Поздненеолитический погребальный комплекс на памятнике Усть-Тартас-2 (Венгеровский район Новосибирской области)

Западносибирский отряд Северо-Азиатской комплексной экспедиции Института археологии и этнографии СО РАН совместно с Евразийским отделом Германского археологического института (DAI) продолжал раскопки на памятнике Усть-Тартас-2 (Карьер Таи-1). Он находится в Венгеровском р-не Новосибирской обл., на второй террасе левого берега р. Тартас, образующей в этом месте проточное озеро с местным названием Урочище «Таи» (подробная характеристика представлена: [Дядьков и др., 2017; Парцингер и др., 2016].

Одной из главных целей полевого сезона 2020 г. являлось определение границ и завершение раскопок ранненеолитического комплекса барабинской культуры, начатых в 2018 г. и обогативших науку блестящими находками ритуального комплекса, который включает приклады с произведениями декоративно-прикладного и в т.ч. пластического искусства. Был размечен раскоп, вплотную примыкавший к раскопу 2019 г., к северо-западу от него, вдоль склона террасы. Забегая вперед, следует констатировать, что главная цель была достигнута, культовый ровик и сопутствующие ему объекты выявлены. Характеристике всего святилища в ближайшем будущем будет посвящена специальная статья.

Поскольку на вскрытой в текущем году площади помимо ранненеолитического святилища были обнаружены погребальные и поселенческие комплексы других эпох, в данной работе демонстрируются некоторые результаты изучения комплексов эпохи позднего неолита, являющихся вполне законченными источниками, введение которых в научный оборот представляется актуальным.

Характеристика источника

Культурный слой ранненеолитического ритуального сооружения, включающего и упомянутый выше ровик, перерезал поздненеолитический погребальный комплекс. Он представлен земляной конструкцией в виде рвов и серией ярусных захоронений, сконцентрированных в центральной части специального сооружения. Кроме того, оба неолитических комплекса – и ранненеолитический, и поздненеолитический – были перерезаны погребениями, относящимися к одиновской культуре.

Погребальный комплекс позднего неолита представлен прерывистым рвом, со стоящим из двух сегментов, которые образуют дугу с северо-востока и юго-запада от центра сооружения с могилами. Северо-западная часть рва имела дугообразную форму с неровным контуром. Ров в этой части широкий, максимальные размеры составляют 1,37 м. Стенки рва пологие, максимальная глубина от уровня материка – 0,38 м.

Северо-восточная часть рва имела форму неправильного овала с сужением в центральной части. Максимальная ширина – 1,01 м, глубина достигает 0,28 м. В заполнении рвов найдены фрагменты керамики, скол, чешуйка, ножевидные пластины, камень без следов обработки, конкреции, обломок изделия из глины (табл. 1).

По своей конструкции анализируемый комплекс сопоставим с памятником Протока, исследованным Н.В. Полосьмак на р. Таре, примерно в 150 км к северо-западу от характеризуемого объекта [По-лосьмак, Чикишева, Балуева, 1989]. Объекты аналогичны по принципам организации сакрального пространства, где ровик дугой охватывает только одну, причем меньшую, его часть.

Таблица 1. Находки из заполнения рвов

Тахеометрический номер	№ объекта	Идентификация объекта	Нивелировочная отметка (м)	Находка
2044	30	Ров 1	–1,09	Фрагмент керамики
2045	30	То же	–1,10	Изделие, фрагмент (глина)
2046	30	»	–1,11	Фрагмент керамики
2047	30	»	–1,18	Ножевидная пластина
2296	30	»	–1,17	Скол
2365	30	»	–1,38	Фрагмент керамики
2366	30	»	–1,26	То же
2430	30	»	–1,41	»
3398	30	»	–1,23	Ножевидная пластина
2954	30	»	–1,00	Фрагмент керамики
2953	30	»	–0,97	Конкреция
2361	30	»	–1,23	Фрагмент керамики
2496	12	Ров 2	–1,04	Скребок
2502	12	То же	–1,32	Фрагмент керамики
2503	12	»	–1,21	Чешуйка
2501	12	»	–1,29	Фрагмент керамики

В целом аналогичная традиция сооружения прерывистого ровика в виде разомкнутых сегментов, которые замыкают окружность сакрального пространства, наблюдается и на конструкциях двух других раскопанных неолитических могильников в регионе – Венгерово-2А, исследованного автора-

ми [Молодин, Мыльникова, Нестерова, 2016; Мо-лодин и др., 2019], и Автодром-2/2, изученного кемеровскими коллегами [Бобров, Марочкин, 2011; Бобров, Марочкин, Юракова, 2010, 2015, 2017; Юра-кова, 2013, 2017]. Очевидно, что это устойчивая традиция организации сакрального пространства, характерная для периода позднего неолита в Бара-бинской лесостепи. Имеющиеся при этом некоторые нюансы в особенностях устройства оградительной структуры и заполнения погребений могут объясняться различным временем сооружения комплекса, либо какими-то обстоятельствами сакрального типа. Подчеркнем, что сооружение близких по конструкции рвов, ограничивающих сакральное пространство, находит продолжение в последующий период эпохи ранней бронзы у носителей также автохтонной усть-тартасской культуры [Молодин, 2005].

