Период «февраль - октябрь 1917 г.» в Нижегородской губернии: настроения трудящихся масс

побуждающая, во-первых, активно осваивать требования долга перед самим собой и окружающими, а во-вторых, - демонстрировать модели ответственного, конструктивного, результативного социального поведения и примеры любви, уважения к внешнему миру. Таким образом, по словам исследователя, обеспечить развитие России в качестве великого государства могут лишь субъекты, которые при наличии у них развитых умений реализовывать знания и способности на благо страны обладают еще и гордостью за свой народ; люди мужественные, уверенные в себе, волевые, совестливые, с развитым чувством долга и ответственности перед собой и другими, любящие тот мир, в котором они живут2.

Информационной основой становления столь значимых личностных характеристик могут и должны выступать события из настоящего и прошлого общества и рефлексивное отношение к ним. Одним из таких глобальных по своей глубине и размаху событий является Великая российская революция 1917 года, или, в терминологии П.А. Сорокина, Великая русская революция, «ненавидимая одними и восторженно приветствуемая другими»3.

Подобная противоположность в оценке революционного процесса 1917 года, свойственная его очевидцам, была, на наш взгляд, обусловлена сословной принадлежностью и имущественным положением индивидов. Кроме того, восприятие ими революции, особенно Октября 1917 года, как социальной катастрофы, ключевого фактора гибели социума или, напротив, его выздоровления и перерождения определялось мотивацией представителей разных социальных групп, а именно: потребностями, установками, интересами, убеждениями, мировоззрением, взглядами, в том числе политическими, целями, притязаниями и самооценками, условиями жизнедеятельности, социальными ролями и пр.

В данной статье предпринята попытка анализа специфики восприятия Российской революции 1917 года (взглядов, оценок и настроений) неимущими слоями населения: рабочими, крестьянами, солдатами – на базе документов Государственного общественнополитического архива Нижегородской области, содержащих сведения о революционном процессе, развернувшемся в феврале – октябре 1917 г. в Нижегородской губернии.

Особый интерес в этом отношении представляют отложившиеся в Государственном общественно-политическом архиве Нижегородской области документы Нижегородского бюро Истпарта (Ф. Р-1866) и воспоминания участников событий, собранные в 1957– 1965 гг. (Ф. Р-244). Эти материалы дают достаточные представления о поведении различных социальных групп, существующих в их среде настроениях, хотя, безусловно, не лишены определенной субъективности в отражении социального контекста, поскольку

Доклады и сообщения

обусловлены личными ценностями, целями, взглядами, установками, групповыми интересами.

Как и вся Россия, нижегородская земля переживала накануне начала революции 1917 г. тяжелый момент военных потрясений и связанные с ними приток беженцев из занятой врагом местности и лиц, эвакуированных с предприятиями из прифронтовых территорий; сокращение объемов и темпа выпуска товаров для мирной жизни; снижение покупательской способности населения; постоянный рост цен; отсутствие необходимых предметов потребления (муки, соли, дров); спекуляцию, особенно ходовыми продуктами; кризис в сельском хозяйстве и пр. При этом официальная власть демонстрировала операциональную неготовность к поиску эффективных способов изменения социальноэкономической ситуации и повышения качества жизни населения4.

Жизнь в губернском центре к началу 1917 г. подорожала в среднем в 5½ раза, а «с боя вырывавшееся у предпринимателей увеличение заработной платы никак не могло поспеть за бешеными скачками цен на продукты»5. В уездных городах и деревнях Нижегородской губернии установилась еще более жесткая по сравнению с центром ценовая политика и острая продовольственная ситуация. Одни уезды (Макарьевский, Семеновский и Княгининский), согласно документам, были обеспечены мукой лишь отчасти, а другие (например, Васильсурский) совсем не имели мучных запасов6.

