Перспективы медиации как способа консенсуального разрешения споров по Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей

С ростом трансграничной мобильности и числа международных браков, а также увеличением количества раз-водов1 стала актуальной мучительная для многих2 проблема трансграничного перемещения или удержания детей одним из родителей без согласия другого родителя3. При этом традиционно используемые в международном частном праве инструменты, а именно признание и приведение в исполнение решения иностранного суда в стране, в которую ребенок был вывезен или в которой он удерживается, не в полной мере соответствуют наилучшим интересам детей, ставших объектом перемещения или удержания.

Выступая высокоэффективным правовым средством решения этой проблемы, принятая под эгидой Гаагской конференции по международному частному праву (далее — ГКМЧП), Гаагская конвенция о гражданско-правовых аспектах трансграничного похищения детей 1980 г. (далее — Конвенция)⁴ является «краеугольным камнем»⁵ международного семейного права. Несмотря на использование в названии Конвенции термина «похищение» (англ. abduction ), сфера действия Конвенции не охватывает уголовно-правовые аспекты данного явления⁶, поскольку основными лицами, осуществляющими вывоз или удержание детей, является либо один из родителей ребенка, либо его опекуны, попечители и близкие члены семьи⁷.

Языками Конвенции стали английский и французский, в настоящее время ее участницами являются 103 стра-ны8, что делает данный многосторонний договор в сфере трансграничного семейного права весьма востребованным, по крайней мере с точки зрения международного охвата Конвенции. Режим Конвенции распространяется на детей, не достигших 16-летнего возраста. При этом для применения в отношениях между странами-участницами необходимо, чтобы обе страны признали ее присоединение состоявшимся. Таким образом создаются условия для разрешения острой социальной проблемы, разрешение которой в принципе невозможно без сотрудничества между государствами9.

Российская Федерация присоединилась к Конвенции в 2011 г.10 на фоне резонансных дел, получивших широкую огласку в средствах массовой информации и связанных со спорами о детях между российскими и иностранными гражданами. В качестве примеров таких споров можно привести дело Ирины Беленькой11, Риммы Салонен12,

СТАТЬИ

Натальи Захаровой13, а также дело семьи Нейштадт14. В связи с вступлением в силу Конвенции Правительством РФ был назначен центральный орган (central authority)15, предусмотренный этим международным договором, а законодательными органами был принят необходимый пакет изменений в процессуальное законодательство, направленных на создание условий для рассмотрения споров в рамках Конвенции16. Не заставила себя ждать и судебная практика, обобщенная Верховным Судом РФ в соответствующем обзоре17 (далее — Обзор ВС РФ).

Актуальным вопросом применения Конвенции является имплементация консенсуального разрешения трансграничных споров о детях, когда решение о возвращении или оставлении ребенка принимается к взаимному удовлетворению обеих сторон18. При этом процедура медиации, являющаяся одним из видов консенсуального разрешения споров, хотя прямо и не предусмотрена Конвенцией, может способствовать достижению ее целей19. В настоящей статье обосновывается необходимость применения процедур медиации в рамках Конвенции, рассматриваются рекомендации ГКМЧП по порядку осуществления медиации, а также освещается иностранный опыт в вопросах применения медиации в контексте Конвенции. В последнем случае основным источником послужила созданная Постоянным бюро ГКМЧП база данных INCADAT20.

Необходимость применения процедур медиации в рамках Гаагской конвенции

Одной из целей Конвенции и «сердцем» ее конвенционного режима²¹ выступает обеспечение незамедлительного возвращения незаконно перемещенных детей в страну постоянного проживания. Будучи наиболее подходящим форумом ( most suited forum )²², суд страны постоянного проживания ребенка по замыслу авторов Конвенции должен обладать всей полнотой полномочий в области принятия решения об установлении опеки и попечительства. Как свидетельствует судебная практика применения Конвенции, как правило, родитель из страны постоянного проживания ребенка обращается в суд той страны, в которую ребенок был вывезен.

При этом следует проводить разницу между незаконным перемещением и удержанием ребенка. Отличие между этими явлениями проходит в зависимости от добровольности или принудительности перемещения. Если при перемещении вывоз ребенка осуществляется без согласия другого родителя, то в ходе незаконного удержания один из родителей заявляет об отказе возвращать ребенка в страну постоянного проживания в условиях, когда ребенок пересек границу с согласия другого родителя. Суд, рассматривающий споры в рамках Конвенции, обязан в кратчайшие сроки принять решение о возвращении ребенка в место постоянного проживания или отказать в таком возвращении в соответствии с закрытым перечнем оснований, исключающих возврат ребенка.

