Прекаризация занятости населения современных моногородов Республики Казахстан

В современных условиях проблема прекариза-ции занятости приобрела большую актуальность как в развитых, так и в развивающихся странах [Решетников, 2014, 3, с. 7–9]. Проблема проявляется в самых разнообразных формах — это и вынужденная неполная занятость в формальном секторе экономики, и замена срочных трудовых договоров бессрочными договорами, и наем работников с нарушением социально-трудовых норм, и демонтаж официальных договоров, и перевод трудовых отношений в неформальные [1].

Все это отрицательно сказывается на образе жизни людей. Рост безработицы разрушает человеческие ресурсы. Находящиеся вне рынка труда люди усиливают протестное движение в обществе [Григорьев, Миронова, Мартынова, Толстых, 2014, 25]. Поэтому первостепенное значение приобретает вопрос разработки соответствующей стратегии выхода людей из состояния прекаризации путем проведения такой социальной политики, которая обеспечила бы баланс между гибкостью рынка труда и неустойчивостью занятости [Херрманн, 2014, 4].

Глобальные преобразования в сфере труда и социально-трудовых отношений являются трендом мирового масштаба [Judit Csoba, 2014, 10]. В советское время не было прекаризации занятости. Проблемы неустойчивости появились с началом капиталистических трансформаций в Казахстане. Формирование капиталистических отношений было сопряжено с резким экономическим спадом, в результате приватизации обогатился узкий слой частных собственников и обеднела основная масса населения [Кузымбекова, 2014, 18, с. 109–116]. Все это привело к гиперпрекаризации и значительному социальному расслоению.

Начиная с 2000 г. благоприятная конъюнктура на мировом рынке углеводородного сырья вызвала динамичный экономический рост и повышение уровня жизни всех слоев населения. Однако экономическое неравенство выглядит достаточно сильно. Уровень занятости в Казахстане высокий — 94,8% (2014 г., январь), но такая ситуация связана с самозанятостью, которая составляет 2596,0 тыс. человек, т.е. 30,3% занятого населения. Для сравнения: доля самозанятого населения в 2013 г. в России составляла 6,0%, ЕС — 11,4%, США — 7%. Отчасти такая большая разница объясняется различным определением самозанятости.

Согласно принятому Агентством Республики Казахстан по статистике определению, самозанятость — это занятость, при которой размер вознаграждения напрямую зависит от дохода, получаемого от производства и реализации товаров и услуг (где собственное потребление рассматривается как часть дохода) [Бобков, Вередюк, 2014, 26, с. 7–16]. Между тем для многих самозанятых их доход является достаточно нестабильным [Матвеева, 2014, 6, с. 56–68]. Кстати, сложность представляет и определение численности лиц с нестабильным статусом в занятости, что связано с отсутствием четкого подхода к определению этого феномена, например, временно занятых, частично занятых и т.д. Данная категория людей больше всех подвержена прекаризации, что может выражаться в потере чувства безопасности, общности людей. А потеря работы является потерей идентичности. Именно большинством из них и безработными приобретаются такие человеческие качества, как недоверие, усталость, равнодушие, растерянность, страх [Есимжанова, 2014, 24, с. 48– 56]. Прекаризация предполагает социальную ис-ключенность, которая подчиняет индивидов социальному давлению и механизму контроля. Прекаризация все больше становится формой атипичной занятости.

В казахстанской практике большой проблемой является также признание компетенций [Чуланова, 2014, 28]. Нередко можно встретить ситуацию, когда за одну и ту же работу имеет место разная оплата труда [Бобков, Волгин, Курильченко, 2014, 27, с. 29–35]. Это служит одной из причин возникновения прекаризации. В настоящее время коллективные переговоры по социально-трудовым отношениям, по существу, перемещены с государственного уровня на уровень компаний, что привело к обострению проблемы социальной защиты работников. В результате волатильность заработной платы и задержки с ее своевременным получением стали характерны для отдельных предприятий и даже отраслей экономики.

