Под охраной музейного отдела: судьба усадебных коллекций Подмосковья и их владельцев после революции 1917 года

Конец XVIII– первую половину XIX вв. в России принято считать «золотым веком русской усадьбы». Бурный расцвет усадебного строительства стал возможен во многом благодаря интересу дворян к истории и художественной культуре. Имения крупных владельцев становятся своеобразными культурными центрами: вокруг них создаются театральные и литературные общества, а интерьеры наполняются художественными коллекциями, предметами редкости и старины [42]. Стоит отметить, что не каждая из усадеб обладала значимыми ценностями — некоторые принадлежали небогатым помещикам. Постепенное сокращение социального разрыва между ними происходит во второй половине XIX в. После отмены крепостного права владельцы лишились бесплатной рабочей силы, не имея возможности содержать угодья, они перебирались в городские дома. Дворянские усадьбы в конце XIX в. по большей части беднели. С приходом советской власти была национализирована церковная собственность, частные собрания и галереи, начата деятельность по регистрации памятников искусства и старины.

Проблема изучения коллекций, находившихся в дворянских имениях Подмосковья перед революцией 1917 года, принадлежит к числу сложных и до конца не изученных вопросов истории отечественного музейного дела. За период, прошедший с момента начала ее научного осмысления, исследовательским вниманием был охвачен обширный массив аспектов, изучались: процесс изменения музейного законодательства в первые годы советской власти (М. А. Полякова [29] [30], Д. Ю. Кривошей [17], Г. А. Богуславский [2]), особенности отношений крестьян и помещиков (влияние крестьян на разрушение уса- деб описывает в своих трудах Л. В. Рассказова [35]), усадьбы, их ансамбли и владельцы (в исследованиях С.Шереметьева [42], А.И.Алек-сеевой [1], В. А. Волошиной [3], А. Н. Греч [4], Л. М. Пахомовой [23] и др.).

Несмотря на разнообразие отраженных в научной литературе ракурсов проблемы, следует признать, что она все же недостаточно изучена исследователями, которые сосредоточиваются в основном на описании отдельных объектов (дворцов, усадеб), подробно анализируют биографии и родственные связи владельцев, приводят сведения об архитектурных ансамблях и интерьерах, в то время как аспекты взаимодействия хозяев усадеб с представителями новой власти, стремление сохранить культурные ценности, сделать коллекции доступными для массового посетителя практически не обсуждаются.

Настоящее исследование предпринимается в целях систематизации процессов, происходивших после революции 1917 года с коллекциями предметов искусства, книг и других культурных ценностей, находившихся в дворянских усадьбах Подмосковья, при этом в ходе научных изысканий особое внимание было уделено последним владельцам усадеб и их деятельности по сохранению культурного наследия.

Материалами исследования послужили документы, находящиеся на в Государственном архиве Российской Федерации, Центральном государственном архиве литературы и искусства, монографии и статьи исследователей, посвященные истории подмосковных усадеб в XIX и XX вв. В процессе работы были проанализированы имеющиеся сведения о реорганизации усадеб после революции, установлены факторы, влиявшие на их сохранность. Кроме того, важной частью иссле- дования являлся сбор данных о владельцах, вложивших вклад в развитие музейного дела: работниках культуры, коллекционерах и ученых, открывших собственные музеи в усадьбах. В ходе исследования был использован историко-системный метод, который позволил смоделировать объемную картину происходивших событий. С помощью сравнительного метода изучались усадьбы, в которых после революции открывались музеи, проанализирован вклад прежних владельцев в развитие этих музеев, а также дальнейшая судьба бывших собственников имений.

Результаты исследования могут положить начало более масштабному анализу истории формирования Государственного музейного фонда, работы Отдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины, оценки влияния определенных личностей на развитие отечественной культуры.

