Пограничные личностные расстройства у сотрудников правоохранительных органов

С.Я.Христофорова , доктор психол. наук, профессор Н. В.Дмитриева

ФГОУ СМУЦ ГУФСИН России по Новосибирской области

Экстремальные условия деятельности сотрудников правоохранительных органов характеризуются значительными психологическими перегрузками, стрессами и повышенным риском возникновения нервно-психических расстройств. Воздействие патогенных факторов может привести к пограничным расстройствам личности – заболеваниям, стоящим на рубеже между нормой и патологией.

При определении психической нормы возникают значительные трудности. Наблюдается много таких разновидностей форм поведения или состояния психики, где уверенно определить их как норму или патологию затруднительно, а при определенных обстоятельствах – даже невозможно. Так, психически здоровый человек может нарушать социальные и правовые нормы, в то время как при психической патологии зачастую наблюдается вполне законопослушное, во всех отношениях приемлемое для общества поведение.

Между болезнью и здоровьем находится промежуточная область, пограничная полоса, занятая теми состояниями и формами, которые не могут быть отнесены ни к болезни, ни к здоровью. Переходные состояния между душевным здоровьем и болезнью и, в первую очередь, те его формы, которые связаны с рождением человека, не имеют ни начала, ни конца, никогда не начинаются, никогда не исчезают и всю жизнь оказываются постоянными спутницами их носителей. По мнению многих исследователей, пограничное личностное расстройство – одно из самых распространенных психических заболеваний в настоящее время.

Сам термин «пограничное личностное расстройство» (ПЛР) был введен Штерном (1938 г.) для обозначения группы пациентов, у которых наблюдалась смесь невротических и психотических симптомов. Stern идентифицировал несколько пограничных признаков:

• 1)    нарциссизм; 2) психическое «кровотечение»; 3) необычная гиперинтенсивность; 4) психическая и телесная ригидность – «ригидная личность»; 5) отрицательные реакции на терапию; 6) чувство неполноценности; 7) мазохизм; 8) глубокая органическая неуверенность и тревога; 9) использование проективных механизмов; 10) затруднения в оценке реальности, особенно в

сфере межличностных отношений. Пациенты были обозначены ученым как «пограничные», поскольку их нельзя было лечить «интеллигентными средствами», прежде всего психоанализом.

Как отдельное расстройство ПЛР было введено в диагностику в DSM-III уже в 1980 г. Согласно DSM-IV-TR (2000), диагноз ПЛР основывается на девяти признаках. Позже Kreisman и Straus (2004) считают целесообразным разделить девять диагностических критериев на четыре первичные сферы, что должно учитываться при целенап-рaвленном лечении. Они представлены:

• 1)    нестабильностью настроения (критерии 1, 6, 7 и 8 пo DSM-IV-TR);

• 2)    импульсивностью и неконтролируемым поведением (критерии 4 и 5);

• 3)    межличностной психопатологией (критерии 2 и 3);

• 4)    нарушением мышления и восприятия (критерий 9).

Hurt и другие (1990), проанализировав 465 пациентов с ПЛР, считают целесообразным разделение этого расстройства на три отдельных кластера:

• 1)    кластер идентичности, в котором на первый план выступает нарушение идентичности, непереносимость одиночества и переживания скуки/пустоты;

• 2)    аффективный кластер, характеризующийся злостью, нестабильностью аффекта и межличностных отношений;

• 3)    импульсивный кластер, где основными являются импульсивность и самоповреждающее поведение.

Предложенная дифференциация имеет большое прогностическое значение, поскольку, нaпример, риск совершения суицида наиболее велик у пациенток/паци-ентов, входящих в импульсивный кластер, и наименее присутствует в кластере идентичности. Аффективный кластер занимает в этом отношении промежуточное положение.

Лица с ПЛР, главным образом в возрасте двадцати лет, обнаруживают наиболее выраженное нарушение функционирования, что связано с затруднениями в oc-тавлении родительского дома и одновременно эмоциональной уверенности в отношениях и профессиональной карьере.

Устанавливается, что в попытках сформировать глубокие отношения эти лица попадают в дилемму «нуждаемость – страх». Они стремятся к интимности, но охвачены страхом оказаться травмированными или разочарованными, в связи с присутствием базисного недоверия к другим, сформированного в раннем детстве в результате дисфункциональных отношений с родителями или другими осуществляющими первичную заботу лицами.

