Понятие, виды и особенности источников вторичного права Европейского союза

В своем послании народу «Казахстан-2030» Президент Республики Казахстан Н.А. Назарбаев, автор идеи новой евразийской интеграции – мегапроекта, соответствующего сложным вызовам настоящего и будущего, – отмечал: «Мы – евразийская страна, имеющая свою собственную историю и свое собственное будущее. Поэтому наша модель не будет похожа ни на чью другую. Она впитает в себя достижения разных цивилизаций. Перед нами не будет стоять вопроса: или то, или другое. Мы будем диалектичны и станем использовать и то, и другое, переймем лучшие достижения всех цивилизаций, доказавших на деле свою эффективность» [1].

Понимание евразийской сути как фактора может быть принято лишь через призму глобального видения всей истории развития человеческой цивилизации, при этом необходимо оправданно потеснить догматов от европоцентризма.

На мировоззрение и мировосприятие вообще и на идею прав и свобод человека в частности оказывают влияние не только экономические устои и способ хозяйствования, но и менталитет, уклад жизни, значимые правовые и культурные традиции, обычаи, уровень развитости политической и правовой систем, степень влияния религии и иные особенности того или иного общества и государства. Поэтому, помимо европейской концепции прав человека, существуют еще исламская, китайская, японская, традиционалистская и социалистическая концепции, а в нашем случае и евразийская, которые существенно дополняют и обогащают европейскую. Каждая из них по-своему уникальна, самобытна и интересна, пренебрегать ими не следует, поэтому хотелось бы призвать воздержаться от их недооценки.

Евразийская концепция прав человека позволяет взглянуть на идею прав человека с точки зрения материковой, континентальной сопри- частности. Ее суть заключается в следующем. Не отвергая, а напротив, считаясь с европейской концепцией прав человека, необходимо совершить ее универсализацию посредством обогащения следующим утверждением: взаимное соблюдение прав и свобод, а также обязанностей и ответственности между людьми, обществом и государством – это главное и исходное начало в институте прав человека [2].

Республика Казахстан как инициатор идеи современного евразийства, на мой взгляд, вкладывает в нее несколько иной смысл, чем русская просвещенная интеллигенция XIX–XX вв. (В.О. Ключевский, П.Н. Савицкий, И.А. Ильин, Г.В. Флоровский и др.), предлагавшая русским искать в себе больше тюркские корни, сближающие их со «степью», где Россия могла бы доминировать, а не рефлексировать прозападными настроениями. В Евразийском союзе, в казахстанском видении, будут представлены те государства, для которых стержнем интеграции должна стать сама евразийская идея как духовное начало, тысячами нитей пронизывающее их прошлое, настоящее и будущее, охватывающее их менталитет, культуру, мировоззрение, мировосприятие и выступающее основой формирования единства взглядов на многие аспекты жизни в условиях глобализирующегося мира. И чем шире будет ареал охвата этой идеи, скажем, по континентальному, материковому принципу, где могут интегрироваться, помимо указанных, такие государства, как Китай, Индия, Япония, Турция, Южная Корея, Венгрия и др., тем устойчивее ее материализация в виде Евразийского союза равных между собой суверенных и независимых государств.

В такой интеграции не будет места и оснований для проявления чувства боязни потерять суверенитет или позиции лидерства, превратиться в объект чужой экспансии, так как ее идейная со- ставляющая преломлена через призму духовного единения, где отсутствует почва для политического и экономического эгоизма и меркантильности. Такая постановка вопроса исключает всяческую суету и поспешность в принятии решений, а наоборот, предполагает строгое следование разумному правилу «тише едешь, дальше будешь».

Евразийская Декларация прав человека и народов может стать новым правозащитным документом Евразийского континента XXI в., отражающим особенности подходов к решению сложнейших вопросов взаимоотношений в области прав человека. Постановка проблемы именно в таком звучании и на такой заданной высоте требует убедительных и твердых доводов и аргументов.

Итак, возникает первый и вполне закономерный, полный удивления и скепсиса вопрос: а зачем вообще какая-то евразийская концепция и евразийская декларация, когда есть всеми признаваемая Всеобщая декларация прав человека (далее – Всеобщая декларация)?

