Понятие «соборность» в русской философской мысли

1Кузбасский государственный технический университет имени Т.Ф. Горбачева (филиал), Новокузнецк, Россия, , 2Институт развития образования Кузбасса, Кемерово, Россия, ,

Novokuznetsk, Russia, ,

2Research and Academic Centre “Kuzbass”, Kemerovo, Russia, ,

Ценностный кризис современного общества на фоне глобализации и геополитической нестабильности заставляет не просто задуматься о дне завтрашнем, а обратиться к тем базовым основам и скрепам, которые в силах сохранить национальную, культурную и государственную идентичность русского народа и российской государственности. Ведущая роль в этом процессе отводится традиционным российским духовно-нравственным ценностям, среди которых соборность занимает особое место, так как является неотъемлемой частью русской духовной культуры. Необходимо подчеркнуть, что традиционные духовно-нравственные ценности, как само определение, так и суть понятия, сегодня как никогда не должны восприниматься формально, как шаблонные фразы, всем понятные и даже набившие оскомину. Без переосмысления философских категорий и глубокого погружения в их историко-временной контекст не получится проникнуть в глубинный смысл соборности как чисто русского социокультурного феномена - центрального компонента духовной культуры и менталитета русского народа.

При обращении к истокам определения соборности происходит четкое понимание соборности как одной из важнейших категорий христианского учения. Слова «Верую во Святую, Соборную и Апостольскую Церковь» выступают неотъемлемой частью ежедневной литургии и сегодня. Эта тысячелетняя православная традиция понятия символична, так как раскрывает его незыблемость и акцентирует внимание на православной вере, являющейся одним из абсолютных духовно-нравственных начал отечественной культуры.

«Соборная» (от греч. «кафолическая») в переводе на русский отождествляется с понятием «вселенская». Святитель Филарет поясняет: «Церковь называется Соборной, или, что то же, Кафолической, или Вселенской, потому что она не ограничивается ни местом, ни временем, ни народом, а заключает в себе истинно верующих всех стран, времен и народов»1. Уже здесь задаются два базовых понятийных основания, которые будут прослеживаться на протяжении всего философского дискурса: Церковь, или вера, и единство. Но при этом соборность как образ собирательный, объединяющий всех верующих под покровом Церкви в православной традиции, будет пониматься как церковное единение христиан в любви, вере, жизни, как «общность единодушная и единомыслящая», воссоединение разделенного и разрозненного человечества тайной богочеловеческого единства. Данная трактовка гармонично ляжет на русскую национальную почву и отразит идеалы русской крестьянской общины как особой русской общинности. Это и станет причиной как философского, так и социокультурного наполнения изначально церковного понятия.

Синтез христианского учения и общинного родового строя, сформировавший особый русский православный мир, происходит благодаря «благодатной соборности, для которой не существует разделения по признаку богатства и бедности, знатного происхождения и низкого общественного положения, власти и рабства, внешней учености и неграмотности, а врата Церкви широко открыты для всех без различия звания, состояния и национальности»2. Таким образом, теологическое понимание соборности от «святого единения любви и молитвы» к «единству во множестве» становится основой русского национального характера, русского мировидения, русской духовной культуры, незыблемой ценностью, которая начиная с Древней Руси и по сегодняшний день является основодержащим стержнем русской государственности. Н.А. Бердяев сказал об этом так: «Дух соборности присущ православию, и идея соборности... есть русская идея» (2018: 209).

Собственно философскую, более широкую, трактовку понятие «соборность» получило в русском философском дискурсе, став центральным в учении славянофилов, стремящихся создать самобытную русскую философию, целью которой было в первую очередь выявление и обоснование самобытности и уникальности России, понимания ее коренного отличия от Запада и невозможности привития западных норм и ценностей на русскую почву. Знаковым является тот момент, что учение славянофилов возникло не на пустом месте, не было эфемерным, выдуманным, а стало ответом на вызовы, которые в принципе абсолютно идентичны современным: по какому пути должно идти развитие России, какие ценностные ориентиры будут гарантией сохранения национальной и культурной идентичности. То, что взгляды славянофилов сегодня близки нам и актуальны, доказывается высказываниями современных исследователей. Так, Е.В. Масланов видит выход из кризиса в обращении к философским традициям, поскольку обращение к традициям в кризисные моменты является желанием глубже понять сегодняшнюю действительность (2009: 203).