***

Анализ исторических источников, предпринятый Л. В. Рассказовой, позволил выявить, что устоявшееся мнение о разорении большого количества дворянских имений крестьянами в период революционных событий нельзя считать верным по крайней мере для усадеб Подмосковья: перемены затронули не всех владельцев, некоторые из них продолжали жить в своем доме и пользовались поддержкой крестьян [35]. Значительный урон имуществу усадеб наносился в результате безграмотного руководства или использования зданий не по назначению. Владение же предметами искусства не было целью для местного населения, как и захват усадебных зданий для проживания. Не имея возможности содержать большие угодья, дом, жители не видели никакого применения ценностям, хранящимся в ней. Наиболее частым вариантом управления имуществом становилась его передача под общественные нужды: организация школ, сельских советов и т. д. [29]

Доброжелательное отношение к помещикам встречалось довольно часто. Например, житель села Лыткарино вспоминает о последней владелице имения, княжне Марии Чернышевой: «Если справедливо, по совести, судить о княжне Чернышевой, то можно сказать, что она была добрым человеком. И в этом не бу- дет никакой ошибки или преувеличения. Все жители нашей деревни ее уважали и относились к ней хорошо. Княжна Чернышева много помогала крестьянам нашей деревни. К большим праздникам: Пасхе, Рождеству и другим,— княжна обязательно присылала деньги для всех жителей Лыткарино. Деньги она присылала на имя управляющего, а тот, по ее приказу, раздавал крестьянам. Было много случаев, когда княжна Мария Александровна оказывала персональную материальную помощь крестьянам, особенно тем, кого постигло какое-нибудь горе, несчастье, например, пала лошадь или корова или случился пожар» [23, с. 291]. Выселение хозяев из имений все же происходило, но позже, в результате вынесения специальных постановлений советской властью.

В первые месяцы после революции в Москве и Подмосковье действовали комиссии, инициированные Московским военно-

ПОСТАНОВЛЕНИЕ.

ВСЕРОССИЙСКОЙ КОЛЛЕГИИ ПО ДЕЛАМ МУЗЕЕВ И ОХРАНЕ ПАМЯТНИКОВ ИСКУССТВ ВА И СТАРИНЫ НАРОДНОГО КОМИССАРИАТА ПО ПРОСВЕЩЕНИЮ.

,    - , Во исг.рлнении Декрета Совета Народных Комиссаров от

' 5го окт.1918г.,об Учете и Регистрации памятников искусства и старины /опубликованного в "Известии"В.Ц.И.К.

№ 220 от Юго окт,1918г./.Всероссийская Коллегия по де-, лам музеев и охране памятников искусства и старины Народного Комиссариата по Просвещению просит все Губернские Исполкомы о сроч ном распоряжении по представлению во Всероссийскую Коллегию /Москва,Мертвый 9/ точных списков усадеб,содержащих предметы,имеящия художественноеисто-рическое значение,как то: каптины,скульптуру,мебель,фарфор, библиотеки и архивы и пр,^ Согласно полученным еде;

будут командированы на MeeTj рации этих предметов и выяо охраной художественно-истор)

Председатель Коллегии

Рис. 1. Постановление Всероссийской коллегии по делам музеев и охране памятников искусства и старины Народного Комиссариата по Просвещению о представлении списков усадеб [31]

Fig. 1. Resolution of the All-Russian Collegium for Museum Affairs and the Protection of Monuments of Art and Antiquities of the People’s Commissariat for Education on the submission of lists of estates [31]

[ештям Всероссийскрй Коллегией гЭмиссары для научной регист-1ения вопросов,связанных с [ческих ценностей.

Согласно нормам, выработанным Подотделом Внешкольным совместно в Подотделом Музеев,Архивов й Охраны памятников искусства и старины -при Губернском Отделе Народного Образования' предлагается при Составлении уездных музеев художественно-исторического "характера руководствоваться нижеследующими положениями: '                                    "     -'

I/ Всо национализированные в помещичьих усадьбах художественные и исторические ценности являются обще-национальным достоянием и только центр имеет право распределять те или иные предметы по местным музеям оставляя для центральных,столичных и губернских музеев наиболее редкие предметы.

