Полифония культурной традиции и современного логоса

Традиционность – составляющая часть любой культуры, элементы традиционной культуры присутствуют в культурных комплексах любых, даже наиболее развитых культур (язык, религия, ментальности, национальные традиции, нравы и обычаи, памятники истории и культуры, исторически сложившиеся ценностные предпочтения и т.п.) [1, с. 234]. В противоположность инновационной культуре традиционная культура воплощает в себе консервативное начало. Ведущим признаком традиционной культуры является неукоснительное следование воспринятым от предшествующих поколений образцам поведения – обычаям, ритуалам, способам и приемам деятельности. Большое значение для традиционного общества играет общественное мнение; стремление сохранить свое реноме в глазах окружающих приводит к строгой регламентации поступков, ритуализации быта, а также кровнородственных, межплеменных, гендерных, межвозрастных отношений. В этом контексте показателен Дагестан – общество с крепкими традициями, реализуемыми и воплощаемыми в формах адата (горского права), с высокой ролью общественного мнения.

В настоящее время существуют разные точки зрения на проблему сохранения культурных традиций, шире – на необходимость сохранения традиционной культуры. А.Я. Флиер указывает на приоритет традиционной культуры в обществах, «не прошедших или отстающих в процессах индустриальной модернизации», доминирование традиционной культуры «в сельской местности, небольших городах, среди малообразованного населения и национальных меньшинств» [2, c. 234–235]. Авторы коллективной монографии «Культурология» под редакцией Ю.Н. Солонина и М.С. Кагана противопоставляют традиционной культуре инновационную, которая «не озабочена бережным сохранением идущих от прошлого традиций и легко допускает разного рода отступления от них. Это ведет к ослаблению нормативности культуры, размыванию шкалы жизненных ценностей, появлению разных девиаций поведения, которые не встречают особого негодования в обществе. В результате расшатывается мораль, происходит падение нравственности» [3, с. 265]. А.И. Першиц определяет традицию как «наиболее устойчивую стереотипную часть культуры, противопоставленную в этом отношении новшествам – новациям или инновациям. Они являются наиболее стабильной частью культуры, обеспечивающей культурную преемственность» [4, c. 462].

Рассуждая о корреляции традиции с поступательным развитием общества, В.О. Бобровников указывает на стремление традиции противостоять любому развитию; в ситуации же, когда общество развивается, прогрессирует, изменение традиции «может идти лишь в сторону постепенного умирания или деградации». Исследователь радикально отвергает наличие у дагестанских этносов культурной традиции и в контексте соотношения официальной власти с обычным правом (адатом) и шариатом утверждает: «Сопротивление горцев-мусульман насаждению официозной советской культуры и образа жизни рассматривалось как свидетельство устойчивости местных досоветских традиций», и далее: «Под влиянием социалистических преобразований и гонений в Дагестане были попросту утрачены практически все местные традиции» [5].

О сохранении культурных традиций дагестанскими этносами рассуждает М.Я. Яхъяев, указывая, что с изменением исторических условий жизнедеятельности, после разрушения экономической основы, сформировавшей традиционные представления, регламентирующая сила традиции сохранилась. «Модернизация ряда восточных стран, – указывает ученый, – дает нам яркий образец сохранения и плодо-- 115 - творного использования традиционного в целях социального прогресса. Более того, традиционное, особенное может быть и является, например, в Японии и Китае, преимуществом развития, но никак не препятствием» [6].

Стремление сохранить свою культурную идентичность, реализуемую, в том числе, и в традиционной культуре, объясняется, на наш взгляд, в глубинной психологии кавказского этноса. Условия существования на небольшой территории разных, порой очень контрастных, народностей, стремление не потеряться и не потерять свою принадлежность к паттерну-этносу, стимулировали и инспирировали ревностное отношение ко всему, что связано с принадлежностью человека к определенному сообществу. Традиции, таким образом, стали своеобразным маркером этнокультурной идентичности.

Важное место в жизни различных обществ Северного Кавказа и, в частности, Дагестана, занимал адат. Он регулировал многие стороны частной и общественной жизни горцев-мусульман как до, так и после присоединения региона к Российской империи. В дореволюционном Дагестане «адат имел троякое значение: как обычай, живущий в народном предании, как способ разбирательства судебных дел и как закон местный, имеющий обязательное действие лишь в данной местности» [7, с. 7].