Теоретиками славянофилов стали выдающиеся русские мыслители - И.В. Киреевский и А.С. Хомяков. Следует уточнить, что хотя А.С. Хомяков первым стал использовать понятие «соборность», но философскую мысль о соборности как уникальном русском явлении духовно-нравственного плана, по крайней мере формирование философской трактовки соборности, следует рассматривать как полифоничность работ А.С. Хомякова и И.В. Киреевского, так как они параллельно, зачастую посредством переписки, дополняя, разъясняя и вступая в полемику, формируют и обосновывают славянофильское (философски классическое) определение соборности.

В их работах мы можем увидеть соединение нескольких слов, близких по значению, но при этом с разной семантикой. Ставя в один смысловой ряд соборность, собор, сбор и собрание, мыслители дают представление о неком со-единении (авторская орфография), не обязательно соединенном в каком-либо месте, но существующем потенциально без внешнего соединения (Хоружий, 2002: 164). Так формируется основной концепт учения славянофилов, которым и является соборность, понимаемая как «единство во множестве», «цельность духа», «единение».

Такое стремление к единению, по мнению И.В. Киреевского, является потребностью именно русского мира. Суть этого единения выражается через соборность как идеал этого мира. Идеальным временем философ считает время Древней Руси, когда «человек принадлежал миру, а мир – ему, а в основе всего лежали мир и гармония» (Киреевский, 2006: 31). Образ русской земли рисуется автором как одно живое тело. Данная метафора, усиленная олицетворением, показывает в первую очередь живую цельность, единство русской земли и русских людей, но при этом, как любой живой организм, эта цельность хрупка, уязвима, в ней взаимозависимы все части, поэтому так важна их сохранность для полноценного функционирования всего организма. Цельность достигается благодаря единству убеждений и верований, формируемых православной Церковью. Универсальная христианская идея гармонии реализуется на русской земле посредством русской общины.

Следует отметить, что русская община рассматривается славянофилами как явление по-русски уникальное, идеал русской жизни, так как связывает воедино интересы всех членов общества посредством духовно-нравственных идеалов, заданных христианским учением и благостно проросших на русской почве именно благодаря общинному образу жизни. Община выступила земным воплощением духовного начала общества, его нравственных и религиозных ценностей. Общинность и православие, по мнению В.И. Киреевского, являются базисом, фундаментом характера русского народа, русской духовной культуры.

Общину И.В. Киреевский рассматривает как микрообщество, в основе которого – «семейная цельность». Семья имеет более тесные связи, так как она основана на любви, понимании, взаимопомощи, приоритете общих интересов над частными, но при этом каждый член семьи – это полноценная личность со своими интересами и чаяниями. Личная ответственность перед семьей и общиной заставляет русского человека постоянно совершенствоваться в духовно-нравственном плане и не думать о личной корысти. Православная вера здесь становится важным источником духовных сил русского человека. Истинно русский человек, таким образом, это человек в первую очередь верующий: «с молитвою он начинает и оканчивает каждое свое дело». Это способствуют сохранению трезвости ума и цельности духа, поэтому «русский человек каждое важное и неважное дело свое всегда связывал непосредственно с высшим понятием ума и глубочайшим средоточием сердца» (Киреевский, 2006).

Таким образом, духовно-нравственные идеалы православной веры становятся фундаментальной основой семейно-общинной формы бытия русского общества и русской государственности, представляя собой «цельность бытия», которая и понимается как соборность. Эта «цельность бытия» у И.В. Киреевского становится уделом настоящего и будущего (2006: 334).

А.С. Хомяков не только подтверждает мысли И.В. Киреевского, он их дополняет и детализирует. Философ рассматривает «православие и общину в качестве единой исторической формы соборного бытия», на что указывает Е.В. Масланов (2009: 204). Таким образом, соборность выступает как идеал человеческих взаимоотношений, в основе которых лежат любовь и вера, причем именно вера играет ведущую роль. Вера объединяет людей в лоне церкви. Это «церковная общность людей, объединенных верой», в основе которой «православные ценности, гарантирующие духовную целостность личности, истинность познания, примирение в христианской любви свободы каждого и единства всех», закладывает понимание соборности в традиции русской культуры и философии (Благова, 1994: 180).

