Праздник как витрина, не-витрина и антивитрина культуры

В исследованиях культурной семантики известны случаи критического отношения к знаку, обвинения его в косности и метафоричности, ведущих к искажению действительности. Мир знаков ограничен, а мир смыслов разнообразен и, вероятно, данное обстоятельство вызывает стремление знака к унификации ряда смысловых различий в обход проблемы их разнообразия.

Вместе с тем, метафоричность знака, позволяя наблюдать и фиксировать перенос значения, ведет не только к простому объединению

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations различного под одним именем, но создаёт при этом новое семантическое напряжение в структуре значения. Это обстоятельство позволяет сохранять смысловые границы «различного» внутри объединённого «общего». Сочетая в себе контрастные свойства, знак продолжает оставаться основным средством культуры и способен выполнять роль эффективного инструментария в выявлении актуальных культурных смыслов.

Предлагая к рассмотрению некоторые смысловые пересечения «праздничности» и «витринности» культуры, основанные на их семиотической вариативности, на их метафорике, мы ставим своей целью прояснить данное семантическое напряжение в структуре значения праздника и приблизиться к пониманию его культурной целостности.

Современный праздник спешит убедить нас в том, что он по-прежнему увлечен идеей живого разнообразия культуры, что он изобретателен и щедр в палитре художественных выразительных средств и стремится возвысить ее над обыденностью буден на сценических подмостках праздничных улиц и площадей. Однако на фоне данной стабильности вызывает беспокойство привычно повторяющаяся картина «праздничного зрелища»: тысячи зрителей молчаливо теснятся за металлической перегородкой, отделяющей их от площадной сценической конструкции; с неподвижностью лиц они рассматривают «магическую праздничную витрину» как очередное происшествие в их жизни. Признаться, праздник от этого не выигрывает. Чтобы не спешить с выводами, необходимо анализировать данную ситуацию со всей полнотой соответствующих ей смысловых противоречий.

Формальные и содержательные семантические отношения между понятиями «праздник», «витрина» и «культура» представляют собой динамично пересекающиеся величины и, вероятно, позволяют выявить их некоторые периодически повторяющиеся сочетания. Рассматривать данную

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations проблему целесообразно в контексте общих механизмов культуры, учитывая попеременное чередование её центростремительных и центробежных устремлений.

Инвариантные характеристики данных устремлений соответственно можно представить как дифференцированное множество и интегративное единство. В одном случае культура вырабатывает опыт различения, в другом - опыт единства. В дифференцированном состоянии она стремится к рассеиванию частей, в интегративном – к их сгущению. Таким образом, культура функционирует целостно, как живой организм – культура «дышит». Самые первые признаки бинарных культурных универсалий (как взаимопереходящих друг в друга процессов) В.Н.Топоров обнаруживает уже в акте первотворения Космоса из энергии хаоса [14, с.588], а И.В.Кондаков находит их вполне убедительные аналогии в культурной разветвленности современного мира, где полем раздела влияния между переменными состояниями часто служат различные явления специализированной и обыденной культуры [5, c.170].

В контексте данной статьи указанные «переменные» вполне представимы как будничная и праздничная фазы культуры. В одном из своих «сгущений» культура концентрируется в актуальное событие позитивного характера и порождает праздничное состояние общества. Праздник – одно из проявлений культуры в ее стремлении занять свое достойное место в «витрине» общественного здания. Метафорический перенос значения очевиден: праздник как витрина культуры, вероятно, продуцирует ее интегративную форму. Однако это не освобождает нас от необходимости более подробного рассмотрения праздника в его «витринном» значении с тем, чтобы прояснить семантико-семиотическое функционирование метафоры.

