Понятие и виды юридической справедливости

Юридическая справедливость есть бытие и основные формы проявления справедливости в сфере права. Это формализация нравственных, политических, экономических и прочих представлений о справедливом в области правовой действительности. Следует оговориться, что понятия «правовой» и «юридической» справедливости употребляются чаще всего в качестве однопорядковых и тождественных, что в принципе соответствует их смыслу. Однако в строгом научном употреблении между ними можно усмотреть и некоторое различие. Так, понятие правовой справедливости может связываться с естественно-правовыми и либертарно-юридическими представлениями о «вечной и разумной» природе идеи справедливости, существующей до и помимо ее воплощения в юридической практике, как абсолютно совершенного и неисчерпаемого резерва истинно человеческих мнений о справедливом. Это достаточно чет- ко выразил Р.З. Лившиц: «Те справедливые идеи, которые обрели нормативное закрепление в законе и были проведены в жизнь, стали правом. Те, которые не обрели, остались за пределами права. Право есть нормативно закрепленная и реализованная справедливость» [16, с. 69]. Аналогично отмечает и В.К. Бабаев: «Право – это система нормативных установок, опирающихся на идеи человеческой справедливости и свободы, выраженная большей частью в законодательстве и регулирующая общественные отношения» [2, с. 111]. Все это позволяет видеть в правовой справедливости нравственно-правовой идеал, к которому должно стремиться право во всех основных формах своего бытия: правосознании, законодательстве и юридической практике. Это высшая степень или уровень воплощения идеи справедливости в праве, позволяющие идентифицировать право и справедливость, о чем писали еще древнеримские юристы.

В свою очередь, понятие юридической справедливости ассоциируется прежде всего с правосудием, высокопрофессиональным и нравственно-безупречным рассмотрением и разрешением юридических дел, основанными на поисках истины в правоприменительной деятельности. Акцент, таким образом, делается на процессе и результате правового регулирования, оцениваемого через призму таких нравственных понятий, как честность, беспристрастность, гуманность, порядочность, соразмерность и т. д. В представлениях о юридической справедливости высвечивается ее практическая направленность на достижение в правовом регулировании законного и нравственного безупречного результата. Она «заземляет» идеалы правовой справедливости, превращая их в конкретные регулятивно работающие требования нравственности и права. В целом же можно констатировать, что юридическая справедливость воплощает в себе то, что предполагает правовая справедливость, и противоречия между данными понятиями быть не может. Именно это и позволяет употреблять их в качестве однопорядковых.

Бытие юридической справедливости – мир юридической практики, обслуживаемой правовым сознанием и воплощающейся в комплексе реально существующих правовых отношений, основанных на реализуемых нормах права и официально закрепляемых правореализационными актами. Следовательно, правотворчество, правовое сознание, нормы права, правовые отношения и акты реализации права – основные сферы оценочно-регулятивного действия юридической справедливости. Она в качестве идеи, принципа права и принципа юридической деятельности, объективно сложившейся нормативной системы и, наконец, режима нормативного регулирования общественных отношений пронизывает все сферы правовой жизни общества. Не всегда обладая собственной нормативно-оценочной предметностью, она часто действует через другие средства и элементы механизма правового регулирования и институты социальной жизни посредством формирования и реализации нравственно совершенного и легитимного образа права. Таким образом, нравственность и легитимность выступают основными показателями справедливости в сфере права.

Формирование юридической справедливости – достаточно сложный, подвижный и с трудом уловимый механизм в практической деятельности юриста, ибо формальная справедливость правовых норм при вынесении решения по делу должна быть согласована с требованиями общественной морали, причем в ее идеальном состоянии. Для юридической справедливости недостаточны критерии субморали, нравственные представления и оценки отдельных социальных групп, она ориентируется на общепринятые, «вечные» и универсальные требования праведного поведения. Отдельные проявления субморали могут лишь приниматься во внимание для объективной и беспристрастной оценки жизненных ситуаций. Как писал Гегель, «справедливость составляет нечто великое в гражданском обществе: хорошие законы ведут к процветанию государства, а свободная собственность есть основное условие его блеска...» [7, с. 264]. С его точки зрения, «...общественное мнение содержит в себе вечные субстанциальные принципы справедливости, подлинное содержание и результат всего государственного строя, законодательства и всеобщего состояния вообще в форме здравого смысла людей...» [там же, с. 352].