К таким основаниям относятся адаптация ребенка к новой среде23, неосуществление заботы о ребенке органом опеки или наличие согласия такого органа на перемещение и удержание24, риск причинения вреда ребенку25, несогласие с возвращением самого ребенка26, а также противоречие возращения основополагающим принципам законодательства страны-участницы Конвенции27. Материалы иностранной судебной практики свидетельствуют, что основными вопросами, которые поднимаются сторонами в ходе судебного процесса в рамках Конвенции, яв- ляется наличие или отсутствие такого рода исключений, а также определение места постоянного проживания ребенка до его перемещения или удержания28.

СТАТ Ь И

Согласно Обзору ВС РФ Конвенция оказалась довольно востребованным инструментом в нашей стране. Только в период с 2016 по 2018 г. отечественными судами общей юрисдикции было рассмотрено 71 судебное дело на основе Конвенции29. Несмотря на обязанность по использованию самых быстрых процедур и закрепление в российском законодательстве предельного срока рассмотрения данной категории дел30, возвращение ребенка в место постоянного проживания на основе решения суда подчас может оказаться не столь быстрым, как того требуют цели этого международного инструмента. Причиной тому служит оспаривание решения суда: согласно статистике ВС РФ из 71 решения 48 были обжалованы в апелляционном порядке, из них 37 решений были оставлены без изменений судами апелляционной инстанции31, 8 решений отменены и вынесены новые решения об отказе в иске о возвращении ребенка, 1 решение отменено, и вынесено новое решение об удовлетворении требования о возвращении ребенка32. Помимо длительности рассмотрения дела о возвращении ребенка в место постоянного проживания, проблемой может стать принудительное исполнение решения, вынесенного в рамках Конвенции33.

Стоит отметить и вполне очевидный недостаток судебной процедуры скорее психологического, нежели юридического свойства34. Очевидно, перемещение ребенка в другую страну или его удержание одним из родителей может стать настоящим кошмаром для другого родителя35. Однако Конвенция ставит своей задачей не защиту интересов родителей, а заботу об интересах ребенка. Перемещение или удержание способно нанести ему вред36, делая ребенка жертвой настоящей войны между родителями37 и вмешиваясь в обычный ход жизни ребенка подчас с самыми губительными последствиями38.

Судебное производство по делам в рамках Конвенции часто носит подчеркнуто эмоциональный характер. Он имеет тенденцию к усилению, когда одна из сторон прибегает к обоснованию серьезного риска для ребенка в качестве стратегии защиты39. В такого рода делах часто звучат обвинения в применении насилия к ребенку или другому родителю, агрессивном поведении, а также злоупотреблении алкоголем и наркотическими веществами, которые подчас могут оказаться голословными40. Даже если ребенок не принимает непосредственное участие в деле41, длительное судебное разбирательство и затяжной конфликт между родителями может негативно отразиться на психоэмоциональном состоянии ребенка42.

В силу этих причин возвращение ребенка в место постоянного проживания или отказ в таком возвращении на основании решения суда могут вступать в некоторое противоречие с преамбулой Конвенции, в которой указано, что страны-участники этого международного договора исходят из твердой убежденности в первостепенном значении интересов детей в вопросах опеки над ними. В Пояснительном докладе к Конвенции, подготовленном Элизой Перес-Вера ( Elisa Pérez Vera ) и опубликованном ГКМЧП в 1982 г. (далее — Пояснительный доклад)⁴³, подчеркивается, что задача по возврату ребенка всегда должна быть подчинена соображению об обеспечении его наилучших интересов ( best interests of the child )⁴⁴.

СТАТЬИ

Представляется, что применение процедур медиации в ряде случаев способно обеспечить соблюдение интересов ребенка в большей степени по сравнению с судебным решением спора. Медиация выступает одним из способов консенсуального разрешения споров наряду с третейским разбирательством (арбитражем), судебным примирением и проведением прямых переговоров между сторонами. Однако, в отличие от того же третейского разбирательства, стороны спора обращаются к третьей независимой стороне, оказывающей помощь в поиске компромиссного решения. В контексте трансграничного перемещения детей процедура медиации не только способна обеспечить более скорое возвращение ребенка в место постоянного проживания, но и может благоприятно отразиться на состоянии ребенка в силу достижения согласия между родителями, а также способствовать сглаживанию разногласий, вызванных различной национальной принадлежностью родителей.

