Потенциальное желание обращения к специалисту в области психического здоровья: значение для суицидологической практики

Вопрос обращения за помощью к специалисту в области психического здоровья в нашей стране, к сожалению, так и не стал для большинства россиян «простым и заурядным», а точнее, не столь субъективно и объективно стигматизирующим обращающегося [1, 2]. Многие наши пациенты годами обдумывали эту возможность, даже необходимость, но, к сожалению, очень часто обращались позже, чем следовало, а в ряде случаев - обратиться уже не могли, - по причине собственной смерти. В 2015 году подавляющее большинство наших граждан продолжает справляться со своими душевными страданиями в «кругу друзей и знакомых», посредством алкоголя, прочих ПАВ, а также - самостоятельно назначенных психотропных препаратов. Кроме того, в последнее время - в бесконечных форумах и социальных сетях «для так и не обратившихся» или «первично субъективно неудачно обратившихся», протекающих под девизом: психиатрия - Зло.

Однако в данном вопросе есть и еще один аспект. Отношение наших близких, прочего окружения к самой перспективе обращения родственника или знакомого к такого рода специалисту. Нам неоднократно встречались случаи, когда родители, узнав о подобном желании подростка, начинали всячески отговаривать его от этого. Из последующих бесед, в частности, с родителями подростков, совершивших суицидальные попытки, нам становилось известным, что подобное желание нередко расценивалось как «блажь», как каприз или проявление какой-то слабости. Впрочем, с другой стороны, большинство родителей, в уже очевидном пресуицидальном статусе, продолжало отказываться от мысли о необходимости вмешательства специалиста. Результаты такого подхода хорошо известны.

Данный вопрос, помещенный много лет назад в наш собственный опросник для выявления аутоагрессивных паттернов и их предикторов, у многих специалистов, часто вызывал улыбку и непонимание его необходимости, особенно при анонимных скрининговых опросах респондентов. С обесцениванием его кли-ническо-диагностического значения мы сталкивались неоднократно. Чаще всего приходилось слышать следующие слова: «Вот если факт обращения к психиатру – это, несомненно, значимо, а какое-то, не до конца, оформленное желание обратиться – это пустое… Мало ли кому что в голову придёт?» Особенно в случаях работы с подростками, девушками и юношами. «Им просто интересно и необычно – вот и вся причина положительных ответов на этот недоиндикатор». А еще модно среди молодежи стало про это говорить, начитались журнала Psychologies.

Таким образом, целью исследования являлась оценка влияния положительного ответа на вопрос: «Хотели бы Вы обратиться к психиатру, психотерапевту или психологу» на суицидологический и личностно - психологический профиль респонденток.

Важность этого исследования диктуется особенностями работы психиатрической службы вообще и суицидологической, в частности. Речь идет о сложностях «доклинической» диагностики, в нашем случае, высокого аутоагрессивного потенциала молодых девушек. Повторимся – сам факт обращения к данным специалистам является практически неоспоримым предиктором более высокого риска суицидального поведения. Однако для нас не секрет, что желание обращения, даже очень серьезное, в непосредственное обращение превращается далеко не всегда. А значит «классическая» формулировка вопроса: «Обращались ли Вы…», вполне возможно, является недостаточно широкой, снижающей выявляемость лиц, нуждающихся в специфических профилактических мероприятиях.

Исходя из поставленной цели, главной задачей исследования был поиск значимых отличий в суицидологическом «профиле» между группами девушек, заинтересованных и незаинтересованных в обращении к специалистам в области психического здоровья.

Материал и методы.

Для решения поставленных задач были обследованы 224 девушки (студентки медицинского ВУЗа), у которых было выявлено желание обратиться за помощью к специалисту в области психического здоровья (СПЗ). Средний возраст обследуемых составил 20,73±1,21 года. В качестве контрольной группы использованы студентки, у которых данного желания не возникало – в количестве 478 человек. Возраст респонденток составил 20,92±1,42 года. Обе группы были сопоставимы по прочим социально-демографическим показателям и были набраны в результате сплошного опроса девушек-студенток медицинского ВУЗа за последние три календарных года.

Важно отметить, что вопрос по поводу желания обращения формулировался максимально недирективно, без привязки к конкретному времени возможного посещения специалиста. Отметим, что конкретную причину возможного обращения указало менее 1/5 обследованных, остальные «возможные» поводы, скорее, укладывались в формулировку «интересно», «узнать о себе больше» и пр. То есть, на первый взгляд, не имели диагностического значения, а, в лучшем случае, отражали «тлеющую», бессознательную некомфортность, либо здоровый интерес.

