Поэзия - сила против войны (на материале хакасской поэзии)

Всем известно, что оружием Победы во время Великой Отечественной войны была и поэзия. Сегодня очень важно всмотреться на то, что укрепляло душу человека в грозные сороковые. В художественное слово вслушивалась вся страна. Вера Ин-бер в 1943 году справедливо заметила: «Поэзия – это сила, о которой мы раньше и не подозревали». Потребность в стихе была невероятной, тысячи людей знали наизусть пронизывающие поэтические строки о войне. Ведь они лечили их душу, согревали весь организм. Ольга Берггольц вспоминает: «Я думаю, что никогда больше не будут слушать стихи так, как слушали стихи ленинградских поэтов в ту зиму голодные, опухшие, еле живые ленинградцы» [1]. Это были стихи, от которых хотелось плакать или скрежетать зубами. Такова была огромная сила настоящего поэтического слова.

В годы Великой Отечественной войны широкое развитие получила лирика. Она была героической, агитационной, громкой, тихой и т.д. С началом войны она сразу же приобрела призывный характер. Стихи в прямой агитационной форме призывали к уничтожению фашизма («Бей фашисткие танки» А. Твардовского, «Бей врага» В. Инбер, «Встань, ненависть, тебя поем!» А. Прокофьева и т.д.).

Они рождались разными причинами: конкретным фактом злодеяния врага, целями стихотворения, которое, скажем, предназначалось для листовки, особенностями поэтического почерка автора и т.д. Известный татарский поэт М. Джалиль выразил особый гнев, рожденный во время ужасов войны в стихотворении «Неотвязные мысли»: Я прежде и не думал, не гадал, /Что сердце может рваться на куски, / Такого гнева я в себе не знал, / Не знал такой любви, такой тоски (1969). При этом каждый национальный поэт в огненные годы обращался в стихах к своему народу. Например, хакасский поэт Н. Доможаков в январе 1942 года написал поэтическое обращение: Слушай мой голос, хакасский народ, / Голос взволнованный мой!/ Силы мне дай от великих щедрот,/ Смертный чтоб выдержать бой [2].

На защиту Родины наравне со всеми встала и Сибирь. Хотя линия фронта географически была далека, но она с силой алыпа (богатыря) помогала нашей армии. Тысячи сыновей и дочерей хакасов, алтайцев, бурят, шорцев, тувинцев и др. сражались на фронтах войны. А тыловики своим героическим трудом под девизом «Все для фронта, Все для Победы» всячески поддерживали солдат. Не осталась в стороне и крепкое сибирское художественное слово. Стихи национальных поэтов приобретали формы послания, марша, гимна, клятвы, проклятия, письма, ответа и т.д. Среди них были стихи как общего, так и частного характера. К первому относим поэтические строки, сказанные от имени всех сибиряков (хакасские поэты В. Угдыжеков «Я сибиряк», И. Котюшев «Вперед, сибиряки» и др.). Ко второму относим стихи хакасских поэтов: М. Аршанова «Мой наказ», Н. Доможакова «Материнский наказ сыну», тувинского поэта С. Пюрбю «Бой- цу», якутского поэта С. Васильева «Благословение матери», алтайского поэта П. Кучияка «Слово матери», бурятского поэта Х. Намсараева «Благопожелание матери» и другие. По-сибирски сильный материнский чахыг (наказ) слышен в стихотворении Н. Доможакова «Наказ матери сыну»: Коль не хочешь ты темноты, / Материнский наказ послушай, / Бей фашиста.../ Чтоб не взял он жены твоей (перевод А. Ойслендера) [3].

Если в строках С. Пюрбю слова матери сдержаны, то в строках Н. Доможакова они строги, даже с элементами проклятия: По глазам я прочту, любя, – /Как берег ты страну свою / Если спрячешься ты в дыму/ За того, кто шагает рядом... Не хакасский ты сын, – так и знай, – / И вернуться к нам не мечтай [4]. Исследователь У.Н. Кирбижекова отмечает: «Суровое повеление матери... звучит призывно, зовет к героизму, мужеству, стойкости. Хакасская женщина в своем обращении выразила волю и желание всех советских людей» [5].

Следует отметить, что стихи-наказы явились новым полотном в поэзии малых народов Сибири. Они поддержали опыт больших литератур («Наказ сыну» М. Исаковского, «Наказ матери» С. Вургуна и др.). Наказ – во что бы ни было выстоять, победить врага – был продиктован самим сердцем. Под пером поэтов разных национальностей он приобретал свой национальный характер. Например, активно использовалась фольклорная традиция.

«С началом войны – отмечал Н.Н. Тобуроков, – происходит как бы вспышка интереса к фольклорным формам... для того, чтобы воспитать в народных массах отвращение к идеям расизма, фашизма самым доходчивым способом было раскрытие их через фольклорные образы зла, темных сил» [6]. В них часто противоборствуют два героя: богатырь и чудовище. Например, в стихотворении И. Котюшева «Богатырь-хакас», посвященном герою Советского Союза

М. Чебодаеву, герой наделен чертами алыпа (богатыря) из героического сказания. Особо изобразил И. Котюшев сцену сражения героя с фашистами. Она была похожа на битву алыпа со сказочными чудовищами. И в природе также автор находит соответствующие образы, отражающие боль и страдания. Так, черная туча и страшный гром посылают в землю свинцовый дождь. Все перечисленное рисует образ войны.

Позже в стихотворениях хакасских поэтов о войне сказочно-аллегорическое изображение сменяется реалистическим, более конкретным. Удачным в этом отношении является стихотворение И. Котюшева «Хара хус». В сюжетной линии произведения реальный герой Белоруссии Н. Гастелло. Героическую схватку своего героя с немецкими летчиками И. Котюшев представил в образе бесстрашной птицы сокола, бьющегося с черным вороньем. В итоге в неравной борьбе смелая птица погибает. Гибель сокола утверждает авторскую мысль о моральном превосходстве человека над врагом. Уместно вспомнить песню якутского поэта Элляй «Капитан Гастелло». Здесь Элляй также сравнивает фашистов со стаей ворон, а капитана Гастелло – с соколом. Автор заканчивает песню прославлением героя: Кто за победу светлого, бессмертного дела, / За защиту счастья советского народа погиб, –/ Тот будет всегда живым и вечно славится:/ Гастелло – сын народа, /Гастелло – герой!» [7]. Таким образом, поэзия в период Великой Отечественной войны явилась движущей внутренней силой солдат. Она в один голос «заговорила» на разных языках: русском, хакасском, алтайском, якутском, бурятском, тувинском и др. Первые стихи о войне несли призывный характер. В них чувствуется строгий наказ матери сыну, отражающий стойкий характер сибиряков. Национальные поэты часто использовали при отражении образа войны фольклорную традицию, а именно – образы, сюжеты, языковое богатство.