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations

Современный словарь иностранных слов гласит, что «витрина (фр. vitrine < лат. vitrum стекло) – специально оборудованное место (застекленный ящик, шкаф, окно и т.п.) для показа экспонатов, товаров, вывешивания фотоснимков и т.п.» [13, с.127]. Соседний по словарю и, очевидно, родственный по смыслу термин «витраж», ассоциативно настраивающий восприятие на «картину или орнаментальную композицию», заметно приближает нас к праздничному смыслу «витрины», но не раскрывает его в полной мере. Семантическая развернутость терминов «экспонат» (выставленный напоказ) [13, с.705] и «товар» (товар лицом показать, показать что-нибудь с лучшей стороны) [11, с.788] как составляющих понятия «витрина», позволяет несколько усилить звучание её функционально-смысловой доминанты. «Витрина» предстает как место, предназначенное а) для показа того, что выставлено на показ; б) для показа того, что можно показать с лучшей стороны. Выявленное, таким образом, свойство «показа» (семантическая доминанта «витрины») переходит к празднику в метафорическом переносе значения. Праздник как витрина культуры, вероятно, предназначен удовлетворить потребность культуры в событии саморепрезентации (репрезентировать – представить (-влять), обнаружить (-ивать), показать (-зывать) [11, с.666]. Следовательно, праздник как витрина культуры призван периодически представлять, обнаруживать, показывать культуру «как то, что можно показывать с лучшей стороны», то есть актуализировать ее посредством визуализации.

Вглядимся же внимательнее в раскрывающийся перед нами визуальнопраздничный ряд культурных артефактов и ощутим их «сгущение» как новое социально-культурное качество жизненного мира.

Самый первый «витринный» ряд, как наиболее визуально представленный, заполняют собой статичные и динамичные образы

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations зрелищной праздничной сценографии. Именно они – взрывные взлетающие фейерверки, жаркие всполохи сценических огней, разноцветные ленты и кольца серпантина, мерцающие эффекты карнавального конфетти, интригующие воздушные батуты, кланяющиеся фигуры надувных клоунов и другие, подобные им атрибуты, уверенно и привычно расставляют визуальные акценты в праздничном пространстве культуры. В окружении этих красок в «витрине» праздника обнаруживают себя яркие эмоциональные «картины» позитивной коммуникации, на которых принято разглядывать нарядно одетых гостей с охапками цветов и подарков, а рядом с ними театрально-костюмированных героев и персонажей, скрывающих за неподвижностью масок приветственные улыбки и вольные или невольные гримасы.

Особым статусом праздничной «витринности» наделен представитель «моды», будь он выразителем небрежно-уличного стиля или приверженцем элитарного подиума. И то, и другое «витринно» привлекательно. И, конечно же, это далеко не все. Мода в празднике! Это то, что престижно, и на что точно придут любопытствующие зрители или искушенная публика.

Далее в праздничной «витрине» уверенно красуются многоэтажные акустические конструкции. Они волнуют слух ценителей музыкальных зрелищ. Гостям раздариваются модные хиты сезона, нестареющие ретрошлягеры, обновленно-стилизованные произведения вечной классики.

Вот, наконец, и сам «человек» заметно преображается в этом праздничном притяжении «витринности»: в стихии конкурсов красоты, в неустанно бегущем конвейере престижных праздничных наград, в предвкушении и послевкусии изысканных ресторанных торжеств. Ещё не забыть бы в этом «витринном» ряду чарующие «медитации» экраннорекламных искусств, неудержимо стремящихся заполнить собой весь без

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations остатка визуальный мир культуры. Давно и самозабвенно подражая миру визуальной праздничности, они наполняют яркими, сочными сюжетами наше управляемое отношение к таинственным мирам культуры экономической.