Самое удивительное то, что несколько десятилетий тому назад, когда провозглашались в разных концах земного шара такие общепризнанные международные правозащитные документы, как Европейская конвенция по правам человека, Американская конвенция о правах человека, Африканская хартия прав человека и народов, Всеобщая исламская декларация прав человека, Азиатско-Тихоокеанская декларация человеческих прав индивидов и народов, почему-то никто не задавался этим вопросом и не ставил под сомнение необходимость их принятия. Наоборот, все понимали, что именно таким образом на различных континентах и в регионах мира можно показать своеобразие восприятия идеи об основных правах и свободах человека, а также ее реализации в своих обществах и государствах, учитывающей национальные особенности практики правоприменения, основанные на определенных традициях, обычаях, правилах поведения; уровня правовой культуры и правосознания, менталитета, вероисповедания и т.д.

Представим проблему схематически в виде пирамиды. На ее вершине – Всеобщая декларация как универсальный, всеобщий документ, провозгласивший единые принципы, стандарты и нормы в области основных прав и свобод человека. С этого момента права человека приобретают международный характер. В этом ее уникальность и всеобщность.

Далее по иерархии следует Европейская конвенция о защите прав человека и основных сво- бод. Особенность этого документа в том, что он предлагает реальные механизмы реализации и воплощения в жизнь всеобщих, универсальных принципов, стандартов и норм Всеобщей декларации посредством институциональных инструментов (Европейский суд по правам человека) и, самое главное, объявляет Европу зоной неприменения смертной казни. Весь мир тогда отнесся к такой постановке с пониманием и одобрением.

Главная и исключительная особенность Американской конвенции о правах человека 1969 г., проложившей себе дорогу через столетнюю жестокую и отчаянную борьбу чернокожего населения Америки за равные права и свободы, – положить конец ксенофобии и расизму, для чего понадобилось создать собственные меры защиты в лице Межамериканской комиссии и Межамериканского суда по правам человека. Весь мир в очередной раз поддержал этот значимый для данного континента документ. События последнего времени в г. Фергюсоне показали актуальность данной проблемы для Америки.

В 1981 г. на Африканском континенте провозглашается Африканская хартия прав человека и народов, учитывающая достоинства исторических традиций и ценности африканской цивилизации, добивающейся полного освобождения Африки, а также ликвидации колониализма, неоколониализма, апартеида, сионизма, всех форм дискриминации, особенно по расовой и этнической принадлежности. Отличительная особенность этой хартии – в ней красной нитью проходит мысль о том, что именно «реальность и уважение прав народов обязательно должны гарантировать права человека» и «права и свободы означают также обязанности со стороны каждого» [3]. Иначе говоря, впервые в мире индивидуальные права человека увязываются с коллективными правами целого народа и взаимной их обязанностью друг перед другом. Для нас этот момент очень принципиален и важен.

В 1981 г. также была принята Всеобщая исламская декларация прав человека, суть которой заключается в том, что в исламе все равны перед Всевышним, так как права, свободы и обязанности человека предопределены волею Всевышнего, а государство и власть – это всего лишь проводники «божественного закона». Весь остальной мир вынужден был считаться с иным своеобразным взглядом на проблему прав человека.

Вслед за этими международными документами в 1988 г. принимается Азиатско-Тихоокеанская декларация человеческих прав индивидов и народов, в которой провозглашаются ценности, присущие этому огромному, многомиллионному, густонаселенному региону, где приоритет, предпочтение и уважение отдаются семейным, коллективным традициям, обычаям и нормам. Понимание и поддержка этого особого, нетрадиционного видения идеи прав человека всеми остальными странами мирового сообщества, возможно, и стали одним из факторов, позволивших народам этого уникального региона достичь впечатляющих успехов в переустройстве обществ и государств, достижении достатка и благополучия.

Ареалом же охвата предлагаемой Евразийской Декларации прав человека и народов является огромный Евразийский континент, на котором уживаются несколько десятков государств с самобытной и уникальной культурой, образом жизни, способом хозяйствования, своеобразным менталитетом, вероисповеданием, политической системой власти, традициями и обычаями, сложившимися за многовековую историю их существования. В условиях всеобщей глобализации, новых вызовов времени, связанных с проблемами экономического, финансового, политического, межконфессионального и иного характера, обостряющимися в XXI в., со всей очевидностью встает вопрос об объединении их усилий в противостоянии негативным мегатенденциям, влияющим на общую судьбу этих народов. Здесь речь идет не столько о материального свойства объединении (финансов, валют, создании политических, военных, экономических блоков и т.д.), хотя это также имеется в виду, сколько об идейном, духовном единении. Г.А. Гаджиев отмечает: «Ведь общая судьба как свойство, принадлежность сообщества людей предполагает и энергию сопротивления тем силам, которые требуют от людей этого сообщества, чтобы они подчинились универсализации, превышающей разумный минимум общности. Тут очень важно не допустить крайностей» [4].