Медиация обеспечивает менее травмирующее участие ребенка в урегулировании разногласий между родителями по сравнению с судебной процедурой. В ходе осуществления медиации ребенок может принять участие в одной или нескольких медиативных сессиях наравне с родителями, но и пройти индивидуальное интервью с медиатором. Таким образом, медиация способна достичь более полного учета мнения ребенка по сравнению с национальными судами, которые зачастую применяют формальный подход или вовсе игнорируют предписание Конвенции о принятии во внимание возражений ребенка45.

Медиация также может способствовать более скорому разрешению трансграничного спора между родителями, поскольку стороны во время медиации склонны к принятию согласованного решения в довольно короткие сроки, в том числе и по результатам первой медиативной встречи (сессии)⁴⁶. Ощутив на себе преимущества использования медиации, стороны могут повторно прибегнуть к ней по собственной инициативе уже в ходе рассмотрения дела о правах опеки и доступа, которое будет вестись судом в месте постоянного проживания ребенка ( forum conveniens )⁴⁷, или принять участие в обязательной процедуре медиации в тех странах-участницах Конвенции, в которых процедура медиации является обязательной до разрешения спора о правах опеки и доступа⁴⁸.

Привлечение медиатора для рассмотрения трансграничного спора о месте проживания ребенка в условиях перемещения или удержания может оказаться менее дорогостоящим, чем услуги юристов, расходы по привлечению которых ложатся на стороны спора49. В конечном счете судебный спор может негативно сказаться на материальном благополучии родителей, особенно в ситуации, когда они всеми силами стремятся добиться положительного решения путем найма дорогостоящих адвокатов. В конечном счете эти расходы могут привести к уменьшению расходов на содержание и образование ребенка, что также расходится с целью обеспечения наилучших интересов. В отличие от судебных адвокатов, медиатор представляет обе стороны, а его подготовка не требует получения дорогостоящего юридического образования. При этом инициирование процедуры медиации одним из родителей не должно рассматриваться в качестве молчаливого согласия на перемещение ребенка50.

Процедура медиации применительно к Гаагской конвенции: взгляд ГКМЧП

Согласно Пояснительному докладу, участники подготовки Конвенции осознавали, что существенное количество споров, связанных с ее предметом, может быть урегулировано во внесудебном порядке, однако какого-либо развития в тексте документа эта мысль не получила51. Тем не менее содействие консенсуальному разрешению спо- ров в форме мирного урегулирования (amicable resolution) отнесено к сфере деятельности Центральных органов по Конвенции52. Отсутствие положений о медиации легко объясняется неразвитостью этого института в конце 70-х гг., когда шла работа над подготовкой Конвенции53.

СТАТ Ь И

В настоящее время медиация получила широкое распространение в разных сферах человеческой деятельности. В рамках ЮНСИТРАЛ в 2018 г. были приняты поправки к Типовому закону ЮНСИТРАЛ о международной коммерческой согласительной процедуре54, а также Конвенция ООН о международных мировых соглашениях, достигнутых в результате медиации55. Регламентация процедур семейной медиации закреплена в законодательстве многих стран56, а возможность ее применения в семейных спорах высоко оценивается специалистами57. Применительно к случаям трансграничного перемещения детей процедура медиации получила признание со стороны экспертов на рубеже 90-х и 2000-х гг.58

ГКМЧП учла в своей работе возможность применения медиации, предусмотрев специальный раздел на своем официальном сайте59, содержащий перечень организаций, оказывающих услуги в области семейной медиации (при этом ГКМЧП не ограничивает стороны в выборе медиатора вне опубликованного перечня организаций)60. Кроме того, при дальнейшей подготовке многосторонних договоров в области семейного права ГКМЧП прямо предусматривала отнесение медиации к сфере деятельности центральных органов61.

В 2008 г. рост международного энтузиазма по отношению к медиации выразился в том, что Совет по общим вопросам и политике ГКМЧП обязал Постоянное бюро подготовить гид по медиации для рассмотрения на шестом заседании специальной комиссии62. В результате ГКМЧП осуществила публикацию практического руководства по применению Конвенции в области медиации (далее — «Руководство»)63 в 2011 г. Будучи содержательным и авто-ритетным64, данный документ является пятым практическим руководством к Конвенции и обобщает опыт ее стран-участниц в области использования медиации в трансграничных спорах о детях65.