В тридцатилетнем возрасте имеет место некоторое смягчение. Поведение становится менее самодеструк-тивным, улучшается способность формировать близкие взаимоподдерживающие отношения или же обходиться без таковых. У лиц, злоупотребляющих алкоголем, может обозначиться тенденция к прекращению алкогольного поведения (Stone, 1990).

Пятое десятилетие, согласно М. Stone, является для пациентов вторым критическим периодом, в котором относительная эмоциональная стабильность, способность к получению удовлетворения, приобретённые ранее, укрепляются, а клинические признаки, наоборот, обостряются. Неблагоприятный вариант обычно связан с экзистенциальными психологическими травмами (развод, потеря основной эмоциональной поддержки). М. Stone считает, что здесь определяющим фактором в прогнозе является отсутствие или наличие враждебности. Автор выделяет в этом контексте симптом «пограничной злости», придавая ему детерминирующее значение. Динамика событий выглядит обычно следующим образом. Пациенты с ПЛР, у которых злость и продолжает отмечаться в середине жизни, в конце концов истощают терпение своих мужей/жен или других близких людей, от которых они зависят. Злость, враждебность к окружающим приводят к усилению социальной изоляции, депрессии, возобновлению алкоголизма, суицидам. В то же время многие пациенты, избавившиеся от враждебности, в 40-50-е гг. могут настолько измениться, что «уровень, свойственный ПЛР, к ним более неприемлем».

Выбор, который человек совершает ежедневно, зачастую зависит от его раннего детского опыта. Понимание возникновения динамики личностных расстройств невозможно без анализа психосоциальных факторов, воздействующих на ребенка, начиная с наиболее ранних периодов его жизни. Неудовлетворение психобиологических потребностей в младенческий период приводит к формированию «основной недостаточности», которая препятствует развитию нормальной когезивной (спаянной) идентичности. И если эмоциональные отношения, в которые был включен ребенок, осуществлялись по принципу нажима, давления, подчинения, то не удивительно, что интериоризировавший тот или иной паттерн «жертвы» в детстве взрослый мужчина делается зависимым от коллективного мнения, а зрелая, дееспособная женщина – от материально обеспечивающего ее мужа.

Основными факторами, способствующими развитию ПЛР, являются провалы отношений между матерью и ребенком в первые годы жизни, пренебрежительное отношение и опыт насилия в детстве. Ряд исследователей полагают, что импульсивность и эмоциональная нестабильность при ПЛР обусловлены нарушениями ра- боты лимбической системы и префронтальной коры головного мозга. Обнаружено, что в анамнезе лиц с пограничным личностным расстройством значительно чаще, чем в анамнезе страдающих другими патологиями, встречаются случаи сексуальной травматизации и жестокого обращения в детстве (что подтверждено исследованиями с применением контрольных групп). Патогенное влияние физического и психологического насилия, в том числе сексуальных домогательств, телесных наказаний, неадекватных родительских установок и ма-нипуляторства, на личность и психику ребенка в анамнезе пограничного пациента потеснили даже проявления суицидального и парасуицидального поведения, традиционно занимавшие в иерархии диагностических признаков ПЛР одно из ведущих мест и считавшиеся его «визитной карточкой».

Результат нарушений физических и эмоциональных границ, пережитых в детстве (травматический опыт), в дальнейшем воспроизводится в течение жизни. Вторжение влечет за собой нарушение отношений с собственным телом, которое включает не только изменение позитивного отношения к нему, но и искажение телесной экспрессии, стиля движений. При высоком уровне дифференцированности и интегрированности образа Я, свидетельствующем о позитивном отношении к собственному полу, 60% испытуемых обнаруживали инверсии пола в рисунке человеческой фигуры, что указывает на наличие диффузии половой идентичности, психологического «отказа» принадлежать к этому полу. Речь идет об «искусственно позитивной» половой идентификации, маскирующей конфликтное отношение к собственному полу. Используемые защитные механизмы – это типичные для ПЛР обесценивание и идеализация, отрицание, расщепление, причем обесценивание – один из наиболее часто используемых механизмов защиты, идеализация встречается намного реже, но используется «на полную мощность». Пережитое в детстве сексуальное насилие проявляется в нарушениях Я-концепции, чувстве вины, депрессии, трудностях в межличностных отношениях и сексуальных дисфункциях. Формирование ПЛР начинается в детском возрасте и находится в прямой взаимосвязи с влиянием окружающей среды. В процессе развития личностного расстройства для достижения чувства безопасности, контроля, идентичности эти дети ведут себя таким образом, что объективно достигают обратного желаемому результата. Они часто вызывают у людей отрицательные эмоциональные реакции, что значительно затрудняет возникновение желания и попыток сделать для них приятное, как-то помочь им. Такой характер коммуникации не только не смягчает, но и усиливает их дезадаптацию.

