Подготовка офицеров с высшим военным образованием при Николаевской академии генерального штаба во второй половине XIX века

Вторая половина XIX века стала особенной в развитии Николаевской академии Генерального штаба. Именно в этот период, несмотря на регулярные реорганизации и возникавшие трудности, она сумела превратиться в ведущее военно-учебное заведение России, настоящий центр военно-научной мысли Российской армии, в том числе и военно-правовой. В 1898 году академию возглавил ее бывший профессор, генерал-лейтенант Н. Н. Сухотин, который внес в работу академии ряд конструктивных изменений. Была уточнена учебная программа, несколько изменено содержание учебного процесса, особенно в части расширения практических занятий по военной администрации, сближения их с содержанием должностных обязанностей, выполняемых офицерами Генерального штаба в округах. Расширение практических занятий потребовало от слушателей гораздо большей работы, особенно самостоятельной. Хотя теоретические курсы были сокращены, слушатели все равно были предельно загружены, поскольку у них не оставалось времени для качественного усвоения учебной программы в полном объеме, что существенно сказывалось на качестве принимаемых в ходе практических занятий решений.

Одновременно ужесточились требования к внутреннему распорядку академии. Либеральный режим, существовавший при генерале Г. А. Ле- ере, был изменен на более строгий, причем все его требования одинаково касались лиц как переменного, так и постоянного состава.

Найти оптимальный выход из создавшейся ситуации в то время не удалось. Пришедший в сентябре 1901 года на смену Н. Н. Сухотину генерал-лейтенант В. Г. Глазов, выполняя указание военного министра об уменьшении нагрузки на обучаемых офицеров, по существу, свел на нет все положительные начинания Сухотина, предельно сократив объем практического курса на втором году обучения [1].

При В. Г. Глазове была возрождена ранее утраченная традиция, введенная генералом А. Н. Леонтьевым, — публикация и рассылка в войска годовых отчетов о деятельности академии в целях поддержания более тесных связей с ее выпускниками. Однако если прежние отчеты касались как учебной, так и научной работы академии и благодаря этому действительно знакомили общество с постановкой учебного дела, то новые отчеты описывали главным образом административную и хозяйственную стороны, деятельность же академической конференции в них совсем не затрагивалась, а по учебному процессу помещались только статистические данные.

С уходом в 1898 году Г. А. Леера был поставлен вопрос о переориентации академии вновь на подготовку офицеров в большей степени к практической службе в Генеральном штабе. В результате многими отмечался чрезмерный академизм образования, высказывались критические замечания по содержанию учебных программ, подчеркивалась слабая правовая подготовка выпускников. Характеризуя академическое образование на рубеже XIX—XX вв., генерал В. Л. Домашевский отмечал: «Николаевская академия Генерального штаба времен М. И. Драгомирова, Г. А. Леера, Н. Н. Сухотина давала слушателям многое: метод, систему, стремление искать истину....Но наряду с этим академия страдала крупным недостатком — оторванностью от жизни, казенным отпечатком на научности академии» [2, с. 15].

Необходимость проведения реформ подтвердила работавшая в 1901 году в академии комиссия Военного министерства под председательством генерал-лейтенанта Владимира Александровича Сухомлинова. Она проанализировала результаты переводных экзаменов и практических занятий на первых двух курсах, а также содержание самостоятельных теоретических работ по военной администрации на дополнительном курсе. Итогом ее работы стали предложения по совершенствованию учебных программ и организации учебного процесса в целом. Но несогласованность в оценках выводов комиссии со стороны начальника Главного штаба и военного министра привела лишь к некоторым частичным изменениям и дополнениям учебной программы [1].

Поражение в русско-японской войне подтвердило срочность и неотложность военной реформы, в том числе и в подготовке военных кадров высшего звена. Однако для этого требовалась спокойная и деловая обстановка, позволявшая принять грамотные и обоснованные решения. Немалую роль в поддержании стабильности в академии после русско-японской войны сыграл ее новый начальник генерал-майор Н. П. Михневич, пришедший на смену генералу В. Г. Глазову в апреле 1904 года. Академическая комиссия под руководством генерал-лейтенанта Н. П. Михневича подготовила записку на имя начальника Генерального штаба, в которой применительно к Николаевской академии Генерального штаба наряду со многими предложениями было ввести в программу новый курс «Служба Генерального штаба» и «Военные сообщения» [1].

Однако разработку новых программ и Положения об академии пришлось вести уже при ее новом начальнике генерал-майоре Д. Г. Щер-бачеве, назначенном на должность в феврале

1907 года, в результате учебная программа после принятия нового Положения об академии частично изменилась. Как и прежде, преподавались стратегия, тактика (общая и родов войск), военная история, история военного искусства (в России и общая), военная администрация (устройство армии, военное хозяйство в мирное время, снабжение армии в военное время, железные дороги), военная статистика (в России и иностранных государствах), геодезия, сведения по артиллерийской и инженерной части, политическая история, иностранные языки. Кроме того, в самостоятельную дисциплину выделилась «Служба Генерального штаба» [3, с. 121]. При этом сами практические занятия по службе Генерального штаба, военной администрации и другим дисциплинам велись зимой и летом [4, с. 44—45]. К этому периоду, как правило, профессорско-преподавательский состав после русско-японской войны стабилизировался, в результате чего в эти годы читали лекции такие штатные профессора, как А. А. Гулевич (курс устройства вооруженных сил), Г. Г. Христиани (курс военной статистики и военной администрации) и др., а также другие приглашенные преподаватели.

