Поэтическое наследие Бориса Мамайсура в контексте "тихой лирики" украинского шестидесятничества

Борис Мамайсур является одним из представителей поколения шестидесятников. Современные исследователи причисляют его к негромкой волне украинского литературного шестидесятничества. В литературе «тихая лирика» выступает как одна из форм художественного феномена времени, явление неординарное, совершенно не изученное и вполне новаторское в контексте поэзии украинских шестидесятников.

Долгое время «тихая лирика» как литературно-эстетическое явление терялась среди громкой поэзии, с которой стремительно входили в литературный процесс ведущие деятели движения – Н. Винграновский, И. Драч, Л. Костенко, Д. Павлычко, В. Симоненко, В. Стус и другие виднейшие представители направления.

Представители «тихой лирики» – В. Диденко, В. Забаштанский, П. Засенко, В. Корж, В. Лучук, Б. Мамайсур, П. Перебийнос, В. Пид-палый, Л. Талалай, М. Сом, В. Ярынич – ратовали за творческое самовыражение, выступали против засилья ведущего в то время литературного метода соцреализма. Погрузившись в себя, в свое художественное «я», они наслаждались собственным творчеством.

Известный украинский литературовед Л. Тарнашинская считает, что их художественно-эстетические поиски, основанные на национальных источниках, также развивались в русле европейских художественных новаций, что помогало достичь синтеза традиции и новаторства и на этой основе обогатить украинское искусство живым, отчетливо индивидуализированным взглядом на жизнь и мир. Ориентация на лучшие образцы мирового искусства и мощное развертывание национальной традиции обеспечили то равновесие традиционного и современного, что внесло новые акценты в видение национальной картины мира. Литературное шестидесятничество в полной мере отразило нациоцентричные, государствообразующие, антропоцентричные, духовные тенденции второй половины ХХ в., оставив заметный след в истории украинской культуры [6, с. 6].

«Тихая лирика», с ее скрытой психологической погруженностью, образной уязвимостью, метафорической изысканностью, концептуальной откровенностью, философской гармоничностью, глубинной медитативно-стью, является одним из интересных творческих явлений XX в. Понятие «тихая лирика» («тихая поэзия») – относительное. Для ее представителей собственное творчество было своеобразной компенсацией того, чего не хватало в реальной жизни; в нем они черпали силы, энергию и воодушевление для жизни. Их поэзия – позиция тихого бунта и сопротивления власти. Пытаясь найти пути художественной и жизненной правды, авторы «тихой поэзии» были вынуждены действовать скрытно, намеками, через приемы иносказания, аллегории выражать свой протест. Уместно по этому поводу замечает Л. Тарнашинская: «Такие “тихие книжники”– в силу своего личного выбора – решились на прорыв за пределы понимания функции литературы негосударственной нации, в частности писательского труда как просветительского служения униженному народу, отстаивая своим творчеством право мастера оставаться самим собой, творить так, как подсказывает художественная интуиция, осваивать новые эстетические плоскости» [8, с. 232].

Имя малоизвестного и непризнанного при жизни Бориса Сергеевича Мамайсура (1938– 2003) постепенно возвращается в украинскую литературу. Собственная гражданская позиция, непростой, неуступчивый характер и слабое здоровье обеспечили ему сложную, трагическую судьбу.

Творчество Б. Мамайсура изучено мало. О поэте вскользь упоминается в книге Г. Ка-

сьянова «Разногласия: украинская интеллигенция в движении сопротивления 1950– 80-х годов». Автор называет эту фамилию среди других участников вечеров молодой поэзии, которые проходили в атмосфере полного ажиотажа [2]. В статье «Вспомним всех – поименно» М. Мачкивский подчеркнул, что Б. Мамайсур оказался в центре внимания известного критика И. Дзюбы как автор, чье творчество было приостановлено проблемами общественно-политической жизни [5]. А уже сам Дзюба полно охарактеризовал фигуру этого поэта в статье «Забытые – рядом» [1]. «Сло-божанская яса» поместила на своих страницах произведения Б. Мамайсура, дав возможность читателю проникнуться настроениями поэта-шестидесятника и выяснить тематические горизонты и идейную насыщенность произведений [7]. Отсутствие фундаментальных исследований, посвященных творчеству Б. Мамай-сура обусловило нашу заинтересованность поэтическим наследием автора.

Поэт начал писать стихи вначале на русском языке, но вскоре перешел на украинский, не без влияния И. Светличного. Печатался в коллективном сборнике «Счастливого пути» (1962). А в 1963 г. вышел первый сборник стихов «Будет шторм». Сборник был совсем небольшой – всего 23 стихотворения, преимущественно подражания Маяковскому, Евтушенко. Преобладала в сборнике революционноромантическая риторика, обозначенная подражанием интонациям Маяковского и выразительным влиянием Евтушенко. Однако чувствовались искренность юношеского максимализма и антимещанский пафос. Автор стремился выглядеть как человек, исповедующий высокую духовную меру и нетерпимый к профанации коммунистического идеала. Несмотря на всю наивность такой позиции (а и иногда дерзость и претенциозность), были в ней трогательная чистота, строгий социальный аскетизм и одновременно живые рефлексии на непрограммируемые впечатления из личного жизненного опыта.

Еще два сборника были написаны в 1962– 1964 гг. – «Игра с огнем», «Второе начало». Последняя была издана только в 1997 г. с предисловием и при содействии литературоведа И. Дзюбы. Книга «Иди и говори» увидела свет после смерти поэта в 2006 г.

Борис Мамайсур владел неординарным поэтическим талантом, литературным новаторством, о чем одобрительно отозвались в свое время Максим Рыльский и Василий Стус.