Хотя более современные международные договоры, затрагивающие трансграничные вопросы семейного права и разработанные под эгидой ГКМЧП, относят проведение медиации к полномочиям центральных органов, Руководство носит строго рекомендательный характер. В Руководстве под медиацией понимается добровольный внесудебный и структурированный процесс, в рамках которого медиатор способствует общению сторон спора, позволяя им взять на себя ответственность за поиск решения возникшего между ними конфликта на основе принципа добровольности66. Руководство также проводит различие между медиацией и другими терминами, такими как «примирение», «консультирование» и «арбитраж»67.

Для иллюстрации преимуществ применения процедур медиации Руководство приводит несколько типичных случаев ее использования. К примеру, медиация может способствовать добровольному возврату ребенка и получению требуемых гарантий, когда родитель, осуществивший перемещение ребенка, готов согласиться на его возвращение. В последнем случае достигнутое в ходе медиации соглашение может закреплять соответствующие гарантии для одного из родителей. Также медиация может способствовать созданию благоприятной атмосферы между

СТАТЬИ

сторонами конфликта, обеспечить безопасное возвращение ребенка или же предотвратить само трансграничное перемещение ребенка без согласия второго родителя.

Руководство содержит требования в отношении квалификации медиатора, к которым отнесены беспристрастность, языковая компетентность, а также иные параметры, включая социально-психологические и юридические знания медиатора. Учитывая трансграничный характер подобных споров, медиатор должен оценивать «пригодность» дела для медиации и способность сторон к проведению медиативных переговоров68. В таком случае не стоит забывать о том, что Конвенция решает лишь вопрос возврата ребенка в место постоянного проживания и право доступа второго родителя. Конвенция не регулирует вопросы опеки даже в случае трансграничного перемещения ребенка.

Руководство снабжено практическими примерами, которые облегчают его понимание, содержит ссылки на дополнительные материалы, представляющие интерес для практикующих медиаторов. Так, п. 4.1 Руководства детально объясняет, на каких стадиях семейного конфликта медиатор может предложить провести процедуру медиации и каким образом медиатор может обосновать применимость процедуры. Руководство содержит широкий перечень сторон, которые могут выразить инициативу по применению медиации в споре о трансграничном перемещении или удержании детей. Прежде всего, к их числу относятся центральные органы, что соответствует подходу ГКМЧП к разработке конвенций в области международного семейного права. Кроме того, предложить проведение медиации могут юристы или адвокаты сторон.

Несмотря на внесудебный характер процедуры медиации, инициатива по применению медиативных процедур может исходить непосредственно от суда. Суд не только может разъяснить сторонам спора возможности, которые им предоставляет процедура медиации, побудив тем самым стороны к принятию самостоятельного согласованного решения, но и предложить компенсацию расходов на медиатора судом.

В Руководстве подчеркивается, что медиатор может лишь способствовать родителям в учете мнения ребенка путем обозначения важности данного мнения69. Несомненно, участие ребенка в медиативных процедурах требует от медиатора высокой квалификации, а также согласия родителей на участие ребенка в медиации или индивидуальном интервью70. Степень участия ребенка должна соответствовать его возрасту и уровню развития. Кроме того, в ходе участия ребенка в процедурах медиации медиатор должен продемонстрировать, что ребенок не несет ответственности за принятое родителями решение, поскольку чрезмерная ответственность ребенка способна повлечь негативные последствия для ментального здоровья несовершеннолетнего.

Практика применения медиации в спорах по Гаагской конвенции

В Обзоре ВС РФ медиация не упоминается. Однако она упоминается в некоторых делах, рассмотренных российскими судами по Конвенции, а также в некоторых делах с российским элементом, ставшим предметом рассмотрения в ЕСПЧ. Например, в деле Vladimir Ushakov v. Russia (Application No. 15122/17)⁷¹, ставшем первым делом в этой области, рассмотренном Европейским судом по правам человека (далее — ЕСПЧ) после присоединения РФ к Конвенции⁷². Представитель ответчика отметил, что в России сформировались условия для применения медиации в трансграничных семейных спорах. В частности, истец мог бы прибегнуть к процедуре медиации при посредничестве Уполномоченного по правам ребенка в Санкт-Петербурге, а также воспользоваться услугами Центра медиации при Министерстве образования и науки. ЕСПЧ не счел убедительными аргументы о доступности процедуры медиации иностранному родителю и присудил компенсацию истцу.

