Подходы к оценке готовности к освобождению осужденных пожизненно за рубежом и возможности их использования в России

Актуальность, значимость и сущность проблемы. ФСИН России и суды столкнулись с проблемой, связанной с осужденными пожизненно, отбывшими 25 лет наказания и ходатайствовавшими о примене- нии к ним в соответствии с нормами УК РФ условнодосрочного освобождения (далее — УДО), еще в 2014 г., так как возможность выхода на свободу имели 6 человек, которые ее лишились в советский период. При отказе судов по первым ходатайствам осужденных пожизненно 1 и наличии тренда резкого роста ходатайств в будущем 2 среди ученых началась дискуссия, в рамках которой наиболее часто обсуждались следующие вопросы: как оценивать, исправился ли осужденный и насколько он готов вести просоциальный образ жизни? Возможен ли прогноз рецидивного и иных рисков со стороны осужденного после столь длительного срока пребывания в камерных условиях? Кто и на основании чего будет брать на себя ответственность в решении вопроса об УДО осужденным пожизненно?

В ходе научной дискуссии отстаивались контрастные позиции: с одной стороны, необходимость имплементировать в отечественное законодательство нормы, регламентирующие передовую зарубежную дискреционную практику [1; 2], а с другой — использование при решении вопроса УДО также и критериев атропо-соразмерности, требующих учитывать трансформацию личности конкретных категорий спецконтингента после длительного нахождения в изоляции [3]. Сближения вышеуказанных полярных позиций до сих не произошло, поэтому представим материалы компаративного анализа, отражающие изменения зарубежного законодательства и ресоциализирующей практики обращения с лицами, осуждаемыми к пожизненному наказанию, в ракурсе традиционно выделяемых правовых систем:

— англосаксонской (Великобритания, Канада, США);

— романо-германской (Австрия, Германия, Франция, Швейцария);

— социалистической (Китай, Вьетнам, КНДР);

— восточно-азиатской (Япония, Республика Корея и др.).

Материалы, результаты и обсуждение

Рассмотрим подходы к обращению с осужденными к пожизненному наказанию в разных правовых системах. В странах англосаксонской правовой системы пенитенциарная практика в отношении заключенных с длительными сроками наказания сегодня все больше реализуется с ориентацией на концепции рационального контроля и реинтеграции. В связи с этим осуществляется поэтапное их перемещение из учреждений с высокой степенью безопасности в менее жесткие условия тюремной среды, в том числе после применения к ним различных психокоррекционных и ресоциализирующих программ [4, p. 458; 5, p. 158–159]. Реализуемый в пенитенциарных системах англосаксонских стран индивидуально-дифференцированный подход в обращении со спецконтингентом способствовал активизации взаимодействия и вовлечению в реинтеграционные мероприятия сотрудников пробаци-онных служб, которые были преобразованы (впервые в Великобритании) в службы контроля за наказаниями и за иными государственными, общественными и частными структурами [6; 7, p. 97–98]. Происшедшее расширение понимания сути пробации (от лат. «probatio» — испытание) позволило сосредоточить внимание в работе с осужденными одновременно на мерах предупредительного и ресоциализацион-ного характера [8, p. 897–899]. В итоге стали шире применяться технологии воздействия, направленные на повышение просоциальной адаптированности и мотивации саморазвития личности, в том числе посредством прорабатывания осужденными пожизненно таких значимых моментов, как 1) снижение влияния на личность полученных в детстве психических травм; 2) рост заботы о других; 3) умение мириться (прощать); 4) непричинение боли и страдания людям [9].