В крестьянских хозяйствах вырисовывалась недостача рабочих рук и семенного зерна, что необходимо было для проведения весенней посевной кампании. Данный факт усиливал вероятность развертывания негативного жизненного сценария, который не относился лишь к «господам капиталистам и представителям торгового класса: … предпринимателям, заводчикам, крупным "мануфактур-советникам" и мелкого масштаба торговцам и перекупщикам»7. Для этой социальной категории, по замечанию одного из современников революционных событий, «война не была ни несчастьем вообще, ни временем полуголодного существования». К примеру, мучная фирма М.Е. Башкирова получила в 1914 г. 800 тыс. руб. прибыли, в 1915 г.– 13 млн руб., в 1916 г.– 17 млн руб. Галантерейный торговец Поспелов, продавая кнопки для дамских платьев, заработал 900 тыс. руб. Мануфактурная фирма «ГАК» в период 1914–1916 гг. нажила 9 млн руб. Городской голова Нижнего Новгорода В.Д. Сироткин, взяв через семеновских кустарей

Доклады и сообщения

подряд на поставку подков, заработал несколько миллионов8. Текущие счета и вклады многих и крупных, и сравнительно мелких торговых фирм в военные годы приобретали невиданные размеры.

На фоне этого основная масса жителей губернии (в городе они составляли 85 %) оказывалась депривированной относительно целого комплекса базовых потребностей, ощущала угрозу важнейшим социальным ролям: мужа-добытчика – из-за невозможности обеспечить семью в силу низкой зарплаты, потери работы, мобилизации на фронт; жены и матери – из-за страха потерять супруга и недостатка денежных средств. Все это вызывало, по словам очевидца, «чрезмерно приподнятое, до болезненности нервное настроение» и обусловливало разнообразные формы протестного поведения9. У крестьян это выражалось в столкновениях с деревенской полицией, самовольной вырубке леса и пастьбе своего скота на земле помещика и пр.; у неработающего населения, женщин, «солдаток» - в своеобразных «голодных бунтах» и «продовольственных погромах»; у земских служащих – в требовании повысить жалование; у рабочих – в групповых письмах к дирекциям заводов об увеличении зарплаты, распространении листовок и прокламаций экономического и антивоенного характера, членстве в политических кружках на нижегородских предприятиях (работа политического Красного Креста, потребительского общества «Экономия», Общества разумных развлечений и т. д.).

Своеобразной кульминацией социального протеста, безусловно, можно признать факт непротивления нижегородцев и жителей губернии происшедшей смене политического порядка, их поддержка свершившейся в Петрограде революции, официальное уведомление о которой впервые поступило 28 февраля 1917 г. от управляющего министерством путей сообщения: «Железнодорожники, старая власть, создавшая разруху всех отраслей государственного управления, оказалась бессильной. Государственная дума взяла в свои руки создание новой власти»10.

По одним данным, 1 марта 1917 г.11, согласно другим – 3 марта 1917 г.12 городской голова Д.В. Сироткин получил уже официальную телеграмму от председателя Государственной думы М.В. Родзянко, в которой выражалась уверенность, что «население и армия помогут ему в трудной задаче создания нового правительства, соответствующего желаниям населения и могущего пользоваться его доверием…». Сироткин познакомил с ней присутствующих в совещательной комнате, зале заседания, а также публику, переполнившую хоры13. В этот же день Нижегородская городская дума приняла решение присоединиться к Временному правительству.

Доклады и сообщения

Рабочие Сормовского завода и других предприятий; а также члены их семей, проживающие в Варихе, Гордеевке, Канавине, Сормове; крестьяне ближайших сел; жители центральной части с флагами, транспарантами и революционными песнями («Марсельеза», «Смело, товарищи, в ногу!», «Варшавянка», «Вы жертвою пали», «Замучен тяжелой неволей») – всего около 100 тыс. чел.14 - собрались на митинге на площади у губернаторского дома, а затем одна группа демонстрантов направилась освобождать из тюрем арестантов, а другая – к грузинским, красным казармам и казармам в районе Марьиной Рощи агитировать солдат.