2/ Но в виду то гр, что по местам уже приступлено к созда- itch в хорошей сохранности и меуно ограничиться описью и ских ценностей , и предста-кий- Губерщский Отдел Народ-«щллегию по делам музеев и арины на основании декрета

нию музеев,в которых вещи нахо приносят пользу,приходиться в .учетом этих художественно-исте чвле.ний копий с нихсей .через Т ^го/^^Ьования во Всероссийр и охраны памятников искусства и Совета Народных Комиссаров.

3/ Посему предлагается немедленно представить описи предметов, взятых в уездные и волостные музди» в двух экземплярах в Тульский Губернский Отдел Народного Образования в Подотдел Музеев.

4/ Во исполнение означенного дэкрата от 5 октября предписывается произвести учет всех предметов искусства и старины, еще не взятых в местные музей,находятся ли эти. предметы у частных лиц или в учреждениях.

5/ К охране взятых на учет предметов принять все зависящие меры.В случае же, еели означенные предметы подвергаются опасности быть расхищенными и поломанными,то вменяется в обязанность на основании того же декрета взять предметы в Музей или вообще в ведение и сохранение Местного Отдала Народного образования.

Рис. 2. Распоряжение заведующим уездными внешкольными подотделами [8]

Fig. 2. Order to heads of county extracurricular subdepartments [8]

революционным комитетом [29, с. 215]. Их сотрудники учитывали предметы, однако зачастую эта деятельность была плохо скоординирована между ответственными органами [6] (Рис. 1–3)

Несколько месяцев спустя государством был учрежден Отдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины [31]. Руководителем ее стала Н. И. Седова-Троцкая, заместителем — И.Э.Грабарь [18]. Порядок регистрации предметов включал составление списков существующих усадеб и их коллекций, назначение комиссии и ее выезд в усадьбу. На месте работники описывали предметы, определяли степень их художественной ценности, принимали решение о дальнейших мерах охраны (подлежат ли вывозу в хранилище или остаются на месте и опечатываются). В 1918 г.

5/ К предметам,имеющим историческую ценновть,относятся письма,рукописи свитки,старинные книги,все документы и дела учреждении,церквей и монастьфей старше 10 лет.Зое они тоже подлежат учету и охране.

7/ Если работа по описи, учету и_охране исторических и - художественных ценностей не может бдеть в ыл о пн-ня /вследст-.. вие сложности/ заведующими Внешкольными Нодотддлами,Уездные Отделы Народного Образования выделяют специальные подотдеды по музеяк., архивам и охране памятников искусства и старины, заведующие которыми должны лично получить инструкции в Туль-. ском Губернском Отделе.Народного Образования.

•Заместительница заведующего Отделом

Рис. 3. Распоряжение заведующим уездными внешкольными подотделами (продолжение) [8]

Fig. 3. Order to heads of county extracurricular subdepartments (continued) [8]

были национализированы все крупные личные собрания [24, л. 79], в частности, Третьяковская галерея [24, л. 80] [36] (Рис. 4–5).

Сохранение усадебного имущества во многом было заботой владельцев: в случае, если хозяин имения не эмигрировал, он мог просить у государства получения охранной грамоты на свое имение. В случае, когда получить грамоту удавалось, хозяин добровольно помогал комиссии учитывать имеющиеся ценности. В дальнейшем в усадьбе мог быть создан музей, который сам бывший владелец нередко возглавлял или хранил. В остальных случаях имущество поступало в хранилище музейных ценностей, а здание усадьбы изымалось под общественные нужды [30].