Лица с пограничным личностным расстройством также проявляют выраженную тенденцию к аддиктив-ным реализациям. Употребление изменяющих психическое состояние веществ связано у них обычно со стремлением смягчить или устранить неприятные эмоциональные переживания, а также может быть компонентом в структуре импульсивности. В последнем случае аддиктивные реализации особенно интенсивны и социально опасны.

Kreisman и Straus анализируют факторы, на основании которых представляется возможным прогнозировать развитие ПЛР. Авторы утверждают, что наблюдения за пациентами с ПЛР в течение десяти и более лет позволяют выделить специфические характеристики, свидетельствующие об относительно хорошем или плохом прогнозе. Положительные прогностические признаки включают: высокий интеллект; физическую привлекательность; художественный талант; самодисциплину; вовлечение в 12-шаговую программу в случаях злоупотребления веществами, изменяющими психическое состояние; раннее, резкое улучшение.

К отрицательным прогностическим характеристикам относятся: хроническая враждебность и раздражительность; наличие в истории жизни (анамнез) антисоциального поведения; тяжелое родительское насилие; патологическая ревность; эксцентричное, отчужденное поведение; злоупотребление веществами, изменяющими психологическое состояние, без включения в 12-ша-говую программу.

Kreisman и Straus выделяют также факторы, «коррелирующие с негативным прогнозом». К ним относятся:

• –    хроничность. Чем дольше существуют симптомы, тем более вероятно продолжение;

• –    тяжесть. Чем более серьезны симптомы, тем менее вероятна их ремиссия;

• –    коморбидность. Наличие других нарушений, таких, как депрессия или злоупотребление субстанциями, которые ухудшают прогноз;

• –    импульсивность. Чем более постоянно и сильно выражен этот симптом, тем менее вероятно достижение полного его устранения;

• –    возраст возникновения начальных проявлений. Если начальные симптомы наблюдаются или в раннем подростковом периоде или в возрасте 30-40 лет, количество диагностированных случаев сокращается;

• –    нарушенные отношения с родителями. Плохие отношения с родителями в детстве и позже, во взрослом

СПЕЦИФИКА "ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ЛИНЕЙНЫХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ

Проблема влияния профессии на личность, взаимосвязи деятельности и личности в деятельности – одна из наиболее актуальных проблем в психологии. В начале XX в. известный социолог П. Сорокин для обозначения особого социально-психологического феномена ввел в научный оборот выражение «профессиональная деформация».

Специфика предмета труда оказывает влияние на психику субъекта профессиональной деятельности, формирует или деформирует его психику. Профессиональная роль сотрудника ОВД многосторонне влияет на личность, предъявляя к человеку определенные требования, преобразует его облик, как внешний, так и внутренний. Многолетнее, ежедневное решение типовых задач со- периоде, предсказывают плохой исход;

• –    нетрудоспособность. Пациенты, получающие пособие по инвалидности, имеют худший прогноз, чем те, кто способен поддерживать себя экономически.

При наличии одного и более позитивных индикаторов и ни одного негативного в 90% случаев и более пациенты хорошо справляются с ситуациями. Среди тех, кто обнаруживает один или более негативных индикаторов без какой-либо позитивной характеристики, всего 35,0% их достигают минимального удовлетворяющего уровня функционирования.

Как уже говорилось, существуют промежуточные между нормой и патологией состояния – транзитор-ные, обратимые, которые могут перерасти в более стойкие расстройства, если вовремя не обратить на них внимания. Сотрудники правоохранительных органов, страдающие данной патологией, испытывая серьезные трудности в общении, личной жизни, профессиональной деятельности, зачастую не обращаются за профессиональной помощью. Эти люди представляют проблему как для себя, так и для других, особенно для близких людей.