Всеобщая унификация, универсализация стандартов и норм в ущерб уникальности и своеобразию отрицательно отражаются на таких сложных явлениях, как право народов быть самими собой, а в политическом аспекте – на суверенитете государств. Чрезмерное увлечение исповедованием превосходства общего и идеального над частным и эмпирическим разнообразием, присущее сторонникам философской традиции реализма, взято западноевропейскими учеными и политиками на вооружение при формировании Всеобщей декларации прав человека. Такое увлечение философией реализма, абстрактными понятиями в очень чувствительной сфере цивилизационных различий между народами может привести к непредсказуемым последствиям. Яркий представитель этого направления Дж. Роулз в своей книге «Право народов» к рационально мыслящим сообществам народов относит идеальные либеральные общества. Последним присущ правопорядок, пронизанный концепцией общего блага и гарантирующий абсолютное соблюдение прав человека. При этом он совершенно не учитывает, что абсолютизация прав некоторых меньшинств, например сторонников однополой любви, может привнести раскол в единство общества, что мы и наблюдаем в настоящее время. По сути дела, это только один из примеров, когда предельно абстрактная категория прав человека в неумелых (или, наоборот, в искусных) руках обладает разрушительной силой. Пример такого поведения показан в произведении М. Твена «Принц и нищий», где нищий с помощью государственной печати колет орехи.

Увлечение Запада реалистической философией мышления формирует его предвзятое отношение к другим цивилизациям и культурам и даже откровенный снобизм. Так, например, западный индивидуализм рассматривается ими как самая очевидная и самая совершенная аксиома, не требующая доказательств. И это несмотря на то, что в большинстве стран мира, особенно на Евразийском континенте, есть традиция рассматривать человека как члена сообщества, общины, трудового коллектива, а его индивидуальные права и свободы понимать с учетом этого обстоятельства.

Более того, следование устоявшейся общей тенденции и логике Запада привело уже все мировое сообщество к общей мысли, что кульминацией цивилизационного развития следует считать такую систему мирового устройства, когда суверенитет государства обязательно должен быть ограничен с помощью прав человека. А универсальные, всеобщие стандарты и нормы этих прав человека должны устанавливаться и создаваться западноевропейской частью мира, которая заведомо всегда права, так как является хранительницей разума, прародительницей общечеловеческих ценностей и демократии, ярким идеалом либерального сообщества. Представления же других государств и народов о правах человека не воспринимаются ими, а при возникновении противоречий с их общими стандартами государства и народы как носители и представители одиозных взглядов подвергаются изоляции, обструкции, к ним формируется негативное отношение всего мирового сообщества с целью принудительного исправления и выведения на «правильный путь».

События недавнего времени, связанные с Украиной, с трагедией малазийского авиалайнера, с сектором Газа, с Сирией, приводят к мысли, что авангард сообщества либеральных государств вправе навязывать так называемую «справедливую войну цивилизованных наций», бомбить, нагнетать общую обстановку в нашем хрупком мире только ради того, чтобы привести в чувства неустраивающие их народы и государства за иное восприятие идеи прав человека. Таким образом, абстрактные понятия либерального общества о правах человека, справедливости, универсальности, всеобщности далеко не безобидны. Взятые за основу осуществляемой внешней политики ведущими странами мира, они способствуют внедрению и вживлению чуждых представлений о добре и зле, ценностей и идеалов в общественное сознание населения остального мира. Через практическую деятельность известных международных институтов постепенно оказывается соответствующее влияние на корректировку поведения «неугодных» и «неудобных» государств и народов. Так, например, Европейский суд по правам человека осуществляет свой судебный контроль за соблюдением прав человека, опираясь на «суверенитет универсальной морали и права», по которому суверенитет государств значительно ограничивается, а цивилизационные отличия уступают место всеобщности, универсальности и стандартизации.

Предлагаемая Евразийская Декларация прав человека и народов – это попытка отстоять право на свое понимание собственных, евразийских ценностей, на стремление обладать правом евразийских народов оставаться самими собой, желанием бережно относиться к национальным культурам, политико-правовым традициям и опыту. Стержневой идеей этой Декларации является привнесение в мировое сообщество фундаментальных ценностей: евразийской диалогичности, терпимости, миролюбия, сотрудничества, сохранения народов в контексте всего человечества, обеспечения евразийского геополитического баланса [5].