Важной целью для государства было не допустить перепродажу национальных культурных ценностей за границу. Прецедент к созданию Декрета «О запрещении вывоза и продажи за границу предметов особого художественного и исторического значения» [5] был создан как реакция на попытку княгини Е. П. Мещерской (бывшей владелицы усадьбы «Петровское») вывезти за границу картину Боттичелли «Мадонна с младенцем» и продать ее и другие предметы искусства немецкому графу В. фон Мирбаху [17].

В 1920-е гг. собрания музеев пополнились большим количеством предметов искусства, веками собираемых владельцами. Опираясь на документы, представленные в фондах Государственного архива Российской Федерации, можно судить о том, как происходила постановка на учет и описание имущества усадеб [38, л. 12–14].

Так, интерес представляет усадьба «Поречье», принадлежавшая Уваровым. ГрафА.С.Уваров — известный археолог, живший в XIX в., собравший обширную уникальную археологическую коллекцию; также в его доме находились акварели (Л. Пича) и скульптура (Д. Финел-ли, Л. Бартолини, А. Кановы). Одним из самых интересных артефактов был саркофаг, привезенный из Римского палаццо Альтемс (в настоящее время находится в Государственном музее истории искусств им. А. С. Пушкина) [12]. В 1917 г. вдова археолога П. С. Уварова передала все ценные экспонаты в Государственный исторический музей и Государственную публичную историческую библиотеку, а в самой усадьбе был устроен санаторий.

Владелец «Братцево» князь Н. С. Щербатов также имеет отношение к развитию музеев в начале XX в. В 1909–1919 гг. он состоял в Строительной комиссии Государственного исторического музея, руководил музеем и выступал в качестве дарителя. Увлеченный археологией князь участвовал в раскопках курганов (Алещкино, Митино, Тушино и т. д). После революции продолжил работу в ГИМ в качестве председателя Союза и председателя Ученой Коллегии музея. В имении «Братцево» находилась его личная коллекция, а также уникальное убранство церкви Покрова Богородицы [21]. С приходом новой власти Н. С. Щербатов добровольно передал усадьбу государству и добился перемещения реликвий в Оружейную палату. В 1919–1922 гг. в усадьбе действовал музей, а после его закрытия предметы стали достоянием фондов Государственного историко-художественного музея «Но- подлинном верно:

Секретарь

КОПИ Я .

СТАПОнЛ^ИЫ СОВЕТА НАРОДНЫХ ЙОКИССАРОВ.            %^

птонализация художественных собраний А. И .Морозова, И, С, гроухова и В. А .Морозова.

вет Народных Комиссаров постановил:

|0'К!5Ствеп”ые собрания А.!!..'орозова,И.С.0стрсухова и Б.А, розова объявить государственною собственностью Р.С.Ф.С.Р. передать их в ведение народного Комиссариата по Просведе-е,которому поручить срочно выработать и привести в дейвис Положение об использрьапии коллекций в соответствии современным потребностями и заданиями демократизации ху-|сс?вспно-просветительяьх учреждении Р.С.О,С.Р«

№исгли:Председятель Совета Народных Комиссаров д.Ульянов внин/ Управлявши!' Делами Совета Народных Комиссаров Бонч-^иьич.

I декабря J9I8 г.

Опубликовано в 5 282 Извести!# всероссийского Центрального волнительного Комитета Советов от 24 декабря 1916 г.

бранив Узаконений и Распоряжений енительства. 30 декабря J9J8 г^'

Рис. 4. Копия постановления Совета Народных Комиссаров от 19 декабря 1918 г. о национализации художественных собраний А.И. Морозова, И.С. Остроухова и В. А. Морозова [15]

Fig. 4. Copy of the resolution of the Council of People’s Commissars of 19 December 1918 on the nationalization of art collections of A.I. Morozov, I.S. Ostroukhov and V. A. Morozov [15]

вый Иерусалим» (коллекция погибла во время войны). В 1930-е гг. иконы из церкви Покрова Пресвятой Богородицы переданы в Государственную Третьяковскую галерею.

