Поэтика детали в романе Б. Бейнбридж "Мастер Джорджи"

В конце 20-го века английские романисты стали часто обращаться к викторианской эпохе. Такой роман получил название неовикто-рианского. Впервые этим термином английский критик Дана Шиллер в 1995 году окрестила романы современников, выражавших особый интерес к роману викторианскому и создававших свои произведения, используя контекст той эпохи. Ярким примером неовиктори-анского романа является роман «Мастер Джорджи» (“Master Georgy”), написанный Бэрил Бэйнбридж (Beril Bainbridge; 19342010) в 1998 году.

Образность и яркость романа «Мастер Джорджи», как и любого другого художественного произведения, достигается благодаря особенно значимой роли детали.

Л. Чернец дает определение художественной детали как самой мало единицы предметного мира произведения и выделяет сюжетные, описательные и психологические детали [Чернец, 2006]. При этом, в зависимости от преобладания того или иного типа деталей, выделяется свойство (доминанта) стиля: сюжетность, описатель -ность или психологизм.

В романе «Мастер Джорджи» преобладает психологический тип детали, а, значит, доминантой является психологизм. Эго позволяет утверждать повествование от первого лица (всего этих лиц три), оформленное в «дневники» очевидцев событий. И именно «чтение» мыслей героев помогает понять их; в совокупности с повествовательной и описательной деталью образы персонажей раскрываются наиболее полно.

В центре событий первой главы Миртл - двенадцатилетняя сиротка, одной из первых увидевшая мертвого мистера Харди в публичном доме. В этой главе читатель знакомится с жизненной философией девочки: «мало ли, откуда я вылезла - важно, куда я иду». [Bainbridge 1998: 17]. Ее реплики, подкрепленные внутренними комментариями, раскрывают ее истинную натуру, прорывающуюся сквозь рамки принятых правил приличия. Так, в ответ на искреннюю благодарность миссис Харди, Миртл произносит заученную фразу о том, что это ее долг, но потом понимает, что это «звучит суховато» и добавляет: «Что вы, я с большим удовольствием» [Bainbridge 1998: 26].

От первого лица узнаем мы и об убеждениях Помпи Джонса: «не из того я теста сделан, чтобы быть слугой, не в моем это характере подчиняться»; «век живи - век учись», - рассуждал Помпи [Bainbridge 1998: 46, 66].

Но нет героя более «скрытого» для других персонажей, чем доктор Поттер. Именно его невидимая для окружающих личина создает сильнейший контраст с его поступками. Его «злоупотребление» научными знаниями, воспринимаемое другими героями как образованность, -лишь иллюзия знания; он всеми силами пытается произвести впечатле -ние человека, сведущего в каком-либо вопросе (если не во всех сразу), потому пресечение этих попыток для Поттера является довольно болезненным. Обида за отсутствие хотя бы одного отзыва на его научную статью с прежней силой всплывает в памяти при упоминании пре -дыдущего посещения Крыма.

Поттер не просто самолюбив, его духовные потребности абсолютно проигрывают физиологическим. Рассуждая о характере Беатрис, отмечая возможность положиться на нее, он не может не упомянуть минуты их «блаженных кувырканий». Здесь, как и далее, любые высокие в понимании других людей чувства, какие-либо проявления духовности неизбежно приземляются ассоциациями Поттера с чем-то плотским. Показательно в этом плане и рассуяедение Поттера о его любви к жене. Уверенно заявляя это, он вспоминает ее привычку «поклевывать еду» на его тарелке, то, как «пухлые пальчики ласково трут» клопиный укус на его щеке.

К музыке отношение Поттера такое же невежественное, как и к науке: в опере его смущает «нескладный грохот и надсадный вой» инструментов; а один из фортепьянных концертов запомнился тем, как пианист сделал сальто со сцены.

Дополнить психологический портрет Поттера помогает О.Джу-майло, которая пишет о герое Исигуро из произведения «Остаток дня» следующее: он «обставляет мучительные прозрения краха собственной жизни великолепием насыщенного многословия. Выбор стилистических красот весьма показателен: речь Стивенсона пестрит перифразами, эвфемизмами и литотами» | Джу майло 2007: 31].