Тюремный спецконтингент в Великобритании значительно шире, чем в других европейских странах (например, в Англии и Уэльсе в 2009 г. доля заключенных, отбывающих пожизненный или неопределенный срок, превышала 18%, в то время как в других развитых странах Европы она в среднем составляла 3% [10, с. 34]), а поэтому в законодательство были внесены серьезные изменения. В частности, осужденные к пожизненному тюремному заключению стали освобождаться по УДО после отбытия срока в 9–12 лет, но с последующим надзором со стороны сотрудников Национальной проба-ционной службы. Отметим, что главную роль при назначении УДО играют Советы по условно-досрочному освобождению, а рассмотрение дел осужденных к пожизненному заключению ведется судьями Королевского суда, когда совершены следующие преступления: терроризм, убийство или ранение сотрудника полиции (тюрьмы), изнасилование, причинение увечья или убийство ребенка, непредумышленное убийство в период досрочного освобождения от предыдущего заключения, связанного с подобным преступлением, преступления, повлекшие множественность наказаний. Стало традицией вводить в состав членов указанных советов квалифицированных психологов и психиатров, которые предоставляют материал об изменении личности заключенного пожизненно, в том числе с отражением его активности в реализации индивидуального плана, разработанного на весь период отбывания наказания [11]. Интерес для отечественной пенитенциарной практики имеет опыт Англии и Уэльса по привлечению к социальной работе с заключенными пожизненно специалистов из некоммерческих организаций, оказанию паллиативной медицинской помощи и хоспис-услуг престарелым и хронически больным заключенным, внедрению программ «сострадательного освобождения» («compassionate release») [12; 13].

В пенитенциарных учреждениях Канады с учетом возможности УДО для лиц, отбывающих пожизненное заключение, индивидуальная исправительная и ресоциализационная работа с ними начинается с этапа адаптации в пенитенциарном учреждении и ведется на основе специальных программ, в том числе по управлению гневом, консультирование по предупреждению преступлений на сексуальной почве (программа OSAP), формирование когнитивных жизненных навыков, развитие социальных навыков и коммуникативных умений, разрешение конфликтных жизненных ситуаций [14]. В регулярно проводимых интервью с заключенными многие из них называют возможность получения образования как одну из самых насущных потребностей [14, с. 52]. Заключенные также могут участвовать в работе различных «групп поддержки», например, таких как профильная группа «лайферов» (лиц, отбывающих пожизненное заключение), группа консультирования по вопросам веры и взаимоотношений и др. [15]. С учетом позитивности влияния программ на личность заключенные-«пожизненники» могут быть внесены в резерв для увеличения «служебного штата тюрьмы», предварительно получив специальности санитаров тюремного госпиталя, помощников служащих пенитенциария, т. е. по профилю деятельности, присущей персоналу в Исправительной службе Канады. В целом канадский опыт обращения с лицами, осужденными пожизненно, показывает, что психологический мониторинг трансформации личности и включение данной категории спецконтингента в «программы подконтрольного освобождения» способствуют тому, что подавляющее большинство получивших УДО становятся законопослушными гражданами. Интерес представляет и опыт пенитенциарных учреждений Канады по формированию тюремных кадров из числа бывших заключенных, которые осознанно изменили свой образ жизни и готовы заниматься вопросами со- циальной и психологической поддержки отбывающих наказание. Это позволило также решать еще две задачи — отбывшие наказание получают дополнительную возможность трудоустройства и снижается недоверие, обычно существующее между заключенными и сотрудниками тюрьмы.

В США заключенные, приговоренные к пожизненному тюремному заключению или к неопределенному сроку, обладают правом ходатайствовать об УДО по отбытии назначенного судом минимума срока наказания (в зависимости от типа преступления — 6/7, 2/3 или 1/2 срока тюремного заключения), причем за вычетом сокращений срока за хорошее поведение. При этом осуществление в ряде штатов США с конца 1970-х гг. реинтеграционного подхода (первоначально в Калифорнии) показало, что при широком использовании психотерапевтических методов, религиозного просвещения и при приобщении к исправлению заключенных специалистов из институтов гражданского общества наблюдается значительный антирецидивный эффект [16, с. 60]. Интерес для отечественной пенитенциарной практики имеет опыт США, где специально обученный персонал пенитенциарного учреждения оказывает заключенным содействие в подготовке плана пребывания на свободе и в оформлении сведений, подлежащих представлению в Комиссию по условнодосрочному освобождению. При этом Комиссия при вынесении решения по УДО принимает во внимание каждое из следующих обстоятельств, в совокупности характеризующих готовность конкретного лица освободиться:

