Право, экономика и психология

Между правом и психологией сложились давние, причем, довольно плодотворные, особенно в последнее время, связи. К настоящему моменту эти отношения вылились в создание самостоятельной отрасли — юридической психологии.

Хотя и предприняты многочисленные попытки определения предмета юридической психологии и подготовлены профильные учебники, тем не менее в завершенном виде юридическая психология еще не существует. Она представлена более или менее разработанными подотраслями:

• —    криминальной психологией;

• —    психологией следственных действий;

• —    судебно-психологической экспертизой;

• —    психологией оперативно-розыскной деятельности;

• —    основами гражданско-правовой психологии;

• —    собственно судебной психологией;

• —    пенитенциарной психологией и пр.

Немало работ издано по проблемам, связанным с правоохранительными органами, в частности, внутренних дел, прокуратуры и спецслужб. Они также имеют отношение к праву, но эта связь выходит часто за правовые рамки.

Неразработанность теории юридической психологии проявляется во многих вещах, в том числе подмене ее судебной психологией. Так, один из учебников назывался «Судебная психология», хотя речь в нем шла о всех подотраслях юридической психологии.

При определении же предмета юридической психологии всегда подчеркивается мысль о том, что психология занимает как бы подчиненное место по отношению к праву. Она вынуждена «обслуживать» право в отведенных ей рамках. Такова позиция ведущих юристов по этому вопросу. Более того, традиционно сложилось так в отечественной науке, что право диктует психологии, хотя в 20-е годы плодотворно развивалась идея о психологии права. Эта точка зрения уступила догматическому подходу в нраве, который основан на отстаивании «чистоты» права. Больше «повезло» союзу права с социологией, который оформился и продолжает существовать в виде не только самостоятельной научной дисциплины, но и соответствующих кафедр в вузах, где в междисциплинарных подходах видят истоки обогащения и развития истинного права.

Не удалось пока не только учебно-методическое, но и научное сотрудничество между правом и психологией. Известны печальные случаи, связанные с докторскими диссертациями, в основе которых лежал психологоправовой взгляд на те или иные явления. Юристы, как правило, отвергают такой подход. Их интересует только логико-формальная сторона дела, а не психологическое объяснение.

Между тем, если взять теорию уголовного права, уголовно-исполнительное, гражданское законодательство и пр., то без психологии не обойтись. Однако обходятся не только без психологии, но и логики. В этом можно легко убедиться па примере принятия уголовно-исполнительного кодекса. Дело в том, что есть логика подготовки и принятия любых нормативных документов: от общего — к частному. Вначале, очевидно, нужно было создать концепцию национальной безопасности, доктрину уголовной политики, принять вторую часть Гражданского кодекса, Уголовный кодекс, Закон об организованной преступности, а потом уже — Уголовно-исполнительный кодекс. Прежде всего нужно разобраться, кого сегодня считать преступником, какие криминальные угрозы представляют опасность для личности и общества. Без решения этих исходных проблем говорить о воп-росах, относящихся к компетенции уголовно-исполнительного права, по меньшей мере, беспредметно.

Несколько замечаний о самом характере уголовно-исполнительного права. Может ли оно исполнять функции детального регламента деятельности пенитенциарных учреж- дений, подменяя психологию и педагогику? Думается, нет. Оно должно содержать лишь принципиальные положения. Попытка объять необъятное и втиснуть в жесткие рамки права весь процесс ресоциализации осужденных малопродуктивен. Такой подход (о чем, кстати, в проекте кодекса не говорится ни слова) обрекает персонал пенитенциарных учреждений на пассивность, приводит его к чистому исполнительству. Но ведь нормативный документ не отражает динамику, творческий подход к методам ресоциализации осужденных. Время идет, методы меняются, но закон статичен и консервативен. Поэтому нужно отказаться от детальной регламентации всего и вся. Законность от этого нс пострадает. Кстати, именно так и обстоят дела в Англии и США, где нет такого детально прописанного документа, именуемого Уголовно-исполнительным кодексом.

Если сравнить Англию и Россию с этой точки зрения, то окажется, что Англия — в известном смысле «бесправовая» страна. Здесь нет такого обилия законов. Их меньше, но зато они выполняются, во всяком случае, в большей степени, чем в России.

В России законы не становятся реальностью, не вплетаются в ткань социальных отношений. Чтобы разорвать порочный круг и начать преобразовывать деформированные реальные отношения в нормальные, на правовой основе, нужен эффективно действующий институт власти. Помочь соединить право с жизнью может и психологическая подготовка юристов. Современный юрист не может обойтись без знаний о социологии, психологии и экономики. Точно также и практический психолог — без правовой подготовки.

Любая правовая норма должа быть обоснована не только экономически, но и психологически. Взять хотя бы обоснование санкций уголовного права. В какой степени они обоснованы сточки зрения науки психологии? Пока же психология и педагогика «подстраиваются» под право. Однако между нормами права и психологией существует органическая связь. В частности, определять цели наказания должны не только юристы, но и социологи, психологи, криминологи, педагоги, социальные работники. Преступление — следствие асоциализации. Наказание — шанс ресоциализации. И в этом вопросе юристы, социологи и психологи должны заключить между собой своеобразный меморандум о понимании. С точки зрения психологии и социальной работы должны быть обоснованы и тер мины, употребляющиеся в исправительно-трудовом кодексе, например, средства и т.д. Почему употребляется термин «режим», а не безопасность?

ИТУ — социальный, а нс только правовой институт. Персонал современных зарубежных пенитенциарных учреждений состоит из сотрудников службы безопасности, управленческого персонала, социальных работников и психологов. И это закономерно — пенитенциарные учреждения выполняют функции, связанные с обеспечением безопасности, ресоциализации лиц, отбывающих наказание.

