Письма и дневник Н.Г. Чернышевского как биографические источники в романе В.В. Набокова "Дар"

Произведения биографического жанра, в которых отражена жизнь знаменитых людей, всегда особо интересны читателю и исследователю. Один из вопросов, стоящих перед исследователями - источники создания биографического текста, принципы и приемы их использования.

Роман В.В.Набокова «Дар», содержащий главу о Н.Г.Чернышевском, уникален по разнообразию источников, приемам их использования. Об источниках «Жизни Чернышевского» и принципах их использования биографом писали И.Паперно, С.Давыдов, Н.Анастасьев, В.Сердюченко.

С.Давыдов утверждает, что в «Даре» использованы лишь достоверные биографические факты из жизни Н.Г.Чернышевского [Давыдов 1993: 71]. Н.Анастасьев отмечает: «...цитаты из трудов Чернышевского не искажены и не вырваны из контекста» [Анастасьев 1992: 93]. В.Сердюченко утверждает: «более ... неопровержимо документированной демифологизации вождя русской демократии невозможно себе представить» [Сердюченко 1998: 341].

Анализ источников показывает знание В .В.Набоковым дневников, писем, сочинений Н.Г.Чернышевского. Однако этот же анализ ставит под сомнение «неопровержимую документированность» биографии Н.Г.Чернышевского в «Даре».

Дневники и письма знаменитых людей всегда становились одними из важных биографических источников.

Дневник Н.Г.Чернышевского явился толчком к написанию Годуновым-Чердынцевым (это он в романе В.В.Набокова пишет главу о Н.Г.Чернышевском) биографии Н.Г.Чернышевского в «Даре». Годунов-Чердынцев «пробежал глазами отрывок в два столбца из юношеского дневника Чернышевского», опубликованного в шахматном журнале «8x8». На следующий день Годунов-Чердынцев «выписал себе в государственной библиотеке полное собрание сочинений Чернышевского» [Набоков 1990: 175].

Н.Г.Чернышевский фиксировал все, что происходило с ним. Это было обусловлено видением в

дневнике источника для будущих биографов, которых Чернышевский ждал, надеясь стать «замечательным человеком» [Чернышевский 1939-1953: 193].

Дневник Н.Г.Чернышевского поразителен по разнородности материала. Н.Г.Чернышевский писал о любви, политике, литературе, науке, религии и многом другом. В .В.Набоков с иронией отмечает это в романе: «Так политика, литература, живопись, даже вокальное искусство приятно сплетались с любовными переживаниями Николая Гавриловича» [Набоков 1990: 202]. Сам дневник использован В.В.Набоковым избирательно: биограф обходит стороной записи об университете, профессорах, из дневника вырастают «тема слез», «тема кондитерских», «возня с перпетуум-мобиле» и другие.

Безусловно, В.В.Набоков часто основывается на дневнике Н.Г.Чернышевского, то есть на достоверных фактах. Но эти факты могут вырываться из контекста, и тем самым искажается реальный образ Н.Г.Чернышевского, словно В .В .Набоков ищет изъяны у своего героя.

«А потом донимала изжога. Вообще питался всякой дрянью - был нищ и нерасторопен. ... Его дневник, особенно за лето и осень 49-го года содержит множество точнейших справок относительно того, как и где его рвало» [Набоков 1990: 203-204]. Сами строки «Дара» не вызывают возражений относительно подлинности фактов. Чернышевский-студент отказывал себе во многом, в том числе хорошем (привычным для него!) питании. Естественно, это вызывало определенные проблемы: изжогу, рвоту. Все это зафиксировано в дневнике. Однако в «Даре» биограф не указывает причины питания «всякой дрянью». Чернышевский получал деньги от родителей, а потом зарабатывал сам - достаточно для того, чтобы обеспечить себе полноценное питание. Но большую часть средств Чернышевский передавал своему другу В.П.Лободовскому, который не мог в силу обстоятельств и особенностей характера обеспечить себя и жену. Конечно, Чернышевский полагал, что такая помощь будет недолговременной, так как Лободовский сможет сам зарабатывать необходимую для семьи сумму. Но последний сначала не мог, а потом просто не хотел искать работу. Чернышевский, помогая другу, отказывал себе и в приобретении одежды, обуви - «был нищ». «Какой он был бедный, какой грязный и безалаберный, как далек от соблазнов роскоши. Внимание! Это не столько пролетарское целомудрие, сколько естественное пренебрежение, с которым подвижник относится к покусыванию несменяемой власяницы и оседлых блох. Однако же и власяницу приходится порою чинить» (с. 202). Но из дневника Чернышевского видно, что его беспокоило отсутствие денег, необходимых для покупки одежды. Студент Чернышевский стеснялся своей старой одежды, иногда даже из-за этого откладывал визит к кому-либо: «... решился не заходить теперь к Олимпу Яковл. в типографию... потому что на мне был старый сюртук и брюки, а зайти вечером на дом» [Чернышевский 1939-1953: 40]. «Теперь у меня нет денег, а ... одежда начинает изнашиваться... теперь я начинаю понимать, что должны чувствовать бедные при приближении зимы» [там же: 126]. Отношение к «соблазнам роскоши» не было для Чернышевского «естественным пренебрежением».