Однако в деле Hromadka and Hromadkova v. Russia (Application No. 22909/10), рассмотренном спустя несколько лет после вступления Конвенции в силу для РФ, ЕСПЧ констатировал, что российское государство не смогло обеспечить право на семейную жизнь истца, чешского гражданина, бывшая жена которого выступала в качестве родителя-похитителя. При этом какое-либо участие медиаторов в рассмотрении спора не упомянуто. В деле «Дело Махмудова ( Makhmudova ) против Российской Федерации»⁷³ было указано, что процедура медиации, проведенная в г. Ставрополе, все же имела место. 4 марта 2016 г. заявительница приехала в Дагестан, чтобы попытаться разрешить конфликт мирным путем, но не добилась в этом успеха. Процедура медиации, проведенная ФГБУ «Федеральный институт медиации» в г. Москве (далее — ФИМ), также не принесла результатов.

Встречаются упоминания о медиации и в деятельности российских судов. Например, в деле «Максимовский против Максимовской», рассмотренном Пятигорским городским судом74, российский центральный орган разъяс- нил матери троих несовершеннолетних детей, которые были перемещены ею из Израиля в Россию, о возможности проведения медиации. Однако многодетная мать от ее проведения отказалась. В другом деле, рассмотренном тем же судом, поднимался вопрос о возвращении ребенка в Испанию75. Процедура медиации не только была проведена Федеральным институтом медиации, но и этот институт был привлечен в качестве третьей стороны, не заявляющей самостоятельные требования. Однако из материалов дела следует, что процедура медиации не была успешной.

СТАТ Ь И

Стоит отметить, что в целом возможности дальнейшего внедрения института медиации в ходе рассмотрения дел о возвращении детей по Конвенции стоит оценивать положительно. Н. В. Ростовцева отмечает, что соответствующие условия созданы путем принятия российского законодательства о медиации⁷⁶. ГКМЧП в специальном разделе на своем сайте рекомендует ФИМ в качестве контакта для осуществления медиации в области международных семейных отношений ( Central Contact Points for international family mediation )⁷⁷. ФИМ, хотя и был создан всего лишь десять лет назад, был перепрофилирован 2 июля 2020 г. приказом создавшего его министерства, что стало неожиданным даже для его сотрудников⁷⁸. В настоящее время организация носит иное название и осуществляет проекты в сфере цифровизации образования⁷⁹.

Стоит отметить, что процедура медиации может быть запущена не только в рамках дела о возвращении ребенка в место проживания на основе Конвенции. Как свидетельствует фабула дела Walton v. Walton ⁸⁰, ее инициатором может также стать суд, рассматривавший дело о разводе или опеке. Следовательно, попытка достигнуть урегулирования может быть предпринята непосредственно в месте постоянного проживания ребенка еще до его перемещения в другую страну, участвующую в Конвенции. Согласно материалам дела родители с ребенком проживали в США, затем уехали в Австралию по предложению одного из супругов, в которой затем постоянно проживали, совместно распоряжаясь денежными средствами на общем банковском счете. При этом отношения между супругами испортились, и они подали на развод. Во время прохождения процедуры медиации, инициированной местным судом, один из супругов вывез ребенка в другой город в Австралии, а затем переместил его в США, что повлекло за собой обращение в американский Окружной суд южного округа Миссисипи уже в рамках Конвенции.

Инициатива по проведению медиации может также исходить от суда страны постоянного проживания ребенка и в случаях, когда перемещение или удержание уже имело место. Именно таким образом медиация была предложена калифорнийским судом в США в деле Re J. E. (Child Abduction) ⁸¹ уже после того, как ребенок удерживался в Новой Зеландии, куда он был временно перевезен с согласия отца. Что особенно важно, суд в этом деле предложил максимально гибкий подход к медиации, указав, что оставленный родитель и родитель-похититель могут воспользоваться услугами медиатора не только в очном формате, но и путем использования телеконференции.

Инициатива о проведении медиации принадлежала суду и в деле State Central Authority & Peddar [2008] FamCA 519 ⁸². В Англии и Уэльсе попытки осуществления медиации применяются судом, в то время как в Шотландии процедура медиации запускается непосредственно центральным органом по Конвенции⁸³. Об этом свидетельствует одно из дел по жалобе, рассмотренной ЕСПЧ; процедура медиации инициировалась французским центральным органом⁸⁴. В деле Central Authority, RSA v. OCI ⁸⁵ запрос об осуществлении медиации был направлен удерживающему ребенка родителю центральным органом ЮАР по запросу, полученному от центрального органа из Ирландии. Процедура медиации была осуществлена Офисом семейного адвоката ( Family Advocate’s Office ) с целью добровольного возврата малолетнего ребенка в Ирландию, являвшуюся местом постоянного проживания до перемещения ребенка в ЮАР, однако в ходе переговоров ответчик, отец ребенка и гражданин ЮАР, ссылался на отсутствие у него планов по возврату ребенка. При этом в ходе судебного процесса ответчик отрицал факт проведения медиации.