Для философа соборность как уникальное русское явление раскрывается через такие категории, как истинная вера, единство и свобода. Проводя сравнительный анализ основных направлений христианства, А.С. Хомяков говорит о том, что только Православная Вера есть Вера истинная, как Православная Церковь есть Церковь истинная. Сравнивая молящегося человека в протестантской церкви с «песчинкой в груде, в которую ее забросил случай», а в католической церкви – с «кирпичом, уложенным в стене», мыслитель делает акцент на множестве бездуховном, мертвом, вещественном. Это множество механическое, не приводящее к единству духовному. У этого множества нет нового бытия, так как в нем нет одухотворенной свободы воли, стремящейся к единству в своем индивидуальном порыве. И только в истинном (православном) христианстве человек не утрачивает как своей индивидуальности, так и своей свободы. В православии человек ощущает себя совершенно по-другому: «всякая частица вещества, усвоенная живым телом, делается неотъемлемой частью его организма и сама получает от него новый смысл и новую жизнь: таков человек в Церкви, в теле Христовом, органическое основание которого есть любовь» (Хомяков, 2008).

Философ подчеркивает, что мы используем Церковь единую и свободную и это является фундаментальным основанием. И здесь необходимо подчеркнуть, что для понимания соборности именно как уникального русского явления необходимо помнить о таком ее неотъемлемом элементе, как свобода. Без свободы ни одно явление не получает развития. И только такая Церковь, по мнению философов, будет истинной: истинной Церкви дано и «христианское единство», и «христианская свобода», «потому что единство ее есть не иное что, как согласие личных свобод», «она есть откровение бесконечной Божией премудрости и милости на земле» (Хомяков, 2018: 89).

Итак, если говорить о начале формирования философского понимания соборности в русской философской мысли, то и у И.В. Киреевского, и у А.С. Хомякова речь идет прежде всего о церковной соборности, которая пропитывает социально-общественные основы русского бытия благодаря жизнедеятельности русской общины. Церковное единение в молитве создает единое духовное поле, единую духовную реальность, в которой истинно верующий православный человек находит спасение. Поэтому все члены Церкви органически, а не внешне, механически, соединены друг с другом. Внутри такого единства каждая личность сохраняет индивидуальность и свободу. Причем это возможно только в том случае, если единство основывается на самоотверженной, бескорыстной любви: «Мы знаем, когда падает кто из нас, он падает один, но никто один не спасается. Спасающийся же спасается в Церкви, как член ее, и в единстве со всеми другими ее членами. Верует ли кто, он в общении Веры; любит ли, он в общении Любви, молится ли, он в общении Молитвы. Посему, никто не может надеяться на свою молитву, и всякий, молясь, просит всю Церковь о заступлении, не так, как будто бы сомневался в заступничестве единого ходатая Христа, но в уверенности, что вся Церковь всегда молится за всех своих членов. Молятся за нас все ангелы и апостолы и мученики и праотцы, и всех высшая Мать Господа нашего, и это святое единение есть истинная жизнь Церкви» (Хомяков, 2008: 89). Поэтому соборность у философа есть такое единство во множестве, когда это единство опирается на согласие личных свобод. Это все присуще в первую очередь православной Церкви. Поэтому православная вера стала основой для формирования соборности как российской духовно-нравственной ценностной категории отечественной духовной культуры.

Но сами славянофилы и расширяют понятие соборности, трактуя его и как общий метафизический принцип общечеловеческого общения. Процесс познания истины также основывается на принципах соборности: «Истина, недоступная для отдельного мышления, доступна только совокупности мышлений, связанных любовью» (Хомяков, 2018: 137).

Таким образом, принцип соборности у основоположников данного понятия как философской категории определяется очень емким словосочетанием «единство во множестве». Последнее изначально формируется как церковная соборность в лоне истинной православной Церкви. В дальнейшем соборность становится характерной чертой русского мира и проявляется в семье и общинном образе жизни. Формируется духовно-нравственная ценностная категория русской духовной культуры и русского национального характера, которая включает в себя взаимовыручку, взаимопомощь, ответственность каждого перед обществом в целом, но при этом ответственность не довлеющая, не угнетающая, а высоконравственного плана, взращенная на любви и свободе и поэтому подразумевающая готовность к самоотречению и самопожертвованию. И в жизни земной, и в жизни духовной человек стремится к одной цели: к единству во множестве. Нет «конфликта интересов». Это единение духовного, социального, общественного и в том числе политического планов посредством собирательно-философского понимания соборности формирует духовную силу русского человека и России. Отсюда и самобытность, и уникальность, и особый путь развития России как отражение самобытной духовной культуры русского народа, о чем пишут в первую очередь В.И. Киреевский и А.С. Хомяков.