• —    личность заключенного, включая ее зрелость, твердость характера, а также иные индивидуальные особенности, способные содействовать или препятствовать соблюдению им норм права;

• —    интеллектуальную развитость и полученное образование;

• —    способность и готовность брать на себя обязательства и ответственность;

• —    семейное положение и наличие родственников, проявляющих к заключенному интерес, а также наличие у него прочных и положительных иных социальных связей;

• —    трудовую биографию, его профессиональную квалификацию, стабильность нахождения на работе по найму в прошлом;

• —    тип места жительства, района или общины (социальной группы), где заключенный предполагает жить;

• —    употребление в прошлом наркотиков или алкоголя;

• —    психическое или физическое состояние заключенного, в том числе любого рода неспособность или недостаток, могущий повлиять на соблюдение им норм права;

• —    отношение к закону и власти;

• —    наличие плана пребывания на свободе в порядке условно-досрочного освобождения [17].

В целом в странах англосаксонской правовой системы расширяется применение как индивидуальных, так и групповых методов работы с заключенными пожизненно. Психодиагностический инструментарий в отношении рассматриваемой категории лиц преимущественно ориентирован на изучение правосознания и интегральных характеристик личности [18, p. 66–70]. Учеными [19–21] доказана значимость наличия «благоприятной тюремной среды» по сравнению с «инкарце-рацией»: первая связана с приемлемыми санитарногигиеническими условиями отбывания наказания, соблюдением режимных условий и дисциплины, корректным отношением персонала, условиями для получения дополнительного образования, трудовых навыков, с возможностями участия в терапевтических, реабилитационных программах, что и обеспечивает личную безопасность заключенного и стимулирует его просоциальные изменения посредством осознания индивидом «внутренней истории жизни», позволяя понять и принять себя в настоящий период времени; «инкарцерация» поощряет преимущественно выживание заключенного. Отметим, что в англосаксонских странах благодаря финансовой поддержке со стороны фондов и расширенному привлечению ученых и специалистов из некоммерческих организаций продолжаются эксперименты по совершенствованию подготовки заключенных к успешной социальной адаптации после освобождения (с учетом продолжительности изоляции, типологии преступников на основе кримино-генности их личности и других факторов, влияющих на степень их субъектной активности) [22].

Романо-германский подход в работе с заключенными пожизненно характеризуется следующими моментами. Так, в Австрии, ФРГ и Франции условно-досрочное освобождение для лиц, отбывающих пожизненное лишение свободы, осуществляется при наличии следующих оснований:

• —    фактическое отбытие пятнадцатилетнего срока наказания;

• —    осознание осужденным последствий совершенного преступления;

• —    возможность нести наказание, не связанное с лишением свободы, без опасения, что пострадают интересы безопасности общества;

• —    низкая вероятность повторного совершения преступления с учетом личностных особенностей осужденного, его прошлой жизни, обстоятельств совершенного преступления, поведения после совершения преступления, условий будущей жизни и уровня риска совершения повторного преступления в период УДО;

• —    согласие осужденного на условно-досрочное освобождение от наказания [6].

Следует отметить, что при решении суда о предоставлении УДО приговоренному к пожизненному заключению устанавливается испытательный срок продолжительностью не менее 5 лет, и такой человек находится под надзором и руководством специального помощника, назначенного судом. В дальнейшем суд, если имеются основания для отмены УДО, может отказать в данной привилегии [17].

В Швейцарии судами при решении вопроса предоставления УДО осужденному пожизненно после 15 лет отбытия наказания назначается 5-летний срок охранительного надзора. Его специфика состоит в том, что освобождаемому по УДО лицу, с одной стороны, оказывается моральная и материальная помощь при жизни на свободе, прежде всего в размещении и устройстве на работу, а с другой — ведется отслеживание, чтобы он действовал согласно указаниям, полученным от суда (место пребывания и жительства; дополнительное профессиональное образование; врачебное наблюдение; запрет употребления наркотических веществ и алкогольных напитков; возмещение вреда, причиненного преступным деянием, и пр.). Если наблюдается упорное уклонение от охранительного надзора, то компетентный орган предписывает возвращение освобожденному по УДО в исправительное учреждение, которое закрепляется в виде решения суда [17].

