Переписка библиотекаря Свято-Пантелеимонова монастыря схимонаха Матфея (Ольшанского) с выдающимися деятелями науки России

Библиотекарь Свято-Пантелеимонова монастыря на Святой горе Афон схимонах Матфей (Ольшанский)

гуманитарных наук1. В это время на Афон приезжает огромное число русских ученых, многие из них впоследствии состояли в переписке с монахами Свято-Панте-леимонова монастыря. Часть этих писем, адресованных библиотекарю монастыря отцу Матфею (Ольшанскому)2, в прошлом году была опубликована в 11-м томе 25томной серии книг «Русский Афон ХIХ–ХХ вв.», издание которой осуществляется Русским Свято-Панте-леимоновым монастырем в рамках подготовки к празднованию 1000-летия присутствия русских монахов на Святой Горе Афон. Никто еще эти исторические источники, эту переписку не анализировал. До недавнего времени неизвестен был даже состав корреспондентов монастыря3.

Прежде всего следует обрисовать личность человека, который состоял в переписке практически со всеми видными филологами, историками, востоковедами, искусствоведами России конца XIX — начала XX в.

После смерти своего предшественника старца монаха Азария в 1878 г. отец Матфей (в миру Михаил Павлович Ольшанский) «занял должность старшего библиотекаря и вместе с тем монастырского граматевса (секретаря)». Тридцать три года он заведовал библиотекой монастыря, привел ее в образцовый порядок, «обогатил ее многими ценными экземплярами греческих и южнославянских рукописей, имеющих важное научное значение»4, и благодаря его трудам и заботам библиотека Руссика «встала в один ряд с лучшими книгохранилищами Афона — Ватопедским и Великой Лавры»5. При отце Матфее библиотека увеличилась более чем вдвое. Число книг достигло двадцати тысяч томов6. Кроме того, библиотекарь постоянно заботился о разыскании и приобретении обителью древних рукописей. В 1880 г. профессор Афинского университета Спиридон Ламброс описал всего 264 древних манускрипта, которые хранились в Свято-Пантелеимоновом монасты-ре7. По свидетельству А. А. Дмитриевского, уже к 1889 г. там имелось порядка 850 рукописей8. Трудами отца Матфея при библиотеке была создана прекрасная нумизматическая коллекция, которая до сих пор хранится в архиве монастыря (готовится к публикации ее каталог).

Интересовался библиотекарь монастыря и древними надписями на археологических памятниках9.

По свидетельству паломников Свято-Пантелеимоновой обители, отец Матфей знал «наизусть все каталоги и названия книг, находящихся во вверенном ему книгохранилище»10, а также состав всех монастырских библиотек Афона11. Во втором отделе 50-й описи современного архива Русского Пантелеимонова монастыря содержится библиография об Афоне за период с 1880 по 1909 г., также составленная библиотекарем Руссика отцом Матфеем (Ольшанским)12.

Историк Церкви и канонического права, византолог, ординарный профессор Санкт-Петербургской духовной академии, доктор церковной истории И. И. Соколов писал, что отец Матфей обладал обширнейшими познаниями в «богословии, истории, археологии, филологии», прекрасно знал новогреческий, турецкий и французский языки. «Как знаток византийской письменности, археолог и опытный палеограф, отец Матфей был много полезен молодым ученым, приезжавшим на Афон за материалами»13.

С конца XIX в. и вплоть до Первой мировой войны на Афоне побывали «исследователи (византинисты и слависты) практически из всех российских университетских и академических (в смысле духовных академий) центров — Петербурга, Москвы, Киева, Казани, Одессы и Харькова»14. Все ученые, кто посещал Св. гору Афон, имели дело с отцом Матфеем (Ольшанским), и каждому он стремился помочь15. Сам библиотекарь и всего один-два его помощника не только копировали для исследователей рукописи в своей собственной библиотеке, но и разыскивали древние манускрипты и вручную копировали их по требованию по всему Афону16 и даже за его пределами.

