Предупреждение преступлений, совершаемых в сфере оборота цифровой валюты (криптовалюты)

В международных документах и научных изданиях при характеристике криптовалюты используются разные термины: «виртуальная валюта», «виртуальные активы», «криптовалюта», «электронная валюта», «имущество», «виртуальные деньги», «цифровой актив», «цифровой финансовый актив» и др. Такой разброс свидетельствует о том, что до настоящего времени на законодательном и доктринальном уровне понятие цифровой валюты (криптовалюты) и вопросы ее правового регулирования до конца не определены. Так, Европейский центральный банк рассматривает названный актив как нерегулируемые цифровые деньги1. ФАТФ (Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыва- нием денег) под криптовалютой понимает средство выражения стоимости, которым можно торговать в цифровой форме и которое функционирует в качестве средства обмена; расчетную денежную единицу; средство хранения стоимости, не обладающее статусом законного платежного средства (то есть не являющееся официально действующим и законным средством платежа при расчетах с кредиторами)1. Позже ФАТФ дала другое понятие криптовалюты – как виртуального актива, под которым понимается обозначение цифровых представлений стоимости, которые в цифровом формате могут быть переданы и реализованы, а также могут быть использованы для инвестиционных целей или в качестве платежного средства, охватывая как конвертируемые, так и неконвертируемые, централизованные и децентрализованные формы, а также первоначальные предложения монет. Но здесь следует заметить, что данное понятие включает не только криптовалюты, но и электронные деньги, потому что криптовалюта, как и виртуальная валюта, является конвертируемой и децентрализованной.

Также в отчете «Рекомендации ФАТФ по регулированию оборота виртуальных активов (VA) и деятельности провайдеров услуг в сфере виртуальных активов (VASP)» предложено понятие «виртуальный актив» – «цифровое выражение ценности, которое может цифровым образом обращаться или переводиться и может быть использовано для целей осуществления платежей или инвестиций. Виртуальные активы не включают в себя цифровое выражение фиатных валют, ценных бумаг и других финансовых активов, регулируемых иными Рекомендациями ФАТФ» 2 .

В названном отчете приводится мнение США, согласно которому «цифровые активы являются всеобъемлющим термином, который относится к целому ряду видов деятельности в экосистеме цифровых финансовых услуг, включая финансовую деятельность», дано понятие виртуальной валюты (криптовалюты) как конвертируемой, действующей между равноправными субъектами, децентрализованной сетевой цифро- вой валюты (в том числе биткойн и эфириум), использующей методы криптографии для регулирования генерации денежных единиц и проверки перевода средств, обращение которых осуществляется независимо от центрального банка. Авторы отчета считают, что обеспеченная криптовалютой высокая степень анонимности в сочетании с низким уровнем обнаружения позволяет избежать многих рисков, связанных с операциями по финансированию экстремизма и терроризма и легализацией (отмыванием) преступных доходов. Это обусловлено благоприятными условиями, которые созданы для совершения преступлений в виртуальной среде1. Кроме того, криптовалюты могут облегчить совершение других преступлений, таких как вымогательство и мошенничество2.

Европейский центральный банк в ходе изучения проблем понятийного аппарата и использования цифровой валюты (криптовалюты) в преступных целях пришел к выводу о том, что термины «цифровая валюта» и «криптовалюта» не в полной мере отражают признаки такой валюты, но поскольку речь идет о ее развитии, то этот вид валюты, ее понятийный аппарат потребует уточнения признаков.

В Российской Федерации статус цифровой валюты (криптовалюты) длительное время находился в стадии изучения и обсуждения. После того как были исследованы все плюсы и минусы ее развития в России, было принято решение о подготовке законодательной базы, которая должна включать регулирование производства цифровой валюты (криптовалюты), майнинга и порядок налогообложения3. В настоящее время к цифровым правам относятся цифровые финансовые активы, которые являются полноправным объектом гражданских прав. Они функционируют в цифровой форме в качестве средства выражения стоимо- сти, обмена, хранения1, но не могут выступать средством платежа. Этот тезис подтвержден и ч. 5 ст. 14 Закона о цифровых активах2.

В ходе проведенного нами анкетирования респондентам был задан вопрос о том, может ли цифровая валюта (криптовалюта) использоваться в качестве средства платежа, накопления, совершения преступлений. Были получены следующие ответы: 29,5 % респондентов ответили, что она может быть орудием и средством совершения преступления, 28,1 % – средством платежа, 24,8 % – средством накопления, 17,6 % затруднились ответить.

