Пассионарная журналистика как превращенная форма этнической картины мира

Исхаков Р. Л. Пассионарная журналистика как превращенная форма этнической картины мира // Евразийство и мир. 2021. № 1. С. 35–44.

Этногенез, детерминируя социогенез [31, с. 283], определяет также и этапы развития культуры [29], в т. ч. и журналистики. Так, журналистика есть взгляд человечества на себя, видение через «фасеточные глаза». История науки показывает, как писал М. К. Мамардашвили, что «для ряда проявлений достаточно сложных эмпирических систем оказывается необходимым допущение обобщенной казуальности особого рода детерминизма — превращенности действия (или «превращенной формы» — verwandelte Form)» [23, с. 269].) Спецификой превращенной формы является такая переработка содержания, что оно становится неузнаваемым. Понятие превращенной формы, как считал Мамардашвили, «плодотворно в анализе знаковых культурных систем» [23, с. 280]. Журналистика народов рассматривается нами как превращенная форма этнической картины мира.

С 1988 г. нами ведется лонгитюдный мониторинг содержания прессы народов России. Результаты освоения темы были представлены в 2009 г. в кандидатской диссертации [16], материалы которой легли в основу монографии [11]. В 2015–2016 гг. мы провели библиометрическое исследование корпуса диссертаций, защищенных в 2000–2013 гг. по специальности 10.01.10 — журналистика.

Космополизизация абстрактного журнализма приходит в высшую школу. В мае 2013 г. нами проведено социологическое исследование (было опрошено 64 респондента — студента Департамента журналистики УрФУ). На вопрос «Какой исторический опыт журналистики других народов можно применить для российских журналистских практик?» 62,5% ответивших не нашли ничего, что могло бы пригодиться для отечественной журналистики [9, с. 172].

Журналистика народов России и мира продолжает оставаться малоизученной нишей в теоретическом знании этой социально-политической практики. Экспертная оценка была проведена в 2010 г. доктором филологических наук, профессором М. В. Загидуллиной [33]. Ее обращение к 98 защищенным в 1992– 2009 гг. докторским исследованиям по тематической «десятке» (филологической отрасли) помогло выделить ряд преимущественных исследовательских направлений.

Мы обратились к возможностям наукометрии. Монография Г. М. Доброва «Наука о науке», опубликованная в 1966 г., стала значительной вехой в истории отечественного науковедения и наукометрии [8]; она была переиздана в 1970 и 1989 гг. Детальное описание SCI и принципы, заложенные при его создании, были освещены в книге «Основы научной информации» [24].

По направлению 10.01.10 Журналистика в период 2000–2013 гг. были представлены к защите 987 кандидатских и 119 докторских диссертаций.

Таблица 1

Область и уровень исследования журналистики (2000–2013)

Искомая степень	Отрасль науки
	Филологические		Политические		В целом
	Всего	%	Всего	%	Всего	%
Кандидат наук	853	89,9	134	85,3	987	89,2
Доктор наук	103	10,1	16	14,7	119	10,8
Итого	956	100,0	150	100,0	1106	100,0

На основе полученных результатов по 987 кандидатским и 119 докторским диссертациям была составлена матрица, в которой по оси ординат — области исследования из Паспорта специальности 10.01.10 (75 критериев), по оси абсцисс — маркеры этничности (10 критериев). В матрицу двухмерного распределения были сведены полученные в ходе исследования 750 данных.

Еще в 2009 г. нами была выдвинута идея, что в фазах самоорганизации этноса (этногенеза) журналистика народов выполняет конкретную функциональную роль: младоэтническую (патриотическую), националистическую (государственническую) и постэтническую (гражданскую) [15].

Осуществленное после этого уточнение наших позиций, введенное в научный оборот в трех монографиях, позволяет нам выдвинуть пассионарную концепцию журналистики .

В основе этногенеза лежит пассионарность (от лат. passio — страсть) — характерологическая доминанта, необоримое внутреннее стремление (осознанное или чаще неосознанное) к деятельности, направленное на осуществление какой-либо цели (часто иллюзорной) [7, с. 33]. При всем различии эпох и стран модель пассионарности в этногенезе одна и та же. Гумилев проследил ее на разных при- мерах этнической истории Востока и Запада. Парадигма пассионарности Л. Н. Гумилева [6, с. 509] позволяет написать всеобщую историю журналистики.

Концепция пассионарной журналистики не противоречит существующим политологическим и экономическим концепциям, а органично их дополняет. Журналистика в России во все времена представляла собой единство русскоязычной и иноязычной инородческой печати1.