Усадьба Шереметьевых «Введенское» в последние годы XIX в. перешла к новому владельцу– графу А. В. Гудовичу. Старинный деревянный дом был разобран им в 1912 г. и перестроен в кирпичный [1]. Подвергшийся репрессиям хозяин имения был расстрелян в 1919 г., после чего на территории несколько лет действовала художественно-ремесленная школа-колония под руководством местных художников. В 1920 г. принято решение об открытии «Звенигородского историкохудожественного музея». Спустя три года музей переведен в другое здание, а усадьба передана под организацию санатория.

В усадьбе «Ершово», принадлежавшей А. В. Олсуфьеву, находилась ценная библиотека и коллекция старинного оружия [13]. Благодаря присутствию в интерьере редких пред- метов после революции здесь был открыт «Музей помещичьего быта», который, по словам современников, очень плохо охранялся. В 1920-х гг. музей и его предметы были перемещены в Саввино-Сторожевский монастырь [37].

Владелец «Петровского» Ф. Н. Голицын- один из известнейших коллекционеров своего времени. Федор Николаевич был знаком с европейской живописью. По описям дома первой половины XIX в. в усадьбе была собрана коллекция, состоявшая из 178 живописных полотен, 23 эстампов, 14 мраморных бюстов, около 20 ваз из алебастра и фарфора [20]. Его правнук, Александр Владимирович Голицын — последний владелец усадьбы до революции [22]. Усадебный дом в 1906 г. хранил большое количество произведений искусства, среди которых выделялись живописные работы Д.Г.Левицкого и П.А.Ротари, принадлежавшие кисти различных мастеров портреты Голицыных [19]. В последующие годы в здании находился «Музей дворянского быта» (1923-1930) [41], была создана детская колония [19]. В середине XX в. на территории усадьбы организован санаторий Министерства здравоохранения СССР [41]. Собрание после революции пополнило коллекции Государственной Третьяковской галереи и Русского музея, а также Государственного историкохудожественного музея «Новый Иерусалим».

«Семеновское» Орловых-Давыдовых получило охранную грамоту, и в 1917 г. в Государственный исторический музей из усадьбы поступило 68 опломбированных ящиков картин, гравюр, рисунков, серебра, фарфора, хрусталя, изделий из бронзы, скульптуры, книг, рукописей, а также фамильный архив [28]. Предметы после 1920 г. были распределены между московскими музеями (Государственной Третьяковской галереей, Государственным историческим музеем, Государственным Музеем искусств имени Р. Мустафаева в Баку, становляет:

копия.

ПОСТАНОВЛЕНИЯ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ.

о национализации Третьяковской галлереи.

Принимая во внимание,что Московская Городская Художественная галлерея имени П.иС.М.Третьяковых является по своему культурному и художественному значению учреждением,выполняющим общегосударственные просветительные функции,и что интересы рабочего класса требуют,чтобы Третьяковская галлерея вошла в сеть общегосударственных музеев,направляемых в своей деятельности Народным Комиссариатом Просвещения,Совет Народных Комиссаров по-ПТЯРОПЯЯАФ•

™ ТА1ОСКОВСКУЮ Городскую Художественную галлерею имени П.иС. М.Третьяковых об явить государственной собственностью Российской Социалистической Федеративной Советской Республики передать в ве дение Народного Комиссариата Просвещения на общем основании с прочими государственными музееями.

2/Коллегии по делам музеев и охране памятников искусства и старины при Народном Комиссариате Просвещения срочно выработать и ввести в действие новое положение об управлении Третьяковской галлереей и ее деятельности в соответствии с современными музейными потребностями и задачами демократизации художественно-просветительных учреждений Российской Социалистической Федеративной Советской Республики.

Ульянов/Ге^Ре^Се^8ТеЛЬ ^овета НаР<” Комиссаров В.И.

Управлявший Делами Совета Народных Комиссар В.Бонч-Бруе-

3 июня / 21 мая / Т9Т8 г.