Мораль – это исторически выработанная человечеством первичная форма оценки и регулирования взаимодействия между людьми на основе критериев добра и зла, хорошего и плохого, справедливого и несправедливого. Она способствовала правообразованию и целенаправленному формированию иных институтов и регуляторов общественной жизни: экономики, политики, религии и т. д. Справедливость выступает центральной и системообразующей идеей в системе морали. Все основные требования морали – добросовестность, честность, гуманность, эквивалентность, благородство, взаимопомощь, уважение и т. д. – подстраиваются и ориентируются на идею справедливости. Мораль в своем нравственном содержании изначально выступает естественной формой бытия справедливости. Между тем в научной литературе довольно часто предпринимаются попытки их разграничения и абсолютизации в отдельных сферах общественной жизни. Так, В.М. Сырых исходит из того, что в основе справедливости лежит выработанный в сфере экономики принцип эквивалентности, как равенство и соразмерность во взаимоотношениях товаропроизводителей.

По его мнению, справедливость есть инобытие эквивалентности в морали [24, с. 419], а сама эквивалентность является формой выражения справедливости в праве [там же, с. 150]. Согласно авторской концепции эквивалентность выглядит выработанным в историческом взаимодействии производителей и потребителей товаров и услуг всеобщим принципом, вызвавшим к жизни идею справедливого обмена и распределения продуктов труда и воплотившимся в праве как один из его существенных признаков. Таким образом, эквивалентность предстает как некое экономическое «клише», накладываемое на мораль, а затем на право. Содержащиеся в ней требования соразмерности, равноценности, равенства, пропорциональности лишаются нравственной основы и выглядят безликими требованиями производственного взаимодействия. Реальная же практика производства, обмена и распределения материальных и духовных благ предполагает наличие не только производственных, но и нравственных норм и отношений. Последние не просто опосредуют экономическое взаимодействие субъектов, но и придают ему подлинно человеческий характер, рассматривая и оценивая его через призму справедливого и несправедливого.

Аналогичный отрыв справедливости от морали наблюдается и у Г.Д. Гурвича, утверждающего, что «справедливость расположена на полпути между нравственностью и логикой. Акт, через который открывается справедливость, сводится не к интуиции – действию, а к бесстрастному признанию ее ценности. Система таких актов признания и образует юридический опыт; переживаемые в нем ценности являются производными от ценностей нравственных» [11, c. 292]. Справедливость в таком контексте предстает как нечто отличающееся от морали и логики. Важное значение, на наш взгляд, имеет признание ее ценностью. Думается, что подлинной тайной понятия и явления справедливости в общественной жизни выступает то, что она есть одна из важнейших духовных ценностей человечества, выработанных и осознанных людьми в процессе многовекового развития. Первичной и естественной формой ее бытия выступает нравственность, которая за счет своей реактивности проникает и вплетается во все основ- ные виды и результаты человеческой деятельности – экономику, политику, право, идеологию и т. д. Эту же мысль можно встретить и у Г.В. Мальцева, отмечающего, что «...есть только нравственная ценность справедливости, воздействующая через нравственное сознание на различные сферы социальной регуляции, привносящая в них определенную тональность и элементы гармонии» [19, c. 108]. Но трудно с ним согласиться, когда он отрицает существование юридической, политической и иной справедливости [там же]. Специфичность данных сфер общественной жизни, на наш взгляд, преобразует сугубо нравственный характер требований справедливости, привносит в него новые, дополнительные элементы социальной регуляции, обусловленные внутренними закономерностями своего бытия. В сфере права такое значение имеют требования законности и легитимности.

Научная мысль издавна пытается выявить структуру, принципы и функции справедливости, сформировать механизм ее регулятивного действия. Эти поиски универсальной формулы справедливости восходят к учению Аристотеля об ее уравнивающем и распределяющем аспектах. Аристотель определял справедливость как нравственную добродетель, одну из главных добродетелей, присущих людям, обществу и государству. «Если справедливое – это то, что велит делать закон, а закон призывает исполнять все добродетели, то поступающий справедливо в соответствии с требованиями закона достигает совершенного достоинства, так что справедливость – это некая совершенная добродетель» [1, c. 324]. И далее: «Гражданское справедливое состоит, по-видимому, в равенстве и подобии» [там же, c. 327]. Уравнивающая справедливость выражается в арифметическом равенстве положения участников гражданского оборота в сфере договорных отношений, при возмещении ущерба, возложении наказания и т. д. Распределяющая справедливость основывается на учитывании заслуг, достоинства членов общества и их реального вклада в общественную жизнь, на принципе «каждому свое».