В центральной части пространства, ограниченного ровиками, было совершено четыре неолитических погребения. Могильные ямы тесно соприкасались между собой. Погребения одиночные. Камеры имеют разные размеры и глубину.

Отмеченная черта погребальной практики (ограничение сакрального пространства, смежность ям и их различные размеры, количество погребенных) является особенностью поздненеолитических захоронений данного региона Западной Сибири. Ярко она проявилась, помимо характеризуемого комплек-

Рис. 1. План погр. № 73.

1 – проколка; 2 – наконечник стрелы; 3 – скребло; 4 – ножевидная пластина; 5 – фрагмент керамики; 6 – подвески; 7 – предполагаемая граница погребения; 8 – граница нарушения погребения.

1 – кость; 2–4 – камень; 5 – глина; 6 – зубы животных.

са, в обеих конструкциях неолитического некрополя памятника Венгерово-2А [Молодин, Мыльникова, Нестерова, 2016; Молодин и др., 2013].

Реконструкция погребальной практики исследуемого комплекса существенно осложняется тем обстоятельством, что в последующие эпохи бронзы данный комплекс был в нескольких местах перекрыт (перерезан) более поздними могильными ямами одиновской и кротовской культур. Тем не менее отдельные неолитические захоронения дошли до нашего времени в неплохом состоянии, что по- зволяет достаточно объективно реконструировать нюансы погребальной практики носителей данного культурного образования. Прежде всего, обращает на себя внимание детское захоронение № 73 (нумерация захоронений на памятнике – сквозная) (рис. 1, 2), примыкающее к системе могильных ям с севера и лишь слегка поврежденное одиновской могильной ямой № 71. Могила имела аморфную форму: узкая в северной части, расширялась в южном направлении. Стенки наклонные, южная разрушена погребением № 71. Дно понижается к югу.

Рис. 2. Находки из погр. № 73.

1, 2, 4 – наконечники стрел; 3 – скребло; 5 – ножевидная пластина; 6 – скол с ретушью; 7 – скребок; 8–24 – подвески из зубов животных. 1–7 – камень , 8–24 – кость.

Размеры могилы 0,94 × 0,35–0,69 м, глубина от уровня материка варьирует от 0,09 до 0,17 м.

Погребенный ребенок лежал на спине, в вытянутом положении, головой на северо-восток (см. рис. 1). Положение костей нарушено норой грызуна, сместившей кости грудной клети, пальцев рук и ног, отсутствовали берцовые кости правой ноги. Среди костей зафиксированы разные находки (табл. 2; рис. 2). Из них значимы подвески из зубов животного (марала?) – 17 ед. (рис. 2, 8–24), кото- рые располагались в различных местах на костях и под ними (рис. 1, 6), что, возможно, указывает на то, что они были нашиты на одежду. Каменные наконечники стрел (3 ед.) (см. рис. 1, 2; 2, 1, 2, 4) найдены в области таза, под тазом и у правой руки рядом с проколкой (?) из кости птицы (см. рис. 1, 1), ножевидная пластина находилась внизу слева от позвоночного столба (рис. 1, 4; 2, 5), скол с ретушью – у черепа (рис. 2, 6), скребло – в области кисти левой руки (рис. 1, 3; 2, 3). Помимо этого, обнаружены

Таблица 2. Находки из погребений

Тахеометрический номер	№ погребения	Нивелировочная отметка (м)	Находка
1796	69	–1,54	Отщеп
2997	69	–1,22	Каменный топорик
2999	69	–1,28	Изделие из кости (нож)
3000	69	–1,39	Изделие из кости (проколка)
3066	69	–1,36	Каменный топорик
3067	69	–1,37	Каменный наконечник стрелы
2998	69	–1,29	Наконечник стрелы
1795	69	–1,51	Изделие из камня (провертка)
2091	70	–116	Скол
2090	70	–112	Фрагмент керамики
2092	70	–1,4	Изделие из кости
1895	70	–1,61	Фрагмент керамики
–	70	–	Фрагмент раковины
1852	70	–1,36	Подвеска из зуба животного
2092	70	–140	Изделие из кости
3085	70	–1,35	Фрагмент керамики
2028	73	–122	Ножевидная пластина
2029	73	–1,24	Наконечник стрелы
–	73	–	То же
–	73	–	»
2023	73	–1,19	Подвеска из зуба животного
2024	73	–1,2	То же
2025	73	–1,22	»
2026	73	–1,22	»
2027	73	–1,17	»
	73	—	»
–	73	–	»
–	73	–	»
–	73	–	»
–	73	–	»
–	73	–	»
–	73	–	»
–	73	–	»
–	73	–	»
–	73	–	»
–	73	–	»
–	73	–	»
–	73	–	Скол
2099	73	–1,23	Фрагмент керамики
–	73	–	Проколка из кости птицы

фрагменты керамики (3 ед.) (рис. 1, 5 ), орнамент которых, кроме прочих находок, маркирует поздненеолитическую принадлежность погребения.