Агитация солдат, размещенных, в частности, в Марьиной Роще, по воспоминаниям большевика Н.Г. Андрианова, который в этот период времени работал в инструментальном цехе Сормовского завода, проходила непосредственно на огромном плацу во время строевых занятий. Несмотря на протесты офицеров, демонстранты, основную часть которых составляли сормовичи, пытались вступать в диалоги с солдатами, объясняя суть происходящих событий, необходимость единения рабочих и солдат. «Демонстранты разбились на множество групп, и каждая группа избрала себе одну из солдатских колонн... Со многими группами происходила такая картина: как только рабочие подходили к марширующей колонне солдат, то офицер моментально давал команду: "Кругом!"... "Шагом арш!"… И колонна показывала демонстрантам хвост… Когда же рабочие старались обступить ту группу солдат, которая делала перекурку… то и здесь быстро подавались команды: "В ружье!"… "Стройся!"… "Шагом арш!"… и т. д. и т. п. … Солдаты в начале робко, но затем все смелее и смелее вступали в разговоры с рабочими… Простые и доходчивые, но смелые слова сормовичей Мухина и Смирнова сделали свое дело… Солдаты… растворились в массе рабочих… Когда агитация солдат была закончена, когда они все до единого "разложились" и оказались растворенными в общей массе демонстрантов, уже темнело…»15.

Судя по архивным источникам, настроение жителей губернии и отношение к перевороту были такими, что «никто не решался выступить в защиту прежнего режима16. Население спокойно восприняло аресты губернатора А.Ф. Гирса, вице-губернатора Н.В. Ненарокова и других представителей царской власти, разоружение полиции. Позитивно были встречены такие процессы, как формирование новых (Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и объединенные комиссии: агитационная, финансовая, милиционная, подарков, экспедиционная, редакционная и юридическая; завкомы) и преобразование старых (профсоюзы, отряды пролетарской милиции и боевые дружины) организационных структур. Даже городское духовенство выразило «полную

Доклады и сообщения

солидарность с народом»17, а представители дворянских учреждений и группа дворян Нижегородской губернии единогласно признали необходимость «дружного присоединения к новому правительству всех дворянских обществ»18.

В дальнейшем (в течение весны – осени 1917 г.) настроения в губернии сохраняли свой протестный характер. При этом градус социальной напряженности неуклонно повышался, и не случайно. Вызовы внешнего окружения практически не менялись, а значит, актуальными оставались мотивы протестного поведения: потребности в жизнеобеспечении, безопасности, самоуважении, сохранение чувства собственного достоинства, групповые ожидания и цели – изменить социальную позицию, доминанты семейных ролей.

Так, поддержка Временным правительством идеи войны до победного конца сохраняла актуальность угрозы жизни и здоровью для солдат и потери кормильца - для их семей, препятствовала должному исполнению семейных ролей.

Высокие цены на продукты и товары при небольших зарплатах обусловливали низкое качество жизни городского и сельского населения. В архиве отложились обращения к местной власти с требованием «прибавки содержания» земским служащим, городской пожарной команде; письма работниц женской гимназии по поводу индексации зарплаты, «пятилетних прибавок и процентных добавок на дороговизну»19. В некоторых случаях «совершенная необеспеченность окладов» способствовала массовым увольнениям с работы: «Двухмесячный опыт показал, что на существующее содержание, хотя и удалось принять людей, но уже теперь многие отказываются и уходят… о чем поступают коллективные заявления»20.

Нерешенным в пользу крестьян остался земельный вопрос, порождая активные действия. По свидетельству архивных источников, крестьянские восстания прошли в Сергачском и Княгининском уездах в имениях Воробьева, Ладыжемского, Башкирова, в Ардатовском уезде – в имении Лапшина. В Кантаурове Семеновского уезда разогнали продовольственную управу. В Ташине разграбили винные склады. На хуторе Серафимо-Понетаевского монастыря крестьяне вывезли хлеб, инвентарь, угнали скот, подожгли строения. Нижегородское крестьянство в массовом порядке требовало земли и власти, а «его усмиряли всякого рода отряды»21.

