Правовое регулирование сферы охраны объектов интеллектуальной собственности на национальном и международном уровне: сходство и различия

О сновой правовой регулирования сферы охраны объектов интеллектуальной собственности в России выступает национальное законодательство, хотя положения международных договоров в части, не противоречащей основному закону страны, рассматриваются, как его составляющая часть, имеющая приоритет перед национальным правом. При таком подходе законодателя международное право становится не менее важным.

Положения национального законодательства более определенны, они предполагают регламентацию деятельности, связанную с охраной объектов интеллектуальной собственности, конкретизируют многие аспекты, которые на международном уровне урегулированы лишь в общих чертах. Сравнение подходов международного и национального правового регулирования исследуемой сферы необходимо для целей определения возможности совершенствования действующего законодательства, для признания необходимости имплементации тех или иных положений или отказа от нее, а также для вывления направлений совершенствования наиболее важных для России международных договоров, как способа повышения уровня защиты правообладателей результатов интеллектуальной деятельности.

Цель исследования – проведение комплексного анализа правового регулирования сферы охраны объектов интеллектуальной собственности на международном и национальном уровне для выявления сходства, отличий, недостатков регламентации правоотношений и последующего выдвижения предложений о совершенствовании, для чего необходимо решить следующие задачи:

• •    проанализировать подход к правовому регулированию сферы охраны интеллектуальной собственности в России;

• •    исследовать международно‐правовое регулирование сферы охраны интеллектуальной собственности;

• •    сформулировать авторское мнение относительно сходства и различий современных подходов к правовой регламентации, а также определить направления последующего развития российского законодательства в исследуемой сфере.

Вопросам охраны и защиты интеллектуальной собственности посвящено достаточно большое количество исследований. Интеллектуальная собственность рассматривается как с позиции ее сущности, на основе чего формулируются положения о том, какая охраны должна предоставляться, так и в аспекте правового регулирования на национальном и международном уровне.

Анализ международно-правового регулирования сферы интеллектуальной собственности проводился теоретиками права еще в дореволюционный период, когда были приняты первые международные договоры. В частности, из числа зарубежных авторов можно выделить Т. Ассера, П.С. Манчини, Ф.К. фон Са-виньи. Акцент на работах данных авторов сделан по причине того, что они предприняли попытку обоснования потребности в унификации норм международного права как важной составляющей охраны и защиты интеллектуальной собственности.

В числе современных исследователей, которые уделяют внимание проблематике правового регулирования сферы интеллектуальной собственности на международном уровне можно отметить А.И. Абдуллина, Н.С. Воробьева, Н.Н. Гончарову, Д.В. Дворникова, М.Б. Ковалева, А.В. Лелетину.

В рамках настоящего исследования использовались формально-правовой и сравнительно-правовой методы, а также методы анализа и синтеза.

Исторически сложилось, что основой правового регулирования сферы охраны прав в отношении интеллектуальной собственности является национальное право каждого отдельного государства. Первоначальная идея о правовом регулировании данной сферы были ориентирована на защиту прав авторов и обладателей патентов [1, с. 127]. Впоследствии, как отмечается в научной литературе, идея была сохранена и получила определенное развитие, при этом акцент на защиту интересов правообладателей остается, разрабатываются средства охраны, в том числе за счет регистрации прав на результаты интеллектуальной деятельности (далее – РИД) [2, с. 76].

Основная цель фиксации права в отношении результатов интеллектуальной деятельности заключается в том, что в итоге лицо получает возможность распоря- жаться правом, извлекать из собственного произведения прибыль, а также защищать его в том случае, если будет иметь место посягательство, нарушение или неправомерное ограничение этого права [3, с. 157].

Правовое регулирование в современной России в части охраны объектов интеллектуальной собственности еще находится в стадии формирования и совершенствования, хотя основные и наиболее важные положения включены в нормы четвертой части Гражданского кодекса РФ. Анализируя положения данного кодифицированного федерального закона, можно утверждать, что российский подход к правовой регламентации сферы охраны интеллектуальной собственности основывается на разграничении ее видов и определении объема подлежащих защите и получающих охрану со стороны государства прав, с учетом того, каково целевое назначение объекта, какие риски при осуществлении прав могут возникнуть, что существенно влияет на конкретизацию положений закона.

Следует обратить внимание на то, что положения Гражданского кодекса РФ не содержат исчерпывающий объем норм, регулирующих правоотношения в сфере интеллектуальной собственности. Применению подлежат иные, специализированные законы, а в определенной части конкретизация правоотношений осуществляется на подзаконном уровне, включающем акты, правом принятия которых наделены Президент и Правительство РФ, а также иные федеральные государственные органы исполнительной ветви власти, хотя прямого указания на данное обстоятельство в Гражданском кодексе РФ нет. При этом в нем есть указание на международные договоры.

Некоторые исследователи придерживаются убеждения, что правовое регулирование сферы интеллектуальной собственности предполагает применение в качестве источников права правовых позиций высших судов – Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, а также сохраняющие свою актуальность позиции Высшего Арбитражного Суда РФ [4, с. 53].