Например, уровень номинальной заработной платы сельского работника в июле 2014 г. составлял всего 63 600 тенге (345 долл. США), т.е. 50,5% от среднего ее значения по стране в целом. Но и внутри отраслей можно наблюдать значительный, не всегда обоснованный, разброс в оплате труда [Яковлев, 2014, 7]. В горнодобывающей промышленности и разработке карьеров средняя заработная плата составляет 253 900 тенге (1380 долл. США), в производстве продуктов питания — 68 113 тенге (370 долл. США, в производстве текстильных изделий — 43 595 тенге (238 долл. США) [2].

Анализ проблемы

Казахстан, поставивший своей целью к 2050 г. войти в число 30-ти самых высокоразвитых государств мира, должен преодолеть такой разрыв в оплате труда. Речь, естественно, не идет об эгалитарном распределении, но о создании новых высокотехнологичных рабочих мест в отраслях, прежде всего в важных для инновационного развития видов деятельности, и, таким образом, устранении в них предпосылки прекаризации занятости [Аношин, 2014, 29, с. 45–54]. Особенно остро стоят проблемы прекаризации занятости в моногородах Казахстана [Федорова, Парсюкевич, 2014, 13].

Моногорода иногда называют монопромыш-ленными городами, т.е. городами с узкоспециализированной экономической базой. Для них, как правило, характерно наличие тесной связи между функционированием городского поселения и крупным градообразующим предприятием. По офи- циальным данным, в Казахстане насчитывается 27 моногородов, численность населения которых составляет 1,53 млн человек, или 16,8% городского населения страны. Причем в эту категорию включены города с численностью населения от 10 до 200 тыс. человек. Между тем такие серьезные проблемы, как разваливающаяся инфраструктура, катастрофически растущая безработица, стремительное обнищание населения и деградация общественной среды превращают моногорода в очаги социальной напряженности.

Проблема прекаризации занятости моногородов обостряется во многих странах мира, и эта проблема стала предметом активного обсуждения на международных форумах [Локтюхина, Рожков, 2014, 8]. Для Казахстана также характерны колебания между состояниями полной занятости к ее неустойчивой форме [Смирных, 2014, 9]. Изучению влияния неустойчивости занятости на экономическое и социальное положение работника должно уделяться пристальное внимание, так как работник, оказавшись в ситуации прекаризации занятости, лишается ряда социальных гарантий и может столкнуться с социальной исключенно-стью [Санкова, 2014, 11]. Неустойчивость занятости населения в моногорадах негативно отразится не только на качестве жизни индивида, но и на неустойчивости развития общества в целом. Потому борьба с прекаризацией занятости в моногородах требует системных мер на уровне государства.

Прекаризация занятости в моногородах Казахстана проявляется в различных формах: часть из них обусловлена примитивизацией структуры экономики, деградацией отдельных важных отраслей, вымыванием наукоемких рабочих мест [Федченко, Маслова, 2014, 12]. Другая часть — преобразованиями в сфере труда и социальнотрудовых отношений в результате появления новых сегментов инновационного развития, сферы обслуживания, финансово-кредитной системы, других отраслей экономики с присущими для развитых стран характеристиками. Следует изучить успешный опыт борьбы с прекаризацией развитых стран и выработать свою социальную политику в этом направлении, которая всесторонне учитывала бы специфику проявления этого явления в Казахстане [Терехин, Чернобродова, Бухенский, 2014, 17, с. 86–96].

До принятия Программы развития моногородов на 2012–2020 гг. в Казахстане была проведена большая работа по анализу ситуации моногородов в целом, в том числе по изучению мирового опыта в части предпринятых мер правительством зарубежных государств по решению проблем городов, сконцентрированных на одном градообразующем предприятии или их группе [Коулман, 2014, 14, с. 69–82]. Отметим, что узкоспециализированные города широко распространены и в других странах мира [Международная конференция, 2014, 22, с. 22, 23]. В целях диверсификации экономик городов с применением новых мер в сфере услуг, торговли и т.д. города получили новое развитие. Созданы большие возможности, преференции для развития бизнеса [Кардашевский, 2014, 23, с. 40–47]. Например, можно привести опыт таких развитых стран, как США, Германия и Япония.