Вероятно, приведенных примеров праздничной «витринности» культуры вполне достаточно, чтобы ощутить ее исправно работающие механизмы. Вместе с тем, это утверждение спорно, так как до сих пор мы пытались вести речь лишь о дневном формате праздничной культуры. Ведь в привычном для нас культурном пространстве праздник – это, прежде всего, День! День театра, День танца, День учителя, День благодарения, Международный женский день, День всех влюбленных... И вот однажды в праздничной культуре общества вдруг наступает День ночи (!), переход праздника в ночное коммуникативное пространство. В «витрине» праздничного календаря ярким светом вспыхивают Ночь музеев, Ночь искусств, Библионочь, в Лондоне возобновляет работу «Ночной зоопарк», ночные клубы становятся самым престижным экспериментальным пространством для реализации молодёжных шоу-проектов. Не будем спешить удивляться подобному «переодеванию» праздничной культуры из дневных одежд в ночные. У праздника есть на то давнее историческое право. И теперь самое время позаимствовать его в мифопоэтических образах и сюжетах народов мира. Многие из них повествуют о том, как на заре человеческой цивилизации сама Жизнь пульсировала в строгой природносезонной ритмичности. Зарождаясь в лучах солнечного тепла, расцветая в нём, она всё более ощущала нарастание солнечной активности и в летний период полностью погружалась в раскалённое солнцем пространство. Задыхаясь в нём, она искала спасения в тенистой прохладе, замирала на время «дня», чтобы вновь возродиться с наступлением «ночи».

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations

«Переодеваясь» из дневных одежд в ночные, Жизнь сохраняла себя на планете. И праздник, подражая жизни, творил вслед за нею своими ритуально-игровыми способами эту феноменальную «перевёрнутость» мира в самые критические точки человеческого существования – в зимние солнцевороты (стремясь из ночи в день) и в летние солнцестояния (стремясь изо дня в ночь). К тому же, как подсказывает толковый словарь Владимира Даля, праздник издавна связан с «пустым», «незанятым» временем [2, с.380]. В таком контексте «дневная» жизнь предстаёт вечно занятой повседневными делами, трудовыми будничными обязанностями, а «ночная» жизнь воспринимается более свободным, «незанятым» временем. Отграничиваясь от суеты дня объёмными контурно-светографическими эффектами зданий и строений, ночь умеет по-новому организовать жизненное пространство человека. Подчёркивая одно, прибирая другое, она несёт в себе совсем иное измерение праздничности и с «полным историческим правом» встраивается в мир культуры яркими огнями праздничных ночных «витрин».

Краткий обзор полного суточного цикла праздника заметно проясняет то обстоятельство, что присущая культуре «витринность» не только привычно репрезентирует себя под знаком «праздничного дня», но всё более уверенно обновляет эту традицию под знаком «праздничной ночи».

Заговорив о знаках, следует признать, что праздник в своём «витринном» значении успешно выполняет как знаковые, так и вполне утилитарные функции. Когда фасады и парадные подъезды современных торговых комплексов, деловых центров, модных бутиков празднично украшены гирляндами воздушных шаров (день) или отмечены световыми иллюминациями (ночь), мы узнаём в этих типичных «знаках внимания» к окружающему миру подчеркнутый стиль праздника-презентации. «Витринность» культуры в этой праздничной форме продолжает 109

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations функционировать в пространстве, но в большей степени указывает теперь на особое свойство времени, на отличительное значение Первого дня – Дня открытия! Тут вполне уместна аналогия со старой новогодней приметой: как встретишь первый день нового года, так и проведёшь его. Усиливая значение факта открытия какого-либо офиса или бутика, придавая ему статус события, праздник-презентация становится витриной времени в пространстве культуры.

Обеспечив «витринность» стартового времени, праздник не спешит покидать «престижную» территорию. Он встраивается в её инфраструктуру и продолжает функционировать в качестве «живой рекламной строки» или детской игровой площадки. Пока родители осматривают многоэтажную витрину нового торгового комплекса, их ребёнок будет надёжно увлечён витриной «игровой» – её аттракционами, трюками, призами, сувенирами. В другом варианте более востребованной окажется сюжетная интрига праздника-театра, способная превратить героев-персонажей в рекламный «локомотив» какого-либо броского товара. И в том, и в другом случае праздник функционирует утилитарно, наравне с другими компонентами изобретательных витринных пространств в торговых центрах. И здесь уместен вопрос: почему подобное «праздничное действо» оказалось так привычно адаптировано его организаторами к повседневному будничному ритму торговой сети? Не механизм ли это коммерческого покровительства трансформирует «праздничное» в «будничное»?

