Перспективы развития ирано-афганских отношений после вывода американских войск из ИЭА и реставрации режима талибов

Современные геополитические противоречия между различными международными акторами существенным образом отражаются на современных ираноафганских отношений. В частности, необходимо выделить основные факторы, которые препятствуют скорейшему завершению реконструкции и пошаговой модернизации Афганистана, что способствует дальнейшей активизации радикальных исламистских группировок и бандформирований, что выливается в целый комплекс угроз внутреннего и внешнего характера как регионального, так и глобального характера. К таким факторам следует отнести следующие: наркоторговлю, беженцев, проблему водоснабжения ИРИ со стороны ИЭА, культурно-религиозные разногласия, терроризм.

Важно отметить, что постоянный неконтролируемый поток наркотических веществ из ИЭА и Пакистана, идущий в страны ЦА, Евросоюз и государства Персидского залива на сегодняшний день представляет колоссальную опасность как для ИРИ, так и для всего Ближнего Востока. Согласно официальным сведениям ООН, на территории ИРИ насчитывается порядка 1,2 млн. потребителей наркотических и иных запрещенных веществ афганского происхождения, ввиду чего ИРИ вынуждено тратить 1 млрд. долларов

США ежегодно на реализацию борьбы с данным негативным феноменом асоциальной человеческой жизнедеятельности. По мнению некоторых экспертов, доля афганского героина и опиума в ближайшие годы в рамках производства в мировом масштабе может возрасти с действующих 75% до 90% и выше. При этом возникает серьезная опасность фактическому потворству режимом талибов промышленному производству наркотических веществ, как в 1996-2001 гг., чтобы каким-то образом реализовывать наполнение «государственного бюджета» страны.

Отдельным, крайне опасным фактором для региональной безопасности и ираноафганских отношений выступают беженцы. По данным официальной статистики ИРИ, на территории страны находится около 3 млн. нелегальных афганских беженцев, содержание и оказание помощи, которым стало достаточно тяжелым бременем для иранского правительства. Необходимо отметить, что еще в 2010 году во многом благодаря ООН на территории ИРИ была разработана «Программа по репатриации граждан Афганистана», которая была поддержана иранскими властями. Она должна была завершиться в апреле 2010 года, однако, привела к совершенно противоположным результатам. Тогда, в преддверии вывода американских войск из

Афганистана, количество беженцев возросло еще на 2 млн. человек, в результате чего в первой половине 2012 года иранские власти депортировали по 711 афганских беженцев в день, что вызвало протесты со стороны режима Х. Карзая. Пик кризиса достиг 11 мая 2013 г., когда иранские пограничники открыли огонь по беженцам, пытавшимся нелегально пересечь ирано-афганскую границу, что поставило страны на грань вооруженного конфликта, который удалось предотвратить во многом благодаря усилиям РФ и США.

На современном этапе вопрос совместного использования водных ресурсов реки Гильменд, истоки которой находятся в горах Центрального Афганистана, представляется как никогда актуальным. В частности, во времена правительств Х. Карзая и А. Гани в 2001-2021 гг. действовали положения межправительственного договора, заключенного еще в 1973 году, согласно которому Иран имел право безвозмездно использовать водные ресурсы реки Гильменд для организации жизнеобеспечения провинций Систан и Белуджистан. Тогда же была построена плотина Камаль Хан, цель которой заключается в регулировании водных потоков в вышеупомянутые иранские провинции.

После повторного прихода к власти талибов в августе 2021 года ситуация вокруг соглашения 1973 года резко накалилась. Так, руководство «Талибана» во главе с Хайбатуллой Ахундзодой заявило о нежелании бесплатно поставлять воду ИРИ, и теперь предполагает брать денежную плату за пользование афганскими водными ресурсами. Это, в свою очередь, вызвало негативную реакцию иранского правительства, которое обратило внимание на необходимость следования принципам подписанного в 1973 г. соглашения. В этой связи возникает серьезная опасность для дальнейшего существования плотины Камаль Хан, поскольку радикалы «Талибана» имеют все возможности для осуществления ее полного блокирования, что приведет к глобальной экологической катастрофе в западных провинциях ИРИ, в случае самопроизвольного прорыва данного сооружения водами реки Гильменд.

Другим немаловажным фактором, определяющим возникновение дальнейших рисков в ирано-афганских отношениях современности, являются культурные и религиозные разногласия. Так ИРИ, где господствует шиизм, традиционно поддерживает афганских шиитов, при этом масштабы этой помощи не уменьшаются и на сегодняшний день. Движение «Талибан», равно как и многие исламистские фундаменталистские группы, действующие на территории ИЭА, своей религиозной догматической основой считают суннизм. Единственное отличие между группировками здесь, в том числе и запрещенного в РФ ИГИЛ заключается в различиях используемых мусульманских религиозных правовых школ. Иными словами, оказание ИРИ поддержки шиитам, проживающим в Западном Афганистане, может в дальнейшем внести дисбаланс в и без того сложный и противоречивый этнокультурный фундамент Афганистана.

Пятым, крайне опасным фактором, способствующим дестабилизации межгосударственных отношений ИРИ-ИЭА является международный терроризм. Движение «Талибан», которое сегодня повторно институционализировалось, законодательно запрещено в большинстве стран мира, и традиционно отождествляется с международным терроризмом, Усамой Бен Ладеном и многими другими известными террористами из числа исламских радикалов. К тому же, многие старые политические элиты сопредельных центральноазиатских акторов не доверяют «Талибану», и возможное распространение его идеологии в странах ЦА может быть поддержано оппозиционными фракциями и группировками в Узбекистане и Таджикистане, что, несомненно, окажет негативное влияние на состояние стабильности региональной безопасности в ЦА.

Таким образом, к перспективам дальнейшего выстраивания межгосударственных отношений ИРИ и ИЭА на современном этапе можно отнести стабилизацию и попытки дипломатического урегулирования следующих проблемных аспектов межгосударственного сотрудничества по следующим направлениям:

• 1)    борьба с нелегальной миграцией из Афганистана в восточные провинции ИРИ;

• 2)    борьба с афганским наркотрафиком;

• 3)    борьба против культурного и религиозного неравенства в Афганистане;

• 4)    окончательное урегулирование «водного вопроса» вокруг функционирования плотины Камаль Хан и поставок водных ресурсов ИРИ с территории ИЭА;

• 5)    возможность обеспечения договоренности о создании инклюзивного афганского правительства «национального примирения» с использованием механизмов иранской политической модели начала 1980-х гг.

В целом, межгосударственное сотрудничество ИРИ и ИЭА за прошедшие двадцать с лишним лет прошло серьезный и противоречивый путь от моделей взаимодействия между теократическим государством и проамериканским политическим режимом с насаждаемым капиталистическим строем в исключительно американском варианте вплоть до модели выстраивания отношений между двумя теократическими государствами, разница между которыми заключается в том, что ИЭА практически никем не признано в современном международном правовом поле.