Поражает перечень имен тех людей, та бесконечная вереница русских ученых, которые один за другим поехали на Святую гору Афон именно с началом деятельности отца Матфея17.

Так, в августе 1873 г. в ходе двухгодичной научной командировки на Афоне в Пантелеимоновом монастыре побывал историк Церкви, профессор Московской духовной академии Е. Е. Голубинский18. В июле 1874 г. монастырь посещает в то время приват-доцент славянских наречий Санкт-Петербургской духовной академии, а впоследствии доктор славянской филологии Антон Семенович Будилович19. На обратном пути из Палестины в июле 1883 г. на Афоне работает доцент, а впоследствии профессор по кафедре грузинской и армянской словесности факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета А. А. Цагарели20. С ноября 1883 по январь 1884 г. он изучает рукописи библиотеки Руссика, монастырей Симоно-Петра, Григориата, Диониси-ата и Св. Павла21.

В августе 1886 г. на Афон прибыли профессор Санкт-Петербургской духовной академии И. Е. Троицкий и ординарный профессор Новороссийского университета А. А. Кочубинский22. А в сентябре 1886 г. Свя-то-Пантелеимонову обитель посетил профессор Киевской духовной академии К. Д. Попов23. В том же 1886 г. на Афон впервые приезжает А. А. Дмитриевский24, тогда еще доцент Киевской духовной академии. С этого времени начинается его дружба и переписка с библиотекарем Пантелеимонова монастыря отцом Матфеем (Ольшанским). Следующие поездки А. А. Дмитриевского на Афон, согласно документу архива № 8625, состоятся в 188726, 189127, 189328 гг.

В августе 1887 г. на Афон приехал ученый-славист, византинист и будущий создатель описания архива епископа Порфирия (Успенского)29 профессор Санкт-Петербургского университета П. А. Сырку30.

10 июля 1888 г. в книге отзывов Руссика оставил свой автограф доцент Казанской духовной академии, библеист-ветхозаветник П. А. Юнгеров31. Вслед за ним в той же книге 4 сентября 1888 г. расписался профессор Казанской духовной академии Н. Ф. Красносельцев32, а 15 сентября 1888 г. — профессор Санкт-Петербургской духовной академии Н. В. Покровский33.

В 1891 г. Свято-Пантелеимонов монастырь посетил литургист, канонист, историк Церкви, экстраординарный, а затем ординарный профессор Императорского Новороссийского университета, профессор Московского университета, доктор церковного права А. И. Алмазов34.

В 1894 и 1895 гг. на Святую Гору в ходе заграничной командировки дважды приезжал приват-доцент Московского университета, а в будущем академик, В. М. Истрин, также благодаривший в книге посетителей братию за радушный прием35. Здесь ученый работал не только в библиотеке Свято-Пантелеимонова монастыря, но и в монастырских архивах Зографа, Ватопеда, Хиландара, Андреевского скита, Иверского монастыря, монастыря св. Дионисия36, где составил детальное описание славянских рукописей, хранившихся в этих обителях.

Летом 1894 г. на Афоне работал филолог-славист, лингвист, приват-доцент Московского университета, а в будущем профессор Новороссийского (с 1898 г.), Петербургского (с 1900 г.) и Пермского (с 1916 г.) университетов, академик АН СССР П. А. Лавров. Основной его целью было изучение памятников южнославянской письменно-сти37. Кроме Свято-Пантелеимонова он посетил Зографский, Хилан-дарский монастыри и обитель Св. Павла38. Уезжая с Афона, 9 июля 1894 г. П. А. Лавров также выражал глубокую признательность монахам Свято-Пантелеимонова монастыря за содействие, оказанное ему в изучении рукописей39.