В отношении социалистической системы права (Китай, Вьетнам, КНДР) отметим недостаточную нормативную проработанность института условнодосрочного освобождения, в том числе и в отношении лиц, осужденных к пожизненному заключению. Так, в уголовном законодательстве Китая отсутствует четкая категоризация преступлений, за которые УДО не предусмотрено. Поэтому суды, руководствуясь нормой о праве на УДО, в отношении осужденных к пожизненному лишению свободы рассматривают их заявления после 25 лет отбытия наказания, но при условии, что освобождающийся исправился и не будет представлять общественной опасности. В практике судов Китая при решении вопроса о доказанности исправления осужденного обращается внимание на следующие критерии: характер, причины и мотивы совершенного преступления; роль осужденного в совершении преступления; состояние здоровья; устойчивость позитивных изменений личности в период отбывания наказания. Однако существующий в Китае высокий уровень отрицательных суждений со стороны общества в отношении определенной категории лиц, имеющих судимость за тяжкие преступления, выступает фактором, блокирующим им возможность УДО из-за проявления «стигматизации». На успешность реадаптации освобожденных по УДО негативно влияют вынесение судом решения о запрете на многие виды деятельности и иные ограничения [23].

В Социалистической Республике Вьетнам новые нормы по институту условно-досрочного освобождения законодательно приняты в 2016 г. При этом закреплены следующие условия, необходимые для реализации осужденным права на получение УДО: положительное отношение осужденного к исправительному воздействию и заслуженное сокращение срока исполнения; наличие постоянного места проживания; исполнение дополнительного наказания (штраф или иное возмещение ущерба, причиненного преступлением). В отношении пожизненно лишенных свободы получение права на УДО возможно после отбытия не менее 15 лет, причем на законодательном уровне определены и виды преступлений, за которые УДО не применяется: против национальной безопасности; терроризм; против человечества и военные преступления; убийства и похищения людей; незаконные производство, оборот и хранение наркотиков [24].

В КНДР существует такой вид наказания, как пожизненные исправительно-трудовые работы. Если осужденный в процессе его отбывания демонстрирует примерное поведение, то по истечении десяти лет лишения свободы он имеет возможность реализовать право условно-досрочно освободиться. Принимая решения об УДО, суды учитывают степень исправления таких лиц. Учеными отмечается, что при этом суды испытывают затруднения из-за размытости критериев, в том числе по оценке готовности пожизненно осужденных к УДО [24].

Восточно-азиатский подход (Япония, Республика Корея, Таиланд) имеет значительную правовую специфику, в том числе отражающую культурную ментальность конкретных стран (терпимое отношение к смертной казни, телесным наказаниям; религиозность, влияющая на мировосприятие и жесткую табуированность по определенным нормам поведения), что влияет на решение вопроса о возможности предоставления УДО.

Как известно, в Японии имеют место относительно мягкие наказания даже за такие опасные преступления, как убийство и грабеж. Например, в 2016 г. из 204 осужденных за убийство каждому третьему (32%) было назначено наказание в виде лишения свободы на срок до 7 лет, а половине — от 3 до 5 лет. Мягкая наказательная практика, на наш взгляд, основывается на активно реализуемой в Японии политике контроля над преступностью, где важную роль играют и публичные меры, направленные на ресоциализацию заключенных и социальную реабилитацию лиц, освобождаемых по УДО, причем без чрезмерной стигматизации, чтобы избежать формирование у них комплекса преступной личности, изгоя общества [15]. В отношении осужденных пожизненно в тюрьмах реализуется политика «iron fist» («железный кулак»), так как условия отбывания наказания отличаются крайней жесткостью регламента и наказаний за его нарушения. В пенитенциарной системе Японии с 2019 г. установлен порядок, при котором вновь поступающие в тюрьмы престарелые осужденные проходят проверку на признаки деменции, а в случае их подтверждения таких осужденных сразу помещают под наблюдение врачей, чтобы выявлять и лечить болезнь на ранней стадии. В Японии право на УДО осужденным пожизненно предоставляется по истечении 10 лет, но на практике суды преимущественно освобождают их при отбытии максимально продолжительного времени (но не более 20 лет). За освободившимися по УДО устанавливается так называемый защитный надзор, причем осуществляемый в рамках деятельности более 50 органов такого надзора, где наряду со штатными персоналом все более активное участие принимают и волонтеры [15].