Не оспаривая того, что именно правовые позиции указанных судов определяют правоприменение в России, позволяют во многом нивелировать недостатки законодательства, устранить противоречия и восполнить пробелы, следует отметить, что официально правовые позиции любого из судов не являются источниками права. Их применение обусловлено указанием на обязательность, но не в качестве правовой нормы, а в качестве именно правовой позиции – для Конституционного Суда РФ, и в качестве имеющего обязательную силу разъяснения – для Пленума Верховного Суда РФ.

Важным является то обстоятельство, что международные договоры, как источник правового регулирования, в определенной мере доминируют по отно- шению к нормам российского законодательства, потому что данный приоритет закреплен в Конституции РФ. Гражданское законодательство России конкретизирует это положение, указывая на допустимость признания интеллектуальных прав в соответствии с международными договорами России, но содержит прямое указание на применение в этом случае норм российского законодательства к соответствующим правоотношениям. Иное может быть прямо предусмотрено только ратифицированным международным договором или непосредственно российским законом.

Подобную норму допустимо толковать как признание того, что положения российского законодательства все же доминируют по отношению к международным договорам. Такое мнение встречается в современной научной литературе [5, с. 372].

В целом можно утверждать, что российское законодательство, регулирующее сферу интеллектуальной собственности, включает не только понятия, но и положения о регистрации прав в отношении ряда объектов (некоторые объекты не предполагают обязательной государственной регистрации права), а также механизм осуществления защиты, способы защиты и ряд иных вопросов. Иными словами, именно на национальном уровне урегулированы все важные вопросы, определяющие предоставление правовой охраны объектам интеллектуальной собственности.

Международный уровень – это, безусловно, более высокий, но не предполагающий правового регулирования практических аспектов охраны в сфере интеллектуальной собственности. Утверждение несколько обобщенно, потому что ряд международных договоров в сфере патентных прав содержат конкретизированные нормы о фиксации и защите права, однако в целом международный договор – это определенные договоренности участвующих государств об объеме защиты, о гарантиях, которые получают правообладатели.

Особенность правового регулирования на международном уровне, как отмечают некоторые авторы, присутствует для государств-участников ЕАЭС по причине стремления гармонизировать законодательство национального уровня и упростить взаимодействие [6, с. 289]. Утверждение представляется справедливым, потому что в состав ЕАЭС входят бывшие союзные республики, чье законодательство имеет определенное сходство. Отличия в правовом регулировании присутствуют, но в свете активизации международных отношений государства стремятся их максимально нивелировать. Во внимание надлежит принимать и существование Таможенного союза, стремление к созданию единого экономического пространства.

Данные положения нашли свое отражение в Договоре о Евразийском экономическом союзе (далее

– Договор), где в Приложении № 26 закреплены договоренности государств относительно охраны и защиты прав на объекты интеллектуальной собственности.

Не углубляясь в исследование всех положений указанного выше международного договора, необходимо заострить внимание на том, что его положения взаимосвязаны с положениями иных международных договоров, в которых участвуют государства. В частности, речь идет о Бернской конвенции, о Соглашении Всемирной торговой организации по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности. Сама же структура Договора имеет определенное сходство со структурным построением российского гражданского законодательства в аспекте выделения отдельных видов объектов интеллектуальной собственности.

Необходимо заострить внимание и на том, что в рамках исследуемого Договора признано допустимым применение принципа исчерпания исключительного права на товарный знак, товарный знак Союза. Данный принцип рассматривается как приемлемый далеко не во всех государствах мира, но его реализация на территориях государств, входящих в состав ЕАЭС рассматривается как приемлемая [7, с. 29]. В условиях санкций подобный подход представляется обоснованным, потому что он базируется не на прямом нарушении права, а на легальном вводе товара в оборот [8, с. 2].

Представляется верным утверждение о том, что международно-правовое регулирование специфично в силу того, что оно не предполагает регламентацию частно-правовой сферы [9, с. 94].

Иными словами, если государства договариваются о взаимном поведении, об определенных правилах в отношении охраны объектов интеллектуальной собственности, то прямое применение того или иного договора к частно-правовым отношениям будет спорно, хотя и не исключается в совокупности с национальным законодательством. При этом, как обоснованно указывают некоторые исследователи, речь идет о стремлении построения экономического сотрудничества между государствами и повышении степени защиты правообладателей интеллектуальной собственности [10, с. 141].

Резюмируя, можно сделать вывод, что правовое регулирование сферы охраны объектов интеллектуальной собственности основывается на нормах национального законодательства и предполагает применение норм международного права. Однако международно-правовое регулирование ограничено условием о необходимости признания соответствующего международного договора как основания для его применения.

Совокупный анализ российского законодательства и применимых на территории нашей страны международных договоров позволяет сделать вывод, что нормы международного права содержат более общие положения, не затрагивая механизмы защиты в пределах государства. Национальное законодательство может предполагать прямое применение и имплементацию, но в целом его допустимо рассматривать в качестве конкретизирующего. Существенной особенностью правовой регламентации на международном уровне выступает установление определенных минимальных пределов охраны. В некоторых случаях – механизмов, имеющих международно-правовой характер. Кроме того, международно-правовое регулирование не идентично национальному в силу того, что оно представляет собой фиксацию договоренностей государств, а не нормы прямого действия, за исключением случаев, когда в международном договоре прямо указывается иное.