Письма А. Г. и Л. Ф. Достоевских в архиве Национальной библиотеки Франции

Р укописи Ф. М. Достоевского и его семьи рассредоточены произвольным образом в различных российских и зарубежных архивохранилищах. Известно, что в Париже в Отделе рукописей Национальной библиотеки Франции (Bibliothèque nationale de France) хранятся восемь его писем к И. С. Тургеневу (см., напр.: [Рукописное наследие: 414–416]). В результате архивных поисков оказалось, что там же находятся еще два документа семьи писателя — письма его жены Анны Григорьевны и дочери Любови Федоровны.

Письмо А. Г. Достоевской, датированное 20 августа 1912 г. и написанное в Павловске, адресовано знаменитому французскому режиссеру-постановщику и актеру Жаку Копо1. Упоминание о данном эпистолярном документе и его содержании встречается в записной книге А. Г. Достоевской 1912– 1913 гг.:

«Авторы, писавшіе о Ѳед<орѣ> Михайловичѣ, Жак Копо и Жан Круэ пере-дѣлали Брат<ьевъ> Карам<азовыхъ> и прислали свою книгу, которая называется Les frères Karamazov. Edition Nouvelle Revue francaise Marcel Riviere & Cie. Rue Jacob; № 31, Paris. Копо прислалъ лѣтомъ книгу и, я кажется, отвѣчала ему благодарностью» (РО ИРЛИ. Ф. 100. № 30757)² .

В письме к французскому постановщику вдова Достоевского выразила благодарность за присланную книгу — издание пьесы «Братья Карамазовы»:

«Месье! Позвольте мне Вас поблагодарить за книгу, которую Вы мне послали. Чтение этой драмы, которую Вы создали с замечательным талантом, доставило мне большое удовольствие. В настоящее время я сожалею, что не присутствовала на представлении “Братьев Карамазовых”, которые, кажется, имели огромный успех» ³ .

В истории европейского театра XX в. Жак Копо известен как основатель новаторского театра «Старая Голубятня» («Vieux–Colombier»), «объединявшего актеров, авторов и зрителей» [Смолина]. По мнению Альбера Камю, «история французского театра делится на два периода — до Копо и после Копо»: «Мы должны помнить это и постоянно склоняться перед суждениями единственного мастера, который сумел добиться признания одновременно и у авторов, и у актеров, и у режиссеров» [Камю: 550–551]. Копо внес огромный вклад в процесс демократизации французского театра [Кувитанова: 23]4, а в начале своей профессиональной карьеры, в 1909 г., совместно с Андре Жидом и рядом других французских писателей основал журнал «Новое французское обозрение» (La Nouvelle Revue Française), который стал одним из центров французской литературной жизни того времени [Финкельштейн: 8].

Режиссерским дебютом будущего мастера стала пьеса «Братья Карамазовы», в которой обозначились художественно-эстетические принципы Копо. Пьеса была создана Жаком Копо в соавторстве с Жаном Круэ в 1911 г. [Финкельштейн: 19]. Ее премьера состоялась 6 апреля того же года в парижском «Театре искусств» («Théâtre des Arts»). По наблюдению Н. Л. Сухачева, все французские инсценировщики «в большей или меньшей степени следовали принципам Копо в переводе Достоевского на язык сцены, при всем разнообразии режиссерского решения спектаклей, трактовки образов, исполнительского мастерства» [Сухачев: 741]. Более того, «судя по истории первых французских постановок по произведениям русского писателя, можно утверждать, что полифоническая проза Достоевского, его “романы-трагедии” способствовали обновлению самих принципов театрального мышления во Франции XX века» [Фокин: 85]. Талантливая постановка Копо способствовала популяризации творчества писателя не только во Франции, но и в Европе в целом [Коротченко: 103].