В Германии для решения проблем, возникших в связи со спадом в угольной промышленности Рурского бассейна, государством был введен налог — «угольный пфенниг» для субсидирования угольной отрасли. Американский город Бирмингем, используя естественные преимущества и продуманную политику правительства по привлечению инвестиций (например, привлечение мелких производителей на свободные производственные площади, развитие инфраструктуры высшего образования и другие меры), смог решить проблемы, связанные с закрытием градообразующих металлургических предприятий.

С учетом мирового опыта и анализа имеющихся проблем моногородов в Программе приоритетом являются меры государственной поддержки моногородов. Во-первых, это решение первоочередных острых проблем моногородов с низким потенциалом. Во-вторых, создание условий для развития моногородов со средним потенциалом. В-третьих, дальнейшее устойчивое развитие моногородов с высоким потенциалом. Высокий потенциал развития подразумевает высокую численность населения, свыше 100 тыс. жителей, и эффективно действующее градообразующее предприятие. В первой группе шесть моногородов: Темиртау, Экибастуз, Рудный, Риддер, Аксу, Хром-тау. Средний потенциал — это города, где предприятия частично или вообще не работают. К ним относятся Жанаозен, Жезказган, Балхаш, Сатпаев, Степногорск, Кентау, Шахтинск, Сарань, Куль-сары, Лисаковск, Житикара, Текели, Абай, Курчатов и Серебрянск, Каражал, Каратау и др. К низкому потенциалу относятся два города — Аркалык, где проживает 27,6 тыс. человек, и Жа-натас — 21 тыс. человек.

Согласно статистике, значительная часть промышленного потенциала Республики Казахстан сосредоточена в моногородах. Промышленное производство в моногородах характеризуется выраженной специализацией на одной-двух отраслях, а другие отрасли развиты незначительно, либо градообразующие промышленные предприя- тия перестали функционировать. Развитие моногородов, расположенных в местах добычи полезных ископаемых, происходит в зависимости от стадии жизненного цикла месторождений, востребованности и уровня спроса на продукцию. В то же время имеется ряд моногородов с градообразующими предприятиями добывающего профиля, положение которых значительно ухудшилось вследствие спада производства, обусловленного истощением запасов полезных ископаемых, снижения спроса на продукцию.

К ним относятся города Аркалык (истощение запасов бокситов), Текели (низкое содержание цветных металлов в руде), Жетыкара (снижение спроса на асбест) и др. Предприятия обрабатывающей промышленности в моногородах простаивают или частично загружены из-за низкой конкурентоспособности выпускаемой продукции, отсутствия спроса, удаленности рынков сбыта или высоких тарифов на транспортировку (например, город Серебрянск). Их положение усугубляется физически и морально устаревшим оборудованием, потерей квалифицированных кадров в результате миграции [Ионцев, Прохорова, 2014, 15, с. 83–91; Красинец, Шевцова, 2014, 16, с. 92–99]. Среди моногородов выделяется группа городов, в которых свернуто или сведено до минимума промышленное производство: Жанатас, Каратау, Серебрянск.

За этот период в моногородах накопились проблемы социального характера [Бобков, Черных, 2014, 5, с. 23–38]. В результате спада объемов производства произошло сокращение численности населения. Это связано как с низкими денежными доходами населения, так и с высоким уровнем безработицы и самозанятости, доля которой варьируется от 5–9% до 40–50% от количества экономически активного населения. Первый показатель демонстрирует положение дел в Экибас-тузе, Аксае, Курчатове. Второй, удручающий, — в Жанатасе, Серебрянске, Житикарае, Каратауе, Аркалыке. При этом в среднем по моногородам самозанятых — 20–25% от количества трудоспособных. Такая картина в Риддере, Аксу, Шахтин-ске, Степногорске, Сатпаеве и др. Для решения этих проблем в Программе предусмотрены меры по повышению мобильности трудовых ресурсов, подготовке, переподготовке и повышению квалификации кадров. Они будут осуществляться по аналогии с механизмами программы «Занятость-2020».

