Первые добровольцы-танкисты Урала

В отечественной историографии начало добровольческого танкового движения чаще всего связывается с формирования Уральского добровольческого танкового корпуса в 1943 г. С 1960-х годов и до последнего времени этой проблематике посвящены десятки книг. Гораздо реже упоминаются предшественники этого явления — рота добровольцев Челябинского тракторного завода (далее ЧТЗ) и 96-я танковая бригада имени Челябинского комсомола.

Неполное освещение получила история создания первого добровольческого отряда челябинских танкостроителей в 1941 г. В немногочисленных публикациях и исследованиях имеются расхождения по числу отправленных добровольцев, по статусу подразделения, порядке его формирования, судьбе воинов; утверждается, что боевые машины выпускались сверх плана [6, с. 188; 8, с. 131; 9, с. 222; 20]. Некоторые ранние публикации, например, книга челябинского журналиста И. Д. Диденко, несмотря на заявленный документальный статус, имели художественный характер и содержали ряд неточных сведений [4, с. 9—10, 22—23].

Ставшие доступными сегодня материалы Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации (далее ЦАМО РФ) и других архивов, Обобщенный электронный банк данных «Мемориал» Министерства обороны Российской Федерации (далее ОБД Мемориал) — о защитниках Отечества, погибших, умерших и пропавших без вести в период Великой Отечественной войны, позволяют определить подлинное количество первых воевавших уральских добровольцев-танкистов, установить судьбы каждого из них, уяснить, при каких обстоятельствах проходило формирование этого добровольческого подразделения.

Для Урала начало добровольческого танкового движения связано прежде всего с южноуральской землей. С конца 1940 г. ЧТЗ приступил к производству тяжелых танков КВ-1 и в начальный период войны являлся единственным предприятием танкового цикла в регионе. Уже 23 июня 1941 г. инженерно-технический персонал и рабочие за- вода стали вступать в отряд народного ополчения, из которого в скором времени начнется создание первого добровольческого танкового формирования [11, л. 1].

В довоенный период и первые месяцы войны все танковое производство находилось в ведении наркомата среднего машиностроения. Поэтому наркомат вышел с инициативой перед Государственным Комитетом Обороны (далее ГКО) о создании особой танковой бригады имени Наркомсредмаша из добровольцев-рабочих заводов, входивших тогда в его состав.

Согласно постановлению ГКО № 98сс от 11 июля 1941 г. и приказу наркома среднего машиностроения № 331сс от 14 июля 1941 г., организация особой танковой бригады возлагалась на 11 предприятий наркомата. При этом укомплектование техникой предусматривалось только сверхплановой продукцией за июль и август месяцы. Формирование подразделений бригады должно было производиться непосредственно на заводах путем отбора на добровольной основе лучших механиков-водителей, трактористов, артиллеристов, радистов, с их параллельным обучением и последующей передислокацией к 25 августа 1941 г. в Москву [15, л. 88—89].

ЧТЗ согласно разнарядке должен был произвести сверх плана 8 танков КВ-1 (4 в июле и 4 в августе) и 6 средних артиллерийских тягачей С-2, но при этом подготовить только 3 танковых экипажа КВ-1 и 6 механиков-водителей С-2. То есть, с учетом того, что в КВ-1 — 5 членов экипажа, всего не более 22 человек [15, л. 90]. Таким образом, упоминание в некоторых источниках о том, что завод формировал танковый батальон, ошибочно.

Желающих поехать на фронт оказалось значительно больше. К середине июля в партком ЧТЗ поступило свыше 5 тысяч заявлений о зачислении в отряд народного ополчения. Было решено отбирать необходимый контингент из их числа [4, с. 10].

19 июля 1941 г. партком ЧТЗ утвердил расширенный состав первого танкового отряда завода из 42 добровольцев, часть из которых должны были войти в особую танковую бригаду имени Наркомата среднего машиностроения [12, л. 10—15]. При этом они после окончания основных рабочих смен прибывали в цех по производству танков, где осваивали новую для них боевую технику, собирая ее собственными руками. Удалось установить, что в танковый отряд также были включены, в дополнение к 42-м тракторозаводчанам и 4 работника завода № 78 им С. Орджоникидзе: Б. С. Дергачев, И. Н. Коган, И. Н. Рабинович, Коробейников (инициалы не сохранились). Завод № 78 входил в систему Наркомсредмаша и территориально подчинялся головному предприятию — ЧТЗ [10, л. 39].