В 1895 г. на Афоне побывал член Русского Археологического института в Константинополе Александр Фаддеев40. Тогда же, в 1895 г., в Свято-Пантелеимоновом монастыре побывал магистрант Санкт-Петербургской духовной академии, а в будущем специалист по текстологии, профессор Санкт-Петербургской духовной академии и наиболее активный член комиссии по критическому изданию славянской Библии И. Е. Евсеев.

В ноябре-декабре 1895 г. русский монастырь на Афоне посетил директор Русского Археологического института в Константинополе Ф. И. Успенский41.

В 1896 г. с научными целями в Свято-Пантелеимонову обитель приезжает Х. М. Лопарев, который также работает с рукописями монасты-ря42. В своем отчете о путешествии на Афон он писал: «Пользуясь драгоценными указаниями библиотекаря отца Матфея, я ознакомился с новым списком мучения святого Модеста, архиепископа Иерусалимского, и затем, встретив здесь редкое печатное издание Творений Иосифа Вриенния, списал слово его, сказанное по случаю смерти супруги императора Иоанна Палеолога — Анны, дочери Великого князя Василия Ди-митриевича»43. Почти месяц затем он путешествует по Афону, знакомясь с рукописными собраниями монастырских библиотек44.

В июле 1896 г. на Афон для изучения памятников византийского искусства в научную командировку прибывает приват-доцент Казанского университета Д. В. Айналов45. Он также посещает многие афонские монастыри, останавливаясь в лавре св. Афанасия, Иверском, Ватопедском монастырях, в Андреевском скиту, монастырях Ксенофонт и Дохиар46.

Затем с отцом Матфеем (Ольшанским) и библиотекой монастыря суждено было познакомиться специалисту в области христианского искусства Н. П. Кондакову47. Он возглавил в 1898 г. научную экспедицию Императорской Академии наук, в составе которой был Н. Я. Марр, изучавший в Иверском монастыре грузинские рукописи Священного Писания и агиографические памятники48.

В составе этой экспедиции, организованной Академией наук, Афон посетил историк и археолог, тогда еще магистр, а в будущем профессор Харьковского университета, доктор истории и теории искусств Е. К. Редин. В результате работы экспедиции, в которой также принимали участие вышеупомянутый Н. Я. Марр, архитектор Ф. Г. Берен-штам и фотограф Е. И. Герман, «было составлено описание предметов древности и художественных памятников восемнадцати обителей Афонской горы, дополненное альбомом из 200 фотоснимков и акварельными рисунками Ф. Г. Беренштама»49.

В 1902 г. в монастыре св. вмч. Пантелеимона, лавре св. Афанасия, Ватопеде, Андреевском и Ильинском скитах побывал уже упомянутый выше историк Церкви и церковного права, византинист, магистр богословия, а в будущем профессор Ленинградского института истории, философии и лингвистики, доктор церковной истории И. И. Соколов50.

В 1906 г. о своих впечатлениях об Афоне писал бывший (до 1903 г.) управляющий Придворной певческой капеллой в Петербурге С. В. Смо-ленский51. На Святой Горе он занимался розысками нотированных славянских и греческих рукописей. В библиотеках лавры св. Афанасия, Андреевского скита, а также Иверского, Есфигменского, Ватопедского и Кутлумушского монастырей ему удалось обнаружить значительное число греческих рукописей с певческой нотацией. Его экспедицией было сделано более 2000 фотоснимков этих практически неизученных памятников. После окончания экспедиции, которую организовало Общество любителей древней письменности, все фотографическое оборудование было подарено Свято-Пантелеимонову монастырю52. Вот далеко не полный перечень тех ученых, которые побывали на Афоне при библиотекаре Матфее (Ольшанском).

Теперь перейдем к анализу такого уникального явления, как переписка отца Матфея (Ольшанского) с выдающимися деятелями науки России того времени. Она хранится ныне в архиве Русского Свято-Панте-леимонова монастыря на Святой Горе Афон (АРПМА. Оп. № 38).