Распубликовано в № 114 Известий Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов от 6 июня /24 мая / T9I8 г.

Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского Прав пительства/В Июня/26 мая X J9I8 г. № 39 ст.511 /

К С подлинном верно:

Секретарь

Рис. 5. Копия постановления Совета Народных Комиссаров от 3 июня (21 мая) 1918 г. о национализации Третьяковской галереи [15]

Fig. 5. Copy of the resolution of the Council of People’s Commissars of June 3 (May 21), 1918 on the nationalization of the Tretyakov Gallery [15]

Государственным музеем истории искусств им. А. С. Пушкина, Музеем фарфора). Самым значительным произведением в коллекции Орловых-Давыдовых была картина Рембрандта «Христос». В 1920 г. в «Семеновском» был создан музей (делил свои помещения с сельскохозяйственным техникумом) [4]. Однако, как и все прочие усадебные музеи, он просуществовал недолго: в 1925 г., при закрытии музея, из имения вывезли вещи бывших хозяев, часть которых была распределена по московским музеям.

Владелица имения «Горки» З. Г. Резвая-Рейнбот (Морозова) в своем усадебном доме устроила революционное по тем временам центральное отопление, ванны и собственный телефон [9]. В 1917 г. она некоторое время про- должала жить в национализированной усадьбе, получив охранное свидетельство на дом. Однако уже в 1918 г. в попытке сохранить культурные ценности вступила в конфликт с губернским земельным комитетом и едва избежала ареста. Некоторое время в имении находилась детская колония, в том же году было принято решение о создании здесь санатория. В 1918 г. усадьбу посетил В. И. Ленин со своей семьей, а распоряжение имением было поручено коммуне латышских рабочих. Ценности, попавшие к ним в руки, были варварски распределены между семьями (шторы, посуда, столовое серебро). После смерти Ленина, прожившего в «Горках» последний период своей жизни, здесь открыли «Дом-музей Ленина» (1949). Многие вещи и предметы интерьера Морозовой были убраны в хранилища как «буржуазные» и «не имеющие отношения к Ленину» [10].

Получить охранную грамоту на имение «Ярополец» (Гончаровых) удалось его последней владелице княгине Е. Б. Мещерской, которая еще в 1916 г. добилась постановки усадьбы на учет. Некоторые предметы после революции поступили в собрание Румянцевского музея, а в здании одновременно был организован музей и школа-интернат. В 1919– 1920 гг. Е. Б. Мещерская работала в Нарком-просе, позднее уехала во Францию. После эмиграции хозяйки имение страдало от неоднократных попыток колхоза и крестьян получить в распоряжение все здание усадьбы под хозяйственные нужды. После вмешательства директора Государственного художественноисторического музея «Новый Иерусалим» Н. А. Шнеерсона удалось отстоять знаменитую «Пушкинскую комнату» (в ней останавливался поэт, когда посещал имение) [14].В 1920-е гг. на усадебной территории началось постепенное расхищение имущества, находившегося в хозяйственных постройках. В середине XX в. в здании усадьбы действовала общеобразовательная школа, а затем — дом отдыха Московского авиационного института.

Судьба имения «Архангельское», последними владельцами которой были супруги Ф. Ф. и З. Н. Сумароковы-Эльстоны, была решена задолго до революции: за отсутствием наследников после их смерти коллекции и здание усадьбы были завещаны государству. В 1917 г. Военно-революционный комитет Москвы выдал местным рабочим распоряжение в том, что «Архангельское реквизициям не подлежит», а в 1918 г. была получена охранная грамота на дворец в Архангельском и его коллекции, в этом же году в усадьбе был учрежден музей [39].