В относительно недалеком прошлом казалось, что демократии как самой успешной политической идее XX в., предполагающей развитие мира на принципах уважения человеческого достоинства, приоритета индивидуальных прав и свобод, не будет альтернативы. Но происходящие события в современном расколотом мире, глобальный кризис и нарастающая геополитическая вражда свидетельствуют о том, что сама демокра- тия переживает глобальный кризис. Всего лишь несколько лет назад все было по-другому. Демократия пустила корни в самых трудных условиях: в травмированной нацизмом Германии; в Индии, которая имела самое большое в мире количество бедных людей; в Южной Африке, изуродованной апартеидом. В 2000 г. Freedom House классифицировал 120 стран, или 63% мира, как демократические государства. Но прогресс, очевидный в XX в., застопорился в XXI в. Аналитики называют основными причинами финансовый кризис, выявивший фундаментальные слабости в политических системах Запада, послужившие базовой основой отхода от демократических ценностей. «Никто уже не любит демократию. Против нее настроены недовольные популисты, бунтующий средний класс, брутальные технократы и динамичные авторитарные режимы...», – пишет польский католический портал Fronda.pl. Причинами такого положения являются: крах демократии в странах третьего мира, усиление евразийских авторитарных режимов и кризис демократии в ее колыбели – на Западе [6].

Весь мир вынужден наблюдать за процессом извращения сути демократии и получать в связи с этим целую серию разочарований. Так, например, неоправданная и неудачная война в Ираке якобы из-за наличия там оружия массового уничтожения в конце концов была названа США борьбой за свободу и демократию. Причем левые политики сочли это достаточным доказательством, хотя всему мировому сообществу стало ясно, что демократия здесь была лишь прикрытием. Недемократично поступила элита Европы, вынудив Италию и Грецию заменить демократически избранных лидеров на технократов.

Стал очевидным тот факт, что во многих государствах в период демократизации уровень коррупции стал выше. Разгул коррупции, нестабильность, экономическое ослабление привели к тому, что народ в недавно демократизировавшихся странах стал выходить на улицы практически сразу после предыдущей революции. Подобные сценарии известны по Украине, Египту, Таиланду, Сирии, Киргизии, Филиппинам, Венесуэле, Боливии, Кении, Тайваню, Ираку и т.д. Все вышеприведенное показывает, что широко описывавшийся эффект распространения демократии с Запада на Восток значительно ослабел.

По данным Freedom House, в течение десятилетия после вступления в Европейский союз во всех без исключения новых странах – членах Европейского Союза снизилась прозрачность выборов, негативные изменения произошли со свободой слова и в целом с состоянием демократии. Эта тенденция особенно остро обнажилась в парижских событиях, связанных с сатирическим журналом «Шарли Эбдо», в массовых протестных акциях немцев против «исламизации» Германии. Поэтому в условиях всеобщего недоверия к провозглашаемым лозунгам и обещаниям, заигрывания с демократией, искажения важнейших принципов идеи прав человека и общечеловеческих ценностей необходимо оживить облик демократии, пересмотреть свое отношение к ее основополагающим началам, привнести свое новое видение этих проблем. В этой связи Евразийская Декларация прав человека и народов, отражающая своеобразие видения идеи прав человека с позиции евразийца, может значительно обогатить саму идею прав человека, дополнив ее недостающими звеньями и элементами.

Главная отличительная черта Евразийской Декларации – провозгласить право на цивилизационную идентичность, право иметь историческую память, право обладать национальным духом. Политика же унификации, стандартизации и утверждения всеобщности идеального категорично отвергает именно эти ценности, считая, что быть другими – значит быть консервативными. Здесь уместно заметить, что мы не отвергаем всеобщие, унифицированные нормы и стандарты, но смотрим на них через призму реального мира фактов, эмпирического мира, взяв за теоретическую основу философию номинализма как одного из типов научной мысли, имеющих право на существование, помимо философской традиции реализма. Этот подход позволяет нам продвигаться к всеобщему, универсальному через признание и уважение многообразия, уникальности, идентичности народов и их государственностей.

Следующая особенность нового правозащитного документа Евразийского континента – признание помимо всеобщих и универсальных уровней действия континентальных, региональных и национальных уровней стандартов прав человека. На каждом уровне решаются задачи по обеспечению единообразия в системе международноправовых норм защиты прав человека, при одном существенном условии – учитываются особенности, своеобразие и уникальность того или иного государства, общества, народа [7].