С точки зрения С. Бушуевой, «пьеса Копо не отличалась особым пиететом по отношению к тексту великого романа»: «Роман был перекроен инсценировщиками самым решительным образом, в соответствии со взглядами Копо на сам принцип инсценирования». Принципиальное новаторство режиссера состояло в том, что «в отличие от предшественников он сосредоточился не на фабульной линии романа, а на его философском смысле, на его нравственной коллизии». Большим достоинством пьесы, которая представляет собой «католический вариант “Братьев Карамазовых”, является и то, что в ней передана религиозно-нравственная проблематика романа» [Бушуева: 472–473].

Рассматриваемая инсценировка, как это нередко случается с талантливыми художественными произведениями, вызвала самые разные, подчас противоположные, оценки со стороны современных Копо критиков. Так, во французской прессе было немало положительных рецензий. В частности, один из авторов восхищался игрой выдающегося актера Шарля Дюллена, который исполнял роль Смердякова «с правдой, доходящей до галлюцинации» (цит. по: [Финкельштейн: 20]). Другой рецензент, воздавая должное спектаклю, «говорил о Смердякове-Дюллене, “раздавленном страхом и ненавистью, но пытающемся мыслить, как Иван, которым он восхищается”» (цит. по: [Финкельштейн: 20]).

Реакция отечественной прессы была более разнородной5. Так, в статье, опубликованной в известном журнале «Театр и Искусство», пьеса Копо именуется «бульварной драмой» и «обломком творения Достоевского»6. Парижский корреспондент газеты «Речь», критикуя ее авторов за слишком вольное обращение с текстом романа, писал следующее: «…тут больше отсебятины Копо и Круэ. Это просто бесконечно длинная и нудная мелодрама, начиненная полудикими, на французский взгляд, эпизодами, с достаточной дозой couleur locale (местного колорита. — А. Х.), чтобы захватить внимание наименее взыскательных критиков»7. Сходные оценки пьесы присутствуют в журнале «Исторический Вестник» («профанация Достоевского», «бульварная мелодрама»8) и газете «Обозрение театров» («бесцеремонная переделка»9). Положительные рецензии на пьесу принадлежат И. Белоруссову, А. В. Луначарскому и В. Л. Бинштоку — последний, вероятно, непосредственно присутствовал на постановке «Братьев Карамазовых»10. Несомненным достоинством пьесы, по мнению Бинштока, является то, что «выведенные ими (авторами пьесы. — А. Х.) лица — это настоящие “Карамазовы”, не смягченные, не приноровленные; а такие, какими они выведены в гениальном романе Достоевского»11. Критик Белоруссов, анализируя постановку Копо, отмечал, что режиссер не понял ни быта, изображенного в романе Достоевского, ни характеров12. Сильная же сторона пьесы заключается, по мнению публициста, в игре выдающегося актера Шарля Дюллена, исполнявшего роль Смердякова: «Когда играет Дюлин, видишь пред собой кусок подлинной жизни, а не сцену»13. Как и В. Л. Биншток, Луначарский, скорее всего, присутствовал на одной из постановок «Карамазовых», так как в 1914 г., пребывая в эмиграции, находился в Париже [О’Коннор]. В развернутой рецензии автор задается вопросом о том, исказили ли Копо и Круэ содержание романа До-стоевского14. Отвечая на этот вопрос, критик пишет, что многие изменения раскрывают это произведение с новой стороны: «…только в драматической суммации Копо и Круэ я понял, как изумительно построил Достоевский всю эту криминальную комбинацию, с какой железной необходимостью вытекает каждое следствие, как плотно притерты друг к другу воли Ивана, Дмитрия, Смердякова», — отмечает Луначарский15.