Так, отец Матфей переписывался с выдающимся искусствоведом, ординарным профессором Санкт-Петербургского университета Д. В. Ай-наловым53. В своих письмах Дмитрий Власьевич часто обращается к библиотекарю монастыря с просьбами сфотографировать те или иные произведения византийского искусства54 или отдельные листы руко- писей. В свою очередь, как можно видеть в письме от 6 февраля 1898 г., он обещает прислать в библиотеку монастыря свой отчет о проделанной им на Афоне работе55.

В 1893–1899 гг. отец Матфей получал письма от будущего доктора церковной истории, ординарного профессора Казанской духовной академии, с марта 1912 г. епископа Чистопольского, а с мая 1913 г. епископа Ямбургского и ректора Санкт-Петербургской духовной академии Анастасия (А. А. Александрова). В своих письмах он просит отца Матфея, как, например, в письме от 27 сентября 1893 г., сделать для него список сербской редакции службы свв. Кириллу и Мефодию. К этому письму приложен фрагмент ответа отца Матфея, что данное поручение А. А. Александрова выполнено56. Причем такие пометы на письмах с просьбами встречаются довольно часто в архиве Свято-Пантелеимо-нова монастыря.

Интересна переписка отца Матфея со специалистом по литургике, профессором Казанской духовной академии, в будущем, в 1906–1907 гг. членом Предсоборного Присутствия, а в 1910–1912 гг. — проректором Новороссийского университета и с 1912 г. профессором церковного права Московского университета А. И. Алмазовым57. В своих письмах, отправленных в январе-феврале 1893 г., он просит приобрести для Казанской духовной академии и лично для себя те или иные издания на греческом языке. В свою очередь в письме от 26 декабря 1898 г. он сообщает о выполнении просьб монахов Пантелеимонова монастыря и о присылке в обитель необходимых для библиотеки книг.

В письме от 6 апреля 1893 г. изложена просьба А. И. Алмазова о переписывании рукописей для научных изысканий. Такие просьбы звучат на всем протяжении переписки, и, по свидетельству корреспондента, выполнение их, как мы можем судить из письма от 23 сентября 1899 г., имеет для него лично и для науки огромное значение58.

Фактически библиотекарь Свято-Пантелеимонова монастыря выступал в то время агентом на Востоке по поиску тех или иных древних рукописей для русских ученых. Например, тот же А. И. Алмазов, зная о связях афонцев с о. Патмос, просит сделать для него копию части рукописи Номоканона из тамошней библиотеки. Постоянно звучали просьбы скопировать те или иные рукописи из библиотек того или иного афонского монастыря.

Состоял в переписке с отцом Матфеем и византинист, ординарный профессор историко-филологического факультета Петербургского (затем Петроградского) университета В. Н. Бенешевич. Впоследствии он являлся помощником секретаря Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг.; в 1920-х гг. принимал участие в работе Русско-византийской комиссии при Академии наук. В июле 1922 г. В. Н. Бенешевич был обвиняемым на процессе митрополита Петроградского Вениамина и около полугода находился в заключении. Освобожден «за недоказанностью вины». Вновь арестован в 1924 г., и вновь освобожден из заключения. Затем еще трижды был арестован и в конце концов в 1938 г. был приговорен к высшей мере наказания и расстрелян 27 января того же года.

В 1902 г. В. Н. Бенешевич побывал на Афоне и работал, как видим мы из его писем59, с рукописями в монастырях: Ватопед, Кутлумуш, Иверском, Филофее, лавре св. Афанасия, св. Павла, Дионисиате, и конечно же, в монастыре св. вмч. Пантелеимона.

В архиве Свято-Пантелеимонова монастыря сохранились письма 1908– 1909 гг. филолога, доктора русской словесности, профессора на кафедре русского языка и словесности, председателя Историко-филологического общества Новороссийского университета С. Г. Вилинского60. В письме от 27 августа 1908 г. он обращается с просьбой скопировать для него две рукописи (Пантелеимонова и Иверского монастырей) жития св. Василия Нового. Согласно его письму от 5 мая 1909 г., для него в Иверском монастыре делали копию Евангелия, написанного и иллюстрированного в Константинополе в XIII в.