Идеи Аристотеля выдержали проверку временем и сохраняют свою ценность в качестве основополагающих требований справедливого распределения материальных и духовных благ. Вместе с тем поиски общей и универсальной формулы, в которой можно бы было выразить все содержательное богатство справедливости, не прекращаются. Речь идет о формализации ее требований, и в этой связи известность приобрела концепция Х. Пелер-мана, выделяющего шесть основных форм справедливости, сформулированных в виде принципов: 1) каждому одно и то же; 2) каждому по заслугам; 3) каждому по труду; 4) каждому по потребностям; 5) каждому по рангу; 6) каждому – то, что положено по закону [9, c. 49]. Обращает на себя внимание неравномерный характер данных принципов. Так, первый из них имеет значение биологической закономерности: смерть уравнивает всех. Другие выражают требования отдельных социальных групп. К тому же можно продолжить формулировать подобные принципы, например: каждому в свое время или каждому на своем месте; каждому по его разуму и т. д.

Джон Ролз выделяет два основных принципа справедливости:

• «1. Каждый человек должен иметь равные права в отношении наиболее обширной схемы равных основных свобод, совместимых с подобными схемами свобод для других.

• 2. Социальные и экономические неравенства должны быть устроены так, чтобы: а) от них можно было бы разумно ожидать преимуществ для всех, и б) доступ к положениям и должностям был бы открыт всем» [22, c. 65].

Здесь в центре внимания автора находятся система социальных свобод и справедливое регулирование льгот и преимуществ граждан на основе закона.

Поэтому можно выделить два основных подхода к познанию справедливости: рассмотрение ее через призму теоретико-практических принципов и анализ ее ценностного содержания. Последний аспект в последние годы достаточно интенсивно разрабатывается исследователями.

Так, З.А. Бербешкина выделяет в содержании справедливости три аспекта: а) мера воздаяния; б) мера требования; в) правомерность оценки. Первые два требования выражают право за каждым человеком претендовать в распределительных отношениях на некий соразмерный заслугам перед обществом объем прав, благ, ценностей, а также тягот и обязанностей. Третье требование предполагает нравственную правильность оценки человеческой деятельности по распределению материальных и духовных благ, прав и обязанностей [3, c. 110–111]. В.Е. Давидович акцентирует внимание на трех элементах справедливости: ценности, ее обосновывающие; правила, ее выражающие; действия, в которых она реализуется [12, c. 34]. Действительно, бытие справедливости выражается в тех социальных ценностях, которые выработало общество в процессах экономического, политического, правового, нравственного и т. д. развития. Здесь уместен культурологический подход в виде рассмотрения справедливости как явления материальной и духовной культуры, опосредованной социальным прогрессом и полезным характером для человеческого бытия. Ценности, в которых воплощается справедливость (частная собственность, демократия, права и свободы и т. д.), реализуются на основе норм морали, права, политики и т. д., составляющих исторически выработанную нормативно-ценностную систему. Она выступает основным средством защиты ценностного содержания справедливости. Наконец, деятельность официальных и неофициальных субъектов по реализации правил справедливого создания и претворения в жизнь ценностей, оценок и норм общественного бытия. Это цивилизованный способ обеспечения и охраны содержания справедливости.

Обобщая имеющиеся точки зрения о содержании справедливости, можно выделить следующие ее элементы: ценности, принципы и нормы, а также деятельность по поддержанию режима справедливости. Данные элементы воздействия на правовую систему воплощаются в ее основных институтах и приобретают юридическое значение, формируя тем самым исключительно социально чувствительную и весьма разветвленную систему юридической справедливости. Ее воздействие на право определяется тем, что каждый элемент механизма правового регулирования дополняется и отягощается нравственным смыслом, настраивается на режим единого морально-правового регулирования.