Социальная история и этническая история не подменяют друг друга, а дополняют наше представление о процессах, проходящих на поверхности земли, где сочетаются «история природы и история людей» [7, с. 45]. Разделяя принципы исторической школы «Анналов» и школы социоестественной истории (СЕИ), в дополнение к экономической и политологической концепциям журналистики мы еще в 2009 г. выдвинули гипотезу, что может существовать пассионарная концепция журналистики [14, с. 10].

В конце XX в. активно развивалась концепция социоестественной истории (СЕИ). Основал школу СЕИ автор более 300 научных работ, включая 11 монографий и курсов лекций, Э. С. Кульпин-Губайдуллин [20].

Социоестественная история — часть истории эволюции биосферы Земли, научная дисциплина на стыке гуманитарных и естественных наук, исследующая взаимоотношения (взаимосвязи, взаимодействие, взаимовлияние) Человека и Природы. Проведенное нами исследование позволяет сделать вывод: социо-естественная история (СЕИ) суть «история людей и история природы». Именно такой подзаголовок значится в заглавии книги Л. Н. Гумилева «Этносфера» [6].

Признание эволюции этнической прессы вслед за этногенезом, ее инклюзивности в нациестроительство убедительно показывает, что пассионарная концепция журналистики может существовать, объясняя феномен этнических изданий. Исходя из этого, позднее мы предложили пересмотреть и подходы к изучению истории журналистики [12, с. 62–68].

В книге Гумилева «География этноса в исторический период» (Ленинград, 1990) составленный А. И. Фоминым указатель насчитывает 572 имени [7, с. 263–268]. Среди них Наполеон, Александр Македонский, Сулла, Ян Гус, Жанна д’Арк, протопоп Аввакум, Ганнибал, Чингисхан и др. Проанализировав их биографии, Гумилев обнаружил, что всех их объединяет устойчивый комплекс черт, стержнем которого является непреодолимое внутреннее стремление к активной деятельности, изменяющей окружение [6, с. 507], — эффект энергии живого вещества биосферы, описанной В. И. Вернадским [2].

Л. Н. Гумилев на основе 40 индивидуальных кривых этногенеза обобщил историю народов как ее фазы — подъем, акматическая, надлом, инерционная, обскурация, регенерация, реликт [7, с. 46]. Фаза этногенеза — имеющая временные рамки стадия процесса этногенеза, определяемая направлением, скоростью и пределами уровня пассионарного напряжения в этнической системе. Л. Н. Гумилев выделил фазу подъема, фазу акматическую, фазу инерции, фазу обскурации, фазу регенерации, фазу мемориальную. Все фазы этногенеза имеют особые, присущие только им отличительные признаки [6].

Фазы этногенеза детерминируют историю журналистики народов мира и России. Инклюзивность журналистики в нациестроительство начинается на этапе формирования младоэтничности, которую мы назвали еще в 2004 г. в числе актуальных научных проблем [10, с. 20–21].

Младоэтничсский этап . В русском языке первая часть « младо …» составных слов отнесена филологами преимущественно к книжной лексике. Однако младоэтничность это не книжная абстракция, а объективно-историческая реальность. Младоэтничность как социальное новаторство есть формальное (внешнее) выражение динамического аспекта этничности.

Младоэтничность — характеристика объединяющихся по принципу ком-плементарности людей; этап этногенеза, характерный при переходе от восприятия ландшафта в качестве расселения к восприятию как историко-культурной области (родины). Для возникновения этноса нужно текстовое описание его идентичности, неслучайно с появлением словарей и грамматик появляются этнонимы (самоназвания). Младоэтничность продолжает текстовую самоидентификацию; в названиях групп, течений, направлений, движений, как правило, присутствует этноним. Текстовая (определенная замкнутая культурная данность) идентификация этноса продолжает институироваться в знаково-символических системах, выражающих одно посредством другого в словесности, театре.

Энциклопедические словари упоминают полтора десятка младоэтнических движений, посвятивших себя делу национального освобождения: «Молодая Италия» (1831–1848); «Молодая Германия» (1843–1850); «Молодая Польша» (с 1834 г.); «Молодая Ирландия» (18401–1848); «Молодая Англия» (1841–1848). В Европе, кроме того, известны «Молодая Бельгия» ( La Jeune Belgique, 1881), младочехи ( mlady čechy , 1874–1918), в Азии — младоафганцы (начало XX в.), «новые османы» ( eniosmanliler , 1865–1878) и младотурки, в Российской империи — «Молодая Польша» ( Młoda Polska , 1834–1836), «Молодая Эстония» («Noor-Eesti», 1905–1915), младолатыши, младофинны, младобухарцы, младохивинцы, младо-татары, младосартаки.