До последнего времени считали, что выполнение этих функций под силу специалистам-универсалам с юридическим образованием. Явное заблуждение, имеющее давние корни. С изменением номенклатуры специалистов, нужных ИТУ, будет меняться и менталитет их персонала.

Для обеспечения выполнения функций пенитенциарных учреждений необходима подготовка соответствующих конкретных специалистов: 1) сотрудников служб безопасности (физическая и техническая охрана, информационно-аналитическая работа), с отказом внутренних войск от охраны ИТУ эта проблема крайне обострилась; 2) управленцев в социальной и экономической сфере; 3) социальных работников и психологов. Поэтому структура учебных заведений, готовящих кадры для ИТУ, должна включать такие факультеты, как а) факультет по подготовке сотрудников служб безопасности в И ГУ (охрана, оперативно-розыскная деятельность). Здесь же следует готовить в рамках отделения юристов-консультантов; б) факультет по подготовке менеджеров в социальной и экономической сфере; здесь же надо готовить и работников по экономическим специальностям: экономистов, бухгалтеров и т.д.; в) факультет по под-готовке социальных работников и психологов. Основную массу выпускников этого факультета должны составить социальные работники, которые представляют собой «сплав» психологов, педагогов, управленцев (менеджеров) и юристов. Такого рода специалисты гуманно ориентированы и адаптированы к практике.

В пенитенциарных учреждениях юристы и психологи нужны в количестве от 1 до 3 человек. Приход узких специалистов высокого уровня в ИТУ повысит общую компетентность персонала. Без сомнения, и реформы продвинутся дальше с их приходом.

Для того, чтобы разрешить конфликт между правом и психологией, а точнее, меж- ду юристами-догматиками, не признающими ничего, кроме умозрительно сконструированных норм, нужно понять одну простую вещь: не только право определяет социальные отношения, но и сами реальные отношения определяют правоприменительную деятельность.

Именно это обстоятельство позволяет понять, почему в России, несмотря на обилие законов, нет ни порядка, ни реформ, а вместо этого — «беспредел».

В настоящее время проходят многочисленные семинары по обучению иностранными специалистами российских госслужащих. Они учат отечественных бизнесменов, сотрудников налоговой полиции, как делать бизнес, как взимать налоги, что для этого нужно, какие нормы права. Но эффект от этого нулевой. Американцы не знают технологию ухищрений, используемую в России для избежания уплаты налогов. Коммерческие структуры нередко нанимают юристов не для того, чтобы делать все по закону, а для того, чтобы обойти его.

Происходит это отчасти потому, что таковы законы, в частности, о налогах: «Будешь делать по закону — пойдешь по миру». Но дело не только в этом. Сложилась такая психология, что жить по закону для многих не только не выгодно, не интересно, скучно, но и оскорбительно. Несоблюдение закона — показатель высокого статуса в условиях деформации общества. Например, соблюдение правил дорожного движения «унижает» водителя иномарки. Вот он и поддерживает свой статус за счет открытого, вызывающего нарушения правил движения.

Этот случай наталкивает на более глубокие выводы. Для того, чтобы устранить деформацию правовых институтов, мало принять правильные законы. Конфликт, выраженный в формуле «новые идеи — старые люди», не позволяет это сделать сразу. Для этого нужно изменение психологии, точнее говоря, ментальные изменения, устранение деформации реально сложившихся отношений.

Не менее глубокие и сложные связи — между экономикой и психологией.

Есть немало теоретиков и практиков, которые в прошлом и настоящем рассматривали экономику как абсолютно объективное, не зависящее от субъективного фактора явление.

В недалеком прошлом оперировали понятием «интерес» только в экономическом смысле, и сейчас говорят об инфляции, курсе обмена валюты и пр., но ни слова о человеке. Среди составляющих экономики есть немало факторов, которые по своей природе объективны (сырье и пр.). Но экономика мертва без людей. Впрочем, она мертва и при деформации жестко-нормативных отношений, и в условиях рынка, если рыночные отношения не стимулируют агентов рынка.

Экономика эффективно развивается лишь тогда, когда гармонируют между собой право, экономика и психология.

Для этого нужны, с одной стороны, свобода; с другой — правовой контроль в виде деклараций о доходах и других механизмов.

Рынок несовместим с несвободой, изоляцией социальных отношений: пропиской, искусственными таможенными препонами. Но рынок несовместим и с хаосом социальных отношений, который на руку преступному миру.

Рынок совместим со свободой отношений в пределах определенных правовых норм: контроля за источниками доходов, возможности взимания налогов.

Экономика мертва, когда нет конкуренции, позитивного конфликта. В свою очередь, эти условия помогают актуализироваться «Я», личностному развитию. Это самое главное, что может объединять и разделять одновременно право, экономику и психологию. Речь идет о гуманистическом подходе.

Если право и экономика работают на человека, на воспроизводство членов общества, качество жизни, порядок, согласие, то мы действительно имеем дело с правом и экономикой, а не чем-то иным. Такое наблюдается в странах Скандинавии. В противном случае перед нами антиправо и антиэкономика. Впрочем, гуманистический подход к оценке права и экономики несколько утопичен.

Более реальным, но не менее гуманистическим критерием оценки права и экономики является понятие «безопасность».

Если право и экономика не представляют угрозы человеку, они развиваются в верном направлении. Если же право и экономика не обеспечивают безопасности человека и национальной безопасности в целом, то они мэгут только навредить.

Как видим, существуют взаимосвязи между правом, экономикой и психологией. Разрыв этих связей чреват тяжелейшими последствиями.