Илл. 1. Жак Копо на спектакле «Братья Карамазовы» в «Театре искусств»

(1911, архив Национальной библиотеки Франции) ¹⁶

Fig. 1 . Jacques Copeau at the performance of “ The Brothers Karamazov ” at the “ Theater of Arts ” (1911, archive of the National Library of France)

Благожелательная характеристика, данная А. Г. Достоевской пьесе Жака Копо, созвучна положительным рецензиям на эту постановку в современной ей критике. В завершении письма А. Г. Достоевской присутствуют следующие строки:

« Я беру с собой в Москву Вашу книгу. Там в Историческом Музее есть зал “Достоевский”, где в течение 25 лет я собираю все книги, рукописи, различные предметы, посвященные памяти моего мужа ».

Упоминая о зале «Достоевский», вдова великого писателя подразумевает «Музей памяти Достоевского», который был основан ею в 1889 г.¹⁷ и располагался в одной из башен Государственного исторического музея [Андрианова, 2013: 16, 18, 19]. Как следует из чернового автографа письма Достоевской к «руководителю и организатору его фондов Ивану Егоровичу Забелину от 21 января 1889 года», в состав коллекции музея входили « бюсты и портреты Ѳд<ора> Мих<айловича>, его рукописи и записныя книги, сочиненiя его и статьи о немъ, помѣщ<енныя> въ различн<ыхъ> изданiяхъ… » (цит. по: [Андрианова, 2013: 16–17]). Материалы, которые хранились в данном собрании, описаны в составленном вдовой писателя одноименном библиографическом указателе (издан в 1906 г.) [Музей памяти]. В частности, в этой книге есть раздел, посвященный «драматическим произведениям, сюжеты которых заимствованы из романов Ф. М. Достоевского», а также «отчеты о представлении этих произведений на сцене» [Музей памяти: 310]. В нем говорится о театральных пьесах по произведениям Достоевского, которые были поставлены до 1901 г. включительно. На основании даты написания письма Жаку Копо можно предположить, что издание пьесы «Братья Карамазовы» стало частью коллекции музея в 1912 г.

Как известно, А. Г. Достоевская «работала над пополнением “Музея памяти Ф. М. Достоевского” до конца своих дней, испытывая удовлетворение от этой деятельности, считая его делом жизни и надеясь найти признание своего труда у современников» [Андрианова, 2013: 19]. В 1829 г., спустя 11 лет после смерти вдовы писателя, музей был расформирован [Андрианова, 2013: 36–40]. Как же сложилась судьба книги, подаренной французским режиссером? Издание пьесы Копо стало частью собрания Института русской литературы [Библиотека Ф. М. Достоевского: 312]. Опираясь на работы В. С. Нечаевой [Нечаева: 10] и И. С. Андриановой [Андрианова, 2013: 38–39], можно сделать вывод, что это произошло в 1920–1921 г. В ходе исследования было выяснено, что эта книга по настоящее время находится в библиотеке Института русской литературы ( ИРЛИ РАН ) . Какая-либо дарственная надпись на форзаце или авантитуле книги отсутствует.

Письмо А. Г. Достоевской Жаку Копо содержит ранее неизвестные сведения о не вошедшем в каталог 1906 г. экспонате «Музея памяти Достоевского». Рассмотренный документ является свидетельством общения жены писателя с французским режиссером. Благожелательная характеристика, данная Анной

Григорьевной драме Копо, дополняет весьма разнородные критические высказывания, которые касаются этой пьесы. Она особенно важна, т. к. это мнение самого близкого Достоевскому человека в последние годы его жизни.

Письмо Любови Достоевской Жаку Копо от 1 мая 1924 г. написано во время ее пребывания на вилле «Эвкалипт», находившейся на известном французском курорте Йер, на Лазурном берегу, за два с половиной года до ее смерти. В каталоге Национальной библиотеки Франции представлена ошибочная атрибуция этого документа: в качестве автора указана Анна Достоевская, а не дочь писателя. Дата создания письма (А. Г. Достоевской не стало в 1918 г.), особенности почерка его автора, а также тема письма позволяют с уверенностью говорить о том, что оно принадлежит именно Л. Ф. Достоевской. Можно предположить, что сотрудников библиотеки, работавших над описанием письма, ввела в заблуждение стоящая на нем подпись «A. Dostoyewsky». Как известно, Любовь Федоровна нередко называла себя и подписывалась «Aimée» (т. е. Любовь).