Если внимательнее приглядеться к подобной практике, то нельзя не заметить в пространстве современных торговых центров и куда более масштабную культурную модернизацию: обновлённые кинотеатры, их модные кинопремьеры, стильные эстрадные и театральные дебюты, гигантские аквариумы, доступные аквапарки, престижные выставочные залы, 110

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations шумные аукционы-распродажи творений художников, скульпторов, дизайнеров, мастеров прикладного творчества, а рядом массовые флэшмобы, фэшн-проекты, другие «шоу-форматы» - вот далеко не полный перечень современных актуальных внедрений культуры в социальные потоки сферы потребления. В этой связи, обращает на себя внимание представленная в журнале «Вопросы культурологи» научная статья, авторы которой исследуют архитектурно-художественные и функциональные особенности современного торгового центра PALLADIUM в центре Праги. Это типичный для Европы пример крупного торгового центра в исторической застройке столичного города. Он признан среди архитекторов, дизайнеров и специалистов по недвижимости и получил ряд известных наград. В статье данный объект рассмотрен как пример грамотной работы с контекстом окружающей городской среды, в изобилии наполненной фестивалями, концертами, туристическими и театральными акциями, банкетами в многочисленных ресторанах [4, с.92]. Как видим, современный многофункциональный торговый комплекс интегрирован не просто с праздником, а с культурой в целом и успешно продолжает осваивать различные приёмы и формы такой интеграции.

Характеризуя устремленность культуры к размещению своей продукции в крупных торговых комплексах, следует уточнить, что данное свойство не является её современным приобретением, а имеет давние исторические корни. Такие известные в экономической и этнокультурной истории формы товарообмена как индийская мела, восточный базар, русское торжище, западноевропейская ярмарка, другие подобные им образования всегда являли собой органичный синтез потребительских локусов с праздничной «витринностью» культуры.

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations

Не ограничиваясь потребительской сферой, отметим, что данное свойство культуры с ещё большей степенью активности устремлено сегодня к информационным горизонтам цивилизации и проявляется в таком массовом явлении как «современный инфотейнмент» - стиль подачи новостных и других видов информации (ТВ, пресса, радио, Интернет) в развлекательной форме, иногда с элементами театрализации и игрового начала или с различными их оттенками [3, с.34].

Вполне вероятно, что эта популярная «витрина новостей» тоже стремится обрести «праздничный стиль» в функционировании современной информационной культуры общества. Данное обстоятельство логично завершает пройденный нами круг и позволяет взглянуть на устремлённость культуры к метафоре «витринности» более обобщённо, а именно в контексте её исторической динамики: из опыта прошлого, через актуальность настоящего, к прогнозам будущего. Вероятно, это также позволяет нам отнести метафору «витринности» к разряду базовых метафор культуры и интерпретировать её как некое изначальное свойство культуры к утверждению в обществе своего позитивного имиджа.

Подобная интерпретация вполне согласуется с современным пониманием имиджа, где он представлен как целенаправленно сформированный образ (какого-либо лица, явления, предмета), выделяющий определённые ценностные характеристики, и призванный оказать эмоционально-психологическое воздействие на кого-либо в целях популяризации, рекламы [13, с.229].

Как видим, целевые компоненты «имиджа» и «витрины» во многом совпадают и, в большей степени, ориентированы на визуальную явленность культуры, на её внешнюю определённость. Являясь сгущением яркой «вещности», «предметности», «эффектности», «картинности», праздник как

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations витрина культуры концентрирует её стремление к привлекательному позитивному «имиджу», обеспечивает её внешние цели. Но при этом витрина, как знак, несет в себе информацию не о всей целостности праздника как культурного объекта, а только о той его части, знаком которой является.

Учитывая, что значение знака по своей природе двойственно, «поскольку несёт в себе различие: одно значение – при наличии знака, другое – при его отсутствии [1, с.13], целесообразно предположить, что витрина как знак указывает не только на себя, как на внешнее, визуально явленное, но одновременно указывает и на свою противоположность, на то, что располагается за границами её знаковости и вполне может определяться как иная, невитринная сфера праздничной культуры.