Справедливость сама находится в числе фундаментальных ценностей человечества и в первую очередь таких как свобода и ра- венство. Вместе с тем она способна продуцировать в сфере права свои специфические моральные ценности, обеспечивающие гармонию и стабильность правового порядка. Это идеи, нормы и отношения, несущие в себе нравственно-правовую нагрузку и обслуживающие процессы поиска истины, добра и справедливости в правовом регулировании. Такое значение имеют идеи равенства, правосудия, добросовестности, беспристрастности, честности, взаимоуважения и гуманизма, в которых предстает облик юридической справедливости в обыденных и профессиональных представлениях [10, c. 24]. Будучи закрепленными в действующем законодательстве, данные идеи приобретают значение принципов и институтов, на которые ориентируется деятельность субъектов правовых отношений. Особую роль в обеспечении юридической справедливости играют институты обжалования действий должностных лиц, судебных решений и приговоров, процедуры защиты прав и свобод граждан, самозащиты. Это поистине процессуальная инновация в сфере права, порожденная исторически развивающейся проблемой наибольшего обеспечения юридической справедливости.

Одной из важнейших социально-экономических, политических, нравственных и правовых предпосылок, трансформировавшихся со временем в принцип юридической справедливости, является идея равенства. Как отмечал еще Аристотель, «справедливое по отношению к другому есть, собственно говоря, равенство» [1, c. 324]. Аналогично высказывался и Мишель Монтень: «Равенство есть первый шаг к справедливости» [21, c. 93]. Эта идея исторически выстрадана классовым обществом в борьбе за экономическое, политическое и юридическое равенство прав и обязанностей граждан, но свое наибольшее воплощение она получила в действующем законодательстве в качестве принципа равноправия.

Эта мысль была сформулирована еще Сенекой: «...равенство прав не в том, что все им воспользуются, а в том что они всем предоставлены» [23, c. 215]. В этих словах можно усмотреть как бы предвосхищение сути формального равенства в буржуазном праве. Современное понимание правового равенства состоит в том, что это «...свойство правового способа регулирования социальных отношений, выражающееся в том, что субъекты права (физические и юридические лица) в правоотношениях выступают как формально равные, поскольку подчиняются обязательному для всех правилу поведения (норме)» [15, c. 20]. Как отмечает М.Н. Козюк, в развитых правовых системах это выражается в виде равноправия и равной защиты законом. Эти две стороны общего понятия правового равенства проявляются в уравнивающем и распределяющем (воздающем) аспектах юридической справедливости. Если равноправие требует рассмотрения субъектов как формально равных участников правовых отношений, признания за ними одинаковых возможностей и равных общих статусов, закрепленных законодательством, то равная защита законом предусматривает пропорциональное воздание им прав и обязанностей, льгот и иных исключений из формального равенства в соответствии с вкладом в общественную жизнь. Защита на основании закона требует одинакового отношения к формально равным субъектам и разного – с учетом их особенностей, выраженных в специальных и индивидуальных правовых статусах, а также сообразно их заслугам перед обществом.

Идея правового равенства для юридической справедливости обладает той ценностью, что она ставит формальные рамки, сдерживает нравственный «пыл» дистрибутивного воздействия, ориентируя его на нормативные особенности и пределы возможного учитывания фактического положения отдельных лиц. И.А. Ильин по этому поводу писал, что справедливость не делает одинаковыми людей и на самом деле это и невозможно. «Она требует, во-первых, одинакового предметного беспристрастия в рассмотрении человеческих сходств и различий; во-вторых, устойчивого содержания для тех мерил и масштабов, по которым совершается это рассмотрение; и, в-третьих, действительного соответствия между данным различием и связуемыми с ним правовыми и жизненными последствиями» [13, c. 145]. Можно заключить, что принцип правового равенства по-разному действует в уравнивающей и воздающей справедливости; в первой он поддерживает формальное равенство в правах и обязанностях субъектов, во второй – дифференцирует их и вместе с тем уравнивает пропорционально личностным особенностям и вкладу в общественную жизнь.