В 2013 г. было предусмотрено средств почти в 6 раз больше, чем в 2012 г., — 34 млрд тенге. Эти средства были направлены на инфраструктурные, инженерные проекты, субсидирование кредитов, обучение предпринимательству, микрокредито- вание по механизму программы «Занятость-2020», а также на гранты в рамках Дорожной карты бизнеса и создание центров по поддержке предпринимательства. По городам сложилась такая картина: большая доля денег идет в Карагандинскую область, так как здесь 8 моногородов из 27. Из 34 млрд тенге этой области была выделена треть всей суммы — 11,4 млрд тенге.

Наряду с этими мерами в Программе предусмотрены меры по развитию малого и среднего бизнеса, наращиванию новых производств вокруг крупных предприятий моногородов. Государство активно поддерживает становление МСБ в проблемных городах. С 2013 г. банки второго уровня были вовлечены в программу кредитования малого бизнеса; были субсидированы процентные ставки по кредитам без отраслевых ограничений; получила развитие производственная инфраструктура; предоставляются гранты на создание новых производств в размере от 1,5 млн до 3 млн тенге. Жители моногородов, в частности самозанятые, малообеспеченные, безработные, оралманы, смогут получить микрокредиты. Условия — до 3 млн тенге на 5 лет. Ставка в зависимости от специфики региона и администраторов будет варьироваться от 5 до 9%. В первую очередь кредиты будут предоставлены тем, кто организует собственное дело, при этом будет учитываться количество создаваемых новым предпринимателем рабочих мест.

Так, в комплексных планах развития моногородов предусмотрена реализация около 50 якорных инвестиционных проектов, создание вспомогательных и обслуживающих предприятий градообразующими предприятиями, размещение национальными компаниями вспомогательных и обслуживающих производств, заказов в моногородах с учетом их специфики, привлечение стратегического инвестора для восстановления прежней специализации в отдельные моногорода.

Якорный проект — это объемная разработка, финансируемая из республиканского бюджета, госпрограммы ФИИР либо за счет собственных средств предприятия. На таком проекте должно быть создано не менее 100 постоянных рабочих мест во время строительства и еще 100 — во время его действия. Кроме того, предусмотрена модернизация градообразующих предприятий. Так, на 2013–2015 гг. запланировано строительство угледобывающей шахты «Абайская-Наклонная», с добычей и обогащением угля по инновационной технологии, с созданием 1400 рабочих мест.

По каждому моногороду в их комплексных планах, рассмотренных на центральном уровне и принятых маслихатами, отражены инвестиционные предложения для привлечения стратегических инвесторов. Например, в Жанатасе и Каратау ведется работа по привлечению стратегического инвестора — российского АО «ЕВРОХИМ» с созданием ТОО «Еврохим-Удобрения», где 7 июня 2012 г. подписан контракт на добычу. Будет строиться горнорудный комплекс со сроком реализации до 2018 г. Со стороны ТОО «Еврохим-Удоб-рения» предусматривается предоставление денежных средств на восстановление и развитие социальной инфраструктуры названных городов.

В рамках Программы юридическим лицам, реализующим инвестиционные стратегические проекты в моногородах с низким и средним потенциалом, будут предоставляться промышленные льготы путем возмещения или оплаты части их затрат на газ, электроэнергию, приобретение земельного участка и покупку зданий и сооружений.

Таким образом, одной из основных мер по содействию занятости населения в моногогодах Казахстана к 2020 г. в рамках Программы является организация постоянных рабочих мест вне градообразующего предприятия. Наряду с этим приняты комплексные планы развития малых городов, не попавших в перечень моногородов. Сегодня в стране 41 малый город не включен в число моногородов, но имеет фактически схожие с ними проблемы. Следует отметить и тот факт, что по Программе «Занятость-2020» планируется строительство арендного жилья. На 2013 г. был заявлен один моногород: в Риддере планируется построить 12 пятиэтажных домов. На эти цели в этом году Риддер получит 949 млн тенге, в 2014-м — 1,2 млрд и к 2015 г. — 1,3 млрд тенге. В квартиры будут заселены самозанятые, безработные, малообеспеченные, работники градообразующего предприятия.