Критерием исключения из исследуемой группы являлся факт обращения к психиатру, психотерапевту или психологу в прошлом, а также непосредственное обращение к врачу-исследователю как к специалисту, сразу после анкетирования (что расценивалось нами как «созревшее» желание, реализовавшееся в обращение после десенсибилизации и дестигматизации клиента).

В качестве диагностического инструмента использовался опросник для выявления аутоагрессивных паттернов и их предикторов в прошлом и настоящем. Для оценки личностнопсихологических показателей в группах использована батарея тестов, содержащая: тест преобладающих механизмов психологических защит (LSI) Плутчека-Келлермана-Конте, а также «Шкала родительских предписаний» [3], широко используемая в рамках трансакционного анализа.

Для решения поставленной задачи было произведено «фронтальное» сравнение всех изучаемых признаков в подгруппах (суицидологических, личностно-психологических).

Статистический анализ и обработку данных проводили посредством параметрических и непараметрических методов математической статистики с использованием критериев Стьюдента, Уилкоксона, χ2, а также χ2 с поправкой Йетса. Выборочные дескриптивные статистики в работе представлены в виде М±m (средней ± стандартное квадратичное отклонение).

Результаты и их обсуждение.

Рассмотрим представленность и «троп-ность» аутоагрессивных паттернов, их предикторов в изучаемой группе. Достоверно значимые отличия отражены в табл. 1.

Из данных, представленных в таблице 1, следует, что между изученными группами имеется значительное количество серьезных отличий. Прежде всего, обращает на себя внимание, что классические суицидальные паттерны – суицидальные попытки и мысли, в значительно

Таблица 1

Сравнение представленности аутоагрессивных паттернов и их предикторов среди девушек, имеющих и не имеющих желание обратиться к специалисту в области психического здоровья

чаще (в два и более раза) обнаруживались у девушек, имеющих потенциальное желание обращения к СПЗ. Данный факт, является настораживающим сам по себе, однако, учитывая дизайн исследования, можно логично предположить, что данная находка может являться как причиной, так и следствием изучаемого «желания обращения». В любом случае, рассматриваемые индикаторы находятся в той или иной значимой зависимости друг от друга, что доказывает серьезность вкладываемого смысла респондентами в ответ на задаваемый вопрос.

Также обращает на себя внимание, явное преобладание несуицидальных аутоагрессивных паттернов в исследуемой группе, что демонстрирует нам интенсивность «непрямого», менее неодиозного и, зачастую, социально приемлемого пути реализации антивитальных импульсов.

Признак

Желающие обратиться к СПЗ, %

Не желающие обратиться к СПЗ, %

P<

Классические суицидальные паттерны

Суицидальная попытка в анамнезе	12,9	4,6	0,001
Суицидальные мысли в анамнезе	37,9	18,4	0,001

Несуицидальные аутоагрессивные паттерны

Субъективная оценка себя, как злоупотребляющего алкоголем	16,1	5,9	0,05
Эпизодическое употребление наркотических препаратов	18,8	6,9	0,001
Склонность к неоправданному риску	26,8	17,4	0,01

Предикторы аутоагрессивного поведения

Частое переживание вины	46,8	30,9	0,001
Навязчивое чувство стыда	30,4	18,0	0,001
Депрессивные эпизоды в анамнезе	64,3	40,0	0,01
Моменты безысходности	56,3	28,9	0,001
Стыд своего тела	66,1	44,6	0,01
Наличие комплекса неполноценности	52,7	28,7	0,001
Отсутствие смысла в жизни	18,8	6,3	0,001
Длительные угрызения совести	50,4	25,7	0,001
Склонность к перееданию или отказу от пищи	68,3	33,7	0,001
Субъективная оценка собственной личности как излишне агрессивной	51,8	27,4	0,001

Таблица 2

Профили родительских посланий и механизмов психологических защит у девушек, имеющих и не имеющих желание обратиться к психиатру, психотерапевту или психологу

Признак

Желающие обратиться к СПЗ

Не желающие обратиться к СПЗ

P<

Специфика родительских посланий

Не будь ребёнком	20,6±7,14	17,59±6,26	0,001
Не будь значимым	19,33±7,57	16,2±6,79	0,001
Не будь нормальным	15,69±5,98	12,05±5,59	0,001

Преобладающие механизмы психологических защит

Вытеснение	3,38±1,89	2,88±1,87	0,01
Проекция	8,65±2,79	4,01±2,88	0,003

Это, прежде всего, касалось частоты ад-диктивного поведения: «субъективно значимого» злоупотребления алкоголем и употребления наркотических веществ, что, как известно, может являться как самостоятельным направлением реализации аутоагрессии, так и в значительной мере способствовать осуществлению прямых суицидальных действий [4, 5]. Кроме того, респондентки изучаемой группы чаще были склонны к неоправданному риску, у них же преобладали опасные для жизни хобби.