Предложение об осуществлении медиации, что весьма немаловажно, может быть сделано одной из сторон спора. В деле Mercredi v. Chaffe один из супругов прислал другому форму для проведения медиации в качестве

СТАТЬИ

способа досудебного урегулирования спора, хотя последняя была отклонена⁸⁶. В рассмотренном в канадском суде деле Habimana v. Mukundwa ⁸⁷ суд констатировал, что до обращения одним из родителей с иском о возврате двоих детей в место постоянного проживания (Гонконг) стороны предприняли безуспешную попытку урегулирования спора путем медиации. По причине отсутствия серьезного риска угрозы причинения вреда детям, а также с учетом того, что предусмотренные Конвенцией процедуры были начаты до истечения срока в один год, суд принял решение о возврате детей. Аналогичным образом в деле Bradbrooke v. Aleksandrowicz (C-498/14 PPU)⁸⁸ стороны спора предприняли безуспешную попытку медиации.

Вынося решение по делу, суд также может уточнить, что медиативная процедура может стать эффективным средством урегулирования разногласий при принятии решения по опеке. В рассмотренном английским апелляционном судом ( Court of Appeal ) деле Re J. (A child) ⁸⁹ было принято решение о возврате ребенка в Саудовскую Аравию. При этом судья Торп отметил, что в ходе рассмотрения вопроса о том, с кем из родителей должен проживать ребенок, саудовские суды могут применить процедуру медиации, имеющую глубокие корни в законах шариата. В деле Re H. английский суд удовлетворил требование отца ребенка о его возврате в Пакистан, вынеся решение с дополнительными условиями⁹⁰. При этом судья предложил сторонам в дальнейшем воспользоваться услугами английских медиаторов Reunite.

Ссылка на необходимость проведения медиации может использоваться стороной в качестве контраргумента против вынесения решения о возврате ребенка. В одном из споров по Конвенции, рассмотренном в Швейцарии, мать ребенка указала, что суд должен был предпринять попытку медиации или хотя бы инициировать ее⁹¹, поэтому для стороны, которая подает заявление о возвращении ребенка, важным является проявить инициативу в этом вопросе. Однако даже в тех случаях, когда процедура медиации кажется успешной на первый взгляд, это не является гарантией от обращения в суд в будущем. Например, в деле Central Authority of the Republic of South Africa and Another v LG 2011 (2) SA 386 (GNP) стороны разошлись относительно содержания состоявшихся медиативных процедур, а в другом деле Re R (A Child) [2014] EWHC 2802 (Fam) стороны заключили медиативное соглашение⁹², оказавшееся нежизнеспособным⁹³.

Для преодоления этой проблемы крайне важно, чтобы практика по Конвенции была доступна для изучения, а суды указывали в решении причины неуспешности процедуры медиации, предпринятой по инициативе сторон, центрального органа или суда. В качестве положительного примера стоит отметить Дело Mendoza v. Silva, 987. F. Supp.2d 883 , в нем непосредственно рассматриваются выписки из протоколов проведения медиации⁹⁴. Также высокое значение имеет сотрудничество судов запрашивающего государства и государства удержания или перемещения ребенка по вопросам медиации⁹⁵.

Заключение

Хотя зарубежный опыт применения медиации в делах о трансграничном похищении детей признается успешным96, рассмотренная судебная практика скорее подтверждает обратное. Однако стоит учитывать, что успешная медиативная процедура может закончиться отзывом заявления о возвращении ребенка или мировым соглашением, а не вынесением решения по делу. В силу этих причин база решений INCADAT, которая используется ГКМЧП в качестве источника судебной практики по Конвенции, может не в полной мере отражать степень успешности медиативных процедур. В любом случае в настоящее время сложились условия для расширения медиации в рамках споров по Конвенции. Судебная практика подтверждает, что инициатива по запуску процедур медиации может исходить от всех участников дела о возвращении ребенка, а Руководство, подготовленное ГКМЧП, в значительной степени способно восполнить пробел, вызванный отсутствием упоминания медиации в Конвенции.