С 15 августа 1941 г. отряд добровольцев был переведен на казарменное положение, с освобождением от основной работы, размещен на втором этаже дворца культуры ЧТЗ (о чем сегодня свидетельствует памятная доска на его фасаде), в нем соблюдалась воинская дисциплина. Добровольцев отпускали домой только на несколько часов в «банный день» [4, с. 19; 10, л. 39].

Согласно постановлению ГКО № 156 от 15 июля 1941 г., постановлению Совета Народных Комиссаров СССР № 1902 от 28 июля 1941 г. «Об обеспечении добровольцев, вступивших в части действующей Красной Армии» и соответствующему приказу наркома среднего машиностроения № 506 от 31 июля 1941 г., добровольцы и их семьи обеспечивались пособиями и другими льготами наряду с военнослужащими [19, л. 346, 442].

В условиях военного времени ЧТЗ, как и большинство предприятий наркомата выпустить сверхплановую танковую продукцию в первые месяцы войны не смог. За третий квартал 1941 г. завод план выпуска танков выполнил только на 58,5 % [14, л. 181; 18, л. 21].

Поэтому на основании директивы заместителя НКО № 30882сс от 24 августа 1941 г. недоукомплектованная 63-я танковая бригада имени Наркомата среднего машиностроения расформировывалась. На ее базе в течение 24 часов в Подмосковье создавались 121-я и 122-я танковые бригады имени Наркомата среднего машиностроения [15, л. 118—119]. Их формирование проходило при участии Московского, Горьковского автозаводов, Московского завода шарикоподшипников, Ленинградского Кировского завода, которые дали технику (за исключением танков) и часть личного состава [1; 2;19, с. 166].

По этой причине отряд челябинских добровольцев остался на Южном Урале, продолжая подготовку. Но сама идея формирования уральского добровольческого подразделения осталась в силе, особенно после создания 11 сентября 1941 г. народного комиссариата танковой промышленности.

На тот момент все члены отряда формально не считались военнослужащими. И только после передачи добровольцев в сентябре 1941 г. в распоряжение руководства Челябинского учебного автобронетанкового центра (далее ЧУАБЦ), который осуществлял подготовку маршевых рот на танки КВ-1, выпускаемых ЧТЗ, окончательно произошел отбор кандидатов [7, с. 38—42].

Материалы ЦАМО РФ позволили установить, что первых ушедших на фронт уральских добровольцев- танкистов было 13 человек. Это — А. В. Бойков, В. И. Ермолин, В. М. Исупов, И. Д. Журкин, А. М. Кочергин, В. А. Кухарев, К. Д. Кочкин, В. М. Ласауц, С. С. Мельников, П. И. Никитин, С. А. Потапов, Н. П. Чунихин, З. Х. Юсупов [22, л. 58—64]. Все они являлись работниками ЧТЗ.

Установленное меньшее количество добровольцев ни в коей мере не преуменьшает значения патриотического почина южноуральцев. Первичность этой инициативы в уральском регионе неоспорима. В наше время появилась возможность выяснить обстоятельства и подробности создания этого добровольческого отряда .

ЧУАБЦ отобрал только 13 наиболее подготовленных добровольцев. Все они прошли службу в танковых войсках, как командиры танков, механики-водители, башенные стрелки. Многие имели военный опыт, приобретенный в боях с японцами на Хасане, Халхин-Голе и с финнами на Карельском перешейке.