Письмо Л. Ф. Достоевской к Ж. Копо начинается следующими словами:

« Месье. За год до Первой мировой войны Вы превратили роман моего отца, знаменитого русского писателя Достоевского, в театральную пьесу и представили ее на сцене театра Vieux Colombier. Я находилась в то время в Швейцарии, и когда театр Лозанны представил в свою очередь Карамазовых, я ездила их смотреть два раза, настолько Ваша пьеса меня заинтересовала » .

В этих строках раскрываются детали первого года жизни Любови Федоровны за границей. По словам Б. Н. Тихомирова, этот период, т. е. «последние 13 лет жизни — почти всецело “белое пятно” в ее биографии» [Тихомиров: 23]. Достоевская неточно называет дату создания драматургом пьесы «Братья Карамазовы», говоря о том, что он «переделал роман годом ранее первой мировой войны», т. е. в 1913 г. В действительности режиссер создал свою постановку в 1911 г.

Остальная часть письма раскрывает цель его написания: Любовь Федоровна просит Жака Копо выплатить деньги, которые, по ее мнению, полагались ей в силу авторских прав на театральные постановки произведений Ф. М. Достоевского:

« Мне сказали, Месье, что Вы — большой поклонник Достоевского и что Вы много сделали для того, чтобы он стал известен французской публике, но для цивилизованных людей преклонение перед отцом влечет за собой и обязанности по отношению к дочери, особенно когда последняя старая и больная. Я нисколько не сомневаюсь, Месье, что вы последуете хорошему примеру месье Mоже и вышлете сюда мою часть гонорара, в соответствии с моими авторскими правами ».

Кем же являлся господин Mоже (Irénée Mauget)? Более подробные сведения содержатся в тексте письма:

« Понимая мое печальное положение, все директора театров, которые взяли сюжет для своих пьес из романов моего отца, согласились мне дать часть гонорара, в соответствии с моими авторскими правами. Совсем недавно, когда я приехала во Францию в марте месяце, до моего сведения дошло, что директор театра Альберта I, месье Ирэнэ Може, который осенью представил “Идиота” на сцене своего театра, оставил для меня в обществе драматургов 1390 франков, что представляло половину вырученного за постановку пьесы гонорара. Он, как и все французские писатели, с которыми я говорила о моей печальной ситуации, посоветовал мне обратиться к Вам и потребовать у Вас также часть гонорара, сообразно моим авторским правам на Карамазовых, которые, кажется, имели большой успех в Vieux Colombier ».

Изучая русскоязычные исследования, посвященные теме «Достоевский и театр», мы не нашли подробных сведений об Ирэнэ Може и его творческой деятельности. Однако из ряда франкоязычных источников следует, что Ирэнэ Може был известным театральным деятелем, чья творческая активность продолжалась с 1907 по 1963 гг. Его перу принадлежат различные театральные инсценировки (включая пьесу по мотивам романа «Евгения Гранде» Бальзака), сценарии для радиоспектаклей, литературно-критические статьи.

В завершении письма Любовь Федоровна подкрепляет свою просьбу отсылкой к российскому законодательству:

« Согласно русским законам, действующим с момента представления Карамазовых на сцене Vieux Colombier наша семья владела правами на переработку произведений романов Достоевского для сцены до 1931, то есть в течение 50 лет после смерти моего отца. Естественно, что тогда эти законы уважала наша союзница, Франция. Как видите, Месье, я требую от Вас только свои подлинные права ».

Выяснить, передал ли в конечном счете Копо дочери Достоевской эту сумму денег, не удалось. Однако в записке юриста, месье Лобеля (она также хранится в фондах Жака Копо, в архиве Национальной библиотеки Франции), по поводу просьбы Л. Ф. Достоевской говорится, что вопрос о выплате гонорара не имел однозначного решения:

« Достоевский умер в 1881 г., и его произведения еще не могут считаться общественным достоянием; поэтому его дочь теоретически в праве предъявлять на них авторские права.