Правовое равенство в качестве предтечи и необходимого элемента юридической справедливости опирается на законность. Она выступает необходимым условием и сугубо юридическим средством гарантирования равенства перед законом и равной защиты законом. Законность несет в себе идею юридического долженствования права и его государственной обязательности. Проявляя себя в качестве идеи, принципа деятельности и политико-юридического режима общественной жизни, законность является необходимым условием и стабилизирующим элементом нормативно-ценностной справедливости. Тесную связь справедливости и законности подметил еще Аристотель, отметив, что «...правосудный – это законопослушный ... и справедливый... Стало быть, правосудие [или право] – это законное и справедливое, а неправосудие [или неправое] – это противозаконное и несправедливое» [1, с. 146]. Джон Локк сетовал на то, что «слово “справедливость” – на устах у каждого, но большей частью с очень неопределенным, неясным значением» [17, c. 410, 571], но ее основная идея состоит в сообразности с законом. Эта «сообразность с законом» в современной юриспруденции воплотилась в теорию, принцип, требование и режим законности.

В самом общем виде законность есть система требований правомерного поведения всех субъектов правовых отношений, выступающая как принцип, метод и режим неуклонного соблюдения правовых норм [6, c. 26]. Законность в сочетании с нравственными требованиями справедливости организует и гарантирует ее правовое содержание. «Обладать качеством юридической справедливости – это означает быть законным, наоборот, тот, кто нарушает законность, не соблюдает нормы права, тот действует вопреки юридической справедливости» [4, c. 73]. Таким образом, юридическая справедливость в своем содержании предстает как идея, требование и режим нравственно-правовой жизни, основанные на совпадении, совмещении моральных и правовых требований в оценочно-познавательной и практической деятельности людей. Юридическая деятельность и ее резуль- таты приобретают таким образом нравствен-но-одобряемое значение, санкционируются общественной моралью и основываются в своем существовании на единстве нравственно-правового регулирования. Юридическая справедливость – это морально-правовой сплав норм оценок, отношений и актов в сфере права. Он не представляет собой нечто отличающееся от социальной справедливости, но демонстрирует собой ее бытие, осуществление в сфере, подвластной праву. Пожалуй, основное различие между ними состоит в специфике правового отражения и формах закрепления юридической деятельности. Нравственная справедливость приобретает черты юридического опосредования, становится более формально определенной.

Возникает вопрос о возможных противоречиях и несовпадениях нравственного и правового регулирования в содержании юридической справедливости. Как свидетельствует юридическая и особенно правоприменительная практика, различие и несовпадение в оценках нравственного и правового значения норм, правовых актов и деятельности субъектов встречаются довольно часто. То, что выглядит вполне законным с точки зрения профессионального правосознания юристов и тенденций развития юридической практики, может расцениваться в качестве нравственно-ущербного и осуждаемого в глазах общественного мнения. Такова сегодняшняя практика применения, а точнее, неприменения высшей меры наказания по уголовным делам о терроризме, педофилии, разбое и т. д. Аналогично в общественном сознании в качестве несправедливой предстает практика отказа в применении конфискации преступно нажитого имущества по делам о взяточничестве, мошенничестве. И это позволяет заметить следующее: не все законное в сфере права является одновременно нравственно одобряемым.

Законность – это формальный критерий и показатель юридической справедливости. Но отказаться от него или принижать его значение тоже нельзя, ибо иных формализованных показателей правильности, истинности юридической деятельности не существует. Уповать в этом деле, например, на «святость» общественного мнения тоже недопустимо ввиду его изменчивости. Поэтому за- конность для юридической справедливости крайне необходимый критерий и показатель ее наличия. Верно в этой связи считает В.Е. Давидович: «Законность – необходимая, весьма важная предпосылка справедливости. Без наличия строго очерченной, тщательно отшлифованной нормативной системы ... справедливость того или иного решения была бы полностью отдана на откуп субъективному мнению» [12, c. 189]. Думается, здесь не следует заострять внимание на том, в качестве чего выступает законность для справедливости: предпосылки, условия, показателя или критерия. В сфере социальных понятий, имеющих функциональную направленность, а законность – это функциональная характеристика права, явления, обозначаемые соответствующими терминами, выполняют достаточно многообразные функции. Поэтому законность для справедливости в сфере права – это предпосылка и условие ее обеспечения, а воплотившись в юридической деятельности и ее результатах, она становится показателем, критерием ее наличия.

