Политика и национальное возрождение в постсоветский период (на материалах Республики Бурятия)

И дея равноправия народов и их права на самоопределение, реформирования национально-государственного устройства России на основе этнофедерализма была сформирована ещё до 1917 г. и в разных вариантах вынашивалась передовой интеллигенцией. В условиях ленинского этапа национально-государственного строительства идея нашла своё воплощение в образовании федеративного социалистического государства, в котором многие народы России осуществили право на самоопределение в разных формах автономий: союзных и автономных республик, автономных областей и округов, национальных районов, коммун, сельсоветов и т.д. В период сталинской узурпации власти происходит постепенная, но последовательная трансформация стратегии и тактики в национальном вопросе, когда федерализм, права на самоопределение народов и их национальных субъектов были превращены в формальность. Жёсткая централизация Советского государства, сыграв важную роль для победы в войне 1941–1945 гг., за несколько десятилетий стала причиной кризисных явлений во всех сферах общества и государства. Провал соревнования в «холодной войне» с Западом, глубокое отставание в научно-техническом прогрессе и экономическом развитии от капиталистических держав усугубили протестные настроения широких масс населения во всём социалистическом лагере против идеологии и практики коммунизма, «диктата Кремля» и реанимировали национальный вопрос, идею этнофедерализма.

ХАМУТАЕВ Владимир

Андреевич – к.и.н., старший научный сотрудник Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН

Попытка модернизации национально-государственного устройства Советского Союза на основе справедливого решения национального вопроса и разграничения сфер ведения и полномочий центра и национальных субъектов вступила в явное противоречие с реальной национальной политикой существующего режима, только декларирующей право республик и народов на самоопределение политического статуса. Распад подобного образования был объективен и неминуем. ГКЧП лишь поставила точку в агонии не реформируемой страны.

В 1980-х – первой половине 1990-х гг., под влиянием происходивших в Восточной Европе, СССР и РСФСР процессов модернизации общества, начинается подъём общественно-политической активности и национального движения в Бурятии и национальных округах, где на первый план выходит национальный вопрос.

В результате Верховный Совет Бурятской АССР провозглашает государственный суверенитет, что означало верховенство Конституции и законодательства республики вне делегированных центру полномочий. При этом особенностью Декларации, в отличие от большинства других республик, являлась её скромная этническая составляющая: Бурятия объявлялась многонациональным государством, созданным добровольно объединившимися в нём народами. В этом явно проявилась ситуация национального меньшинства титульной нации. В 1992 г. Республика Бурятия подписала, совместно с другими субъектами России, Федеративный договор. Тем самым началось формирование федеративного государства, и Республика Бурятия вступила в этап национально-государственного переустройства в cyверенное государство в составе федерации и выстраивания конституционно-договорных отношений с центром.

Первый этап современного национального движения бурят, удачно совпавший с тем же этапом национально-государственного строительства в республике, формально завершился принятием в 1994 г. новой Конституции, закрепившей качественное изменение её правового статуса.

1994–1999 гг. – второй этап национально-демократического движения в республике и округах и продолжение национально-федеративного строительства. Он характеризуется принятием необходимых законов, обеспечивающих качественное состояние государственности Бурятии. Так, в 1995 г. республикой заключён Договор о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и Бурятии, подписан ряд межправительственных соглашений, создавших важные предпосылки для создания реального федерализма, установления договорных отношений.

Третий этап национального движения (1999–2000-е гг.) характеризовался спадом этнополитической мобилизованности бурят, обусловленным дальнейшим укреплением исполнительной ветви власти в республике, сменой этнополитического курса федерального центра, усталостью и разочарованием широких масс в результатах демократических реформ. В условиях смены приоритетов во внутренней федеративной и национальной политике, подъёма активности доминирующего электората и его формирований бурятское национальное движение теряет свои завоевания. Оно входит в фазу поиска новых форм и методов возрождения. Определённый подъем национального движения бурят наблюдался в связи с попытками должностных лиц изменить статус бурятских автономных округов как субъектов федерации.

Содержание национального движения бурят на всех этапах оставалось неизменным: решение проблемы духовного возрождения и консолидации этноса через принятие и осуществление территориальной, политической, культурной реабилитации расчленённого народа. Эта идеология решения национального вопроса ясно прослеживается в деятельности всех акторов этнополитического движения – бурятских политических формирований, коллективов бурятских учёных и, в некоторой степени, органов государственной власти бурятских субъектов Российской Федерации. При этом непоследовательная политика бюрократии явилась одной из причин неисполнения бурятских этнополитических проектов, призванных решить национальный вопрос.