Остальные захоронения комплекса примыкали друг к другу. Могильные ямы, различные по размерам и глубине, сильно потревожены. Наряду с остатками захоронений, где погребенные лежали на спине, в вытянутом положении, головой на северо-восток (№ 77), встречены явно вторичные погребения. К ним относится центральное захоронение № 69. Оно ярусное, где верхний ярус был сформирован из останков взрослых и ребенка. По-видимому, этот ярус был еще и нарушен более поздним проникновением, что, конечно, не способствует объективному восприятию ситуации. Среди перемещенных костей нескольких особей обнаружены находки (рис. 3; табл. 2), среди которых - костяной нож (рис. 3,1), проколка (рис. 3, 3) и каменные миниатюрные топорики (рис. 3, 7, 8). Особо отметим находку изящного костяного наконечника стрелы с граненой головкой (рис. 3, 4) т.н. шигир- ского типа. Хорошо известно, что подобные наконечники были зафиксированы в неолитических культурах Верхнего Поволжья, Зауралья [Савченко, 2007; Чаиркина и др., 2001] и таежной зоны Евразии [Жилин, 1996]. В Западной Сибири такие изделия встречаются не часто, но в Барабе они маркируют неолитические комплексы в могильниках, в частности на Сопке-2/1 [Молодин, 1985, 2001], Венгерово-2А [Молодин, Мыльникова, Нестерова, 2016]. Абсолютные аналогии характеризуемому изделию имеются в Васьковском могильнике в Кузбассе [Бородкин, 1967]. Сравнительно недавно ко стяной наконечник стрелы шигирского типа был обнаружен и в Восточной Сибири [Бердникова, 2013]. Каменный инвентарь также сопоставим с материалами, обнаруженными в погребальных комплексах позднего неолита региона [Бобров, Марочкин, Юракова, 2017; Молодин, 1985, 2001; Молодин, Мыльникова, Нестерова, 2016; Моло-дин и др., 2015; Полосьмак, Чикишева, Балуева, 1989]. Особо стоит отметить подвески из зубов

Рис. 3. Находки из погр. № 69.

1, 2 - изделие из кости; 3 - костяная проколка; 4 - наконечник стрелы шигирского типа; 5 - провертка; 6 - отщеп; 7, 8 - каменные топорики. 1-4 - кость, 5-8 - камень.

животного, найденные в захоронениях № 73 и 70, имеющие абсолютные аналогии в памятниках Протока (см.: [Полосьмак, Чикишева, Балуева, 1989]) и Венгерово-2А [Молодин и др., 2015].

Вторичный характер отдельных неолитических захоронений рассматриваемого комплекса особенно наглядно демонстрирует погр. № 69 (нижний ярус). В южной части могильной ямы, на дне, были положены две стопы ног взрослого человека, развернутые по направлению к стене погребальной камеры. Они были явно специально отделены от костяка. По-видимому, об этом же феномене свидетельствует и фрагментированный череп взрослого человека, уложенный в могилу несколько выше стоп.

Отдельно следует отметить наличие разрозненных фрагментов от сосудов эпохи позднего неолита, обнаруженных в засыпке погребальных камер и явно относящихся к комплексу. Характерный орнамент в виде прочерченных волн, чередуемых с овальными ямками, позволяет отнести комплекс к артынской культуре, выделенной Л.Л. Косинской [1982], а для Барабинской лесостепи – В.В. Бобровым [2007].

Весь полученный в неолитических захоронениях материал, выполненный из камня и кости, имеет абсолютные аналогии с артефактами из вышеуказанных комплексов поздненеолитической культуры региона, что еще раз подтверждает их принадлежность к единому культурному образованию.

Заключение

В результате исследования известных на сегодняшний день пяти поздненеолитических объектов, происходящих из четырех археологических памятников (Протока, Венгерово-2А (два объекта), Авто-дром-2/2 и Усть-Тартас-2), выявлены общие закономерности в устройстве погребальных сооружений, могильных ям и способе погребальной практики. Кроме того, их сближает погребальный инвентарь, включающий керамику, каменные и костяные орудия труда и украшения. Обращает на себя внимание то, что каждый из пяти объектов содержит серию принадлежащих мужским, женским и детским популяциям захоронений, где умершие погребены по вторичному способу помещения останков в могилу, которая расположена в ограниченном ровиками пространстве.

Исследованные комплексы достаточно удалены друг от друга (даже в пределах вроде бы единого комплекса Венгерово-2А) [Молодин, Мыльникова, Нестерова, 2016]. Это позволяет предполагать, что данные объекты – усыпальницы различных коллективов охотников и рыболовов, которые совершали захоронения (соседей или родственников?) на специально отведенных для этих целей кладбищах, расположенных на значительном расстоянии друг 178

от друга, в зависимости от мест жизнедеятельности изолированных друг от друга коллективов. Это обстоятельство имеет большое значение для последующих реконструкций социального (как, впрочем, и хозяйственного) устройства неолитических сообществ, обитавших в Барабе в V тыс. до н.э.

Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РФФИ, проект № 18-09-00406 «Население Среднего Приомья в раннем голоцене по материалам новейших археологических комплексов: периодизация, хронология, культурогенез».