На окончательный отбор заводчан-добровольцев учебным центром в танковые экипажи повлияли разные обстоятельства. В первую очередь, разный уровень их подготовленности. Например, 8 человек из первоначально утвержденного списка работников ЧТЗ не имели танкового армейского опыта и поэтому были исключены сразу. Кроме того, необходимо учитывать, что в тот период подбор личного состава в экипажи тяжелых танков КВ-1, происходил по особым критериям. Поэтому тщательно изучались их морально-деловые качества, составлялись детальные характеристики, личные дела проверялись сотрудниками НКВД, окончательные списки утверждались руководством центра [7, с. 64—65; 22, л. 1—234; 23, л. 1—475].

Сыграл свою роль и кадровый «голод» на ЧТЗ . Именно это и объясняет, что абсолютное большинство из остальных добровольцев проработали на заводе до конца войны (данный факт был установлен сотрудниками музея ЧТЗ по картотеке отдела кадров завода еще в 1980-е годы, но по понятным соображениям тогда не афишировался). Немногие из них потом попали в действующую армию. Например, Милованов Всеволод Борисович, инженер-конструктор ЧТЗ, был зачислен в танковый добровольческий отряд и даже первоначально отобран учебным бронетанковым центром. По своей военно-учетной специальности он являлся воентехником I ранга, и для него в маршевых танковых ротах просто не оказалось соответствующей должности. Минимальная должность по его статусу — это заместитель командира танкового батальона по технической части. Подобные подразделения центр в тот период еще не формировал. Поскольку он уже был призван в ряды Красной Армии, его откомандировали в формировавшуюся с сентября 1941 г. в Златоусте 381-ю стрелковую дивизию на должность начальника автотехнической службы дивизии. В. Б. Милованов погиб 15 января 1942 г. под Москвой [31].

Отобранные 13 добровольцев были распределены по различным экипажам, в составе 24-го отдельного учебного танкового батальона (далее 24-го ОУТБ) ЧУАБЦ. В отчетных докумен- тах центра они учитывались, как отряд народного ополчения ЧТЗ [22, л. 59—64].

24-й ОУТБ готовил танковые маршевые подразделения из числа уже опытных и подготовленных танкистов, в течение двух недель. Но фактически обучение в тот период продолжалось до 25 дней из-за недостаточного и неравномерного выпуска танков заводом. Личный состав в батальон поступал после 3—4 месячной подготовки из 30-го запасного танкового полка, расположенного неподалеку, а также с фронта и из госпиталей [13, л. 9].

Батальон дислоцировался непосредственно на территории завода. Танкисты проходили боевое сколачивание в составе отдельных экипажей, взводов, роты, проводя занятия по технической подготовке, тактике и боевой стрельбе, а также в конце обучения в сборочном цеху собирали и испытывали боевые машины [17, л. 24].

Добровольцы вошли в состав 11-й маршевой танковой роты 24-го ОУТБ, которая являлась временным воинским формированием и насчитывала 7 боевых машин. Заводчане были распределены по 2—4 человека, в разные экипажи, так, чтобы фронтовики, кадровые танкисты, коммунисты и комсомольцы составляли более половины экипажа. Всего в роте насчитывалось 38 человек, из них 17 кадровых военных, в том числе 14 фронтовиков-танкистов. Из состава добровольческого отряда ЧТЗ младшие лейтенанты В. И. Ермолин и В. М. Исупов станут командирами танков, младший политрук А. В. Бойков — комиссаром роты. Добровольцы-челябинцы составили 31 % состава роты. Надо отметить, что кроме заводчан в роте было еще 6 уральцев (уроженцев Челябинской и Свердловской областей), призванных из запаса [7, с. 235—241].

Добровольцы были экипированы несколько иначе, чем остальные члены маршевой роты. Из-за острой нехватки зимних танковых комбинезонов большинство танкистов были одеты в крайне неудобные для них шинели. В экипировку входило хлопчатобумажное обмундирование и сапоги, зачастую бывшие в употреблении. Этот факт неоднократно отмечался командованием ЧУАБЦ в актах сдачи маршевых рот [22, л. 1—234; 23, л. 1—475]. Руководство ЧТЗ заказало и оплатило для своих заводчан новую форму, отличавшуюся от армейской. В нее входили шевиотовые синие брюки-галифе, шерстяная защитная гимнастерка серого цвета, добротные сапоги из юфти, вместо шинелей — теплые стеганые ватники. Это отличие сразу бросается в глаза на общей фотографии роты, сделанной незадолго до отправки на фронт и сохранившейся в фондах музея ЧТЗ [11, л. 10].