Также в архиве монастыря сохранились письма 1886–1911 гг. русского византиниста, историка Церкви, профессора кафедры церковной археологии и литургики Киевской духовной академии, почетного члена Императорского православного палестинского общества, с 29 декабря 1903 г. члена-корреспондента Российской академии наук по Отделению русского языка и словесности А. А. Дмитриевского61. В 1886 г. он несколько месяцев провел на Афоне и описал там 38 типиконов и около 100 богослужебных рукописей. Впоследствии он еще семь раз побывает на Афоне: в 1887–188862, 1889, 1891, 1893, 1898, 1903 и 1910 гг. У него сложатся дружеские, даже сердечные отношения со многими насельниками Свято-Пантелеимонова монастыря, и он фактически станет добровольным бытописателем жизни русских монахов на Святой горе Афон63. Не всегда, правда, и не всеми читателями его литературные труды будут восприниматься благосклонно. В письме к отцу Матфею от 8 марта 1908 г. А. А. Дмитриевский писал: «Статья о келлиотах64 озлобила сих последних. Создался даже целый журнал „Монастырь“ под редакциею известного… Павловского для борьбы со мною. Что же? Я литературный талант получил под руководством Милюкова и Успенского, а книгу „Русские на Афоне“ писал по вашему подкупу. Да кажется вы подкупили меня и на статью о келлиотах. И богатый же я человек! Одного жаль, что меня не могут подкупить келлиоты»65.

Из писем А. А. Дмитриевского мы также узнаем, что он интересовался богослужением на Афоне66, просил копировать для него рукописи не только из библиотеки Пантелеимонова монастыря, но и из книгохранилищ других афонских обителей, сообщал о своих находках в патриаршей библиотеке Иерусалима67 (например, «Чина службы страстной седмицы и Пасхи в Иерусалиме» IX–X в.68), де- лился своей радостью по поводу представившейся ему возможности прочесть рукописи семнадцати типиконов (в том числе XII в. лавры Саввы Освященного и XIII в. Синайской обители), хранившихся на Синае69, сообщал о находке духовного завещания самого Саввы и рукописи Евхология 1159 г.

В письме от 4 ноября 1888 г., отправленном из Киева, А. А. Дмитриевский интересуется особенностями «афонской практики при совершении Таинств (например, елеосвящения, священства и др.) и важнейших чино-последований (погребения, пострижения в монахи, освящения церквей и т. д. и т. п.)», и хочет знать: какие особенности «ныне отличают Греческую Церковь от нашей при совершении Таинств»70. Он просит монахов Свято-Пантелеимонова монастыря, в частности отца Мину, вести записи со своими замечаниями по поводу совершения Таинств и важнейших чинопоследований, и отправлять эти заметки в его распоряжение. Впоследствии эти заметки были А. А. Дмитриевскому высланы и использованы им в своих работах71.

В своем письме отцу Матфею от 10 октября 1891 г. из Рима А. А. Дмитриевский сообщает о прочтении им в Ватиканской библиотеке типикона, написанного для монастыря Богородицы в Сицилии на реке Мили. При этом он делится с отцом Матфеем особенностями этого типикона, как с равным себе заинтересованным коллегой-исследователем.

Письма А. А. Дмитриевского порой содержат очень емкие по сути определения, касающиеся научной деятельности некоторых его коллег. Так, в письме из Санкт-Петербурга от 26 июля 1908 г. он пишет: «Ваш знакомец Карабинов выпустил свою диссертацию под названием „Ана-фора“. Вы, как и я, ждали от него Постной Триоди, но, увы, ныне молодежь практичная, и Триодь отложил Карабинов на докторство, а теперь преподносит почтеннейшей публике „Анафору“ в сто шестьдесят одну страничку в качестве магистерской диссертации72. Я читаю и возмущаюсь — белиберда и протестантизм чистой воды»73.

