Правовые вопросы погашения требований конкурсных кредиторов в контексте реформирования Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»

DOI:

Российское банкротное право, хотя и является молодым институтом российского законодательства, за свой относительно небольшой срок успело столкнуться с множеством случаев злоупотреблений, но успешно их преодолело. В целях совершенствования правового регулирования несостоятельности (банкротства) Министерство экономического развития РФ подготовило поправки в Закон о банкротстве. На момент написания настоящей статьи Проект Федерального закона № 1172553-7 «О внесении изменений в Федеральный закон “О несостоятельности (банкротстве)” (далее – “Проект”) и отдельные законодательные акты Российской Федерации» были переданы на рассмотрение в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации.

Безусловно, сейчас перед законодателем и правоприменителем стоят вопросы, но они являются более сложными и тонкими, по сравнению с погашением отдельных требований кредиторов. В связи с этим встает вопрос об актуальности обоснования запрета погашения требований отдельных кредиторов. Последовательное развитие судебной практики в части регулирования института арбитражного управления создало ориентиры для определения добросовестности и разумности поведения арбитражного управляющего. В то же время, Проект, помимо прочего, реформирует порядок назначения и требования к арбитражным управляющим 1. Следовательно, снижается вероятность того, что арбитражный уп- равляющий будет действовать в интересах лица, которое погасило требования. Наконец, никуда не исчезает контрольная функция суда, который следит за соблюдением баланса интересов в деле о банкротстве.

Различие правовых последствий удовлетворения требований уполномоченного органа третьим лицом: наличие обоснованности

В рамках настоящей статьи мы исследуем институт погашения требований конкурсных кредиторов. В Федеральном законе от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – «Закон о банкротстве») закреплено два способа погасить требования конкурсных кредиторов должника. Первый способ закреплен в ст. 113 и ст. 125 Закона о банкротстве, который предполагает, что требования кредиторов могут быть погашены учредителями (участниками) должника, собственником имущества должника – унитарного предприятия и (или) третьим лицом. При этом требования могут быть погашены только в полном объеме.

В противовес вышеназванному порядку Федеральным законом от 30 декабря 2008 г. № 296-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “О несостоятельности (банкротстве)”» были добавлены ст. 71.1, 85.1, 112.1 и 129.1, которые санкционировали частичное погашение требований. В рамках этого способа погашены могут быть требования только уполномоченного органа.

Пояснительная записка, размещенная в системе обеспечения законодательной деятельности, как водится, не раскрывает истинные намерения законодателя и ограничивается лишь указанием на то, что «законопроект уточняет отдельные положения Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)”, касающиеся финансового оздоровления, внешнего управления, упрощенных процедур банкротства (ликвидируемых и отсутствующих должников)» [15]. Вместе с тем экономический кризис последнего десятилетия, малый процент удовлетворенных требований, а также общая тенденция на занятие государством главенствующей роли в экономических отношениях превращают скрытие цели законодателя в секрет Полишинеля.

Насколько строго соблюдается разделение порядков погашения требований кредиторов и возможно ли их погасить иначе? Данный вопрос является ответвлением более глобальной проблемы – пределы диспозитивности в правоотношениях несостоятельности (банкротства). В отличие от гражданского законодательства, в отношении которого Постановлением Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 г. № 16 «О свободе договора и ее пределах» были даны указания по трактовке норм, зафиксированных в ГК РФ, Закон о банкротстве и судебная практика не дают явных указаний в отношении положений, регулирующих правоотношения в сфере несостоятельности. Обосновано это тем, что институт несостоятельности (банкротства) является комплексной отраслью права, включающей в себя переплетение частноправовых и публично-правовых норм [6, с. 132–133]. В то же время в отношении погашения требований конкурсных кредиторов сложилась определенная судебная практика.

Так, суды твердо стоят на подходе, что не допускается частичное погашение требований кредиторов в порядке ст. 313 ГК РФ [11]. Мы полагаем, подход запрета частичного погашения требований кредиторов, хотя и имеет в своей основе разумные основания, несовершенен и не соблюдается на практике.