В целом рота была подготовлена к концу сентября, однако насчитывала только 2 танка, что задержало отправку на фронт более чем на 2 недели. Конечно, в этот период не могло идти речи о сверхплановых машинах. В ночь с 17 на 18 октября рота получила 5 недостающих КВ, и не смотря на имевшиеся недостатки технического состояния отдельных машин была погружена в эшелон [22, л. 58]. За отправкой и движением маршевых рот КВ-1 тогда лично следил Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин.

Перед отправкой на фронт состоялись митинг и проводы первого уральского отряда танкистов-добровольцев. Выступавшие на проводах представители ЧТЗ дали наказ танкистам: остановить и разгромить противника. С ответным словом от добровольцев выступил командир танкового экипажа В. И. Ермолин [4, с. 30; 11, л. 1].

18 октября экипажи выехали на фронт и 20 октября уже были в Подмосковье. Здесь маршевая рота была распределена в разные воинские части и состав экипажей изменился. 10 добровольцев и три танка КВ попали в 27-й отдельный танковый батальон (далее ОТБ) 82-й мотострелковой дивизии. Политрук А. В. Бойков возглавил один из экипажей. Челябинцы составили костяк роты тяжелых танков, которой командовал Герой Советского Союза П. Ф. Юрченко [24, л. 378].

Уже 24 октября на Минской автостраде около деревни Ляхово, организовав засаду, рота уничтожит до 20 немецких танков. Три танка на счету политрука роты А. В. Бойкова [4, с. 41—42; 5, с. 29—30]. Но в последующих боях погибнут из состава двух экипажей В. А. Кухарев, С. С. Мельников, Н.П. Чунихин,В. М.Ласауц.Будетсчитаться погибшим и К. Д. Кочкин, но он выживет и вновь вернется в строй батальона. По данным ОБД «Мемориал» Кочкин К. Д. до сих пор числится погибшим 29 октября 1941 г. и захороненным в братской могиле у с. п. Колюбакинское, Рузского района, Московской области [4, с. 76; 25]. Но это будет не первое его захоронение.

В. И. Ермолин после ранения и ожогов попадет в госпиталь, вернется в Челябинский учебный бронетанковый центр и с новым экипажем примет участие в боях за Сталинград. Вновь будет тяжело ранен, после излечения комиссован и направлен в 29-й учебный танковый полк в г. Верхний Уфалей, где будет обучать молодых танкистов до конца войны.

Одному из челябинских экипажей предстоял большой боевой путь. Решением командования 27-го ОТБ лучшему танку КВ-1 было присвоено почетное наименование «Илья Муромец», а экипаж его будет почти полностью из южноуральских добровольцев. Командир танка — мл. политрук Бойков Александр Васильевич [5, с. 43]. После смерт А. В. Бойкова (погиб 18 декабря 1941 г. в бою за д. Еремино, похоронен в братской могиле в Одинцовском муниципальном р-не, г. п. Голицыно, с. п. Сидоровское), экипаж возглавил мл. лейтенант Заки Юсупов [33]. Остальные члены экипажа — старший механик-водитель техник-лейтенант Сергей Александрович Потапов, командир орудия ст. сержант Константин Дмитриевич Кочкин (выживший после боя 29 октября и включенный в этот экипаж), старший радиотелеграфист (радист-пулеметчик) — ст. сержант Алексей Михайлович Кочергин. Также в экипаж вольется, и младший механик-водитель сержант Сергей Никитович Шляхов.

В ходе дальнейшего наступления под Москвой экипаж придается 6-й гвардейской стрелковой дивизии. В районе Гжатска танк будет сильно поврежден (экипаж останется жив) и после восстановления, в марте 1942 г. передан в состав 100-й танковой бригады, которая будет воевать под Ржевом.