Говоря о соборности как социокультурном феномене в русском философском дискурсе, нельзя обойти еще одного представителя славянофилов – Ю.Ф. Самарина, который сам себя считал последователем А.С. Хомякова. Современный исследователь Ф.А. Гайда акцентирует внимание на том, что именно Ю.Ф. Самариным были сделаны переводы статей А.С. Хомякова о соборности на русский язык, в которых фигурирует существительное «соборность» в понятном нам контексте (основные труды А.С. Хомякова написаны по-французски) (Гайда, 2022: 19). Ю.Ф. Самарин понимает соборность как «свободное всеобщее единство» (1996: 389). Православная церковь, по его мнению, построена и держится на принципе соборного согласия, в основе которого единение веры и любви. Принцип соборности, в трактовке автора, переносится в историческую среду русской общинности и понимается «в самом широком смысле множества, свободно слагающегося в живое, органичное единство» (Гайда, 2022: 23). Как общественно-политический деятель Ю.Ф. Самарин видел объединяющее начало для русского общества именно в религии. Чрез Бога, веру человек отказывается от эгоистично-личностных приоритетов, причем добровольно и сознательно, и приходит к единству во множестве. Русскому человеку справиться с поставленной задачей проще, чем человеку Запада, так как общинный образ жизни сам по себе предполагает отказ от индивидуализма. Поэтому соборность как явление глубоко русское, духовное начало русского православного общества, по мнению Ю.Ф. Самарина, призвана укрепить русского человека в момент кризиса, дать опору и силы (1996: 503). Таким образом, в трудах о соборности Ю.Ф. Самарин продолжает религиозно-философские традиции А.С. Хомякова, но с меньшим богословским, а большим социальнообщественным акцентом.

Следует отметить, что неоднозначность понимания соборности у славянофилов будет являться поводом для дискуссии среди представителей Русской православной церкви второй половины XIX – начала XX в. Так о. Павел Флоренский в статье «Около Хомякова» 1916 г. пишет, что А.С. Хомяков – не учитель церкви, а скорее «родоначальник утонченного русского социализма», мечтающий об обществе как семье, где все друг другу братья, чего в действительности никогда не было, нет и не будет (Флоренский, 1916). Г. Флоровский также говорит об уходе А.С. Хомякова от истинной православной веры в православный социализм.

Совершенно в ином ключе рассматривается соборность в работах В.С. Соловьева, который достаточно резко относился к славянофильству. Главная идея всего творчества философа – идея всеединства (точнее, идея истинного, божественного, положительного всеединства). Оно представляет собой метафизическое учение о первоначалах, согласно которому они должны мыслиться не абстрактно – как общее свойство всего, а конкретно – как единство всего со всеми его свойствами. Сам автор разъясняет понятие всеединства следующим образом: «Я называю истинным, или положительным, всеединством такое, в котором единое существует не за счет всех или в ущерб им, а в пользу всех. Ложное, отрицательное единство подавляет или поглощает входящие в него элементы и само оказывается, таким образом, пустотою; истинное единство сохраняет и усиливает свои элементы, осуществляясь в них как полнота бытия» (Соловьев, 2024: 142).

Это соборность уже планетарного масштаба. Философ «расширил значение идеи соборности, введя ее в космическое единство, превращая религиозное единство во всеединство» (Тон-ковидова и др., 2023: 6). Идея всеединства выступает моделью идеального мира, в основе которого утопическая мысль о едином Человечестве, Богочеловечестве (как объединение людей различных философских воззрений и верований). Ключевая роль в достижении всеединства отводится христианской вере в православном варианте. Отсюда и особая судьба России у В.С. Соловьева, ее миссия в мире и тоже – «русская идея».