Возможные противоречия законности и нравственной справедливости предопределяются также спецификой морального регулирования. Нравственные оценки и требования шире по охвату жизненных ситуаций и глубже по их проникновению в мир человеческой деятельности. К тому же нравственные требования обладают повышенной степенью социальной чувствительности. Здесь, как писал Б.Н. Чичерин, складывается ситуация, когда «юридическая правда определяет отношения внешней свободы лиц: она требует, чтобы каждому воздавалось, что ему принадлежит по юридическому закону... Но нравственный закон идет далее. Он требует, чтобы человеку воздавалось не только то, что присваивается ему юридическим законом, но и то, что подобает ему по закону нравственному» [26, c. 131]. Таким образом, юридическую справедливость можно рассматривать в качестве нравственно-правовой правды , в которой воплотились черты единства и совпадения моральной и юридической квалификации общественных отношений.

Законность – формализованный внешне обозримый элемент содержания юридической справедливости. Ее ценность и созвучность нравственному закону проверяется особым качественным состоянием морально-правового сознания, именуемого легитимностью. Она есть уровень и степень одобрения населением страны права, правосудия, актов реализации правовых норм в повседневной общественной жизни. Быть легитимным в сфере права означает получить одобрение общества с позиций требований основных норм морали. Легитимность – это признание ценности правового регулирования, его полезности и одоб-ряемости в глазах общественного мнения. В ней внешняя легальность правовых норм и юридической практики приобретает нравственно оправданный характер. И это означает, что юридическая справедливость наряду с законностью обладает качеством легитимности. Нормы, акты и отношения, в которых выражается правовая деятельность, являются настолько юридически справедливыми, насколько они выглядят легитимными в сознании общества. И наоборот, отсутствие моральной поддержки со стороны населения по поводу каких-либо правовых норм или юридически значимой деятельности необходимо рассматривать как сигнал о возможной юридической несправедливости. О ней свидетельствуют не только факты нарушения правовых норм (законности), но и критические оценки, осуждение, переходящее в несогласие, граждан-участников правовых отношений. Верно подмечено, что «нравственное чувство справедливости заявляет о себе прежде всего как возмущение несправедливостью» [14, c. 1].

Законность и легитимность в качестве содержательных элементов юридической справедливости позволяют ей выступать нравственно-правовой мерой истинности и правильности в оценках правовой действительности норм, актов, отношений, результатов деятельности. В научной литературе не случайно проводится мысль о том, что ключевым моментом в содержании справедливости выступают понятия «мера», «соразмерность», «адекватность» [20, c. 202–203]. Действительно, в общественном сознании, имеющем своим объектом право, доминирует идея о том, что подлинно справедливым является то, что основывается на правильности человеческого поведения, соответствует истине в оценках юридических ситуаций. Назна- чение справедливости в сфере права – «взвешивать» и отмерять некую универсальную меру подлинно нравственного в человеческом поведении, приравнивать его к моральным идеалам, и в этом смысле – одобрять одни варианты правовой деятельности и осуждать другие. Как удачно заметил по этому поводу В.П. Малахов, «мера, с которой связана мысль о правовой справедливости, реальна в том смысле, что она повсеместно доступна осуществлению во множестве однотипных правовых ситуаций, а также в том смысле, что она “прозрачна” для рациональной мысли и облечена в определенную, известную и признанную форму» [18, c. 211].

Очевидно, что мера правильного и истинного, содержащаяся в юридической справедливости, должна соответствовать моральному и правовому долженствованию, быть его аналогом. И формальными средствами обеспечения такого соответствия выступают законность и легитимность. Все это позволяет предпринять попытку дать общее определение юридической справедливости, основанное на ее признаках. При этом можно заметить, что много-ликость образа справедливости в праве, представленного в виде идеи, оценки, принципа, режима, а также нормативных и индивидуальных требований, делает это весьма затруднительным. Юридическая справедливость есть состояние соответствия нравственного и правового регулирования, выражающееся в качестве законности и легитимности правовых норм, отношений и актов реализации права.