Что касается предикторов аутоагрессивного поведения, то они «расположились» весьма предсказуемо. Девушки, имеющие желание обратиться к СПЗ, значительно чаще испытывали затяжные чувство стыда, вины и безысходности, значительно чаще испытывали длительные угрызения совести. Их так же характеризует преобладание депрессивных реакций, отсутствие смысла жизни, что в совокупности позволяет говорить о присутствии в группе прогностически самых неблагоприятных в суицидологической практике предиспозирующих эмоциональных состояний. Кроме того, значимые отличия обнаруживались и в отношении переживания собственной неполноценности, сомнений в своей привлекательности, что нередко сопровождалось нарушением приема пищи. Все вышеперечисленное указывает на гораздо более неблагоприятный антивиталь-ный фон в группе.

Данные, касающиеся личностно - психологических характеристик респонденток исследуемой группы, приведены в табл. 2.

При оценке шкалы предписаний обнаружены весьма специфические профили родительских посланий. Группы достоверно отличались в отношении посланий «Не будь зна- чим», «Не будь ребёнком» и «Не будь нормальным» [7].

Высокая активность первых двух посланий объясняется тем, что родители в этом случае часто обесценивали желания ребёнка и «рано» формировали его взрослость. Вариантами возникновения этого комплекса являются сочетание психологических посылов: «Не проси того, чего ты хочешь, будь взрослым». Родителями игнорируется желание обращения ребенка за помощью по поводу своего душевного состояния: «Ты уже взрослый – не жалуйся и научись решать свои проблемы сам».

Хорошо известно, что подобная модель хороша, когда Эго ребенка в достаточной степени зрелое [6, 7]. В противном случае, это один из путей формирования депрессивнозакрытой, брошенной жизненной позиции. Желание же «маломотивированного» обращения к СПЗ является завуалированной попыткой разблокировки, закрытого родителями канала эмоциональной разгрузки – возможности иметь слабости и проблемы, жаловаться, получать помощь.

Еще одно «проклятие», обратившее на себя внимание – «Не будь нормальным». Оно может иметь высокую активность, если родителями поощряется неадекватное, ненормальное поведение ребенка [6, 7]. Например, умиляются его истерикам. Возможно, именно из-за этой позиции взрослые не придают должного значения малейшим нарушениям в психике ребенка, даже взрослого. Обычно, вследствие этого подросток рано или поздно придёт к тому, что не все станут терпеть его неадекватное поведение и возникнут негативные отношения в коллективе, его окружающем. Это положение вполне соответствует обнаруженному нами комплексу предикторов аутоагрессивного поведения: более частой склонностью респонденток к депрессивным реакциям, безысходности, сформированному комплексу неполноценности. И, как логичное продолжение – «фантазии» по поводу обращения к СПЗ, которые символически и реально способны решить имеющиеся душевные проблемы.

Анализируя преобладающие механизмы психологической защиты, мы обнаружили, что у девушек, желающих обратиться за помощью к СПЗ, преобладают такие механизмы, как «Вытеснение» и «Проекция».

Первый механизм является наиболее универсальным способом избавления от внутреннего конфликта путем активного выключения из сознания неприятной информации. Таким образом, обнаруживаемые нами реминисценции по поводу желания обращения к СПЗ, вероятно, отражают желание «выхода» респондентками за пределы действия защитного механизма, способного решить вытесняемые проблемы, а не прятаться от них.

Проекция же, в данном контексте, может быть следствием вытеснения. Она позволяет человеку оправдывать многие свои поступки, в частности, избыточную гетероагрессивность, химические и нехимические аддикции.

Выводы:

1.    Девушки, имеющие желание обратиться за помощью к специалисту в области психического здоровья, являются группой с заметно более высоким аутоагрессивным потенциалом. Это касается значительно более частого обнаружения у них суицидальных и несуицидальных аутоагрессивных паттернов, а так же большего количества предикторов саморазру-шающего поведения. 2.    Их личностно-психологический профиль является конгруэнтным обнаруженному антивитальному потенциалу, что в совокупности позволяет говорить о высокой диагностической значимости рассматриваемого вопроса для суицидологической практики. Мы считаем, что при отсутствии указаний на обращение к СПЗ в прошлом, целесообразно выяснять «сте- пень» интереса клиента к подобному обращению в будущем и настоящем посредством «мягких», уточняющих формулировок.