Целью ограничения возможности погашения требований части кредиторов является недопущение получения контроля над процедурой банкротства должника связанными с должником лицами. При этом стоит не согласиться, что такое регулирование направлено только на учредителей и аффилированных лиц должника [6]. Нередко складывается ситуация, когда один из кредиторов желает всеми возможными способами получить контроль над процедурой банкротства. В связи с тем, что интересы кредиторов по форме схожи (удовлетворение требований), они противопоставляются друг другу (не дать удовлетворить требования других, если это приведет к неполному удовлетворению своего требования). Именно для этих целей кредитор может выкупить часть требования, чтобы получить большинство голосов на собрании кредиторов и потенциально поставить ангажированного арбитражного управляющего. А последствия такого поведения для независимых добросовестных кредиторов широко и печально известны.

Казалось бы, такой подход является разумным и справедливым. Он базируется на фундаментальном принципе банкротного права – pari passu [16]. Все конкурсные кредиторы получают равные возможности удовлетворения своих требований из конкурсной массы должника. Такое равенство достигается за счет пропорциональности между размером требований и общей суммой задолженности должника перед всеми кредиторами. Тем не менее при конструировании двух вариантов погашения требований кредиторов, предпочтение отдается удовлетворению требований уполномоченного органа перед соблюдением баланса интересов других лиц, участвующих в деле о банкротстве [4].

Отличия двух институтов сводятся не только к субъективному составу кредиторов, чьи требования включены в реестр требований кредиторов должника. Разница заключается еще и в последствиях погашения требований. В случае погашения требований всех кредиторов в порядке ст. 125 Закона о банкротстве, производство по делу о банкротстве подлежит прекращению; правопреемства между старыми кредиторами и новыми не происходит, поскольку денежные средства, предоставленные для погашения, квалифицируются в качестве предмета договора займа, который в силу закона заключается между новым кредитором и должником. В то же время во вто- ром случае производство по делу о банкротстве продолжается. Происходит процессуальное правопреемство, и новый кредитор встает в реестр в одну очередь с другими.

Следовательно, законодателю не претит идея того, что контроль над процедурой может быть опосредованно получен должником с последующим риском сокрытия имущества и оставления частных конкурсных кредиторов ни с чем. Идеологическое обоснование отказа в частичном погашении требований конкурсных кредиторов вступает в противоречия с намерениями законодателя в деле о банкротстве, которое прослеживается в принятых им поправках.

Законодателю вторит и правоприменитель. Арбитражные суды часто отдают предпочтения позициям уполномоченного органа только в силу их статуса. Одновременно ВС РФ, опосредованно закрепляя эту практику нижестоящих судов, упрочивает положение уполномоченного органа как кредитора, интересы которых превалируют над интересами частных кредиторов. Так, Определением ВСРФ от 8 апреля 2021 г. № 305-ЭС20-20287, высшая судебная инстанция указала, что налог на имущество и земельный налог, начисленные на залоговое имущество должника-банкрота за период нахождения этого имущества в банкротных процедурах, подлежат уплате в режиме погашения расходов на обеспечение сохранности предмета залога и реализации его на торгах, то есть в первоочередном порядке за счет средств, поступивших от реализации предмета залога.

В силу Постановления Правительства РФ от 30 сентября 2004 г. № 506 «Об утверждении Положения о Федеральной налоговой службе» ФНС РФ является уполномоченным федеральным органом исполнительной власти, обеспечивающим представление в делах о банкротстве и в процедурах банкротства требований об уплате обязательных платежей и требований Российской Федерации по денежным обязательствам. Выступая в деле о банкротстве, в отличие от остальных конкурсных кредиторов, ФНС не преследует свой частный интерес. Напротив, потенциально полученные денежные средства пойдут в федеральный бюджет, выгодоприобретателем которого являются все граждане. Следователь- но, отдавая ФНС большее предпочтение, суд действует во благо многонационального народа Российской Федерации.

Такой подход является однобоким и потенциально может привести к проблемам в экономической сфере. Банкротство является механизмом обновления и очищения экономики от неблагонадежных участников. Оно способствует перераспределению экономических благ к тем, кто сможет их использовать более эффективно, чем банкрот [2; 13; 14; 16]. В то же время «при анализе рассматриваемых факторов акцент необходимо сместить именно в сторону социальной составляющей, поскольку в современных условиях целью института несостоятельности (банкротства) является не только удовлетворение требований кредиторов, защита прав должника, но и стабильность рынка, рыночных отношений» [12].

