Перспективы реформирования досудебного производства по уголовным делам

П рошло уже достаточно времени для того, чтобы подвести некоторые итоги реформы следствия и прокурорского надзора.¹ Один из основных аргументов выведения из-под прокурорского надзора следствия заключается в том, что независимый следователь будет проводить более объективное, полное и всестороннее расследование.²

За прошедшее время видимых изменений к лучшему не произошло. Как следует из выступления прокурора РФ Ю. Чайки, в шесть раз возросло количество уголовных дел, возвращенных прокурором следователям, возросло число жалоб на действия, бездействие следователей.3 На наш взгляд, кризис в сфере предварительного следствия будет нарастать. Причины его заложены в концепции последних изменений.

Законодатель поддался влиянию изначально неверного представления о том, что нельзя одному и тому же органу вести предварительное следствие и осуществлять надзор за его законностью. Между тем в любой стране, где существует в том или ином виде прокуратура, роль прокурора состоит именно в этом: руководить органами, выполняющими деятельность по раскрытию, расследованию преступлений, изобличению лиц, совершивших преступление.

Однако факт остается фактом — прокуратура была и по-прежнему остается главным органом государства, ответственным за борьбу с преступно- стью посредством уголовного, уголовнопроцессуального и иного законодательства. Прокурор — это субъект уголовного преследования. Даже теперь, не обладая полномочиями на проведение следственных действий, возбуждение уголовного дела и т.п., он призван координировать, управлять предварительным расследованием: и в форме дознания, и (как это не покажется странным) предварительного следствия. Ведь в конечном итоге он решает судьбу обвинения при утверждении обвинительного заключения или обвинительного акта и направлении дела в суд.

Независимость органов предварительного следствия от прокурора является надуманной. В тех же случаях когда имеет место противостояние органов следствия и прокуратуры, ослабляется эффективность уголовного преследования.

Мы не разделяем мнения о том, что органы следствия якобы уполномочены на осуществление специальной функции — предварительного расследования. В свое время существование данной функции было обосновано в работах ряда советских процессуалистов. В последнее время в ее пользу высказывался председатель Следственного комитета при Генеральной прокуратуре РФ А.И.Бастрыкин. Он утверждает, что Следственный комитет при Генеральной прокуратуре призван обеспечивать быстрое и объективное расследование преступлений.

Не менее важными являются задачи защиты прав и интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений; защиты личности от незаконного обвинения и ограничения свобод. Нынешнее выделение следствия в самостоятельный орган избавляет его от излишней опеки и вмешательства, усиливая при этом ответственность следователей за законность совершаемых действий и принимаемых решений.4

Конструкция, описываемая А.И. Бастрыкиным, давно известна в теории как следственно-инквизиционная, она не оставляет места состязательной деятельности сторон, заменяя ее предварительным расследованием, единолично осуществляемым следователем. Не нужны ни защита, ни обвинение, следователь (судебный) сам устанавливает истину по делу.

Порочность и нежизнеспособность подобных «мечтаний» многократно подтверждались практикой: так и не нашлось следователей, которые в условиях отсутствия конкуренции и, следовательно, контроля способны были одновременно и раскрывать преступления, и защищать права и свободы граждан (включая обвиняемых).

Единственно жизнеспособной и эффективной, на наш взгляд, является состязательная модель, подразумевающая наличие в процессе трех основных функций: обвинения, защиты от обвинения и правосудия. Субъектом функции обвинения является, в первую очередь, прокурор. Следователь, дознаватель, иные должностные лица правоохранительных органов должны считаться агентами прокурора, уполномоченными на осуществление уголовного преследования. Никакой функции предварительного расследования в состязательном, т.е. правильно понятом процессе, нет и не может быть.

Прокурор, возглавляющий систему органов обвинительной власти, является субъектом права на уголовный иск. Из этого, кстати, вытекает его полномочие на распоряжение уголовным преследова- нием (вплоть до предоставления иммунитета от уголовного преследования). Другие государственные органы, осуществляющие уголовное преследование, должны находиться в процессуальном подчинении у прокурора. Уголовное преследование можно рассматривать как исковую деятельность, то есть формулирование утверждения о совершении преступления обвиняемым, а затем обоснование этого утверждения, то есть доказывание оснований уголовного иска.

Классическая модель состязательности предполагает наличие двух состязующихся сторон и суда, который выступает посредником между ними. Исковая форма обвинения есть воплощение идеи о том, что в уголовноправовом споре «государство» и «личность» выступают как равные по своему правовому статусу субъекты правоотношения. Н.Н.Полянский отмечал: «Суд, по общему правилу, разрешает иск. Всякий иск есть утверждение, что какому-либо физическому лицу, корпорации, учреждению, или даже самому государству пр инадлежит какое-либо право, например, право наказывания. Это утверждение нуждается в проверке со стороны суда»⁵ .

Негативно мы относимся и к идее реформировать прокурорское дознание. Основной разработчик и идеолог такого обновления — Генеральная прокуратура РФ в лице генпрокурора РФ Ю.Чайки и начальника правового управления этого ведомства Е.Сидоренко.

Основные направления указанной реформы: а) передача практически всех уголовных дел о преступлениях не большой и средней тяжести из подследственности следователей в подследственность органов дознания; б) введение сокращенной, упрощенной формы дознания.6

Ожидаемый положительный эффект: - возрастет качество предварительного следствия, поскольку следователи не будут отвлекаться на «мелочевку»;

• -    сократятся сроки досудебного производства и производства по уголовному делу в целом;

• -    снизится количество следственноарестованных, поскольку при расследовании преступлений небольшой или средней тяжести предполагается не избирать мерой пресечения заключение под стражу.