Интересной представляется история усадьбы «Остафьево». В середине XIX г. она принадлежала князю П. П. Вяземскому, коллекционеру живописи, прикладного искусства и графики (в настоящее время предметы находятся в Государственном музее истории искусств им. А. С. Пушкина). Следующий ее владелец, С. Д. Шереметьев, еще в 1899 г. открыл в имении музей А. С. Пушкина. После революции этот музей был сохранен, сын основателя П. С. Шереметьев был назначен его директором и получил охранную грамоту [7]. Руководить музеем ему довелось до 1927 г., а проживать в «Остафьево» — до 1929 г. В 1930 г. музей был ликвидирован, а собрание распределено. В середине XX в. в усадьбе находился дом отдыха.

Усадьбы «Останкино» и «Кусково» до революции принадлежали Шереметьевым. В «Останкино» разместился музей, в 1938 г. получивший название «Музей творчества крепостных» [3], а в усадьбе «Кусково», хранившей собрания керамики, стекла и фарфора, с 1932 г. начал работать Государственный музей керамики [11].

В «Никольском-Урюпино» после 1917 г. проживали четыре сестры-владелицы (на тот момент вдовы) Голицыны. Одна из них, Александра Николаевна Голицына (1857–1937), была последней хозяйкой. В 1918 г. сестры были выселены специальным постановлением, а в 1919 г. в усадьбе открылся музей «помещичьей жизни» [25]. Спустя два года земельные угодья были переданы Красной Армии для организации военного полигона, однако музей продолжал работать до 1929 г. После его ликвидации предметы перевезены в «Архангельское», а в середине века имение перешло в ведение Военно-инженерной академии имени В. В. Куйбышева [27].

Менее известное имение «Лыткарино», последняя владелица которого Мария Алек-

, №.........62.......заседай. Совета Народник Комиссаров РСФСР

ОШ

октября

1926 г.

СЛУШАЛИ:

14)- Протест НКЗеиа и »ва на"постановление М.СНК >/УП-26 г. по вопросу о ,аче под школы всех помеще-ывш. помещичьих усадеб за сличением тех, которые уже

зяты под лечебные заведения,-

(вн,- НКЗем и НКЗдрав).

Дело № 2815.

:М.СНК №и72 п.4.

докладчики: (енкин.-

ПОСТАНОВ

15.- Отменить постановление М.СНК от ЗО/УП-26 г.

СЕКРЕТАРЬ СНК РСФСР:-           .

(М.Болдырев)

Ви.

Рис. 6. Проект постановления СНК РСФСР от 6 октября 1926 г. о передаче помещений бывших помещичьих усадеб под школы [34]

Fig. 6. Draft resolution of the Council of People’s Commissars of the RSFSR dated October 6, 1926 on the transfer of premises of former landowner estates to schools [34]

сандровна Чернышева эмигрировала в Рим, после революции также стало музеем [40]. В усадебном доме с 1918 по 1920 гг. работал музей «исторических вещей» (коллекции керамики, фарфора, стекла, бронзы). В 1920– 1926 гг. действовала коммуна для беспризорных детей. В 1926 г. в здании разместилась 25-я Лесная школа. Предметы из собрания музея были распределены в Волоколамский историко-бытовой и краевой музей [23].

Судьбы подмосковных усадеб в XX в. зачастую значительно отличаются друг от друга. Наиболее благоприятным для них было открытие музея, стремившегося сохранить первоначальный облик и интерьеры. Не самым плохим вариантом развития событий могла быть передача имения научным организациям, лабораториям и НИИ, организация дома отдыха или санатория. В большинстве случаев помещения использовались новыми собственниками совершенно не по назначению: в усадебных домах размещались детские колонии, психиатрические больницы и неврологические лечебницы, военные комиссариаты, колхозы, казармы. Территории перестраивались под нужды организаций, а интерьеры уничтожались. Некоторые имения, обедневшие или покинутые до революции, и вовсе были не востребованы и разрушались от воздействия окружающей среды и от рук крестьян, разбиравших кирпичи и доски для хозяйственных нужд (Рис. 6).