Тем самым, оказание предпочтений уполномоченному органу в ущерб интересов участников оборота может неблагоприятно сказаться на экономическом благосостоянии в целом. Частным проявлением этой идеи является необоснованность и неактуальность запрета на частичное погашение требований кредиторов [5].

Помимо этого, сама конструкция запрета погашения дает сбой, если требования не погашаются через депозит суда или депозит нотариуса, а выкупается у кредитора. Посредством правового механизма уступки прав требований к должнику от конкурсного кредитора (цедента) к третьим лицам (цессионариям) обходится запрет на погашения отдельных требований кредиторов в конкурсном производстве. Такой подход нашел широкое распространение в судебной практике [7–10]. Суды не считают, что в отличие от погашения требований посредством ст. 313 ГК РФ, кредитор, уступая требования, нарушает запрет на частичное погашение требований.

Полагаем, это связано с тем, что в отличие от ст. 313 ГК РФ, кредитор не может лишиться своего права помимо своей воли [3]. Если при погашении требований кредитора третьим лицом в порядке, закрепленном в ГК РФ, кредитор, в силу наступления определенных обстоятельств, не может отказаться от принятия исполнения за должника, то при уступке прав требования к должнику не происходит нарушения принципа автономии воли: цедент и цессионарий свободны во вступлении в правоотношения и определении их условий.

Тем не менее требования могут уступаться лицам, перечисленным в ст. 71.1, 85.1, 112.1 125 и 129.1 Закона о банкротстве, и/или заинтересованному в получении контроля над ходом процедуры кредитору. Тем самым, формально, такое поведение является обходом закона в части порядка погашения требований уполномоченного органа и/или всех конкурсных кредиторов.

Выводы

В настоящее время правовой институт несостоятельности (банкротства) стоит на пороге большой реформы. Причиной этого, помимо прочего, стало то, что реабилитационные процедуры финансового оздоровления и внешнего управления показали свою неэффективность. Процедура внешнего управления была известна еще со времен действия Закона РФ от 19 ноября 1992 г. № 3929-1 «О несостоятельности (банкротстве) предприятий». Однако ему не суждено было улучшить экономическую ситуацию посредством придания реабилитационной процедуре большей популярности по сравнению с ликвидационной. С 2015 по 2019 г. арбитражными судами было вынесено 1 656 определений о введении внешнего управления [1]. Более молодой институт финансового оздоровления был закреплен только в Федеральном законе от 08.01.1998 № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» и с изменениями перекочевал в Закон о банкротстве. Тем не менее из-за необходимости получения 120 % обеспечения требований кредиторов, стремления конкурсных кредиторов получить свое «здесь и сейчас», эта процедура оказалась мертворожденной. С 2015 по 2019 г. арбитражными судами было вынесено 160 определений о введении финансового оздоровления [1]. К сожалению, большинство введенных реабилитационных процедур были окончены в связи с переходом к конкурсному производству.

Новая реабилитационная процедура – реструктуризация долгов – призвана объеди- нить в себе лучшее, что было в финансовом оздоровлении и внешнем управлении. Тем не менее в ст. 79 Проекта законодатель планирует оставить возможность частичного погашения требований включенных в реестр кредиторов посредством погашения учредителями (участниками) должника, собственником имущества должника – унитарного предприятия и (или) третьим лицом задолженности по обязательным платежам в ходе реструктуризации долгов. Порядок погашения требований уполномоченного органа принципиально не отличается от того, который закреплен в Законе о банкротстве.

Федеральный закон от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» имеет очевидные противоречия и нуждается в доработке. Несмотря на то что в Законе о банкротстве указано, что арбитражный управляющий должен быть независимым и действовать в интересах должника, кредиторов и общества, на практике выявленные правовые пробелы позволяют недобросовестным участникам процесса банкротства совершать мошеннические действия и проводить махинации в процедуре банкротства с непосредственным участием арбитражного управляющего. Полагаем, что действующее законодательство нуждается в доработке в части порядка назначения и требований к арбитражному управляющему, которые минимизируют возможности недобросовестного использования действий арбитражного управляющего в интересах третьих лиц.