Кроме того, национальное движение бурятского народа также характеризовалась отсутствием последовательности и организованности в достижении реального политического результата. Так, если политические формирования бурят настойчиво артикулировали территориальное воссоединение расколотого этноса как основное средство выживания, сохранения и дальнейшего возрождения нации, то национальная бюрократия зачастую выступала с идеей культурной реабилитации, что на практике было равносильно отказу от решения национального вопроса.

Основными причинами национальных проблем в Бурятии являются демографическая ситуация (снижение в 1937/38 – 1989 гг. удельного веса бурят примерно на две трети), экстенсивное развитие экономики в интересах союзных монополий и ВПК, а также историко-политический контекст (репрессии 1930–40-х гг., раздел единой нации и её государственности на 5 частей). В этих условиях решение национальных бурятских проблем единения и консолидации, самосознания, языка, культуры, государственности усложняется воздействием внешнего фактора, обуслов- ленного активным вмешательством политики, в частности центра, его политических формирований этноцентристской ориентации, а также противодействием местных аналогичных формирований мажоритарной группы.

Решающее воздействие на спад национального движения и девальвацию национального вопроса в Бурятии оказала смена этнополитического курса государства, обнаружившаяся в 1999/2000 гг. с началом так называемой «административной реформы». Усиление административных методов в проведении нового курса, основными чертами которого явились «укрепление вертикали исполнительной власти», образование федеральных округов, губернизация ряда областей и упразднение автономных округов, изменило в целом этнополитическую картину всей России и, в частности, Восточной Сибири, где бурятские автономные округа ныне объединены с соседними областями. В деполитизации бурятских автономий ключевую роль сыграл фактор активного вмешательства администрации президента и его представительства в Сибирском федеральном округе, а также Иркутской обл.

Бурятское национальное демократическое движение, развернувшееся ещё в условиях перестройки, на рубеже XX– XXI вв., сегодня переживает явный кризис. При этом трансформация идей федерализма в ходе национально-федеративного строительства состоялась не столько по причине осуществления конкретной концепции политического руководства, сколько в результате ставки на этнополитические ориентиры и установки массового созна-ния¹. В значительной степени сами субъекты национальной политики и национально-государственных реформ – «малые» народы вследствие неразвитости политико-правового сознания, принципов гражданского общества, а то и незавершённости нациообразующих процессов, к тому же деформированных мощным влиянием политики, оказались не способными теоретически обосновать альтернативные доктрины, а этнополитические силы – оказать достойное идеологическое сопротивление проектам унификации национально-государственной модели устрой ства стран ы.

Логика же модернизации современных государств и обществ, в основе которой – федерализация, автономизация и мультикультурализм, обусловленные стремлением народов к равноправию и свободе, демократии и национальному прогрессу, неотвратимо диктует безальтернативность этнофедерализма как единственного бесконфликтного механизма решения национального вопроса в таком огромном, полиэтничном и поликонфессиональном образовании, как Россия.

Таким образом, национальный вопрос в Бурятии в 1980–2000-х гг., сформулированный бурятскими национально-демократическими организациями, учёными, кандидатами в органы власти и другими политическими акторами как проблема оптимизации взаимоотношений бурятского народа и его государственности с органами власти на основе обеспечения условий для всестороннего национального прогресса, подвергся трансформационному воздействию со стороны общества, власти и активных оппонентов бурятского национального движения. Сложившиеся новые политико-экономические подсистемы в рамках единой государственной системы управления сформировали общественные тенденции и настроения, не способствующие решению проблем этнонационального прогресса народов, в т.ч. бурятского. Однако кризис национальной демократии, как и в целом демократии в Бурятии, обусловленный комплексом объективных и субъективных причин, следует рассматривать лишь как временной цикл в непрерывном общественно-политическом процессе многосоставного российского общества, ищущего оптимальные пути, формы и методы этносоциального обустройства России.

Национальное движение бурятского народа России в целом сохраняет позитивную тенденцию развития национальной государственности, самобытности, уникальной восточной культуры и демократии. Наложение общемирового вектора устремления народов к равноправию, этнофедерализму и национальному прогрессу, необратимое в условиях расширения международного сотрудничества и демократизации, на соответствующий политический процесс в нашей стране объективно вызовет новый цикл подъёма национально-демократического возрождения народов.