Один из упреков, которые бросает автор «Дара» Н.Г.Чернышевскому - упрек в невежестве: Н.Г.Чернышевский строил «свою философию на познании мира, которого сам не познал». Биограф приводит такие аргументы: «Чернышевский не отличал плуга от сохи; путал пиво с мадерой; не мог назвать ни одного лесного цветка, кроме дикой розы; но характерно, что это незнание ботаники сразу восполнял «общей мыслью», добавляя с убеждением невежды, что «они (цветы сибирской тайги) все те же самые, какие цветут по всей России» [Набоков 1990: 219].

Эти «аргументы» извлечены В.Набоковым из писем Н.Г.Чернышевского. Интересны приемы такого извлечения.

1 ноября 1873 г. Н.Г.Чернышевский в письме из Сибири, где он находился в ссылке, описал общение с местным населением, «забавность» вилюйской жизни. Одна из «забавностей», самое «менее правдоподобное» в том, что Н.Г.Чернышевский, «не умеющий отличить соху от плуга, старую лошадь от жеребенка», давал советы земледелию, уходу за лошадьми [Чернышевский 1939-1953, 14: 544].

Сам автор письма полушутливо-полусерьезно, с долей иронии относился к этому. А его самохарактеристика «не умеющий отличить соху от плуга» -гипербола. Н.Г.Чернышевский сельским хозяйством никогда не занимался, специальными вопросами не владел и потому так отозвался о своих земледельческих познаниях. В .В.Набоков, скорее всего, и воспринял выражение Н.Г.Чернышевского как гиперболу, а не буквально. Но цель биографа - создать пародийный образ своего героя. Поэтому «соха» с «плугом» выдергиваются из родного контекста и погружаются в другой - «даровский» предопределивший буквальное прочтение гиперболического выражения.

Еще одно доказательство «невежества» - «Чернышевский путал пиво с мадерой» - также найдено в письме из Сибири. В нем Н.Г.Чернышевский вспоминал, как во время застолья он сам себе налил вина. Но то, что ни «принял за мадеру, было пиво». Н.Г.Чернышевский писал о себе как о «действительно смешном человеке» [Чернышевский 1939— 1953, 15: 288].

Однако в письме речь шла о единичном случае, что (единичность) проявилось не только всем контекстом письма, но и формой глагола «принять» -«принял» (а не «принимал» как если бы имелось в виду что-то постоянное). В.В.Набоков пишет «путал» (начальная форма глагола - «путать»), «Принять» и «путать» в данном случае могли бы быть синонимами. Для сохранения значения «единичности случая, то есть однажды случившегося» логично использование формы «спутал», «перепутал». Однако в «Даре» - «путал». «Путал» включает сему «постоянство действия, его повторяемость». «Путал пиво с мадерой» становится постоянным качеством, чертой характера, атрибутом Н.Г.Чернышевского.

Фраза «они (цветы сибирской тайги) все те же самые, какие цветут по всей России» у Н.Г.Чернышевского не встречается. Н.Г.Чернышевский так писал о сибирской флоре: «Я мало знаю их (цветы. - В.К.) по именам ... например, не знаю, как называется этот вид цветков, который везде, и - здесь, - первый является приветствовать возвращение весны» [Чернышевский 19391953, 14: 284].

В письме Н.Г.Чернышевского слышится ностальгия: везде - то есть и дома, там, где остались его близкие ему люди. В «Даре» это - «убеждение невежды»...

В .В.Набоков использовал дневник и письма Н.Г.Чернышевского в соответствии с поставленной задачей: все «держать как бы на самом краю пародии». И Н.Г.Чернышевский в «Даре» получился именно таким, каким его задумал биограф.