Таким образом, «витринность», как метафора праздника, всё более разграничивает мир праздничной культуры на два противоположных значения: на то, которое «схватывается» и фиксируется «витринностью» как знаком и на то, которое им не «схватывается», не «фиксируется», но при этом вполне определённо означает внутренний, смысловой мир праздника.

Подобно тому, как соотносятся между собой видимая (надводная) и невидимая (подводная) части айсберга, для нас, в контексте статьи, принципиально важно различать витринную и невитринную части праздника. В этой связи, целесообразно провести их более конкретное различение в процессе сравнительного анализа их знаковых свойств.

Функциональное пространство витрины, представляющее «вещность» и «предметность» внешнего мира, вызывает в свой адрес преимущественно типовую реакцию пользователя – приблизиться и рассмотреть подробнее то, что находится по ту сторону «стеклянной» границы. Соответственно, и праздник в его «витринном» значении можно рассматривать, изучать, запоминать, но не трогать, не прикасаться, не вторгаться в отграниченное 113

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations пространство предметов-знаков. В подобной «витринно-зрелищной» обложке праздник тоже находится как бы «под стеклом», за той самой перегородкой, о которой говорилось в начале статьи. А в естественной жизненной ситуации праздник всегда трогателен, он прикасается к тебе, ты – к нему. И из этих прикосновений рождается внутреннее ощущение праздничности. «Праздничное прикосновение» приветствует, поздравляет, награждает, вручает, чествует, одаривает подарками, возвеличивает и возвышает над обыденностью, приглашает на встречу, зовет в гости, угощает, разыгрывает и почти всегда благодарит, вспоминает добрым словом, чтит память предшествующих поколений. Из этих праздничных прикосновений рождается целостное праздничное действие, которое преобразует мир, вступает в борьбу с общественными коллизиями, разрешает проблемы социально-культурного драматизма, пробуждает духовные движения людей друг к другу. В итоге именно оно спасает каждого отдельного человека и весь мир от духовного отчуждения. В такой действенной оценке праздника принципиально точен А.И.Мазаев, подчеркнувший, что «подлинный праздник – это когда не смотрят, а действуют» [9, с.177].

Становится очевидным, что праздник как целостное социальнокультурное действие противопоставляется празднику в его внешней витринно-зрелищной функции. Подобное противопоставление требует, как минимум, двойного прояснения: во-первых, почему, являясь действием сценическим, праздничное зрелище ставится как действие под сомнение. Во-вторых, почему оно ограничивается сценическим действием, развёрнутым исключительно на зрителя, если оно призвано быть действием широко коммуникативным, интерактивным, развёрнутым на участника -непосредственного создателя праздничной ситуации.

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations

Ю.М.Лотман полагает, что знаковую природу сценического действия исключительно глубоко раскрыл Аристотель, считая что «трагедия есть подражание действию», - не само подлинное действие, а воспроизведение его средствами театра. Для людей на сцене совершается событие, для людей в зале событие является знаком самого себя. Как товар на витрине, (для ясности случая положим на неё надпись: «Товары с витрины не продаются») реальность превращается в сообщение о реальности. «Перед нами сами подлинные вещи, однако они выступают не в своей прямой предметной функции, - уточняет Ю.М.Лотман, - а в качестве знаков самих себя» [8, с.414].

Подобная трансформация происходит и с коммуникативным действием: праздник – зрелище превращает праздничную коммуникацию в сообщение о себе, а культуру - в сообщение о культуре. Однако знак или символ необходимы культуре, чтобы представлять стоящие за ними значения и смыслы, а знак-витрина изначально тяготеет к тому, чтобы подавать публике себя. Такой атрибут культуры существенно ограничивает её знаковые функции, отождествляет означающее и означаемое. Символико-смысловая связь знака и значения при этом распадается. В результате праздник-витрина превращается в симулякр культуры - динамичный образ отсутствующей действительности, где отражение глубинной реальности сменяется ее деформацией, затем маскировкой ее отсутствия, и, наконец – утратой какой-либо связи с реальностью [7, с.423].