Но фактически французские суды в настоящее время, по-видимому, мало расположены защищать права русских (процесс Горького против Гальперина-Каминского, проигранный Горьким).

С другой стороны, закон 1852 г. не предусматривает такого случая, как адаптация романа зарубежного автора к постановке в театре. Следовательно, можно спорить, в какой степени зарубежный автор или его наследники правомочны предъявлять авторские права организаторам театральных постановок.

По мнению г-на Лобеля, спор нужно решить мирным путем ».

История, касающаяся получения вознаграждения за постановку, предпринятую Ирэнэ Може, имела продолжение в письмах 1925–1926 гг. («последних» письмах Л. Ф. Достоевской, по определению Б. Н. Тихомирова [Тихомиров, Паншев]). Из них следует, что половину полученной от этого режиссера суммы она, находясь в то время на лечении в Италии, решила перевести в Россию, Екатерине Петровне Достоевской, вдове своего брата, Федора Федоровича Достоевского [Тихомиров, Паншев: 259].

Кроме Ирэнэ Може и Жака Копо, в письме Л. Ф. Достоевской идет речь об еще одном известном французском писателе — Поле Бурже (Paul Bourget). Как отмечают исследователи, художественная философия Достоевского оказала сильное влияние на его творчество [Виноградов: 619–621], [Stellino: 104–105], [Gibson: 54].

« На днях месье Поль Бурже, с которым я познакомилась в Hyères, сказал мне: “Не верьте своим русским друзьям, но всегда доверяйте французам — они никогда не обманут Вас” », — пишет Достоевская.

Это высказывание — своего рода комплиментарная характеристика, данная дочерью писателя представителям французской интеллигенции.

Результатом проведенного нами исследования является введение в научный оборот двух писем А. Г. и Л. Ф. Достоевских, адресованных французскому режиссеру Жаку Копо. В ходе анализа письма вдовы Ф. М. Достоевского был установлен год включения издания пьесы в собрание «Музея памяти Ф. М. Достоевского». Характеристика, данная А. Г. Достоевской драме Копо, проанализирована в контексте современных ей рецензий, которые посвящены этой постановке. Изучение письма Л. Ф. Достоевской вводит в научной оборот новые факты, касающиеся эмигрантского периода ее биографии, сведения о котором на данный момент весьма скудны. Исследованный документ является источником неизвестной ранее информации относительно общения дочери Достоевского с французскими литераторами: Жаком Копо, Ирэнэ Може и Полем Бурже. Эти знания могут быть использованы в изучении биографии Л. Ф. Достоевской.

Приложение1

Pavlovsk                                                  20/7 Aout

Monsieur!

Permettez moi de vous remercier pour le livre, que vous m’avez envoyé. La lecture de ce drame, que vous avez crée avec un talent remarquable, m’a procurée beaucoup de plaisir. Je regrette à present de n’avoir pas assisté à la représentation des “Frères Karamazov”, qui, parait-il, ont eu un immense succès. J’emporte votre livre à Moscou. Là, le Musée Historique possède une salle “Dostoyewsky”, où depuis vingt cinq ans je collectionne tous les livres, manuscrits et differents objets, consacrés à la memoire de mon mari.

Agréez, Monsieur, l’expression de ma parfaite considération.

Anna de Dostoyewsky

Павловск                                       20/7 августа

Месье!

Позвольте мне Вас поблагодарить за книгу, которую Вы мне послали. Чтение этой драмы, которую Вы создали с замечательным талантом, доставило мне большое удовольствие. В настоящее время я сожалею, что не присутствовала на представлении «Братьев Карамазовых», которые, кажется, имели огромный успех. Я беру с собой в Москву Вашу книгу. Там в Историческом музее есть зал «Достоевский», где в течение 25 лет я собираю все книги, рукописи, различные предметы, посвященные памяти моего мужа.

