Персона подозреваемого в уголовном судопроизводстве: историко-правовой аспект

Уголовное судопроизводство, согласно положениям ст. 6 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ), имеет своим назначением защиту прав и законных интересов лиц, в этом нуждающихся. Как свидетельствует правоприменительная практика, значительная часть нарушений прав человека допускается именно на этапе подозрения, и одна из основных причин этого – ущербность нормативной регламентации уголовно-процессуальной деятельности на этапе подозрения. Одной из наиболее важных фигур на данном этапе расследования преступления является подозреваемый как лицо, подвергающееся уголовному преследованию.

Современный Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации связывает наделение лица статусом подозреваемого с принятием одного из юридических решений: 1) возбуждение в отношении конкретного лица уголовного дела по основаниям и в порядке, которые установлены главой 20; 2) задержание лица по подо- зрению в совершении преступления в соответствии со статьями 91 и 92; 3) применение к лицу меры пресечения до предъявления обвинения в соответствии со статьей 100; 4) уведомление лица о подозрении в совершении преступления в порядке, установленном статьей 223.1.

Процесс появления и становления подозреваемого являет собой эволюцию его из объекта исследования и уголовного преследования к самостоятельному участнику уголовно-процессуальных отношений. Исследование точек зрения различных авторов позволяет определить, что категория «подозреваемый» впервые появилась в Кратком изображении процессов или судебных тяжеб, принятом Петром I в 1715 г. Данный нормативноправовой акт предусматривает положение, согласно которому лицо могло быть под подозрением, если пыталось скрыться от суда, его видели вместе с другими «злодеями», оно ранее высказывало угрозы лицу, пострадавшему от преступления, и т. д.1

В законодательстве времен Екатерины II фигура подозреваемого тоже нашла свое место. Так, статья 401 Учреждений для управления губерний 1775 г. гласит: «Буде кто пришлет прошение в совестный суд, что он содержится в тюрьме более трех дней и в те дни ему не объявлено, за что содержится в тюрьме, или что он в те три дни не допрашиван, тогда совестный суд при получении такого прошения, не выходя из присутствия, долженствует послать повеление, чтоб та-ковый содержащийся в тюрьме, буде содержится не во оскорблении особы Императорского Величества, не по измене, не по воровству, или разбою, был прислан и представлен в совестный суд обще с прописанием причин, для которых содержится под стражею или не допрашиван»2. Однако в положениях законодательства термин «подозреваемый» фактически отсутствовал.

Свод законов Российской империи 1833 г. также упоминал категорию подозрения³. Как известно, в этот исторический период уголовное судопроизводство в России начинает приобретать черты процесса смешанного типа. В связи с этим меняется и законодательство. Одной из особенностей указанного нормативно-правового акта является появление промежуточной формы приговора – «оставление подсудимого в подозрении», который не являлся ни обвинительным, ни оправдательным. То есть не действовало правило о толковании неустранимых сомнений в пользу подсудимого. Таким образом, подозреваемый в уголовном процессе появлялся с момента вынесения приговора судом , а не на этапе предварительного расследования.

С позиции некоторых ученых, впервые подозреваемый как официальный участник уголовного судопроизводства появился в 1860 г. в ст. 14 «Наказ полиции о производстве дознания по происшествиям, могущим заключать в себе преступление и проступок»4. В статье 15 данного нормативного акта содержится нормативное положение о праве полиции при производстве дознания подвергать аресту или личному задержанию только «оподозренных» в преступлениях, за которые в законе полагается ли- шение всех прав состояния или потеря всех личных привилегий, притом только в таких случаях, когда «1) преступник захвачен на месте и во время совершения преступления; 2) когда преступление учинено явно и гласно; 3) когда очевидцы преступления укажут прямо на лицо преступника; 4) когда на подозреваемом или в его жилище найдены будут очевидные следы преступления или вещественные оного доказательства и 5) когда оподозренный сделал покушение на побег или был пойман после побега»5.

Устав уголовного судопроизводства 1864 г. также неоднократно упоминает подозреваемого в качестве одного из участников уголовного процесса. Так, п. 4 ст. 46 Устава говорит о том, что в жалобе, приносимой мировому судье, должны быть указаны «обвиняемое или подозреваемое лицо и его место жительства». Статья 256 Устава гласит: «До прибытия судебного следователя полиция принимает меры, необходимые для того, чтобы предупредить уничтожение следов преступления и пресечь подозреваемому способы уклоняться от следствия»6.

Принятый в 1922 г. УПК РСФСР в положениях ст. 103 предусмотрел, что «органы дознания принимают меры к тому, чтобы до начала предварительного следствия или до разбора дела по существу, если предварительное следствие не производится, были сохранены следы преступления и была устранена для подозреваемого возможность скрыться»7. В статье 58 в качестве доказательств были указаны показания свидетелей, заключения экспертов, вещественные доказательства, протоколы осмотров и иные письменные документы и личные объяснения обвиняемого. Из вышеизложенного следует вывод, что показания подозреваемого, т. е. те сведения, которые были им сообщены на допросе, доказательствами либо не признаются вообще, либо включены в серую массу «иных письменных документов».