В письме из Санкт-Петербурга от 7 октября 1910 г. он замечает: «„Триодь“ Карабинова вышла74, но меня не удовлетворяет. Литургического в ней ничего. Автор занимается гимнографией, а Вы сами хорошо ведаете, как трудно разобраться в надписаниях разных имен над стихирами и канонами в Триодях и Минеях. Только Крумбахер путем изучения ритма и стиха мог сказать что-нибудь любопытное, а Карабинову далеко до Крумбахера. Книга читается без интереса»75.

Данные отзывы совершенно не означают, что А. А. Дмитриевский давал только негативную оценку деятельности своих коллег. В том же письме от 7 октября 1910 г. он пишет: «Сейчас печатается диссертация моего ученика, протоиерея Лисицына, „Первоначальный славяно-русский Типикон“76. Я просматриваю корректуру. Прелюбопытная книжица — стоит посмотреть. Автор основательно доказывает, что у нас до Алексеевского ктиторского устава действовал в практике устав Великой Церкви. Появилась очень интересная книжица „История Византии“ профессора Кулаковского77. Закажите, не будете меня бранить за трату денег»78.

Затем опять и опять мы видим в его письмах бесконечные просьбы о присылке к нему скопированных по его просьбе рукописей и архивных документов, которые, как и у многих других исследователей того времени, ложились в основу их диссертаций и научных статей. Судя из опубликованных писем, можно с большой долей уверенности заключить, что успех научной деятельности А. А. Дмитриевского в значительной степени зависел от помощи и трудов на благо науки его афонских друзей.

Отцу Матфею (Ольшанскому) приходилось состоять в переписке с абсолютно разными в своих мнениях и непростыми по характеру людьми, но при этом он имел ровные, дружеские отношения со всеми. Он понимал их греховные слабости, относился к обращавшимся к нему за помощью и советом с настоящей христианской любовью.

Так, например, о деятельности самого А. А. Дмитриевского мы читаем отзыв в письме к отцу Матфею от 11 сентября 1899 г. профессора кафедры патристики Киевской духовной академии К. Д. Попова: «…Теперь считаю необходимым следующее пояснение относительно тех справок о книге Дмитриевского, какие Вы, благодаря Вашей любезности, сделали для меня. Дело вот в чем: Дмитриевский представил свою книгу „Русские на Афоне“, представленную на премию, выдаваемую за ценные сочинения. Но это не ученая книга, но просто дурная книга. Совет Академии поручил мне составить рецензию на эту книгу. В рецензии я, между прочим, высказал следующие замечания. Дмитриевский неправильно оценил характер иночества Пантелеимонова монастыря. Иноки этого монастыря киновиты, а не анахореты, или представители одиночного образа жизни в трущобах. Но Дмитриевский хвалит иноков Пантелеимонова монастыря как анахоретов, а не киновитов, отсюда происходит следующее: на словах он превозносит вас, а описывает то, что опровергает эти похвалы. О духовной, собственно монашеской жизни он ничего не говорит, но зато наполнил всю книгу рассказами о том, сколько тот или другой собрал денег, какие открыты новые источники доходов и пр.

Все это необходимо для земного существования человека, но только нужно больше писать о монашеском житии, а не о деньгах. В противном случае читатель книги Дмитриевского подумает, что иноки Пантелеимонова монастыря занимаются только собиранием денег. И действительно, читать эту книгу — настоящий соблазн. На одной странице Дмитриевский рассказывает о том, что иноки Вашего монастыря выбрали было место на Кавказе, подобающее для спасения, но отказались от него, потому что тяжко иным в этом месте; на другой странице он говорит, что иноки Пантелеимонова монастыря, когда собирали милостыню в России, творили чудеса афонскими камешками. Я никак не могу понять, каким образом Вы могли доверить некоторые документы Дмитриевскому — человеку ненадежному и клеветнику? Его книга „Русские на Афоне“ служит лучшим доказательством сказанного»79.