Развитие философии всеединства и соборности получило продолжение у С.Н. Трубецкого, который на основе трудов А.С. Хомякова и В.С. Соловьева разработал оригинальную концепцию соборности человеческого сознания (как метафизическую философскую систему, которую он сам назвал «метафизическим социализмом»). В.С. Доронина отмечает, что понятие соборности у С.Н. Трубецкого связывает «воедино человека и общество, опыт предыдущих поколений и чувства, испытываемые индивидуумом в процессе познания действительности» (Доронина, 2023: 15). Человек, по мнению философа, не индивидуальное, а соборное существо. Человеческое сознание у С.Н. Трубецкого – это соборное сознание, которое понимается как общность, духовное единение, безусловное сознание. Соборное сознание С.Н. Трубецкой показывает как диалектическое единство сознания всеобщего и сознания личного, причем соборное, потому что личное. Синтез всеобщего и личного выступает у философа краеугольным камнем познания Истины. С.Н. Трубецкой пишет: «Сознание не может быть ни безличным, ни единоличным, ибо оно более чем лично, будучи соборным. Истина, добро и красота сознаются объективно, осуществляются постепенно лишь в этом живом, соборном сознании человечества» (2011). Таким образом, С.Н. Трубецкой, сохраняя вектор философской мысли, заданный А.С. Хомяковым, расширяет понятие соборности, делая его более емким в социокультурном плане, отражая в концепте соборности суть русской духовной культуры.

Идея всеединства в тесном соединении с соборностью продолжена в работах еще одного русского философа – Л.П. Карсавина, который также взял за основу идею соборности А.С. Хомякова и построил учение о развитии всеединства как развитии личности и всеединого человечества (Карсавин, 1992). Он создал свое оригинальное учение о «симфонической личности», «где каждая отдельно взятая человеческая личность понимается как органическая часть всеединства» (Шмаков, 2018: 234). Это Божественная личность – Человек-Соборность. Причем Л.П. Карсавин, продолжая традиции А.С. Хомякова, единственно верную основу для развития личности и общества видит только в Боге, Вере и Церкви как духовном базисе общества.

В философском дискурсе интересно понимание соборности в философии идеал-реализма. Так, Н.О. Лосский вводит понятие «соборное творчество» и рассматривает его как идеал гармонического сочетания индивидуальностей, поскольку «каждое существо есть не только для-себя- бытие, но бытие для другого» (2017: 47). Соборное творчество философ трактует как «абсолютно целостное единство деятельности нескольких лиц есть». Н.О. Лосский отмечает: «В описанной идеальной форме оно возможно не иначе как на основе совершенной любви друг к другу участвующих в нем лиц, обладающих индивидуальным своеобразием, и притом совершенным, т. е. содержащих в себе и осуществляющих только абсолютные ценности» (2017: 113). Его идея – это утверждение свободной ассоциации неповторимых и индивидуальных личностей в их соборном творчестве во имя Любви, Добра, Истины, Красоты и тем самым противостояние «мировому злу» во всех его проявлениях.

О соборности, но несколько по-иному понимая саму структуру идеально-реального бытия, размышлял С.Л. Франк. У него это внутренне человеческое единство, это внутренняя духовная связь, без которой невозможны любые отношения, это внутреннее объединяющее начало, которое лежит в основе всякого общественного объединения людей, это абсолютное бытие, всеобъемлющее единство, или всеединство, включающее в себя «с одной стороны, идеальное или вневременное бытие и, с другой стороны, бытие реальное или конкретно-временное» (Франк, 1995: 274). Философская версия всеединства у С.Л. Франка захватывает не только личность, но и общество как особую реальность.

По его словам, общество есть «подлинная целостная реальность, а не производное объединение отдельных индивидов; более того, оно есть единственная реальность, в которой нам конкретно дан человек. Изолированно мыслимый индивид есть лишь абстракция; лишь в соборном бытии, в единстве общества подлинно реально то, что мы называем человеком». Для С.Л. Франка «я» как носитель личного индивидуального сознания не является первичным началом: «я» никогда не существует и не мыслимо иначе, как в отношении «ты». Единство «я» и «ты» выражено в понятии «мы», которое есть, следовательно, «некая первичная категория личного человеческого, а потому и социального бытия» (Франк, 1992: 179).