Откровенные, правдивые, даже радикальные стихи Б. Мамайсура, в которых он критиковал советскую эпоху, лицемеров-поэтов, равнодушие, непримиримость ко лжи, не нравились цензорам.

Поэт Петр Засенко вспоминал, как познакомился с Борисом – чернявым красавцем, с длинными усами, в вышиванке, который лелеял в своем сердце большую любовь к родной земле, к природе. Писатель утверждал, что у гордого, несгибаемого Мамайсура было древнее, неподдельное украинское, казацкое естество. Он имел твердый характер, не воспринимал господствующую идеологию, имел свою позицию, знал, зачем пришел в мир…

В своих произведениях Б. Мамайсур сознателен своей высокой миссии поэта нести честное слово во имя сохранения собственной художественной сущности и общечеловеческой справедливости. Такое сочетание в творчестве эстетических и гражданских идеалов заставляет его стоически искать удачный поэтический образ, меткое слово:

Мільйоном пер описане візьми –

І там знайди своє щось (не відкрите),

Свою, ще не оспівану любов… [4, с. 100].

Без поиска невозможно проникнуть в духовный мир человека:

Бо що ж ти за поет, коли не знайдеш?...

Там, де ти сам, – неважно бути першим…

[Там же].

Собственно, это один из тех творческих принципов, которые утверждает украинская поэзия 1960-х гг.

Стихи философской тематики являются ведущими в творчестве поэта, поскольку в них все: жизнь, боль, утраченные надежды, стремление к справедливости, потребность духовной свободы, размышления о предназначении человека на земле. Выразительным гражданским пафосом и социальной сатирой наделены философские размышления Б. Мамайсу-ра в цикле стихов «Между сегодня и завтра»:

А може, це не я живу на світі,

А хтось за мене ходить на роботу,

І вірші пише, і з людьми гризеться,

А я лише під’юджую його …..

…Це зовсім не роздвоєння особи,

Скоріше це роздвоєння епохи… [Там же, с. 31].

Гражданская лирика Мамайсура поражает острым ощущением проблем современного автору мира, вызывает острую реакцию, за- ставляет спорить, задумываться над тем, что же мешает жить в нормальном цивилизованном мире. Следует заметить, что непринятие действительности у поэта было насквозь романтическим, обусловленным наличием пусть и нечеткого, но требовательного гражданского и духовного идеала и этическим максимализмом.

Одна из основных тем творчества поэта – тема одиночества, неприкаянности человека в мире, где царит бездуховность. Ежедневно мы, того не осознавая, ставим себя перед выбором и рано или поздно должны отвечать за него. Духовный выбор построен на противопоставлении суеты, псевдодеятельности, цинизма, лакейства – и настоящей жизни с ее моральными критериями и ответственностью. Личная депрессия не помешала Мамайсуру обращаться к потомкам, недалеким и тем, кто будет жить через много лет. В любовных стихах («Вечера», «Из давнего», «Ты снишься мне каждую ночь», «О любви») поэт тонко развивает мотивы любви, одиночества, разлуки, измены. Сердечные чувства поэт переливает в напевные строки, полные нежных чувств, светлой грусти:

Серед запахів літа п’янких –

Хіба можна блукати самому (проминувши твій радісний сміх)

І не зважить на любу розмову [4, с. 90].

Важную роль в произведениях поэта играет природа. Она у Б. Мамайсура становится способом раскрытия взаимодействия человеческой души и природной среды. Картины природы в поэзии автора хотя и имеют относительно самостоятельное значение, сливаются с душевным состоянием лирического героя. Ярким примером этого является цикл стихов «Пейзажи»:

Ви чуєте, як зорі шелестять

Холодними осінніми ночами?

Ви бачите, як зріють зорі в небі? [Там же, с. 96].

Пейзажная лирика поэта наполнена живой, лучезарной любовью к природе, к родной земле, ко всему сущему:

О як ти пахнеш у відлигу, Земле!

[Там же, с. 124].

Поэтический язык писателя довольно своеобразен. Как отмечает литературовед И. Дзюба: «Интересный феномен – поэтический язык Бориса Мамайсура. Его лексика, конструкция фразы, синтаксис, стилистика – это принци- пиальное выпадение из традиционного украинского поэтизма и благозвучия, из гладкопи-си и нормы. Тяжеловатые ритмические сдвиги и синтаксические изгибы, иногда некоторая “неуклюжесть” высказываний – это не от того, как надо, а от противостояния губительному коммуникационному комфорту, от нежелания отказываться от собственной, “неисправленной” речи, хотя некоторым она и кажется неправильной» [1, с. 13].

Палитра художественно-поэтических приемов Б. Мамайсура влечет своей оригинальностью и разнообразием. Это интересные эпитеты и сравнения – оксамитова ніч, рожево-щокі мрії, наче муха об шибку б’юсь, сам – мов верблюд в пустелі, синє-синє небо, як варений пуп... Поэт использует красочные метафорические словосочетания (ти послухай, як вітер кличе, як дзвенить розгониста даль…; зашептали зорі по-весняному...; душа втопи-лася в чорнилі…; в душі чужі фіалки й розцві-ли…) , обращается к оксюморону (нуте, без-ногі, в похід…). Автор широко употребляет в произведениях фразеологические единицы и крылатые выражения (лікті гризти, вовком вить, засукати рукава, мислю – отже живу, таланти треба заривати…). Для него характерно незаурядное владение поэтическим словом, его стихотворная палитра органично сочетает в себе различные художественностилевые средства, которые выстраивают тонкую и самобытную архитектонику стихов и соотносятся с неповторимым внутренним миром автора.

Талантливая, неординарная поэзия Бориса Мамайсура стала заметным явлением в украинской литературе XX в. и является ценным материалом для анализа и многогранного исследования.