В Республике Корея каторжные работы считаются более строгим видом наказания, чем тюремное заключение, и они могут назначаться при пожизненном лишении свободы. При этом осужденные к пожизненному заключению, которые хорошо себя вели, т. е. показали подлинное раскаяние и исправление (отнесены к первой ступени исправления в рамках нормативно регулируемой прогрессивной системы отбытия наказания), могут быть условно-досрочно освобождены постановлением административного органа по отбытии 10 лет. Лицо, освобожденное условно-досрочно, должно быть взято на поруки, но за исключением случаев, когда административный орган, который предоставляет освобождение, считает это излишним (ст. 73-2 УК Республики Корея). В соответствии со ст. ст. 74–76 УК Республики Корея, если в период неотбытой части срока наказания лицо, освобожденное по УДО, совершит новое умышленное преступление, за которое ему будет назначено наказание, связанное с лишением свободы, либо нарушит условия, касающиеся надзора или особых требований, которые должны соблюдаться им в период неотбытой части срока наказания, и степень такого нарушения окажется высока, условно-досрочное освобождение отменяется [25].

В уголовном законодательстве Таиланда условнодосрочное освобождение в отношении пожизненно заключенных имеет особый характер: применяется изменение вида наказания либо помилование, которое является прерогативой короля. Целенаправленной психологической подготовки лиц, осужденных к пожизненному заключению, в пенитенциарных учреждениях не ведется, что в значительной степени может объясняться комплексом факторов: разной религиозностью, ментальностью, устоявшимися стереотипами и традициями, экономическим развитием страны. Судами вопрос предоставления УДО предварительно согласовывается с Исправительным департаментом Министерства юстиции, так как принимаются во внимание возраст, состояние здоровья, поведение, прошлые заслуги, образование и навыки, умственное состояние, привычки, увлечения и другие смягчающие обстоятельства. Однако исполнение решения по УДО может быть отложено на неопределенный период времени, а затем человек может быть освобожден без всяких условий или с условием контроля его поведения на срок не более пяти лет [26].

В Новой Зеландии осужденные к пожизненному лишению свободы должны отбыть наказание не менее 10 лет, чтобы к ним было применено условно-досрочное освобождение. При этом на практике оно часто применяется по умолчанию, что и позволило стране сократить на 71% численность лиц, содержащихся в тюрьмах [24, с. 330]. Однако Верховный суд Новой Зеландии в августе 2020 г. в отношении террориста Брентона Тарранта, устроившего стрельбу в двух мечетях в городе Крайстчерч, вынес решение о его пожизненном лишении свободы без права на УДО.

Выводы

Анализ подходов к условно-досрочному освобождению заключенных пожизненно в странах из контрастных правовых систем 3 позволяет констатировать, что общими трендами являются следующие моменты.

• 1.    Освобождение производится не только по формальному правовому основанию, но и с учетом личности и поведения конкретного лица (определение степени исправления и риска совершения повторного преступления).

• 2.    Предъявляются высокие требования к проф-компетентности должностных лиц пенитенциарных учреждений, в том числе по вовлечению спецконтин-гента в психокоррекционные и ресоциализирующие программы, по осуществлению мониторинга трансформации личности и поведения, учету его данных при решении вопроса об УДО.

• 3.    Существует действенный механизм контроля за спецконтингентом со стороны сотрудников службы пробации и иных организаций, а также оказания помощи условно освобождаемым лицам при нахождении в условиях испытательного (надзорного) срока, определяемого судом при назначении УДО. Доминирование в конкретных странах определенных пенитенциарнопроцедурных моделей обращения с осужденными пожизненно и применения к ним УДО — актуарной (акцент на объективные показатели просоциальных из-

• менений, которые предварительно выявлены на основе статистики, криминологических и пенологических исследований [11]) или клинической (акцент на выявление и учет субъектных факторов просоциальных изменений, в том числе после реализации программ психотерапии и ресоциализации [16]) — является следствием сложившегося типа пенитенциарных парадигм [27].