Для создания и выполнения переводов между пользователями Сети, действительно, сегодня активно используется цифровая валюта (криптовалюта). Трансакции с цифровой валютой (криптовалютой) имеют существенные отличия от привычных финансовых трансакций, совершаемых при помощи банковских счетов, карт или централизованных электронных денег, поскольку:

– для функционирования цифровой валюты (криптовалюты) не требуется централизованный регулятор или эмитент. При этом все трансакции цифровой валюты публичны и отражаются в реестре данных операций, формируемом на основе технологии распределительного реестра (блокчейн);

– владельцы цифровой валюты (криптовалюты) считаются анонимными, поскольку каждая трансакция подлежит регистрации с присвоением уникального номера, однако эта регистрация привязывается к электронному кошельку, а личность ее владельца остается анонимной. Зачастую криптокошелек открывается на подставных или на вымышленных лиц. Именно по этой причине растет популярность данного способа взаиморасчетов при совершении преступлений. Результаты изучения судебной практики показывают высокий уровень распространенности названных деяний, что подтверждается и статистическими данными правоохранительных органов. Уже сегодня следует говорить о росте таких преступлений, как мошенничество и вымогательство, совершаемых с использованием цифровой валюты (криптовалюты). У этих преступ- лений высокая степень общественной опасности, что подтверждается ущербом, причиненным личности, обществу, государству.

Использование цифровой валюты (криптовалюты) способствует расширению криминальных границ, она используется при оплате заказных преступлений (преступление как заказ), приобретении и распространении порнографических материалов (особенно востребованы материалы о сексуальном насилии над несовершеннолетними и малолетними детьми), при незаконном обороте оружия, наркотических средств и психотропных веществ, органов и тканей человека для трансплантации, заказных преступлений (преступление как услуга), торговле людьми, финансировании экстремизма и терроризма и пр. Данные факты, а также возможность бесконтрольного трансграничного перевода денежных средств и их последующего обналичивания служат предпосылками высокого риска потенциального вовлечения цифровой валюты (криптовалюты) в схемы, направленные на легализацию (отмывание) доходов, полученных преступным путем, и финансирование терроризма.

Кроме этого, главной особенностью деятельности экстремистских и террористических организаций является получение возможности использовать цифровые технологии в преступных целях, чему способствует хорошее финансирование таких организаций, от которого зависит их активность в преступной деятельности. Основными источниками доходов экстремистских и террористических группировок являются: материальная помощь, взносы сторонников экстремизма и терроризма, незаконный оборот оружия и наркотиков, организация каналов нелегальной миграции и работорговля, незаконный оборот природных ресурсов и культурных ценностей и пр. Названные источники доходов известны давно, но наряду с ними появились новые. Это средства, полученные при сдаче в аренду недвижимости, от игры на фондовых рынках 1 , инвестирования (краудфандинга) цифровых валют (криптовалют).

Следует обратить внимание и на такой вид преступности, как незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ и их прекурсоров, совершаемый с использованием цифровых технологий. Анализ статистических данных преступности этого вида свидетельствует о стойкой тенденции ее роста. Так, в 2019 г. количество преступле- ний, предусмотренных нормами гл. 25 УК РФ, увеличилось, по сравнению с предыдущим периодом, на 31,2 %, в 2020 г. – на 90,7 %, за десять месяцев 2021 г. рост по отношению к аналогичному периоду прошлого года составил 40 %. Количество лиц, совершивших преступления в сфере незаконного оборота наркотиков, снизилось на 7,7 %, по сравнению с предыдущим годом. 96,4 % от общего числа преступлений, совершенных в сфере незаконного оборота наркотиков, приходится на ст. 228 и 228.1 УК РФ, при этом их количество, по сравнению с предыдущим годом, увеличилось на 90,7 %. Увеличивается и «количество преступлений, совершенных организованными группами в крупном и особо крупном размере, которые уже используют блочно-сетевую структуру, что позволяет не взаимодействовать, общаться только дистанционно по сети Интернет или мобильной связи, через всевозможные мессенджеры» [3, с. 211–212]. Из-за большого спроса на наркотики все продажи, судя по объявлениям и рассылкам, совершаются только по предоплате и только в цифровой валюте (криптовалюте) [4].