Соглашаясь с М.А.Кронгаузом в том, что «ненаблюдаемая сущность – значение – интерпретируется через наблюдаемые явления: множество контекстов, множество употреблений, множество ситуаций» [6, с.56], тем не менее, в случае с праздничностью как витринностью культуры, мы не можем считать её достаточно репрезентативным знаком праздника в целом. Не вся

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations наблюдаемая праздничность отождествляется с понятием «витринности», не вся праздничность специально развернута на зрителя, не весь праздничный мир создан исключительно для его публичного «показа», пусть даже и с лучшей стороны.

Конечно, можно условно расширить представление о празднике как о витрине культуры до его возможно предельных размеров, до его абсолютной визуальной явленности, до тех его границ, которые едва могут быть различимы и видны, но и в этом случае «видимая» часть праздника всё равно будет оставаться лишь его внешней «витринной» частью. Другая, «невидимая», «невитринная» часть праздника при этом также может фиксироваться, но не «витринным» способом, приглашающим нас осмотреть выставку праздничных артефактов, а иным, высокоэвристичным способом, требующим поиска и открытий в смысловых глубинах внутреннего пространства культуры. В этой связи, нам представляется, что развертыванию внутреннего пространства праздника, его культурных архетипов в мир внешний во многом будут способствовать те структурносмысловые параллели, которые в разное время были выявлены в культурологических исследованиях у праздника и мифа, у праздника и сказки [10, с.94].

В качестве примера обратимся к одной из самых известных русских народных сказок, в сюжетно-образном строе которой содержатся как прямые, так и ассоциативные указания на смысловую связь с «витринностью» и «невитринностью» праздника. Совсем не случайно сам праздник и его главные ценности – Мудрость и Красота – поначалу представлены в сказке как «невидимые», «невитринные», - сокрытые «лягушачьей кожей». Не сразу, а постепенно, по сказочному порядку праздник начинает являться людям: «Старший сын развернул рубашку – её в чёрной избе носить.

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations

Средний сын развернул рубашку – в ней только в баню ходить. Иван-Царевич развернул рубашку – в праздник её надевать» [12, с.106]. Хлеб от старшего и среднего сына царь-отец отсылает на конюшню – лошадей кормить. Хлеб от Ивана-Царевича – только в праздник есть. Далее в этот «витринный ряд» встраиваются и другие чудеса Царевны-Лягушки: «Махнула левым рукавом – вдруг сделалось озеро, махнула правым рукавом – поплыли по озеру белые лебеди. Царь и гости диву дались» [12, с.108]. А как задумал Иван-Царевич спрятать, сжечь «не-праздничную», «невитринную» одежду своей избранницы – лягушачью кожу – весь праздник разом и исчез. И не спасли, не уберегли его все чудесные «витринные» премудрости. Чтобы спасти праздник, вернуть его в дом, предстоит отправиться за ним «куда глаза глядят, за тридевять земель» – творить добрые сказочные поступки…

По аналогии со сказочными, праздничные ценности тоже не даются в руки легко. Добраться до невидимых значений и смыслов праздника, исторически сконцентрированных культурой в таких символических действиях как «венчание» и «одаривание», «очищение» и «примирение», «прощение» и «благодарение», без душевной затраты вряд ли возможно. Но прикосновение к ним жизненно необходимо.

Таким образом, настоящий праздник рождается не из витринных одежд, не из яркой «предметности», «вещности», «картинности», а из погружения этой «предметности», «вещности», «картинности» в культурные смыслы праздника: в атмосферу волнующей праздничной коммуникации, в живую разговорную ткань диалогов и речевых поступков, в глубины их переживаний в духовном мире праздничной культуры.