В повременных изданиях «Светильник известий» выражался новаторский потенциал младоафганцев. Младочехи издавали «Narodny noviny», «Vecerny List», «Slovanske Lipy», «Obcanske Noviny». Идеология «Молодой Польши» была представлена в газетах «Dzennik Narodowy», «Postep», «Kurier Lwowsky», «Rada Narodowa». Младотурки выпускали «Muchbir» («Корреспондент»), «Hurriet» («Свобода»), «Bassiret» («Убеждение»), «Wakit» («Время»), «Ittihad» («Союз»), «Hakikat» («Правда»), «Mekteb» («Школа»), младобухарцы — «Таракки» («Прогресс»), «Хуршид» («Солнце»), «Асие» («Азия»), «Тошкент шахри» («Город Ташкент»), «Тужжор» («Купец»), младолатыши — «Петербургас авизес».

Этнос выдвигает ведущим идентификатором своей этничности верность ареалу расселения своего рода. В обыденном сознании и научной терминологии верность ландшафту привычно называют славянским словом «родина».

На выходе из младоэтничного этапа развития этноса верность родине прочитывается уже как верность отчизне (традиционно-культурной области). Социальной формой артикуляции становится патриотизм. Если в предыдущих поколениях патриотизм имеет сильную ареальную составляющую — верность ландшафту, родине, то в младоэтнической динамике на передний план выходит социальная составляющая — верность историко-культурному региону, Отчизне. Через патриотизм этническое самосознание движется к пониманию социальности в ее форме верности своему отечеству. Патриотизм формируется все системой этнической культуры.

Националистический этап . Национализм — необходимый срез сознания любого народа. Без него народа просто не может быть, а имеются только племена. Тем более без национализма народы не могут собраться в нацию — для такой сборки требуется наличие общего набора главных представлений, разделяемых всеми, кто желает принадлежать к нации. Набор этих главных представлений и становится национализмом как государственной идеологией. Без нее не может быть создано и узаконено национальное государство как тип политической организации территории и жизни населения. Национализм конструируется дискурсом средств массовой информации.

В последнее время российские ученые все больше тяготеют к изучению проблем национализма на базе использования теоретико-методологических трудов с выходом на междисциплинарный уровень [26]. С конца 1960-х гг. появляются работы, в которых этничность рассматривается уже как разновидность политической организации [30]. В медиа находит свое «символическое выражение» (С. Рыбаков) «воображаемая политическая общность» (т. е. нация), как предлагает Бенедикт Андерсон [1]. Французский ученый Эрнст Ренан еще в 1892 г. предложил точную и актуальную формулу «нация — это ежедневный плебисцит» [35].

Еще в 1861 г. философ Дж. Ст. Милль провозгласил: границы государства должны совпадать с нацией. Швейцарский исследователь международного права И. К. Блюнчли писал в 1870 г.: «В мире должно быть столько же государств, сколько в нем различных наций. Каждая нация должна иметь сою государственность, а каждое государство должно строиться на национальной основе» [22]. Еще В. И. Ленин отмечал, что тенденцией (стремлением) всякого национального движения является образование национальных государств. «Типичным, нормальным для капиталистического периода является, считал он, <…> национальное государство» [21]. Однако ряд авторов совершенно справедливо указывают на то, что лишь в нескольких странах (Италия, Германия, Греция) образование нации послужило основой государственного строительства [3]. Так, известный татарский писатель и публицист Гаяз Исхаки в очерке «Идель-Урал» (1933) ставит цель обоснования тюрко-татарской национальной государственности. Политическая ценностная ориентация тюрок (тюркизм) и тюркских СМИ может быть представлена идеей единого тюркского государства.

Однако, по мнению ряда авторов, лишь в нескольких странах образование нации послужило основой государственного строительства. А. М. Кузнецов считает, что многие государства, появившиеся в XX в., «все еще находятся в начале процесса нациестроительства» [19, с. 20]. К началу 30-х гг. XXI в., по прогнозам американского географа С. Коэна (S. Kohan), число государств в мире увеличится на 50 процентов, на глобусе появится более 300 независимых стран [18, с. 389]. Символическое выражение воображаемой политической общности (т. е. нации) обеспечивается и функциями прессы. История печати Австро-Венгрии иллюстрирует включенность письменной культуры в нациестроительство [13, с. 54–63].

На возникших после Первой мировой войны геополитических пространствах появилась национальная печать — австрийская, венгерская, чешская, словацкая, сербская, хорватская, словенская, итальянская, польская, русинская, румынская. Их функционирование уже связано с этатизацией этничности, националистическим этапом истории журналистики.

Постэтнический этап . Национальное государство выработало качественно новую матрицу сборки народа, введя новое измерение для самосознания людей — гражданственность.