Работа видного церковного историка А. П. Доброклонского80 над докторской диссертацией также отражена в его письмах на Афон. В письме из Одессы от 1907 г. он обращается со следующей просьбой к отцу Матфею (Ольшанскому): «Ваше Преподобие многоуважаемый отец Матфей! Заранее прошу извинить… Я знаю по опыту Вашу любезность и отзывчивость на запросы ученого характера, поэтому и осмеливаюсь опять беспокоить Вас. Не можете ли Вы навести нужные мне справки: Надписано ли имя автора и как начало жития Феодора Студита в рукописи № 44 афонского монастыря Симонопетры fol. 761 (по каталогу Lampros’a изд. Кэмбридж I, 118); соответствует ли его редакция 1 или 2-му из житий, изд. в Patrolog. Migne?.. Очень хотелось бы, чтобы выписанные справки были сделаны насколько возможно скорее; я приступаю к печатанию своей работы и не желал бы задержек в этом». Согласно помете на этом письме, хранящемся ныне в архиве монастыря, ответ был дан практически незамедлительно, 30 января 1908 г.81

Выполняя описание четырех тысяч славянских манускриптов для предпринятого в Геттингене в 1909 г. издания греческого библейского текста Септуагинты, будучи уже профессором кафедры истории русского и церковно-славянского языков и истории русской литературы Санкт-Петербургской духовной академии, доктор богословия И. Е. Евсеев в своем письме от 13 июня 1910 г. также обращается за справкой к библиотекарю Пантелеимонова монастыря. Он пишет: «Досточтимый отец Матфей! Обращаюсь к Вам с просьбой по научному делу. Очень не хотелось бы в своем инвентарном описании, которое уже теперь у меня насчитывает до 1000 номеров, обидеть Вашу почтенную библиотеку. Между тем у меня решительно нет никаких сведений о Ваших рукописных текстах Ветхого Завета.

Кроме библейских книг в собственном смысле требуется дать сведения о Триодях, Минеях и Паремийниках, где есть чтения Ветхого Завета, равно как в Псалтирях следованных и Часословах. Рукописи этого рода у Вас несомненно есть. Не имея возможности обратиться к кому-нибудь за этим делом, кроме Вас, покорнейше прошу Вас не отказать помочь мне в моем затруднении. Инвентарное описание желательно дать по следующим рубрикам: место хранения рукописи, №, век, материал, формат, содержание (наименование книги), имя писца или владельца, литературу, если таковая есть о данной рукописи. На обороте я дам примерный образец такого описания»82. Просьба, несмотря на объем поставленной задачи, естественно, была выполнена. Причем выполнение ее требовало от монахов монастыря обладания специальными знаниями. Вот, собственно, еще один пример их плодотворного сотрудничества с русскими учеными.

Из письма от 22 июня 1902 г. директора Русского археологического института в Константинополе Ф. И. Успенского мы узнаем о просьбе командировать фотографа монастыря для съемок «фресок и мозаик в Кахриэ, равно для фотографических работ в султанской библиотеке»83. Таким образом, мы видим, что монастырь принимал самое непосредственное участие в выполнении исследовательских программ института.