Однако увеличивающийся масштаб распространения неустойчивости занятости в моногородах требует выработки подходов по созданию условий для достойной занятости. Баланс между гибкостью рынка труда и неустойчивостью занятости может быть найден только через социальную политику. Причем содержание социальной политики сводить не просто к социальной защите и социальному обеспечению, как это часто бывает, а рассматривать ее как опору, фундамент социального измерения, социального развития. Речь идет о достижении высоких социальных стандартов человеческого развития [Бобков, 2014, 19, с. 104–110].

Надо признать, что политика занятости в Казахстане и регулирование рынка труда нередко носят характер оперативного реагирования на возникающие проблемы. Они слабо увязаны с достижением долгосрочных социально-экономи- ческих целей и другими мерами государственного регулирования в целом. В связи с этим, на наш взгляд, назрела острая необходимость в реальной научной и практической оценке состояния и перспектив развития социально-трудовых отношений. Есть потребность в методологическом обновлении теории труда и социально-трудовых отношений в частности. Целесообразно наладить работу по изучению и созданию банка историй прекариза-ции занятости в Казахстане. Особенно заслуживают внимания исследования вопросов продолжительности контракта, обследования жизни, страхов и ожиданий людей и др. Финансовая поддержка практико-ориентированных научных исследований проблем прекаризации является насущной задачей. Только на богатой базе исходных данных о состоянии прекаризации занятости возможна разработка действенных мер адаптации к ним социального и трудового законодательства с точки зрения обеспечения разумного баланса между гибкостью социально-трудовых норм и их защитной функцией.

Заключение

Проблема прекаризации в моногородах Казахстана в современной постановке практически не исследуется. Между тем это крайне важно для страны, поставившей своей целью войти в число 30 топ-государств мира.

Прекаризация занятости в моногородах — сложная категория, которая может быть раскрыта через комплексное изучение социально-трудовых отношений. Это такое состояние занятости, при котором повышается уровень неопределенности и риска трудовых отношений. В казахстанских условиях можно говорить о переносе определенных видов риска, издержек и части ответственности от компаний на работников и общество, что не может не усиливать прекаризацию занятости.

Необходим перенос акцента с анализа неустойчивости занятости как проблемы индивидуального работника на изучение неустойчивости занятости как системного явления, требующего принятия соответствующих мер на уровне государства.

Решение проблемы прекаризации занятости в моногородах Казахстана находится в достижении равновесия между экономическими и социальными составляющими проводимой государством политики [Захаренков, Горный, Мажаров, Плотников, 2014, 21, с. 124–129]. Важно всем работникам обеспечить доступ к социальной защите, установить порог социальных гарантий на уровне, достойном для будущего развитого государства.

Усиливающаяся прекаризация занятости, особенно в моногородах Казахстана, требует проведения многосторонних исследований [Васильева, Куклин, Лыков, 2014, 20, с. 118–123], в том числе дополнения критериев устойчивого развития эко- номики новыми индикаторами, связанными с неустойчивостью занятости. Данные индикаторы позволят определить специфику проявления неустойчивости занятости в Казахстане и выработать эффективные инструменты ее регулирования.