Адат представляет собой совокупность обычаев и народной юридической практики в самых разнообразных сферах имущественных, семейных отношений. Многовековое господство адата как средства регулирования различных сторон социальной жизни в Дагестане было обусловлено особенностями социальноэкономического и политического развития края. Широкая область применения и значения адата в регулировании общественной жизни дали основание многим авторам называть Дагестан страной адата [8].

Принадлежность к адату способствует социализации представителей этноса. Объединяющим этнос фактором выступают родоплеменные (кровнородственные) и религиозные традиции, соблюдение которых требует адат. Тесная внутриэтническая связь на бытовом уровне общения формирует консолидацию этноса, способствует развитию гражданской солидарности общества. Внутриэтническая, этно-национальная солидарность перерастает в гражданскую и усиливается за пределами Дагестана, а также в особых ситуациях, требующих мгновенной мобилизации.

С точки зрения инновационной культуры многие обычаи, регламентирующие и составляющие этнокультурную традицию, абсурдны и иррациональны. Однако с позиции экономического расчета многие из них вполне объяснимы. Для этого рассмотрим некоторые вопросы, связанные с реализацией института семьи в современном Дагестане (эндогамия и полигамия).

Близкородственные браки (например, между двоюродными братьями и сестрами, между племянницей и дядей) скрепляли родовую общину (тухум), гарантировали ей стабильность – социальную и экономическую. Поскольку мерилом и гарантом материального благополучия в горной местности всегда была занимаемая территория, земля, то общественным мнением (адатом) запрещалось передавать землю в пользование представителям иных тухумов. Таким образом, косвенной причиной близкородственных браков стала проблема сохранения материальной стабильности рода, так как в данном случае участок земли, входящий в приданное невесты, не уходил из владения кровнородственной общины. Отметим, что в настоящее время эндогамия проявляется в более либеральном варианте, при котором в брак вступают представители как кровнородственных общин, так и посторонних тухумов (при этом родственная связь может присутствовать, но на более далеком уровне). Согласно культурной традиции, соблюдается обязательное условие (адат): семейный союз создается исключительно с представителем родового «гнезда» – села, аула. Близкородственный брак, таким образом, регулирует материально-экономические вопросы, а также в условиях полиэт-ничности региона способствует сохранению целостности этнокультурной традиции.

Широко распространенным явлением в современном Дагестане является полигамия (многоженство). Причины популярности многоженства связаны как с социальными (непропорциональное соотношение мужчин и женщин), так и религиозными факторами. Согласно ментальной установке ортодоксальных мусульман регламентированное Кораном многоженство (разрешение иметь до четырех жен) соответствует шариату и не противоречит институту семьи.

Пока ислам был в коллективном бессознательном (мифосом этноса), полигамные семьи не существовали. Размышляя о специфике проявления исламской ментальности у народов Северного Кавказа, А.Г. Дугин отмечает: «В советское время с исламом (а может быть, еще даже и раньше, во времена Российской империи) произошло приблизительно то же самое, что с христианством. Сознательный концептуально выверенный ислам, претендующий на исламский социальный логос, давно превратился в ислам подсознательный – ислам, от которого остались определенные жесты, обряды, архетипы, сюжеты, символы. Это значит, что в эпоху доминации православия как государственной религии Российской империи и в советское время по разным обстоятельствам, но ислам был помещен в область знаменателя» [9, с. 146], то есть, в статус мифоса. В советский период в Дагестане ислам признавался (соблюдался) как объект принадлежности, но на уровне мифологическом, неосознанном, поскольку не вмешивался в общественную жизнь, не претендовал на канонизацию имиджа дагестанца. Такой ислам, сопрягаясь с другими местными доисламскими духовными традициями, существовал, по определению А.Г. Дугина, в «социальном подполье». Это позволило определять современных дагестанцев, выросших в городах и получивших качественное светское образование, этническими мусульманами (мусульманами по рождению, но не по духу, ментальности), противопоставляя им «правильных» мусульман, живущих по нормам шариата и соблюдающих каноны шариата.

Таким образом, в настоящее время дагестанские этносы имеют в мифосе сразу два уровня: наиболее близкий к логосу и наиболее поверхностный уровень – это ислам. «Но ислам интуитивный, ислам как дань традициям, а не как самодостаточный осознанный социально-политический проект, ислам в целом бессознательный. Еще ниже находится мифология, которая с исламом связана лишь тем, что также находится в знаменателе, хотя в более глубоком его пласте» [10, с. 147].