Основу дополнительного (третьего) курса академии составляла разработка трех заданий (тем) по военной истории, военному искусству и стратегии. Первые две носили в значительной степени теоретический характер и имели целью испытать офицеров в умении приложить основы теории военного искусства к научному исследованию, оценить их способность к самостоятельной работе, в том числе с различными источниками, утвердить слушателей в правильных научных приемах мышления и работы, дать им навыки в устном изложении в заданное время основных результатов исследования. Стратегическая задача имела чисто практическую направленность и являлась серьезным испытанием для слушателей академии в умении правильно организовать работу, последовательно ее исполнить и твердо держаться принятого решения.

Результаты разработки теоретических тем представлялись в виде письменного конспекта с приложением списка источников и программы работы. Списки источников, составлявшиеся офицерами на начальной стадии, изучались самым детальным образом специально назначенными преподавателями и возвращались для их последующей доработки. В замечаниях указывались источники, которые пропущены; источники, которыми пользоваться нецелесообразно; использованные неизданные архивные докумен- ты [5, с. 2]. Программа работы содержала общее построение всего исследования и порядок его изложения, основанные на логическом развитии идей и положений автора. В частности, программа по военно-исторической теме могла включать следующие разделы: введение (причины и поводы к войне, политическая обстановка непосредственно перед войной или операцией, влияние политики на стратегию), обзор театра войны, силы и средства сторон, подготовка противниками войны (кампании, операции), ход военных действий, общие замечания.

По своему характеру темы по военному искусству разделялись на темы по вопросам собственно военного искусства (по проблемам стратегии, тактики, артиллерийского и инженерного искусства), темы военно-статистические (военно-статистические исследования целых государств или их отдельных частей, сравнение нескольких однородных военно-географических элементов при одной обстановке, порядок функционирования одного элемента в различных условиях обстановки) и темы военноадминистративные (рассмотрение различных организационных вопросов).

Результаты исследований докладывались устно в течение 40—50 минут. Тема по военному искусству излагалась полностью, а военноисторическая работа — частично, по указанию оппонента. Требовалось, чтобы доклад содержал изложение сути дела, самых важных положений и не загромождался мелочами. Он для наглядности иллюстрировался картами и схемами, причем особо приветствовалось структурное представление результатов исследований. Для оценки работы слушателей назначались по два оппонента из профессорско-преподавательского состава и офицеров Генерального штаба, известных своими познаниями в соответствующей области. Стратегическую задачу слушатели получали на действия отдельного корпуса при заданной политической и стратегической обстановке. Требовалось представить военно-географическое описание района действий, доклад начальника штаба корпуса по организации операции и устройству тыла, доклады начальника артиллерии, начальника инженеров, корпусных интендантов и врача, по вводным данным составить соответствующие приказы, начертить различные схемы, графики подвоза хлеба, эвакуации раненых как приложения к перечисленным докладам.

Первая мировая война коренным образом изменила порядок работы академии. В целях обеспечения действующей армии высокоподготовленными кадрами в академии были произведены досрочные выпуски, а на время войны все плановые учебные занятия вовсе прекратились. В этих условиях было разработано Положение об ускоренной подготовке офицеров в Императорской Николаевской военной академии, утвержденное царем 30 октября 1916 года [6] и введенное в действие приказом по Военному ведомству № 627 от 10 ноября 1916 года. В 1916—1917 гг. слушателям читали лекции и проводили практические занятия общим объемом 130 часов. Занятия со слушателями проводили: по службе Генерального штаба — генерал-майор П. Ф. Рябиков, по военной администрации — генерал-лейтенант Г. Г. Христиани, по военной статистике — генерал-майор А. И. Медведев. В таких условиях Императорская Николаевская военная академия с перерывами продолжала работать по программе краткосрочных курсов вплоть до окончания Гражданской войны. В результате она внесла большой вклад в теорию и практику правовой подготовки офицерского состава, разрабатывая уставы, наставления, военно-исторические и военно-теоретические труды, ряд из которых продолжает оставаться бесценным достоянием отечественной военно-юридической науки.

• 1.    Военный сборник. СПб., 1907. № 12. С. 225—226.

• 2.    Часовой. 1929. № 5—6.

• 3.    Шапошников Б. М. Воспоминания // Военно-науч ные труды. М. : Воениздат, 1982.

• 4.    Известия Императорской Николаевской военной академии. СПб., 1910. № 3.

• 5.    Указания для разработки и доклада тем: военноисторической и по военному искусству в Императорской Николаевской военной академии. СПб., 1913.

• 6.    Положение об ускоренной подготовке офицеров в Императорской Николаевской военной академии в течение настоящей войны. Пг., 1917.