Известно, что преступления, совершаемые в сфере незаконного оборота наркотиков, относятся к предикатным преступлениям, поэтому они способствуют увеличению объемов теневого оборота капитала, например, с помощью легализации (отмывания) преступных доходов (ст. 174 и 1741 УК РФ). Эти преступления в чистом виде квалифицируют гораздо реже. О высоком уровне их латентности свидетельствует и существенный рост предикатных преступлений. К таковым в данном случае отнесен не только незаконный оборот наркотиков, но и финансирование преступлений экстремистской направленности и террористического характера, коррупционных преступлений, сексуального насилия над несовершеннолетними и пр.

Сложно в этой ситуации обойти вопросы латентности названных видов преступлений, высокий уровень которой объясняется использованием преступниками цифровых технологий и цифровых валют (криптовалют). По оценкам независимых экспертов, латентность этих преступлений в России более 90 % [5; 6]. В немалой степени это связано с тем, что правовые основы противодействия в названной сфере только складываются, нет методического обеспечения для работы в новых условиях. В данной ситуации вызывает озабоченность и наличие высокого уровня виктимизации населения. Это обусловлено тем, что большая часть таких преступлений остается неизвестными правоохранительным органам.

Данный факт подтверждается и результатами социологического исследования. Так, в качестве причин латентности преступлений, совершаемых с использованием цифровой валюты (криптовалюты) эксперты указали сокрытие их виновными (25 %), неразработанность методических рекомендаций по привлечению к уголовной ответственности, квалификации преступлений названного вида и расследованию (28 %), нежелание граждан обращаться в органы внутренних дел (20 %), сокрытие фактов от учета и регистрации (18 %), неэффективность прокурорского надзора (3 %), незаинтересованность в возбуждении уголовных дел в связи с отсутствием судебной практики (5 %).

Несмотря на то что на законодательном уровне предпринимаются шаги по регулированию цифровой валюты, к сожалению, принятых мер недостаточно, она по-прежнему отличается от фиатных валют и электронных денег своей анонимностью, децентрализацией, отсутствием единого эмитента и несет в себе угрозы криминологической безопасности. По этой причине масштабный ее рост и миллиардные обороты беспокоят сегодня не только правоохранительные органы России, но и всего мирового сообщества.

В настоящее время, как свидетельствуют результаты изучения судебной практики, при квалификации преступлений, совершаемых с использованием цифровой валюты (криптовалюты), правоприменители сталкиваются с проблемами определения предмета и средств совершения преступлений, установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. Отсутствие единой правоприменительной практики, методических рекомендаций и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ приводит к ошибкам при их квалификации. В этой Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», ссылаясь на примечание к ст. 158 УК РФ и 128 ГК РФ, рекомендовал электронные денежные средства относить к имуществу 1 .

В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 2019 г. № 59 «О внесении изменений в постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 года № 24 "О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях" и от 16 октября 2009 года № 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочия- ми и о превышении должностных полномочий"»1 предметом взяточничества и коммерческого подкупа может быть незаконное предоставление имущественных прав. В этом случае у должностного лица, получившего такое незаконное вознаграждение, возникает возможность вступить во владение или распоряжаться чужим имуществом как своим собственным, требовать от должника исполнения в свою пользу имущественных обязательств, получать доходы от использования бездокументарных ценных бумаг или цифровых прав согласно ст. 1411 ГК РФ.

Несмотря на отсутствие уголовной ответственности за противоправный оборот цифровой валюты, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 7 июля 2015 г. № 32 (ред. от 26 февраля 2019 г.) «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем» 2 содержится следующее разъяснение: исходя из положений ст. 1 Конвенции Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности и о финансировании терроризма от 16 мая 2005 г. и с учетом Рекомендации 15 ФАТФ предметом преступлений, предусмотренных ст. 174 и 174.1 УК РФ, могут выступать денежные средства, преобразованные из виртуальных активов (криптовалют), приобретенных в результате совершения преступления» 3 .

Согласно полученным данным только с 2015 по 2021 г. судами Российской Федерации вынесено более 300 приговоров за незаконный сбыт наркотических средств и психотропных веществ, осуществляемый с использованием цифровой валюты (криптовалюты), а также за последующую легализацию (отмывание) преступных доходов. Изучив мате- риалы уголовных дел, приговоры судов по делам названной категории, мы пришли к выводу о том, что данный вид криминальной деятельности является высоколатентным, прибыльным, организованным, в ней прослеживается использование блочно-сетевой структуры, что позволяет преступникам не взаимодействовать лично, общение осуществлять только дистанционно по сети Интернет (Даркнет, TOR, Hydra и др.) или мобильной связи через всевозможные мессенджеры и социальные сети.