В настоящее время многими силами предпринимаются попытки из бессознательного ислама прорваться на уровень «коллективного сознания». Как только ислам стал претендовать на роль логоса, появились новые для Дагестана явления, диктуемые арабо-мусульманским логосом. Прежде всего, те, которые связаны с нормами общественного уклада, с правилами социальной организации (уже упоминавшееся многоженство, межконфессиональная интолерантность). Усиление претензий ислама на статус логоса происходит параллельно распространению ваххабизма на территории северокавказского региона.

Если в традиционном исламе (то есть, в исламе, переплетенным с этническими традициями) элементы шариата могут практиковаться в сочетании с адатом, местным правом, в рамках разнообразных региональных этнических и правовых конструкций, то в теории ваххабизма шариат мыслится как единственный и общеобязательный для всех закон. Наиболее наглядно проявление нового, исламского, логоса выражается во внешней стороне современного дагестанского социума, облик которого значительно изменился за период 1990–2010-х гг. Прежде всего это связано с хиджабом.

В 1990-е гг. одновременно с крахом советского логоса наблюдалось ослабление роли религии в жизни дагестанских этносов. Значительнее всего это выразилось в городах Дагестана, где благодаря по-лиэтничности и поликонфессиональности наиболее активным и результативным оказалось влияние европейского (либерального) логоса. Либеральный логос не связан с традицией, вследствие чего традиционная составляющая дагестанского мифоса, реализуемая в том числе, в манере одеваться и регламентации открытости тела, стала сдавать свои позиции. За небольшой временной интервал изменился имидж городской дагестанки: стала популярной подчеркивающая фигуру и значительно открытая одежда. Отметим, что нередко западный стиль в одежде сочетался с традиционной для дагестанки косынкой, повязанной на голове. Традиция и адат, таким образом, остались незыблемыми. Это еще раз подтверждает, что ислам у дагестанских этносов находится в мифосе, на уровне подсознательного. Подсознательно молодая дагестанка соблюдает адат, надевая платок, но она свободна в выборе имиджа, поскольку регулятор ее сознания (логос) – либеральный, западноевропейский. Если бы ислам был у дагестанских народов в логосе, то наряду с прочими обязательными составляющими ислама ( хадж , пост в месяц Рамадан, садакъа – благотворительность и т.д.) существовал бы хиджаб.

Было бы неверным утверждать безусловную победу хиджаба в Дагестане над одеждой европейского стиля, поскольку в настоящее время оба стиля существуют параллельно, при этом в сельской местности, где влияние исламского логоса сильнее, хиджаб доминирует.

Одной из причин воздействия на Дагестан арабо-мусульманского логоса, настолько активного и результативного, что позволяет проводить параллели с процессом глобализации, является сопротивление глобализации западной. Об этом, в частности, рассуждает дагестанский историк А.Д. Магомедов, отмечая, что «американо-западная глобализация породила, спровоцировала исламскую глобализацию. В итоге стало расти стремление не только перенять его культурные достижения в целях модернизации традиционных структур, но и жестко противопоставить Западу исламские ценности. При этом активно используются новейшие достижения западной цивилизации». Главное, с позиции арабо-мусульманской глобализации, чтобы новое (Интернет, современные средства связи, компьютеры и т.д.) не касалось основ веры и функционально было удобно и полезно. А.Д. Магомедов отмечает, что происходит массовая идеологическая обработка населения «под углом зрения неприятия традиционной культуры (музыкального фольклора, хореографии и т.д.)» [11, с. 118]. Новые культурные потоки могут со временем нивелировать традиционную этническую составляющую дагестанской культуры, и этим они опасны.

Исламизация культуры Дагестана сегодня находится на такой стадии, когда она стала представлять угрозу национальным культурным традициям республики. В связи с этим, а также во избежание внутри-конфессиональных конфликтов необходимо поддерживать традиционные представления дагестанских этносов, «наличествующие на нижнем ярусе знаменателя (этномифологию)» [12, с. 154], что позволит укрепить этнически-мозаичную структуру общества и оградит его от ксенофобных настроений.

Полифоничность культурной традиции и современного логоса выразилась в одновременности нескольких составляющих. Со стороны традиционности это: 1) адат и 2) ислам – интуитивный, ислам как дань традициям. Современный логос представляет довольно многослойную картину, которая включает несколько уровней: 1) логос федеральной власти (общероссийский логос), 2) логос местной официальной власти (формальный региональный логос) [13, с. 109]; 3) социально-политический проект, претендующий на новый логос – ваххабизм.