Завершающая исключительность новой Евразийской Декларации заключается в том, что она выстроена на соответствующей евразийской концепции прав человека, утверждающей, что соблюдение основных прав и свобод человека предполагает помимо прав и свобод необходимость взаимных обязанностей и ответственности между людьми, обществом и государством. Только наличие баланса интересов личности и общества способствует реальному осуществлению как индивидуальных, так и коллективных прав и свобод. Пожалуй, трудно найти более значимую и более востребованную идею в нашем современном мире, сотрясаемом конфликтами на межнациональной, межэтнической и межконфессиональной почве. Поэтому новая евразийская концепция прав человека с этой точки зрения предстает актуальнейшей и отвечающей вызовам времени научной идеей [8].

В силу того что одним из интегрирующих начал нового Евразийского союза могут стать евразийская концепция прав человека, а также Евразийская Декларация прав человека и народов как континентальный документ в области прав человека, отражающий как особенные, так и универсальные взгляды и подходы государств – участников нового союза на континентальном, материковом уровне к решению проблем в этой сложной области взаимоотношений, уместна постановка вопроса о создании Евразийского суда по правам человека. Этот институт может сыграть роль органа правосудия при наличии фактов попрания гражданских прав и основных свобод человека и народов на евразийском пространстве в случаях, когда исчерпаны все внутренние национальные возможности и механизмы решения данных вопросов.

Действие Евразийской Декларации прав человека и народов, а также Евразийского суда по правам человека стало бы показателем жизнестойкости самого Евразийского союза. Они заменили бы несостоявшиеся и незаработавшие Конвенцию СНГ о правах и основных свободах человека (1995 г.) и Положение о Комиссии по правам человека СНГ (1993 г.). Видимо, отсутствие единообразия в понимании сути и перспектив Содружества, а также сплачивающего единого идейного стержня в этом государственном объединении в конечном счете послужило причиной неподпи-сания указанных политико-правовых документов целым рядом стран Содружества, среди которых Азербайджан, Казахстан, Туркменистан, Узбекистан, Украина. Поэтому Евразийская Декларация прав человека и народов и Евразийский суд по правам человека, формирующиеся на иной идейной основе, могли бы стать реальными политикоправовыми инструментами в области прав человека и народов на континентальном евразийском пространстве.

Отсутствие названного регионального суда способствует тому, что страны новой демократии, СНГ вынуждены постоянно попадать в положение оправдывающейся стороны перед Европейским судом по правам человека, для которого, естественно, непонятны те или иные особенности евразийских государств. Более того, для Евразийского союза государств, образованного по континентальному, материковому принципу, создается возможность иметь свой суд по правам человека, подобный суду стран европейского континента. Учитывая то обстоятельство, что Казахстан – трансконтинентальная страна, географически расположенная в середине Евразийского континента, то уместно было бы местоположением правозащитного института Евразийского союза определить именно это государство [9].

Масштабность и динамичность процессов современного мира особо актуализируют возможность предвидения и прогнозирования будущих общественных явлений. Необходимость стабильности общества, государства и мировой системы требует более глубоких исследований проблем в области прав и свобод человека, а также связанных с ними политико-правовых, социально-экономических, международных и прочих аспектов [10]. Права человека зависят не только от подвижного соотношения внутри государственно-правовых регуляторов, но, возможно даже в большей степени, от внешней за- висимости права и правовых регуляторов, от политики государства, от состояния социальных отношений и конфликтов в обществе, от уровня развития экономики, социальной сферы, международных отношений и т.д. [11]. На это же обращает внимание и В.Д. Зорькин, когда состояние и пути развития права в будущем он увязывает с отражением новых технико-экономических тенденций и формированием правовой концепции мироустройства государства в эпоху этносоциального многообразия [12]. Поэтому новая евразийская концепция прав человека, выступающая теоретико-философской основой Евразийской Декларации прав человека и народов, – попытка предвидеть и спрогнозировать перспективы развития такого явления, как права человека, в будущем.

В настоящее время идет процесс выстраивания и формирования научной школы по данному направлению. Поддержка в продвижении евразийской концепции необходима. Здесь нет места локальным или меркантильным интересам. Жизненность евразийской концепции и Евразийской Декларации прав человека и народов диктует потребность в признании их на национальном и международном уровнях. Это придаст им дополнительный импульс в восхождении на вершину мировой научной мысли, возвысив казахстанскую науку, которая сегодня способна выступить в роли инициатора и модератора по данной идее.