Таким образом, подозреваемый являлся не самостоятельным участником уголовного судопроизводства, а лишь объектом исследования для органов, осуществляющих уголовное преследование. Практически полное отсутствие процес- суальных возможностей по защите от выдвинутого подозрения послужило причиной вольной и порой в корне неправильной трактовки норм уголовно-процессуального законодательства правоприменителем.

Так, в положениях циркуляра прокуратуры СССР от 5 июня 1937 г. № 41/26 содержались следующие предписания: «При допросе граждан, подозреваемых в совершении преступления, не допускать наименования их «подозреваемыми» и вообще устранить из следственной практики фигурирование на следствии того или иного лица в положении «подозреваемого». Если в отношении того или иного лица имеются данные, указывающие на совершение им преступления, привлекать это лицо к уголовной ответственности и допрашивать в качестве обвиняемого». Однако, несмотря на ведомственное указание, соответствующей реакции законодателя в виде внесения изменений в положения уголовно-процессуального законодательства не последовало. Более того, правоприменительная практика ступила на порочный путь «непри-дания лицу статуса подозреваемого». Так, лица допрашивались в качестве свидетелей по уголовному делу и только при достаточной совокупности доказательств привлекались и допрашивались в качестве обвиняемых. Тем самым право лица на защиту было существенно ограничено, что не могло не сказываться негативно на качестве осуществления предварительного расследования по уголовному делу.

УПК РСФСР 1960 г. в привычном для нас виде закрепил основания приобретения лицом статуса подозреваемого, приравняв тем самым основания к определению самого термина. Так, ч. 1 ст. 52 кодекса в качестве вышеназванных оснований предусматривала задержание лица по подозрению в преступлении, применение к лицу меры пресечения до предъявления обвинения. То есть подозреваемый определялся как участник процесса, в отношении которого собраны доказательства, достаточные для обоснованного предположения о совершении им преступления и задержания или избрания меры пресечения до предъявления обвинения8. Статья 69 указывает в качестве доказательств показания подозреваемого, что позволяет говорить о возрастании роли обеспечения прав и интересов лиц, подвергнутых уголовному преследованию. В ста- тье 76 указывается, что подозреваемый вправе дать показания по поводу обстоятельств, послуживших основанием для его задержания или заключения под стражу, а равно по поводу иных известных ему обстоятельств по делу. Тем самым подчеркивается значимость придания лицу именно процессуального статуса подозреваемого как стороны, имеющей права и возможности защищаться от выдвинутого против нее подозрения. Также за подозреваемым закреплялся целый комплекс иных прав, обязанностей и процессуальных гарантий.

Таким образом, спустя более 150 лет постоянных изменений законодателем был выработан механизм наделения лица статусом подозреваемого и тем самым предоставления ему прав на защиту собственных интересов. В итоге подозреваемый из объекта исследования превратился в самостоятельного участника уголовнопроцессуальных отношений, наделенного субъективными правами и обязанностями.

Современный Уголовно-процессуальный кодекс РФ в целях реализации назначения уголовного судопроизводства и претворения в жизнь предписаний Конституции Российской Федерации о правовом государстве, безусловно, не мог обойти проблему обеспечения прав и интересов лиц, подвергающихся уголовному преследованию. В положениях УПК РФ закреплен довольно обширный перечень процессуальных прав подозреваемого. Более того, в ст. 11 декларирована обязанность суда, прокурора, следователя, дознавателя разъяснять подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, а также другим участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности и ответственность и обеспечивать возможность осуществления этих прав.

И. А. Пантелеев в своих работах указывает, что в расследовании уголовного дела наличествует особый этап - подозрение, которое всегда предшествует обвинению и выступает своего рода «предобвинением». Подозрение является одним из промежуточных этапов предварительного расследования между началом расследования и предъявлением обвинения9. Следовательно, можно сделать вывод, что подозреваемый - это фигура «промежуточная», являющаяся своего рода переходным этапом на пути к наделению лица статусом обвиняемого. Од- нако, как справедливо отмечает О. А. Волтор-нист, «лицу, вовлеченному в орбиту уголовнопроцессуальных отношений и фактически заподозренному в совершении преступления органами предварительного расследования, должно быть обеспечено право на защиту»10. В связи с этим четкое определение процессуального статуса подозреваемого особенно необходимо в рамках реализации как назначения уголовного судопроизводства, так и принципов уголовного процесса.

В связи с этим считаем необходимым закрепление в действующем законодательстве следующего положения: «Подозреваемый – это лицо, получившее в соответствии с уголовнопроцессуальным законодательством статус за- щищающегося от выдвинутого против него подозрения». И далее в качестве способов выдвижения против лица подозрения установить, что «подозрение выдвигается путем: 1) возбуждения в отношении лица уголовного дела по основаниям и в порядке, которые установлены главой 20 УПК РФ; 2) задержания лица по подозрению в совершении преступления в соответствии со статьями 91 и 92 УПК РФ; 3) применения к лицу меры пресечения до предъявления обвинения в соответствии со статьей 100 УПК РФ; 4) уведомления о подозрении в порядке, установленном статьей 223.1 УПК РФ.

Предложенные формулировки позволят более точно определить процессуальный статус лица, подозреваемого в совершении преступления.