Примите, Месье, уверение в моем совершенном почтении

Анна Достоевская.

Ce 1 Mai 1924 Villa Eucalyptus Route de Toulon Hyères (Var) France

Monsieur

Un an avant la Grande Guèrre vous avez transformé un roman de mon père, le célèbre ecrivain russe Dostoïewsky en pièce de théâtre et vous l’avez représentée sur la scène du Vieux Colombier. Je me trouvais alors en Suisse et quand le théâtre de

Lausanne avait representé à son tour les Karamazow je suis allée les voir deux fois tant votre pièce m’avait interessée. L’idée de vous reclamer des droits d’auteur, que notre famille recevait alors des théâtres russes ne m’est pas venue à l’esprit; j’ai été riche alors et ma fortune me suffisait amplement. La revolution russe avait malheureusement changé ma vie. Ma fortune a peri pendant la révolution et si j’ai pu exister ces

// л. 2

// л. 3

grand succès au Vieux Colombier. On me dit, Monsieur, que vous êtes un grand admirateur de Dostoïewsky et que vous avez fait beaucoup pour le faire connaître au public français; or pour les gens civilisés l’admiration pour le père comporte aussi des devoirs envers leur fille, surtout quand celle-ci est âgée et malade. Je ne doute donc pas, Monsieur, que vous voudriez suivre le bon exemple de m-r Mauget et m’enverrez içi ma part des droits d’auteur. L’autre jour m-r Paul Bourget dont j’ai fait connaissance à Hyères m’a dit: “ne croyez pas à vos amis russes mais fiez-vous toujours aux français — ils ne vous tromperont jamais”.

Agréez, Monsieur, l’assurance de ma parfaite considération A. Dostoyewsky.

Avant de mе donner la somme laissée pour moi par m-r Mauget la société des auteurs dramatiques a chargé le

// л. 4

notaire de la société, maître Chavanne 160; boulevard Magenta de bien verifier mes documents, lesquels restèrent ensuite à sa garde. Il pourra donc vous renseigner pleinement sur mon identité. Ma mère et mon frère ayant péri pendant la revolution je suis à présent la seule représentante de la famille de mon père en Europe. D’après les lois russes en vigeur au moment de la representation des Karamazow au Vieux Colombier notre famille possédait les droits sur les adaptations des romans de

Dostoïewsky pour la scène jusqu’ à 1931, c’est à dire pendant 50 ans après la mort de mon père. Ces lois étaient naturellement respectées alors par la France, notre alliée. Comme vous voyez, Monsieur, je ne vous réclame, que mes droits authentiques.

// л. 5

Avis de M. Lobel sur Dostoiewski en France

Bien que les Russes ne tiennent aucun compte chez eux des conventions internationales, la loi française de 1852 les protége en France.

Dostoiewski n’étant mort qu’en 1881, ses oeuvres ne sont pas encore tombées dans le domaine public, et sa fille est en droit “ théorique ” de réclamer les droits d’auteur.

Mais en “ fait ” les tribunaux français semblent peu disposés à faire respecter présentement leurs droits — (procès Gorki contre Halpérine — Kaminsky perdu par Gorki).

D’autre part la loi de 1852 ne prévoit pas le cas d’adaptation d’un roman étranger en pièce de théâtre, et ainsi on peut discuter jusqu’à quel point un auteur étranger, ou ses successeurs, sont en droit de demander les droits d’auteurs sur les représentations théâtrales.

Selon M. Lobel, litige à débattre à l’amiable.