Переходя к завершающей части статьи, крайне важно обратить внимание на некоторые парадоксальные ситуации, которые становятся возможными в 117

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations современной праздничной культуре. Речь идёт о тех фактах продюсерской и сценарно-режиссёрской практики, в которых «невитринные» компоненты праздника – его культурные смыслы, его ценностные миры – остаются профессионально невостребованным ресурсом. Эта погрешность культурной политики обернулась сегодня устойчивой тенденцией, породившей в праздничной культуре стихийный и опасный феномен – перевёрнутость её значений и смыслов. Выше мы уже касались данного феномена, когда вели речь о способах выживания человечества в критические моменты его существования. Тогда это было продиктовано природной ритмичностью и естественной необходимостью. В современной же ситуации перевернутость смыслов и значений способна дезориентировать целое поколение и даже послужить причиной культурной энтропии в будущем в силу того, что изначально эта тенденция предрасположена к антирекламной аффектации, к антивитринному функционированию праздника в культуре.

Ожидая встречу с праздником как с явлением живой истории, событием государственного масштаба, на практике празднующая общность всё чаще встречается лишь с некоторым подобием праздничной формы – очередной концертно-развлекательной программой, «сконструированной» из материала будничных эстрадных стереотипов. Исполнители данных произведений в концертной форме представляют и означают, как правило, сами себя, а не значения и смыслы праздничного события. Такой психологический контраст между ожиданием праздника и его реализацией мгновенно «проглатывает» культурное пространство праздника, уничтожает доверие к нему как к событию настоящего времени. Трансформируясь в знак отрицания ожидаемых ценностей, праздник превращается в свою противоположность, становится антивитриной культуры. Культурное содержание тут не раскрывается для новых поколений, а вытесняется зрелищной формой. Так

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations проявляет себя неразработанность стратегических социально-значимых целей в реализуемых проектах праздничной культуры, отсутствие в них концептуально-ценностной режиссёрской идеи.

Антивитринный эффект подобных «праздничных ситуаций» актуализируется всегда по причине исчерпанности их зрелищных ресурсов. Аналогией к этому может послужить знакомая многим контрастность поведения зрителей фейерверка на массовом празднике: яркая эмоциональнозрелищная атмосфера сменяется стихийной напряжённостью толпы. Вывод напрашивается определённый – невостребованность содержания в праздновании того или иного события приводит к крайним изменениям социально-культурного качества празднующей общности.

Распространённой причиной перевёрнутости значений и смыслов праздника нередко становится и его количественная сторона, когда в эпицентре празднования стихийно концентрируется любопытствующая публика; на определённом этапе внешние параметры «стихии» начинают превышать технологические возможности всякой праздничной коммуникации, входят в жёсткое противоречие с её эстетической составляющей. Примерами подобных искажений праздничности становятся массовые рок-фестивали, когда их проведение не обеспечивается элементарными условиями их визуального восприятия. Количественная сторона праздника способна обернуться и другой, совсем противоположной «причинностью», когда модные проекты поспешно реализуются без учёта их развёрнутости на потенциальное участие культурной общественности, а иногда и без учёта возможностей присутствия на них какой-либо публики вообще, словом, такие проекты, которые ориентированы на виртуальное празднование. Структурно-схематичное описание подобных ситуаций вполне передаёт их антипраздничную направленность, их антикультурный смысл, в

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations результате осуществления которого зрелищная «витринность» культуры – и непосредственно, и метафорично трансформируется в «ветреность» культуры.

Подводя некоторые итоги нашим размышлениям вокруг праздника как витрины, не-витрины и антивитрины культуры, следует подчеркнуть инвариантное свойство исследуемой метафорики – стремление праздника выявлять, показывать, увеличивать до гротеска тот уровень культуры, который изначально задаётся драматургией и организационно-постановочной технологией, а в процессе ценностноориентированной праздничной коммуникации формируется и фиксируется самой празднующей общностью.

Рассмотрев, таким образом, некоторую упорядоченность предметнозрелищных и ассоциативно-смысловых проявлений праздничной культуры, мы будем рады, если использование семантико-семиотической триады (знак, не-знак и антизнак) в соответствующем преломлении витринности как метафоричности праздника, позволит почитателям современной праздничной культуры несколько точнее ориентироваться в её смысловой неоднозначности.