20 октября 1942 г. газета «Комсомольская правда» рассказала, как сражался за год своей боевой деятельности добровольческий экипаж, который был занесен в Книгу почета Центрального Комитета ВЛКСМ. Всего за год боев экипаж уничтожил 29 танков, 36 орудий, много укреплений и живой силы противника, на броне танка насчитывалось 5 пробоин [3].

Во время проведения операции «Марс» (Ржев-ско-Сычёвской стратегической наступательной операции), в составе 100-й танковой бригады 6-го танкового корпуса у деревни Мало-Кропотово 27 ноября 1942 г. танк «Илья Муромец» был вновь подбит. Погиб С. Н. Шляхов [29]. С. А. Потапов и А. М. Кочергин были тяжело ранены и отправлены в госпиталь. К. Д. Кочкин в течение двух суток один будет находится в поврежденном танке до его эвакуации. Ранее считалось, что тогда же погиб и командир танка З. Х. Юсупов [4, с. 95]. Однако по данным ОБД «Мемориал» он числится погибшим 1 декабря 1942 г. как командир танка Т-34, 2-го танкового батальона 22-й танковой бригады 6-го танкового корпуса, воевавшей по соседству [26]. Видимо, к этому времени в составе экипажа произошли изменения.

Больше прославленный экипаж вместе не соберется. Кочкин К. Д. окончит танковое училище, станет командиром танка Т-34 и погибнет 27 июля 1944 г. под Львовом в звании гвардии младшего лейтенанта в составе 44-й гвардейской танковой бригады [32]. С. А. Потапов после излечения в госпитале вернется на фронт и дойдет до Праги. А. М. Кочергину из-за ранения больше не пришлось воевать, он также был оставлен для подготовки танкистов в учебном танковом полку.

Судьба экипажей остальных 4 танков, в том числе трех добровольцев — В. А. Исупова, П.И.Никитина,И.Д.Журкинаивходившеговихэкипаж И. В. Вакуменко (челябинец, призван из запаса) долгое время была неизвестной. Доступные сегодня материалы позволили ее прояснить. Все они окажутся в составе 28-й танковой бригады, также принявшей участие в битве за Москву. Если в ее составе на 28 октября 1941 г. значилось 4 КВ-1, то на 16 ноября лишь один [21, с. 253]. Эта машина с челябинским экипажем была подбита в бою 19 ноября.

К этому времени на счету экипажа В. А. Исупова будет 11 немецких танков, а две поврежденных вражеских машины они сумеют отбуксировать в наш тыл [11, л. 2]. Младший лейтенант И. Д. Журкин скончался от ран в эвакогоспитале № 3861 15 января 1942 г. и похоронен на Михайловском кладбище г. Свердловска [28].

Лейтенант В. А. Исупов будет в дальнейшем воевать во 2-й гвардейской танковой бригаде. После тяжелого ранения в голову 15 июля 1942 г., скончался в госпитале 17 сентября 1942 г. Похоронен на городском кладбище г. Калуга [30]. Установление точной судьбы П. И. Никитина затруднено, но со значительной долей вероятности предполагаем, что он скончался от ран в начале 1942 г. в госпитале г. Киров. Домой в Челябинск он не вернулся.

Удалось установить судьбу и некоторых других танкистов первоначального маршевого подразделе- ния с Южного Урала. Бывший командир 11-й маршевой роты старший лейтенант Ф. А Кисляков погиб в ноябре 1942 г. офицером связи 8-й гвардейской отдельной танковой бригады [34]. Свердловчанин старший сержант В. Я. Дьячков погиб в мае 1942 г. в составе 22-й танковой бригады [27].

Всего из тринадцати первых танкистов-добровольцев в живых останутся трое — А. М. Кочергин, С. А. Потапов, В. И. Ермолин. Первые двое вернутся на ЧТЗ и проработают на нем долгие годы [4, с. 99—100; 6, с. 189].

Таким образом, первое уральское добровольческое танковое формирование 1941 г., стало впоследствии базой для развертывания массового патриотического движения во всем уральском регионе. Этот первый опыт будет использован при создании 96-й танковой бригады имени Челябинского комсомола в 1942 г. и Уральского добровольческого танкового корпуса в 1943 г.