоз 2 – стоянка на рийгикюльской палеокосе: кварцевый и кремневый инвентарь, нарвская керамика. Высота около 9 м над уровнем моря.

Памятники развитого неолита. Рийгикюла 1–3 (Нарва-Рийгикюла 1–3) – стоянки на рийгикюльской палеокосе: кварцевый и кремневый инвентарь, гребенчато-ямочная керамика ( Гурина , 1967; Kriiska , 1999). Высота – 7–11 м над уровнем моря. Для Рийгикюлы 2 получена AMS-датировка 4100 до н. э. (5220 ± 50, Hela-1863).

Извоз 3 – местонахождение на рийгикюльской палеокосе: кремневый инвентарь, гребенчато-ямочная керамика. Расположен на дюне высотой 11 м над уровнем моря.

Нарва-Йыесуу (Narva-Jõesuu) 1, 2, 3, 4; Viljapea – памятники на Кудрукюль-ской палеокосе севернее г. Нарва: кварцевый и кремневый инвентарь, гребенчато-ямочная керамика. Высота – 9–10 м над уровнем моря.

Куровицы – памятник на террасе, предположительно Балтийского Ледникового озера, на правом берегу р. Луги: кремневый инвентарь, гребенчато-ямочная керамика. Высота – 20 м над уровнем моря.

Тарховка – памятник на оз. Сестрорецкий Разлив: кварцевый и кремневый инвентарь; керамика гребенчато-ямочная. Высота около 9 м над уровнем моря. Культурный слой перекрыт слоем дюнного песка ( Земляков , 1928а; Гурина , 1961; Герасимов , 2003).

Калищенское Озеро 1 и 2 – стоянки на берегу оз. Калищенское близ г. Сосновый Бор, выявлены в 2004 г. А. И. Мурашкиным. Кварцевый и кремневый инвентарь, керамика гребенчато-ямочная. Высота – 8–9 м над уровнем моря.

Галик 4 – стоянка на правом берегу р. Луги, на песчаной террасе: кремневый инвентарь, керамика гребенчато-ямочная. Высота – 8 м над уровнем моря.

Памятники позднего неолита. Извоз 4–6 – стоянки на рийгикюльской па-леокосе: кварцевый и кремневый инвентарь, гребенчато-ямочная керамика. Высота – 6 м над уровнем моря.

Сестрорецкие стоянки – несколько пунктов находок у западного побережья оз. Сестрорецкий Разлив, ниже уреза воды: кварцевый и кремневый инвентарь, гребенчато-ямочная, пористая и асбестовая керамика ( Гурина , 1961; Герасимов , 2003). Высота – 6 м над уровнем моря.

Ломми 1–3 – стоянки в нижнем течении р. Кобыляцкой, левого притока р. Луги, на песчаном всхолмлении: кварцевый и кремневый инвентарь, гребенчато-ямочная керамика ( Indreko , 1948). Высота – 6 м над уровнем моря.

Александрия – местонахождение в г. Петродворец, на пляже парка Александрия: кремневые изделия, гребенчато-ямочная керамика. Высота – 1 м над уровнем моря. Выявлен А. И. Мурашкиным в 2004 г.

Венкуль (Väiküla) – местонахождение на правом берегу р. Нарвы: гребенчато-ямочная керамика, пористая керамика. Культурный слой (?) залегает ниже 1 м над уровнем моря – подводные находки ( Эфендиев и др. , 1989).

Кудрукюла – памятник на Кудрукюльской палеокосе: кварцевый и кремневый инвентарь, гребенчато-ямочная керамика, пористая керамика. Высота – 0,6 м над уровнем моря. Культурный слой перекрыт пачкой слоистых отложений мощностью более 3 м. C¹⁴ даты: 4860 ± 60 (Cams-6266); 4835 ± 100 (Ua-4827); 4770 ± 60 (Cams-6265); 4750 ± 100 (Ua-4826) – около 3500 до н. э.

Охта 1, неолитический комплекс – памятник в устье р. Охты, в черте г. Санкт-Петербурга: гребенчато-ямочная керамика, каменный инвентарь. Серия радиоуглеродных дат по нагару на керамике в пределах 4000–3000 до н. э. (5000–4400 л. н.). Высота – 1,5 м над уровнем моря. Культурный слой перекрыт пачкой слоистых отложений ( Сорокин и др. , 2009).

Памятники эпохи энеолита. Лахта – памятник на северо-западной окраине г. Санкт-Петербурга, на древней морской террасе близ берега Лахтинского разлива: пористая керамика. Высота – 5 м над уровнем моря. Культурный слой перекрыт слоем слоистого (?) песка ( Земляков , 1928б; Герасимов , 2003).

Охта 1, энеолитический комплекс . Культурный слой перекрыт пачкой слоистых отложений. Пористая и асбестовая керамика. Серия радиоуглеродных дат по нагару на керамике в пределах 2700–1500 до н. э. (4000–3 500 л. н.). Высота – 2 м над уровнем моря ( Сорокин и др. , 2009).

Кронверк – местонахождение на Заячьем острове вблизи Арсенала, в черте г. Санкт-Петербурга (Архив НИИКСИ СПбГУ). Находки кремневых артефактов. Высота – 2 м над уровнем моря. Культурный слой перекрыт пачкой слоистых отложений.

Рийгикюла 1, 2, 4, 14 – памятники на рийгикюльской палеокосе: комплексы шнуровой керамики ( Kriiska , 1999). Высота – 6–9 м над уровнем моря. Датировка С¹⁴ Рийгикюла 14: 2500 до н. э. (3970 ± 100 С¹⁴ л. н., Ta-2680).

Представленные археологические данные позволяют сделать следующие выводы, существенные для реконструкции древних береговых линий Балтики и разработки их хронологии.

Максимум литориновой трансгрессии на этой территории, вероятно, не превышал современных отметок 10–12 м над уровнем моря.

В период раннего неолита, в конце VI–V тыс. до н. э., уровень моря опустился ниже современной отметки 8 м над уровнем моря.

В период развитого неолита, в IV тыс. до н. э., уровень моря располагался ниже современной отметки 5 м над уровнем моря.

Становление на рассматриваемой территории производящего хозяйства привело к изменению системы расселения. Памятники со шнуровой керамикой III тыс. до н. э. в основном уже не связаны непосредственно с морским побережьем.

К настоящему времени известно несколько очевидно поселенческих комплексов периода позднего неолита и эпохи раннего металла (IV–III тыс. до н. э.), расположенных на отметках ниже 2,5 м над уровнем моря и перекрытых водными отложениями. Интерпретация геоморфологического контекста этих комплексов является актуальнейшей задачей исследований по истории Балтийского моря.