Поведенческие установки россиян по отношению к попыткам государственного переворота в стране

Введение. Текущее столетие за прошедшие полтора десятка лет успело ознаменоваться рядом политических переворотов в недавно спокойных государствах: бульдозерная революция в Югославии (2000), пурпурная революция в Ираке 2003-2005 гг., переворот в Ливии 2011 г., так называемая «революция достоинства» в Украине 2013-2014 гг.

Здесь мы перечислили только самые кровавые перевороты, приведшие к затяжным гражданским войнам. Общими у этих событий стали не только насильственное свержение законной власти и гуманитарные катастрофы, постигшие население упомянутых стран, но и то, что начинались и проводились перевороты под лозунгами демократизации, а по сути вестернизации, политического пространства [3,5]. Открытую поддержку и финансирование мятежников осуществляли США [4], действующие в соответствии с собственным «Законом о распространении демократии и демократических ценностей в недемократических странах».

На постсоветском пространстве Украина оказалась той страной, для которой подобная внешняя «поддержка» дала наибольший эффект. Однако в перечне недемократических стран находятся и большинство других бывших советских республик, включая Россию. Беспорядки, организованные в рамках программы распространения демократии были в Грузии (2003), Белоруссии (2006), Молдавии (2009). Смена политического режима в России остается одной из ключевых целей внешней политики США [6]. Однако в новейшей истории нет ни одной страны, народ которой получил бы лучшие или хотя бы не худшие условия жизни в результате государственного переворота. Напротив, каждая революция – это пример хаоса, беззакония, насилия и обнищания.

С учетом вышесказанного вопросы сохранения общественного порядка и устойчивого социально-политического развития являются актуальными для современной российской социально-политической науки [2]. Одним из факторов, определяющих успешность революционных кампаний, являются настроения общества. Поэтому целью пилотажного исследования, описанного далее, стало изучение установок представителей российского общества (на материалах Ростовской области) относительно их поведения в случае возникновения в России ситуации, аналогичной событиям в Украине в ноябре 2013 года.

В качестве основного метода сбора эмпирических данных был выбран социологический опрос в форме анкетирования. Данные опроса анализировались посредством подсчета процентного распределения. Выборка составила 208 человек разного пола и состояла из четырех подгрупп молодого и пожилого возраста (20-24 года, 25-34, 55-69, ≥ 70). В подгруппах данные анализировались также по полу.

Результаты исследования.

Респондентам был задан вопрос о том, каковы были бы их действия в случае возникновения в России событий аналогичных украинскому майдану 2013 года. Распределение ответов на вопрос представлено в таблице.

Таблица. Ответы на вопрос: «Каковы были бы Ваши действия в случае возникновения в России событий аналогичных ситуации в

Украине в ноябре 2013?» А. мужчины

Б. женщины

Как можно видеть, по распределению вариантов ответов, представленному в таблице (А и Б), большая часть респондентов обнаружили пассивную поведенческую установку: не предпринимать никаких действий, ждать указаний от правительства, либо уехать из страны. Пассивность большинства, с одной стороны, является характерной чертой российского общества [1], с другой – обусловливает его уязвимость для дезорганизующих влияний, поскольку при пассивном большинстве даже немногочисленных радикальных масс может оказаться достаточно для ввержения страны в очередной кризис.

Респонденты, сочувствующие радикальным оппозиционным движениям, были представлены в возрастных подгруппах от 25 до 34 лет и от 55 до 69 лет. В обеих подгруппах их оказалось примерно поровну. Среди второй подгруппы молодых людей готовность оказать активную поддержку радикалам выразили 16% респондентов. В первой подгруппе пожилых респондентов аналогичная позиция была отражена в 10% мужских анкет и 7,7% - женских.

Вселяет некоторый оптимизм то, что по данным опроса имеются также люди, готовые дать отпор агрессивно-настроенным группам, самоцелью которых подчас являются социальные беспорядки, дающие простор произволу насилия и мародерства, а для их лидеров цель – захват власти, но никак не в интересах общества, а только в своих собственных. Сказанное не означает, что мы исключаем саму возможность существования в числе революционной оппозиции отдельных романтиков, искренне верящих, что насильственная смена власти приведет страну к процветанию. Однако благие намерения, к сожалению, не способны ни отменить, ни сгладить негативных результатов действий. Поэтому мы рассматриваем как проявление позитивной тенденции тот факт, что респондентов, выразивших намерение в случае попытки осуществления «российского майдана» активно выступить против оппозиции, оказалось в разы больше, чем тех, кто воспринял бы государственный переворот с радостью – в среднем четверть всей выборки.

Заключение. Таким образом, опрошенные респонденты высказали преимущественно отрицательное отношение к возможности осуществления в России государственного переворота по типу украинского майдана 2013 года. При этом большая часть опрошенных не предпринимала бы в подобной ситуации никаких активных действий, предпочитая роль стороннего наблюдателя. Часть заявили о готовности покинуть страну. Относительно малая доля респондентов активно выступила бы в поддержку радикальной оппозиции, примерно четверть опрошенных готовы были оказать им активное сопротивление.