Говоря о сюжетной детали, стоит в первую очередь уделить внимание роли фотографии, являющейся главным символом романа. С фото -графией связана и деталь-заглавие: название каждой главы - пластинка и образ, запечатленный на ней. Такая деталь объединяет все главы, доказывает целостность содержания. Образ на пластинке - особенно значимый для главы и романа в целом, ведь на него обращено внимание.

Любовь к фотографии раскрывает основную черту характера главного героя Джорджа. С помощью фотографии Джордж запечатляет: 1) жизнь (прозревшая обезьяна) и смерть (фото мертвого отца Джорджа и Миртл, сидящей рядом; 2) словами Джорджа: «контраст между летучим и незыблемым» [Bainbridge 1998: 34]; 3) молодость и старость (фото Миртл и мистера Харди); 4) свободу и неволю (прозревшая, но запертая в клетке обезьяна); 5) истинность и притворство (фото у фонтана, где все, кроме Миртл, остававшейся естественной, старались задобрить «собственное изображение в жалких потугах преодолеть упущения природы»).

Фото - символ верности, сохранности чувств. Так, Помпи хранил фотографию Миртл, хоть она и была черной и с царапинами.

Последняя фотография - группа уцелевших солдат «для показа родным». Когда фотографу не показалось достаточным равновесие на снимке, он велел «воткнуть» уже убитого Джорджа между другими солдатами. Это подтверждает мысль о том, что на войне все люди -лишь орудия убийства или их жертвы, театром разворачивающихся военных действий управляет кто-то другой, тот, кто стоит выше и не придает значения личностям убитых, ведь главное - количество и качество.

Так, помимо тем и проблем, выраженных с помощью образа фотографии, этот символ позволяет считать роман целостным, циклически завершенным: начинаясь с фотографии, ей сюжет и заканчивается, при чем и на первой, и на последней - смерть стоит рядом с жизнью. Кроме того, первую фотографию делает Джордж, а вот на последней он лишь попадает на снимок, к тому же мертвым - так и жизнь бесконечна, а человеческое существование ограничено рамками времени.

Скажем несколько слов и об описательной детали. Согласно Л. Чернец, детали могут образовывать ансамбль, создавая в совокупности единое и целостное впечатление. Деталь, вносящая в образ диссонанс - «отстраняющая» деталь - имеет огромное значение: выпадая из ряда ансамбля, она останавливает на себе внимание. Повторяясь и обретая дополнительные смыслы, такая деталь, как и деталь вообще, становится мотивом, часто вырастая в символ, постепенно «объясняя характер» [Чернец, 2006: 298].

Примером «отстраняющей» детали может служить шкура тигра в доме Харди, выделяющаяся на фоне остального интерьера. Эту шкуру Миртл ненавидит, потому что миссис Харди, которую Миртл жалела, часто ссорилась из-за шкуры с мистером Харди. Кроме того, ряд подробностей в описании шкуры и внешности миссис Харди вызывает определенные ассоциации: по словам Миртл, тигр «вылупил глаза», а миссис Харди «таращилась»; о тигра все вытирают ноги, а миссис Харди - «заброшенная жена»; чтобы снять шкуру, надо распотрошить животное, а миссис Харди всю «распотрошили» во время родов. Так, на уровне ассоциаций образы шкуры и миссис Харди роднятся.

Подробностью, перерастающей в символ неприязни у Миртл, являются сливы. Сначала Миртл наблюдает как Беатрис кружится под гнилыми сливами в саду, а доктор Поттер «таскается за ней, задрав лицо к облакам». Их неискренние чувства вызывают у Миртл неприязнь. Далее у мертвого мистера Харди губы - синие, как сливы в саду. Опять же неприязнь Миртл выражается к человеку, предавшему идеалы любви и супружеской верности. Сюда же можно отнести сравнение кожи мертвеца с фруктом, залежавшимся в вазе.

А вот в противовес шкуре тигра с «проклятыми полосками» - шкура пони, купленного для Миртл по поручению ее любимого Джорджи: шкура «нежная, просто бархат». Не удивительно, ведь белоснежный пони - от возлюбленного, а шкура тигра была принесена нечестивым мистером Харди.

Отмечая особенность английского романа 20-го века, О. Джумайло говорит об опыте как о неизбывной памяти о боли. В данном романе описательные и повествовательные детали создают яркую картину ужасов войны, грязи того времени; через психологические детали передаются самые яркие впечатления из прошлого, возникающие в памяти героев, те самые болевые моменты, сформировавшие их мировоззрение, характер.