Исследование проблемных вопросов квалификации преступлений, совершаемых с использованием цифровой валюты (криптовалюты), позволило сделать вывод о необходимости установления уголовной ответственности за преступную деятельность с использованием цифровой валюты (криптовалюты), которая должна соответствовать критериям криминализации деяния [7, с. 48].

Актуальность и целесообразность криминализации этих преступлений очевидна, о чем свидетельствуют статистические данные, материалы судебной практики, а их характер и степень общественной опасности предопределяет необходимость воздействия на эти деяния уголовно-правовыми средствами. Мировой опыт показывает, что сложно предотвратить совершение групповых преступлений в сфере оборота цифровой валюты 1 . Это подтверждается и результатами социологического исследования.

В ходе обоснования законодательных изменений учитывалось и мнение экспертов, полученное в ходе проведенного социологического исследования. Так, 19 % респондентов рассматривают цифровую валюту как спекулятивный актив, не имеющий практического применения, 2,8 % – как предмет коллекционирования, более половины (51 %) – как цифровую валюту будущего, многие видят в ней многофункциональный цифровой товар (27,2 %). Также уточнялось, насколько респонденты информированы о цифровой валюте (криптовалюте). Большинство (45,8 %) знают о ее существовании и знакомы с условиями ее использования; 29,2 % считают, что она получила широкое распространение в России, представляет собой виртуальную валюту или электронные деньги (25 %). Информацию о криптовалюте респонденты получают из средств массовой информации (39,4 %), из материалов конференций (12,5 %), из источников правоохранительных органов (20,1 %), из прочих источников (20 %), имеют общую осведомленность 8 % [8, с. 231].

Доказуемость преступлений, совершенных с использованием цифровой валюты (криптовалюты), сомнений не вызывает, поскольку это обусловлено данными официальной статистики, более того, их криминализация не противоречит законодательству Российской Федерации и нормативным документам международного уровня. В этой связи предлагаем:

• 1)    дополнить ст. 63 УК РФ пунктом «с», изложив его в следующей редакции: «с) с использованием виртуальной валюты (криптовалюты)»;

• 2)    дополнить ч. 1 ст. 172², ч. 1 ст. 174, ч. 1 ст. 174¹, ч. 1 ст. 185³, ч. 1 ст. 204, ч. 1 ст. 290 УК РФ, а также примечание к ст. 174 УК РФ признаками «виртуальной валюты (криптовалюты)»;

• 3)    дополнить Федеральный закон «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» статьей 3.1, в которую включить понятия двух видов цифровой валюты:

• –    электронные деньги – это обладающие статусом законного платежного средства и используемые для электронного перевода валюты, которые хранятся в электронном виде на программно-техническом устройстве и выражают сумму обязательств эмитента перед держателем по погашению такими деньгами;

• –    виртуальная валюта (криптовалюта) – это цифровой актив, представляющий собой разновидность цифровой валюты. Он анонимен, защищен, состоит из цепочки криптографических кодов, существует лишь в виде записей цифр пользователей системы распределительного реестра (блокчейна).

Проведенное исследование позволило прийти к следующим выводам.

Развитие виртуальных экономических отношений способствовало быстрому распространению виртуальной валюты (криптовалюты), к которой сегодня сложилось неоднозначное отношение во всем мире. Международное сообщество обеспокоено отсутствием нормативного регулирования виртуальной валюты (криптовалюты), ростом преступности, особенно таких ее видов, как легализация (отмывание) преступных доходов, мошенничество, финансирование терроризма, незаконный оборот наркотиков, оружия, торговля людьми и пр. Непростым этот вопрос остается и для России. Несмотря на принятие ряда законодательных актов, вопрос правового регулирования цифровой валюты (криптовалюты) пока остается не решенным. В то же время увеличение роста преступлений, совершаемых с использованием виртуальной валюты (криптовалюты), социально-правовая обусловленность криминализации преступной дея- тельности с ее использованием диктует необходимость принятия решений в части введения уголовной ответственности за использование цифровой валюты в преступных целях. Надеемся, что предпринятая попытка создания уголовно-правового механизма противодействия преступной деятельности с использованием цифровой валюты (криптовалюты) – это только начало большой законодательной инициативы.