Архив Свято-Пантелеимонова монастыря на Святой горе Афон содержит письма: 1906 г. — И. Д. Арсеньева (АРПМА. Док. 1585); 1896, 1910 гг. — И. Е. Евсеева (АРПМА. Док. 1642); 1907–1909 гг. — Г. А. Ильинского (АРПМА. Док. 1594); 1894–1896 гг. — В. М. Истрина (АРПМА. Док. 1793); 1904 г. — И. А. Карабинова (АРПМА. Док. 1607); 1884 г. — В. В. Качановского (АРПМА. Док. 1569); 1891 г. — А. И. Кирпичникова (АРПМА. Док. 1672); 1888–1897 гг. — Н. Ф. Крас-носельцева (АРПМА. Док. 1620); 1894–1911 гг. — П. А. Лаврова (АРПМА. Док. 1584); 1901 г. — Х. М. Лопарева (АРПМА. Док. 1605); 1899 г. — Н. Я. Марра (АРПМА. Док. 1616); 1910 г. — С. Ф. Ольденбурга (АРПМА. Док. 1579); 1898 г. — А. С. Павлова (АРПМА. Док. 1627); 1884–1910 гг. — И. С. Пальмова (АРПМА. Док. 1623); 1896–1906 гг. — Б. А. Панченко (АРПМА. Док. 1639); 1899 г. — И. И. Петрова (АРПМА. Док. 1575); 1896–1911 гг. — Н. В. Покровского (АРПМА. Док. 1588); 1895 г. — И. В. Помяловского (АРПМА. Док. 1626); 1893– 1899 гг. — К. Д. Попова (АРПМА. Док. 1596); 1907 г. — А. В. Преображенского (АРПМА. Док. 1595); 1895–1899 гг. — В. Э. Регеля (АРПМА. Док. 1615); 1898–1903 гг. — Е. К. Редина (АРПМА. Док. 1614); 1907–1911 гг. — А. В. Ры-стенко (АРПМА. Док. 1587); 1906–1907 гг. — С. В. Смоленского (АРПМА. Док. 1583); 1902–1909 гг. — И. И. Соколова (АРПМА. Док. 1609); 1899– 1901 гг. — П. А. Сырку (АРПМА. Док. 1613); 1889 г. — И. Е. Троицкого (АРПМА Док. 1638); 1910–1911 гг. — Н. Л. Туницкого (АРПМА. Док. 1608); 1896–1906 гг. — Ф. И. Успенского (АРПМА. Док. 1639) и др.

На подавляющем числе писем стоит дата ответа. А значит, та или иная просьба корреспондента по переписке была выполнена.

Поневоле возникает вопрос: а смогли бы состояться как ученые многие из наших выдающихся филологов, историков, археологов, искусствоведов без помощи библиотеки, монахов Свято-Пантелеимонова монастыря? Наверное, смогли бы! Но труд исследователей во многом был значительно облегчен бескорыстной помощью русских афонских монахов, которые разыскивали рукописи и изготавливали их рукотворные копии, фотографировали произведения искусства и переправляли сведения о них в Россию. На основе этих материалов были защищены десятки диссертаций, опубликованы сотни статей и изданы многочисленные труды выдающихся деятелей нашей отечественной науки.

Вне всякого сомнения, отец Матфей обладал талантом гениального модератора обширной научной деятельности монастыря. «Уменье находить талантливых и усердных сотрудников для нее, и путем постоянной переписки и удовлетворения всех их запросов и нужд ободряющая и живительная поддержка и воодушевление их, какие он почерпал в себе, принесли незаменимую пользу этому прекрасному и достойному великой обители делу»84. И здесь библиотекарь Свято-Пантелеимонова монастыря играл заглавную роль, не чуждаясь при этом и молитвы.

В августе 1911 г. отец Матфей занемог. «27 августа он принял постриг великой схимы с именем Матфий. Умирал он напутствованный всеми таинствами Святой Церкви, окруженный всеобщей любовью и заботой. До последнего вздоха шептал молитвы и был в полном сознании. В ночь на 3 сентября в последний раз старец удостоился приобщиться Святых Христовых Таин и затем тихо и мирно предал дух свой в руки Господа. На другой день после Литургии и соборного отпевания многочисленная братия проводила тело искренно уважаемого всеми отца Матфия на место вечного упокоения»85.

С его кончиной была перевернута еще одна страница истории связей Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне с ученым сообществом России. И в наше время, в XXI в., в Русском монастыре на Святой горе Афон есть достойные продолжатели дела, начатого еще в XIX в. библиотекарем схимонахом Матфеем (Ольшанским).