В новейшей российской истории в 1994 г. в ежегодном послании президента РФ Б. Н. Ельцина «Об укреплении Российского государства» впервые была сформулирована и озвучена перспективная цель — формирование российской гражданской нации1. Формирование постэтнической нации представляет историческую перспективу не только для России. Согласно переписи 1990 г., только 5% граждан США считали себя в тот момент «просто американцами», остальные относили себя к 215 этническим группам.

Национальная идентичность есть общеразделяемое представление гражданина о своей стране, ее народе и чувство принадлежности к ним, — считает В. А. Тишков, — <…> общество, прежде всего в лице интеллектуальной элиты, вместе с властями формулирует представление о народе, который живет в государстве и которому принадлежит это государство. Таковым может быть только согражданство , территориальное сообщество, т. е. демос , а не этническая группа…» [34].

Гражданская (постэтническая) идентификация по логике обобщения включает в свою структуру: признание себя гражданином России (частью общего); признание государственного языка России родным; признание «своего» субъекта федерации составной частью России; признание единства России; признание общей суперэтнической мифологии (истории) граждан России [11, с. 100].

Формирование постэтнической нации прямо связано с утратой этнической традиции, которая называется деэтнизацией. Термин «деэтнизация» впервые был введен П. М. Корявцевым в его книге «Философия антисистем» [17], после чего получил широкое распространение. В теоретическом плане теория о деэтнизации достаточно разработана. Деэтнизация начинается с потери родного языка, а уже затем — национального самосознания и этнической идентификации. Это суть процесса утраты этнической традиции , а также его результат. В целом следует дифференцировать процесс деэтнизации и процесс модернизации этнической традиции.

В конце XX в. в Башкортостане была выдвинута и в СМИ интенсивно пропагандируется политическая формула объединения населения «многонациональный народ Башкортостана». Р. Р. Галлямов предполагает, что концепт «многонациональный народ Башкортостана», по всей видимости, станет социальнополитическим фундаментом гражданского общества республики в его этнонаци-ональном значении [4].

Феномен «двойной идентичности» описали И. Я. Мурзина и А. Э. Мурзин [25, с. 13-14]. Согласно авторской концепции региональная культура на примере уральской региональной идентичности понимается ими как вариант национальной культуры и в то же время как специфический способ жизни людей на определенной территории, продуцирующей определенную систему ценностей, создавая условия для самоидентификации людей.

«Региональность» России — постоянно действующий фактор ее развития. Он выражается, прежде всего, в многообразии составляющих ее территорий, которое породило феномен «двойной идентичности» в части регионов (Урал, Сибирь, Дальний Восток, Север). Человек, ощущая себя гражданином страны (россиянин), констатируют И. Я. Мурзина и А. Э. Мурзин, одновременно «осознает свою связь с локальной целостностью, которая для него репрезернтирует большое целое. В обоих случаях эта связь видится как неразрывная и взаимообусловленная, дающая представление о “двойной идентичности”». Исследование региональной идентичности дает возможность уточнить одну из важнейших философско-культурологических категорий, раскрыть ее эвристический потенциал, обнаружить связь общего и особенного (идентичность россиянина — региональная идентичность (башкортостанца, волжанина, дагестанца, дальневосточника, кавказца, северянина, сибиряка, татарстанца, уральца и т. п.) — этническая идентичность), проанализировать состояние идентичности современного россиянина, жителя региона.

«Двойная идентичность» способствует формированию постэтнических наций: в национальном сознании россиян создается «мы»-образ. Признание «своего» ландшафта, региона субъекта Федерации составной частью страны — неотъемлемая часть гражданской идентичности.

Историко-типологические общности, объединяющие различные этносы (или у крупных, широко расселившихся этносов — их части) независимо от их генетического и языкового родства, этнограф В. И. Козлов описывает понятиями «хозяйственно-культурные типы» и «историко-культурные области».

Понятие «историко-культурные области» (ИКО), или историкоэтнографические области, обозначает территории, живущие в пределах которой этносы, вследствие общих природных условий, исторических судеб и тесных культурных связей, обретают общие черты традиционной культуры [27, с. 462]. Типология ИКО на территории Российской Федерации недостаточно разработана. Этнограф В. И. Козлов описывает наиболее принятое выделение больших историко-культурных «провинций»: Восточно-Европейской (включает Центрально-русскую, Беломорско-Балтийскую, Северную, Волго-Камскую (Поволжскую) и Кавказскую ИКО), Сибирской (делится на Ямало-Таймырскую, ЗападноСибирскую, Южно-Сибирскую и Восточно-Сибирскую ИКО) и Дальневосточной (включает Чукотско-Камчатскую и Амуро-Сахалинскую ИКО) [16].