С учетом многоликости юридической справедливости ее можно представить как идею, принцип и режим правовой жизни, основанной на совпадении нравственного и правового регулирования и выражающейся в соответствии требованиям законности и легитимности. Являясь одной из важнейших ценностей права, она способствует эффективному и социально-чувствительному осуществлению его основных функций. Вместе с тем юридическая справедливость имеет и свои специфические функции, позволяющие выделять ее виды. При этом следует помнить, что выделение отдельных видов юридической справедливости носит в целом условное значение ввиду целостного нравственно-право- вого ее содержания. Вместе с тем оно позволяет более конкретно видеть и различать цели, на достижение которых ориентирована юридическая справедливость. Оправдано это также особенностями используемых правовых средств, обеспечивающих нравственно безупречное и законное регулирование особых сфер правовой жизни.

Классификация видов юридической справедливости в науке не вполне сложилась, хотя еще Аристотель различал уравнивающую и воздающую справедливость. В современной литературе называются такие ее виды, как дистрибутивная, процедурная, межличностная, информативная [10, c. 8–9], возмещающая, исправляющая [25, c. 7–9] и т. д. Думается, что основным критерием классификации видов юридической справедливости может быть выделение функций, осуществляемых правом. Именно основные стороны и направления воздействия права на общественную жизнь позволяют видеть и различать особые и внутренние закономерные связи нравственно-правового регулирования, складывающиеся в отдельных сферах бытия права. Не меньшую значимость здесь имеет и целенаправленная, однородная по своему характеру юридическая деятельность специальных субъектов. В соответствии с этим представляется возможным выделять следующие основные виды юридической справедливости: регулятивную (дистрибутивную), правоохранительную (воздающую), компенсационную и процедурную. Что касается таких наименований справедливости, как возмещающая, исправляющая и межличностная, то эти аспекты правового регулирования, на наш взгляд, входят составными частями в названные основные виды.

Дистрибутивная, а точнее, регулятивная справедливость проявляется в оценке и регулировании правомерно развивающейся деятельности субъектов права на основе принципа равенства их возможностей и равной защиты законом их интересов, путем формулирования юридически обоснованной меры распределения прав и обязанностей, благ и долженствования в процессе взаимодействия. Воздающий момент, безусловно, в ней присутствует, но он не является главным и определяющим в нравственно-правовом регулировании. Основное в регулятивной справедливос- ти – правомерный характер поведения людей, ставших участниками юридического взаимодействия, и распределение между ними правовых возможностей на основе режима законности. Отсюда сфера бытия регулятивной или дистрибутивной справедливости – это гражданское, трудовое, семейное, предпринимательское и другие отрасли частного права. Интересно, что еще Т. Гоббс называл подобную справедливость коммуникативной, она «относится к обмену, продаже, покупке, взятию и возвращению займа, сдаче и взятию в аренду и прочим аналогичным юридическим действиям, совершающимися между двумя контрагентами...» [8, c. 307]. Эта регулятивно-распределительная нацеленность данной справедливости сохраняется и в настоящее время.

Пропорциональность распределения прав и обязанностей, благ и тягот между субъектами в процессах их правомерного поведения одновременно предполагает воздаяние справедливой меры в оценке их достоинств, заслуг и недостатков с точки зрения общественного мнения. Особенно наглядно это проявляется в поощрительном способе правоприменения, когда на основе «взвешивания» и оценки личностных заслуг субъектам «отмериваются» соответствующие награды. Как отмечает Ю.Ю. Ветютнев, «идея справедливости основана на убеждении в том, что любое действие, совершаемое в отношении конкретного субъекта, должно быть адекватным его статусу, поведению и иным существенным характеристикам его социального образа» [5, c. 50]. Требования воздающей справедливости просматриваются и в распределительных отношениях, когда объем затраченных денежных средств и трудовых усилий соотносится с мерой распределения доходов, полученной выгодой. Это находит свое выражение в требованиях эквивалентности, соразмерности, пропорциональности вклада каждого субъекта в совместную деятельность и распределение полученных доходов. Воздаяние в регулятивной справедливости гуманизирует и делает более социально чувствительным механизм распределения по принципу «равным за равное».