Возможные негативные последствия: «перегрузка» дознавателей, которая, как предполагается, будет скомпенсирована за счет упрощенной и ускоренной формы дознания.

Ноу-хау, как было уже сказано, — новый, упрощенный и ускоренный процессуальный порядок производства дознания, при реализации которого предполагается не начинать предварительного расследования вообще, а единым актом возбудить уголовное дело и направить его в суд.7

Хотелось бы, прежде всего, остановиться на тезисе о неудовлетворительном качестве предварительного следствия и дознания, весьма значительных сроках расследования. Дифференциация форм предварительного расследования назрела. Для незначительных, невысокой степени общественной опасности преступлений действительно требуется упрощенная и ускоренная процедура.

Предлагаемый Е. Сидоренко вариант сокращенного предварительного расследования предусматривает отсутствие данной стадии при наличии согласия подозреваемого (и признании им своей вины) и потерпевшего на сокращенный вариант судопроизводства ⁸ . Такая сокращенная форма предварительного расследования весьма напоминает известную отечественному уголовному процессу «протокольную форму», начало которой положил Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. «Об усилении ответственности за хулиганство»⁹ , применявшуюся в 1992 г. уже по 56 составам преступлений.

Действительно, можно ожидать определенной «разгрузки» дознания и следствия, но при этом следует ожидать увеличения нагрузки на судей. Полагаем, что весьма небольшой процент уголовных дел будут рассмотрены при полном согласии обвинения и защиты относительно существа дела. Если же возникнут конфликтные ситуации, а они обязательно будут, то уголовное дело надо будет возвращать на стадию предварительного расследования либо суд должен будет взять на себя обязанность доказывать наличие всех обстоятельств, входящих в предмет доказывания.

Но возникает вопрос: какое же уголовное судопроизводство будет функционировать — состязательное или следственное? Ответ известен: суд будет активно искать истину, доказывать свою правоту (обвинительный уклон будет имманентно ему присущ), а о состязательности можно окончательно забыть.

На наш взгляд, произошедшие изменения в обвинительно-следственной власти носят конъюнктурный, политический характер и никак не связаны с логикой состязательного процесса, где есть сторона обвинения, сторона защиты и суд. Полагаем, что государственные органы уголовного преследования: следователь, руководитель следственного органа, дознаватель (п. 47 ст. 5 УПК РФ), но также орган дознания и начальник подразделения органа дознания должны выступать как помощники прокурора. Все они в конечном итоге есть агенты обвинительно-следственной власти, и, хотя между ними проводится принцип невмешательства в деятельность друг друга, должны взаимодействовать. Если же единство стороны обвинения нарушено, то в условиях состязательности это чревато утратой эффективности уголовного преследования, борьбы с преступностью.

Прокурорский надзор за законностью предварительного расследования в концептуальном плане сохранен, но о руководстве говорить уже нельзя. Уголовное преследование в форме предварительного следствия прокурор проводить уже не может, только в форме

дознания. В соответствии с ч.1 ст.37 УПК РФ прокурор является должностным лицом, уполномоченным в пределах компетенции, установленной УПК РФ, осуществлять от имени государства уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства, а также надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия. Номинально прокуроры в рамках уголовного процесса по-прежнему будут реализовывать функции прокурорского надзора: уголовное преследование, надзор за законностью, правозащиту, хотя и в модифицированном виде, точнее сказать, в ослабленном виде.

• 1    О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс РФ и Федеральный закон «О прокуратуре РФ» : Федеральный закон от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ // Российская газета. — 2007. — 8 июня. — №122 (4385); О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс РФ :Федераль-ный закон от 6 июня 2007 г. № 90-ФЗ // Российская газета. — 2007. — 9 июня. — №123 (4386).

• 2    Напр.: Шкель, Т. Сам себе надзиратель / Т. Шкель // Российская газета. – 2007. – 20 марта; Антипова, Н. Депутаты заложили мину под «око государево» / Н.Антипова // Известия. – 2007. – 20 марта; Бархатова, А. Следствие увели из Генеральной прокуратуры / А. Бархатова // Коммерсантъ. – 2007. – 26 мая; Яшманов, Б. Следователя выводят из тени прокуратуры / Б.Яшманов // Российская газета. – 2007. – 5 мая.

• 3    См.: Сергеев, А. Генпрокуратура идет в Следственный комитет / А.Сергеев // Российская газета. – 2007. – 14 декабря; Титов, В. Прокурорская цифра / В.Титов // Российская газета. – 2008. – 18 марта.

• 4    Бастрыкин, А. Следствие с чистого листа / А.Бастрыкин // Российская газета. – 2008. – 9 апреля.

• 5    См.: Полянский, Н.Н. Очерки общей теории уголовного процесса / Н.Н.Полянский. – М., 1927. – С.8.

• 6    См.: Там же.

• 7    См.: Шаров, А. Смягчающие обстоятельства / А.Шаров // Российская газета. – 2008. – 16 января. — №6(4563).

• 8    Там же. – С.1, 6.

• 9    См.: Манова, Н.С. Предварительное и судебное производство: дифференциация форм : учебное пособие для вузов / Н.С.Манова. – М., 2004. – С.30.