Ecrire à Mlle D.                                      Mlle A. Dostoïewsky

1 Мая 1924 Вилла Eucalyptus Дорога на Тулон Йер (Вар) Франция

Месье

За год до Первой мировой войны Вы превратили роман моего отца, знаменитого русского писателя Достоевского, в театральную пьесу и представили ее на сцене театра Vieux Colombier. Я находилась в то время в Швейцарии, и когда театр Лозанны представил в свою очередь Карамазовых, я ездила их смотреть два раза, настолько Ваша пьеса меня заинтересовала. Идея потребовать у Вас авторские права, которые наша семья получала от русских театров, не пришла мне в голову; я была богата тогда и моего состояния мне хватало с избытком. Русская революция, к несчастью, изменила мою жизнь. Мое состояние пропало во время революции, и если я смогла существовать эти семь лет безумия большевиков — это благодаря помощи русских поклонников моего отца. Теперь они не могут мне больше помогать: их средства иссякли. Я вынуждена обратиться к европейским поклонникам Достоевского. Понимая мое печальное положение, все директора театров, которые взяли сюжет для своих пьес из романов моего отца, согласились мне дать часть гонорара, в соответствии с моими авторскими правами. Совсем недавно, когда я приехала во Францию в марте месяце, до моего сведения дошло, что директор театра Альберта I, месье Ирэнэ Може, который осенью представил «Идиота» на сцене своего театра, оставил для меня в обществе драматургов 1390 франков, что представляло половину вырученного за постановку пьесы гонорара. Он, как и все французские писатели, с которыми я говорила о моей печальной ситуации, посоветовал мне обратиться к Вам и потребовать у Вас также часть гонорара, сообразно моим авторским правам на Карамазовых, которые, кажется, имели большой успех в Vieux Colombier. Мне сказали, Месье, что Вы большой поклонник Достоевского и что Вы много сделали для того, чтобы он стал известен французской публике, но для цивилизованных людей преклонение перед отцом влечет за собой и обязанности по отношению к дочери, особенно когда последняя старая и больная. Я нисколько не сомневаюсь, Месье, что вы последуете хорошему примеру месье Mоже и вышлете сюда мою часть гонорара, в соответствии с моими авторскими правами. На днях месье Поль Бурже, с которым я познакомилась в Hyères, сказал мне: «Не верьте своим русским друзьям, но всегда доверяйте французам — они никогда не обманут Вас».

Примите, Месье, уверение в моем совершенном почтении

A. Dostoyewsky.

Прежде чем дать мне сумму, оставленную для меня месье Може, общество драматургов поручило нотариусу общества, адвокату Chavanne 160, бульвар Magenta тщательно проверить мои документы, которые потом остались у него на хранение. Таким образом, он сможет полностью сообщить Вам мою личность. Моя мать и мой брат погибли во время революции, я теперь единственная представительница семьи моего отца в Европе. Согласно русским законам, действовавшим на момент представления Карамазовых на сцене Vieux Colombier, наша семья владела правами на переработку произведений романов Достоевского для сцены до 1931 года, то есть в течение 50 лет после смерти моего отца. Естественно, что тогда эти законы уважала наша союзница, Франция. Как видите, Месье, я требую от Вас только свои подлинные права.

Ответ г-же Достоевской 16/5/24

Мнение г-на Лобеля об авторских правах наследников Достоевского во Франции 6/5/24

Хотя русские игнорируют международные конвенции у себя, французский закон 1852 г. защищает их во Франции.

Достоевский умер в 1881 г., и его произведения еще не могут считаться общественным достоянием; поэтому его дочь теоретически в праве предъявлять на них авторские права.

Но фактически французские суды в настоящее время, по-видимому, мало расположены защищать права русских (процесс Горького против Гальперина-Каминского, проигранный Горьким).

С другой стороны, закон 1852 г. не предусматривает такого случая, как адаптация романа зарубежного автора к постановке в театре. Следовательно, можно спорить, в какой степени зарубежный автор или его наследники правомочны предъявлять авторские права организаторам театральных постановок.

По мнению г-на Лобеля, спор нужно решить мирным путем.

Написать г-же Д.                          Г-жа А. Достоевская