На сегодняшний день можно утверждать, что претензии ортодоксального ислама на право логоса в значительной мере удовлетворяются. В качестве подтверждения назовем следующие наблюдения: ежегодное увеличение количества совершающих хадж (по числу паломников Дагестан занимает первое место в России); развитая сеть мусульманских учебных учреждений, большое количество мечетей; наличие молельных комнат на предприятиях и в учреждениях для того, чтобы мусульмане могли в определенное время суток совершать намаз; закрытые в дневное время рестораны в месяц Рамадан; социальная реклама исламского характера на улицах городов Дагестана; регламентация внешнего вида мусульманина.

Ссылки:                                        References (transliterated):

• 1.    Флиер А.Я. Культурология для культурологов:      1.

  Flier A.Y. Kulʹturologiya dlya kulʹturologov: uchebnoe posobie dlya magistrantov, aspirantov i soiskateley. M., 2010.

  Ibid.

  
  

  учебное пособие для магистрантов, аспирантов и соискателей. М., 2010.

• 2.    Там же.                                                    2.

• 3.    Культурология: учебник / под ред. Ю.Н. Солонина, М.С. Кагана. М., 2011.

• 4.  Першиц А.И. Традиции // Народы России. Энцик

  лопедия / под ред. В.А. Тишкова. М., 1994.

• 5.  Бобровников В.О. Обычай как юридическая фик

  ция: «традиционный ислам» в юридическом законодательстве постсоветского Дагестана // Гуманитарная мысль Юга России. 2006. № 1. С. 4–18.

• 6.    URL: http://www.jurant.ru/ru/publications/reindeer_disc/ round_table/bobrovnikov.html (дата обращения: 02.08.2011).

• 7.    Яхъяев М.Я. Общее и особенное в этнической культуре дагестанцев // Философия в Дагестане. URL: http://www.dagphilos.narod.ru/stjach1.htm (дата обращения: 01.08.2011).

• 8.    Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Одесса, Вып. 1. 1882–1883.

• 9.    Джабраилова А.Д., Раджабова Э.Д. Роль адатов народов Дагестана в формировании экологоправового статуса гражданина (историко-правовой аспект) // Государство и право. 2009. URL: http://www.juristlib.ru/book_4357.html (дата обращения: 08.08.2011).

• 10.    Дугин А.Г. Логос и мифос. Социология глубин. М., 2010.

• 11.    Там же.

• 12.    Магомедов А.Д. Культурная глобализация и Дагестан: религия и светские традиции // Музыка: искусство, образование, диалог культур: Материалы Всероссийской научной конференции. Махачкала, 2010. С. 117–119.

• 13.    Дугин А.Г. Указ. соч.

• 14.    Там же.

• 3.    Kulʹturologiya: textbook / ed. by Y.N. Solonin, M.S. Kagan. M., 2011.

• 4.    Pershits A.I. Traditsii // Narody Rossii. Entsiklopediya / ed. V.A. Tishkov. M., 1994.

• 5.    Bobrovnikov V.O. Obychay kak yuridicheskaya fiktsi-ya:   “traditsionniy islam” v yuridicheskom za-

  konodatelʹstve post·sovet·skogo Dagestana // Guman-itarnaya myslʹ Yuga Rossii. 2006. No. 1. P. 4–18.

• 6.    URL: http://www.jurant.ru/ru/publications/reindeer_disc/ round_table/bobrovnikov.html (date of access: 02.08.2011).

• 7.    Yakhʺyaev M.Y. Obshchee i osobennoe v etnich-eskoy kulʹture dagestantsev // Filosofiya v Dagestane. URL: http://www.dagphilos.narod.ru/stjach1.htm (date of access: 01.08.2011).

• 8.    Leontovich F.I. Adaty kavkazskikh gortsev. Odessa, Issue 1. 1882–1883.

• 9.    Dzhabrailova A.D., Radzhabova E.D. Rolʹ adatov narodov Dagestana v formirovanii ekologo-pravovogo statusa grazhdanina (istoriko-pravovoy aspekt) // Gosudarstvo     i     pravo.     2009.     URL:

• 10.    Dugin A.G. Logos i mifos. Sotsiologiya glubin. M., 2010.

• 11.    Ibid.

• 12.    Magomedov A.D. Kulʹturnaya globalizatsiya i Dagestan: religiya i svet·skie traditsii // Muzyka: is-kusstvo, obrazovanie, dialog kulʹtur: Materialy Vse-rossiyskoy nauchnoy konferentsii. Makhachkala, 2010. P. 117–119.

• 13.    Dugin A.G. Op. cit.

• 14.    Ibid.

(date of access: 08.08.2011).