Рекомендации. В обращении с осужденными пожизненно востребован индивидуально-дифференцированный подход. Он должен базироваться на предварительно научно обоснованной типологии и обеспечивать целенаправленные воздействия на разные категории спецконтингента с учетом оценки их субъектной активности в просоциальном изменении, в том числе и после применения специальных психокоррекционных и ресоциализирующих программ. Считаем крайне важным в исправительной работе учитывать геронтопсихологические особенности осужденных пожилого возраста. Надо уделить внимание также разработке и внедрению психотерапевтических программ для работы с лицами, которые имеют психические аномалии личности, не исключающие вменяемости. Кроме того, нами поддерживается и позиция ученых (Ю. М. Антонян, Б. Г. Бовин, П. Н. Казберов, Ю. В. Славинская), что следует экспериментально апробировать программы обращения с такой категорией спецконтингента, как лица, отбывающие пожизненное наказание за преступления террористической направленности.

Учитывая положительный опыт зарубежных стран, считаем актуальным в России не только законодательно регламентировать для осужденных пожизненно процедуру применения прогрессивной системы отбывания наказания, но и ускорить создание нового органа — службы пробации. При этом она должна стать новым звеном в государственной службе и целевым институтом противодействия рецидивной преступности, а также выступить органом по реализации позиции гениального пенитенциарного специалиста А. С. Макаренко (1888–1939), считавшего, что главное в исправительной работе с оступившейся личностью — «воспитать у нее перспективные пути». Такой ориентир в деятельности сотрудников службы пробации в развитых странах мира, в том числе в работе с осужденными пожизненно, получает все большую реализацию, причем их сотрудники начинают работать с данными лицами еще в период отбытия ими наказания в пенитенциарных учреждениях, в том числе в тесном взаимодействии с госорганами, организациями гражданского общества и конфессиями [28, с. 126].

Отметим, что вносимые авторами предложения носят дискуссионный характер и требуют междисциплинарного обсуждения. Реальной дискуссионной площадкой могла бы стать секция на Международном пенитенциарном форуме, традиционно проводимом Академией ФСИН России, так как в последние годы, в зарубежных и отечественных публикациях, расширилось научно-предметное обсуждение проблем и обоснование предложений по оптимизации обращения с осужденными пожизненно.

Перспективы. С учетом осуществления в России перспективного реформирования уголовно-исполнительной системы в аспекте положений Концепции развития уголовно-исполнительной системы до 2030 года, Минимальных стандартных правил ООН в отношении обращения с заключенными («Правила Манделы» 2015 г.) и Европейских пенитенциарных правил (2020 г.), а также критериев доказательного подхода в социогуманитарных инновациях представляется важным в отечественной пенитенциарной системе осуществить интеграцию конструктивных составляющих из актуарной и клинической моделей обращения со спецконтингентом. Актуально обоснование научной модели и проведение мониторинга трансформации личности осужденных пожизненно, в том числе с учетом их субъектной активности в самоисправлении [27]. В связи с этим следует, с одной стороны, экспериментально апробировать на отечественном спецконтингенте процедуры прогноза степени риска рецидива преступлений из актуарного подхода, реализуемые за рубежом (СисОП (Система оценки риска совершения повторных правонарушений); VRAG (Руководство по оценке риска насилия); SORAG (Руководство по оценке рисков для сексуальных преступников)), а с другой — обобщить накопленный опыт профдеятельности отечественных психологов в 7 исправительных колониях для осужденных пожизненно, в том числе по применению технологий «постдиагностического тренинга-коррекции» и «кризис-интервенции», а также оказанию психологической помощи в самоисправлении [28]. Научная деятельность в указанных направлениях уже нами ведется, в том числе при сотрудничестве с учеными из Германии, отстаивающими значимость в ресоциализационной работе с осуждаемыми пожизненно и специалистов институтов гражданского общества [29].