Правоохранительная или карающая юридическая справедливость проявляет себя при анализе и оценке неправомерного поведения и его правовых последствий. Ее сфе- ра действия – правонарушение и юридическая ответственность, в которой она выступает одним из важнейших принципов. Она оценивает социальную значимость совершенного правонарушения, его истинную юридическую цену, требует объективности и беспристрастности в исследовании обстоятельств совершения противоправного деяния и его признаков, учитывает формы и степень вины делинквента, настаивает на необходимости строжайшего соблюдения процедуры привлечения виновных к ответственности и воздаяния кары правонарушителю пропорционально содеянному. Нравственно-гуманистический и законосообразный пафос карающей справедливости очевиден. Он заключается в требовании: правонарушитель должен быть наказан, но наказание должно быть адекватным социальной вредности деяния и личностным особенностям делинквента, права и человеческое достоинство которого не могут быть игнорированы.

В правоохранительной справедливости просматриваются два основных аспекта ее ценностного содержания: ценности строжайшего соблюдения установленной законом процедуры привлечения виновных к ответственности, выраженные в принципах обоснованности, законности, целесообразности, справедливости и гуманизма, а также ценности защиты прав и свобод личности, ее индивидуальных особенностей. И это сообщает ей исключительную теоретико-практическую значимость в юриспруденции и извечную актуальность в общественном и индивидуальном правосознании. Карательная государственно-правовая политика не может игнорировать эти идеи и всегда на эмоциональном и рациональном уровнях становится объектом обсуждений и оценок со стороны общественного мнения. Современные дискуссии о применении смертной казни, об ответственности за терроризм, за посягательства на честь и здоровье несовершеннолетних и т. д. являются лишь отражением актуальности карающей справедливости.

Компенсационная или возмещающая справедливость проявляет себя как возмещение ущерба, причиненного правонарушающим и аморальным поведением субъектов. Она требует нравственно-правового раскаяния правонарушителя за причинение вреда и заглаживания его неблагоприятных последствий путем возложения на виновного обязанности юридического или нравственного характера компенсировать причиненные страдания потерпевшему. Сфера ее действия – преимущественно область гражданско-правовых и уголовно-правовых последствий совершаемых правонарушений. Однако компенсационные правоотношения возникают и в связи с нарушением права в административном, семейном, финансовом и прочих отраслях позитивного права. Бытие возмещающей справедливости имеет древнюю историю и восходит к принципу Талиона: око за око, зуб за зуб. Современная юридическая практика исходит из предположения об универсальной способности денег компенсировать вредоносные последствия нравственно упречного и правонарушающего поведения субъектов. Отсюда судебные решения довольно часто исчисляют моральный вред в денежном выражении. В целом же компенсационная справедливость служит цели погасить конфликт между сторонами, возникший вследствие причинения вреда.

Процессуальная или процедурная юридическая справедливость основывается на том, что строгое соблюдение в процессе юридически значимой деятельности процессуальных правовых норм способствует достижению нравственно обоснованного и законного результата. И наоборот, нарушение установленной законом процедуры (правотворческой, правоприменительной, контрольно-надзорной и т. д.) способно вылиться в нарушение законности и безнравственные действия. Ценность процессуальной справедливости состоит в том, что она обеспечивает технологию достижения истины и правильности действия участников правовых отношений. Она обслуживает процедуру равного использования сторонами своих прав и несения обязанностей; гарантирует контроль за процессом юридической деятельности; делает предсказуемыми результаты правового поведения; нейтрализует возможные предубеждения субъектов; предоставляет возможность обжаловать действия и акты; унифицирует поведение людей в типичных юридических ситуациях; в равной мере информирует субъектов о юридической технике достижения законного и нравственного результата. И несмотря на то что некоторые нормы процессуального права являются нравственно нейтральными, общая направленность юридической процедуры на обеспечение законности правового регулирования позволяет оценивать ее с позиции справедливости. В целом же детальная разработка процессуальной правовой формы и просматривающиеся в истории развития национальных правовых систем тенденции ее усложнения, как и упрощения, следует рассматривать как стремление и попытки человечества найти оптимально социально чувствительные юридические способы обеспечения справедливости в сфере права.

Рассмотрение основных видов юридической справедливости позволяет определить ее как идею, принцип (требование) и режим деятельности в сфере права, осуществляемые путем распределения прав и обязанностей, воздаяния благ и наказания, компенсации вреда от правонарушений и процедуры рассмотрения и разрешения дел на основе совмещения нравственного и правового регулирования и выражающиеся в законности и легитимности принимаемых решений.