При объяснении своего понимания сущности общества С.Л. Франк использует термин «соборность» как «органически неразрывное единство “я” и “ты”, вырастающее из первичного единства “мы”. <…> В отличие от внешнего общественного единства, где власть целого нормирует и ограничивает свободу отдельных членов и где единство осуществляется в форме внешнего порядка, разграничения компетенций, прав и обязанностей отдельных частей, единство соборности есть свободная жизнь, как бы духовный капитал, питающий и обогащающий жизнь его членов» (Франк, 1992: 181). Соборность выступает у философа внутренним слоем, корнем общественности. Поэтому реально существующее общество живет своей невидимой, сверхвременной соборностью.

Соборность, связующая отдельные личности и личность с общественной целостностью отношением любви, по С.Л. Франку, есть принцип «абсолютной правды», а не «общественный идеал». По его мнению, общественные идеалы, будучи зависимы от условий места и времени, относительны и могут лишь частично выражать «абсолютную правду»; попытки же осуществления утопии земного рая, «насаждения на земле царства Божия», не считаясь «с основным онтологическим фактом греховности, несовершенства человеческой природы», «вместо чаемого рая приводят к насаждению ада на Земле» (Франк, 1992: 317).

Понятие «соборность» как философская категория в XX в. наполнялось неожиданно новыми социокультурными смыслами.

Вяч. Иванов соборность связывал с дионисийским символизмом как новым религиознокультурным сознанием и в первую очередь соотносил с пониманием творческого процесса. Наличие творческой свободы, по мнению поэта, философа, драматурга, является определяющим критерием для множества как соединения людей. Наличие творческой свободы дает возможность личности раскрыться совершенно и определить свою неповторимую и самобытную сущность. Соединение, множество именно таких личностей и есть соборность. Если личность обезличивается – у нее развивается коллективный центр сознания, и такое несвободное, управляемое множество есть Легион. Таким образом соборность в трактовке Вяч. Иванова – «тайна мистического коллектива», мистически-космическое единство человечества – стала неотъемлемой частью культуры русского символизма (Иванов, 1979).

Г.П. Федотов связывает соборность с идеалом «социального христианства». И это тоже особенность русской социокультурной традиции, сплавляющей воедино духовное и общественное в стремлении к гармонии. Размышляя над тем, каким должен быть социальный строй в России, философ говорит о том, что церковное сознание и идеи социализма очень близки, именно поэтому социальное православие становится почвой для пореволюционных течений в России: «социализм глубоко укоренен в христианстве» (Федотов, 2011: 238). Проблема социализма, по мнению Г.П. Федотова, в том, что он против свободы. «Совместимы ли свобода и демократия с христианством?» – задает вопрос философ в статье «Основы христианской демократии». Его решение мыслитель видит в обращении к соборности. Г.П. Федотов пишет: «Идеал соборности есть организм любви – по образу идеального семейного или дружеского общения – где повинующиеся повинуются свободно, где властвующие не властвуют, но служат всем и находят основу своего служения в общем признании» (2011: 246). Соборность обеспечивает личность от поглощения коллективом. Таким образом, соборность рассматривается философом как органическое равновесие личности и общества и является основой «социального христианства» («христианской демократии», «соборной демократии») как социального строя России.

Таким образом, развиваясь на протяжении нескольких веков в русской философской мысли как социокультурное явление, понятие соборности трансформировалось по содержанию от богословско-церковного до общественно-политического, но при этом всегда воспринималось как неотъемлемая часть русской духовной культуры. Неизменным оставалось понятийное ядро, выразившееся как «единство во множестве», «согласие личных свобод», «единение духовное». Можно сделать вывод, что понятие соборности, соединившее русскую духовную культуру, православие и социально-общественную сферу, стало универсальной формулой духовно-нравственного и социального идеала, требующего для своего воплощения огромных усилий абсолютно от каждого. Составляющими этого идеала, выразившимися в соборности, стали такие категории, как любовь к ближнему и принятие его индивидуальной внутренней свободы, свободы выбора жизненных ориентиров, как стремление личности к высоким нравственным категориям – чести, достоинству, справедливости, в том числе справедливости социальной, как утверждение личной ответственности каждого перед обществом за свои поступки через утверждение приоритета духовного над вещным. Можно сказать, что соборность как чисто русский феномен выходит за рамки философского понятия и предстает в виде духовно-нравственного кода русской национальной идентичности, русского национального мировоззрения и менталитета.