Дефицит власти и статуса по-прежнему испытывали нижегородские рабочие, что неизбежно отражалось на настроениях данной социальной группы. Оно «все больше и больше революционировалось, в особенности это проявилось в дни наступления

Доклады и сообщения

корниловщины»22. В качестве характерного примера можно рассматривать действия работников водного транспорта. Летом 1917 г. на одном из собраний рабочих-водников Молитовского затона была принята резолюция по вопросу травли со стороны буржуазии революционной части пролетариата следующего содержания: «…Собрание надеется, что советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, стоя на страже интересов революционных масс, будут всячески бороться против попыток… развернуться по всей России и задушить молодую нарождающуюся свободу…»23.

Именно под влиянием внешних обстоятельств (усиления силы и частоты протестов крестьян и рабочих, недовольства служащих и пр.) Нижегородский Исполнительный Комитет Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов на заседании 28 августа 1917 г. постановил организовать временный Военно-революционный комитет (ВРК). Вновь созданной организационной структуре, в состав которой вошли члены городской думы, начальник гарнизона Б.Н. Змиев и представители разных партий (социалисты-революционеры, меньшевики, большевики – по три человека от каждой партии; а бундовцы, трудовики и члены группы «Единство» – по одному представителю); была передана вся полнота власти в губернии.

Параллельно отметим, что активизации прореволюционных настроений и установок, в частности в отношении существующего режима как неспособного удовлетворить имеющиеся запросы рабочих, крестьян, солдат, неработающего населения; и, как следствие, развитию революционного процесса в губернии также способствовала революционная пропаганда большевиков и прямые призывы к борьбе с Временным правительством.

Как следствие отмеченного накануне Октябрьского восстания в Нижнем Новгороде подавляющее большинство рабочих оказалось на большевистских позициях; основным ядром революционных сил выступили сормовские и канавинские рабочие. В момент восстания сторону большевиков и советскую власть открыто поддержало также подавляющее большинство личного состава воинских частей, дислоцированных в городе.

О свержении Временного правительства жители города узнали 26 октября 1917 г. Вечером этого же дня состоялось объединенное собрание Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, на котором обсуждался вопрос об отношении к захвату власти большевиками. В ночь на 27 октября на совещании представителей партийных организаций большевиков ближайших районов, войсковых частей, Совета профессиональных союзов и общезаводских комитетов было решено захватить власть, не дожидаясь созыва Совета в новом составе. На следующий день, то есть утром 28 октября, из Сормова, Молитовки и других рабочих районов ко Дворцу Свободы были стянуты вооруженные красногвардейские отряды и вызваны войска гарнизона, которые

Доклады и сообщения

демонстративно, с музыкой и революционными знаменами, прошли по Большой Покровке. У Дворца Свободы был организован митинг, на котором Военнореволюционный комитет объявил о переходе всей власти к Советам. В этот же день Красная гвардия, в соответствии с планом Комитета, заняла телеграф и типографию «Нижегородского листка» и «Волгаря». А 29 октября 1917 г. ВРК издал приказ о переходе всей власти к Советам24.

Обзор архивных материалов дает, таким образом, основания полагать, что источниками протестных настроений и действий неимущих слоев населения Нижегородской губернии являлись неудовлетворенность многих значимых потребностей, трудности с достижением важнейших целей (экономические и политические требования), реализацией семейных ролей и пр. Именно массовый характер протестных настроений в губернии, усилению которых способствовали ежедневное восприятие принципиально иного уровня жизни предпринимателей и представителей торгового класса; неготовность официальной власти к поиску эффективных способов изменения социальноэкономической ситуации и повышения качества жизни незащищенных слоев населения; а также революционная пропаганда среди рабочих, прямые призывы к борьбе с царским и Временным правительствами, целенаправленная деятельность большевиков – обусловили поддержку нижегородцами и жителями Нижегородской губернии революции в 1917 году.