Изучив список имений, охраняемых Отделом по делам музеев [38, л. 12–14], можно убедиться в некоторых тенденциях, описанных выше (см. табл. 1).

Таблица 1

Приспособление усадеб под общественные нужды после революции 1917 года

Table 1

Adaptation of estates for public needs after the 1917 Revolution

Назначение	Наименование усадьбы
Лечебные учреждения	Введенское, Горенки, Ивановское, Измалково, Ильинское[26], Липовка, Любаново, Марфино, Никольское, Красково, Остафьево, Подушкино, По-ливаново, Поречье, Середниково, Суханово, Ярополец (Чернышевых)
Общежития / дома престарелых	Ершово, Кривякино
Учреждения науки	Вязёмы, Константиново, Назарьево, Черемушки
Военные учреждения	Васино, Люблино, Никольское-Урюпино
Учреждения сельского хозяйства	Воронцово, Вязёмы, Знаменское, Петровское, Рождествено, Филимонки, Чашниково, Черемушки, Ясенево
Детские учреждения	Акатьево, Ашитково, Васино, Вязёмы, Горенки, Горки, Денежниково, Знаменское, Ивановское, Кораллово, Лыткарино, Любаново, Люблино, Назарьево, Обольяново-Никольское, Подушкино, Спасское, Суханово, Танеево, Ярополец (Гончаровых)
Постепенно разрушались	Волынщина, Лопасня, Петрово- Вырубово, Рай-Семеновское, Спасское-Ко-тово, Троицкое, Ярополец (Гончаровых)

Данные, систематически представленные в таблице, свидетельствуют, что значительная доля подмосковных усадеб впоследствии использовалась для размещения детских (школ, колоний) и/или лечебных (санаториев, больниц и т. п.) учреждений. Заметным было число объектов, возникших на основе бывших усадеб и использовавшихся в сельскохозяйственных целях (опытные станции, фермы, конезаводы и т. д.). К сожалению, некоторые имения были заброшены (нередко начало их упадка относится к дореволюционным временам) и впоследствии утрачены.

В настоящей статье впервые предпринята попытка систематизации данных о наиболее значимых коллекциях подмосковных усадеб, музеях, открывшихся на территории имений после революции, содействии бывших владельцев делу выявления и учета значимых музейных предметов.

***

Итак, рассмотрение процессов, происходивших после революции с коллекциями, находившимися в подмосковных усадьбах, позволило определить несколько важных тенденций, связанных с последующей судьбой этих культурных ценностей.

Во-первых, бесконфликтные отношения помещиков и крестьян оказывали положительное влияние на сохранение усадебного наследия в целом и предметов, имеющих музейное значение, в частности. Наиболее разрушительное действие на архитектурный ансамбль и интерьеры имения могло оказать неграмотное управление им и нецелевое использование помещений усадьбы. Предпринятые меры по реорганизации усадеб зачастую наносили ущерб сохранению культурных ценностей.

Во-вторых, достаточно широкое распространение в регионе получили так называемые «музеи помещичьего быта» или «музеи дворянства», существовавшие в первые годы советской власти. Однако подобная тенденция не получила дальнейшего развития: в течение последующих десяти лет большинство таких музеев было закрыто по причине идеологического несоответствия, а их здания приспособлены для использования в иных, зачастую утилитарных целях.

В-третьих, предметы, распределенные между музеями в результате национализации, сосредоточились в музейных фондах, при этом на первых порах большую роль в их сохране- нии сыграли последние владельцы усадеб. Благодаря тому, что они и их предки (нередко в течение жизни нескольких поколений) занимались благотворительностью и собиранием предметов искусства, эти культурные ценности сегодня украшают коллекции лучших музеев страны.

В заключение следует отметить, что оценка вклада хозяев усадеб в сохранение культурного наследия открывает большие перспективы для дальнейшего изучения музейной деятельности начала XX в., истории формирования Государственного музейного фонда, развития музейной сети.

Yulia V. CHUVILKINA