Employment Precarization in Present-Day Monotowns of the Republic of Kazakhstan

Introduction

The problem of monotowns is not just a problem of a specific region, but more of a question of Kazakhstan existence as a civilized state [Решетников, 2014, 3, с. 7–9]. And it is not solely because of the fact that about 17% of Kazakhstan urban population resides in monotowns, but also because the issues of monotowns mostclearly demonstrate all misalignments in the development of the country. Resolving issues related to employment precarization in monotowns plays increasing role in development of contemporary society. This problem in Kazakhstan has still not been properly studied and analyzed as a scientific and practical challenge. Kazakhstan is working towards becoming a highly developed state, and to achieve that goal the government needs to provide for balance between employment market flexibility and employment instability by properly prioritizing and developing social policy institutions that will help to achieve high human development standards. In modern conditions the issue of employment precarization has gained more importance in both developed and developing countries. The problem presents itself in many different ways — that’s forced underemployment in the formal economic sector, and replacement of fixed-term employment contracts with open-end contracts, hiring employees with violation of social and labor standards, and termination of official contracts to switch to unofficial employment forms [1].

All this negatively impacts the lifestyles of people. Rising unemployment degrades human resources; people outside of the employment market stimulate protest movements in society [Григорьев, Миронова, Мартынова, Толстых, 2014, 25]. Therefore the development of appropriate strategy for people to leave precarization state becomes of primary importance. This could be achieved by making social policy that will provide for the balance between employment market flexibility and employment instability [Херрманн, 2014, 4].

Global transformation in labor area, and social and labor relationships is a global trend.There was no employment precarization during the Soviet time [Judit Csoba, 2014, 10]. Problems with instability started alongside with capitalistic transformations in Kazakhstan.Formation of capitalist relations was interconnected with economic slump;privatization resulted in enrichment of a small layer of individual proprietors while mainstream population grew poor. All this caused hyperprecarization and substantial social differentiation [Кузымбекова, 2014, 18, с. 109–116].

Starting from 2000, favorable global hydrocarbon market conditions caused dynamic economic growth and raising of living standards for all layers of the population. However economic inequality still looks quite significant.The employment level in Kazakhstan is high — 94.8% (January 2014), but this data is explained by self-employment, which amounts to 2,596.0 thous. people, that is 30,3% of all employed people. For comparison: the share of self-employed people in 2013 was 6,0% in Russia, 11,4% in EU, and 7% in the USA. This significant difference is partially explained by the different definitions of self-employment.

According to the Kazakhstan Statistics Agency definition, self-employment is the type of employment where amount of remuneration is directly dependent on the income received from production and sales of goods and services (and where own consumption is perceived as part of the income) [Бобков, Вередюк, 2014, 26, с. 7–16]. However, the income of many self-employed people is quite unstable [Матвеева, 2014, 6, с. 56–68]. Incidentally, identifying the number of people with unstable employment status is complicated, due to unavailability of unified approach to defining this phenomena, for example temporarily employed or partially employed people, etc. This category of people is most subject to precarization, which can be expressed in losing feeling of security, and solidarity of people. And losing the job is losing the identity. Most of these people and unemployed people develop such human qualities as mistrust, tiredness, indifference, confusion, fear [Есимжанова, 2014, 24, с. 48–56]. Precarization means that people are socially excluded and are subject to social pressure and control mechanisms. Precarization is becoming a form of atypical employment on a large scale.

Recognizing competencies seems to be a big issue in Kazakhstan [Чуланова, 2014, 28] as well, as often payment for one and the same job is different [Бобков, Волгин, Курильченко, 2014, 27, с. 29–35]. And this is one of the reasons for precarization. Currently collective negotiations related to social and labor relationships are basically shifted from the state level to the level of companies which makes the issue of social protection of employees more pressing. As a result, salary volatility and payment delays have become typical for some companies and even whole economic sectors.

For example, the level of nominal salary for agricultural workers in July 2014 was just 63,600 tenge (345 USD), i.e. 50,5% from the average salary throughout the country. However, there are substantial differences in remuneration levels that are not always completely justified within industry sectors [Яковлев, 2014, 7]. The average salary is 253,900 tenge (1,380 USD) in mining and excavation industry, 68,113 tenge (370 USD) — in food production sector, and 43,595 tenge (238 USD) — in textile production [2].

Analysis of the Problem

Kazakhstan that aims to become one of the thirty most developed countries of the world by 2050 shall find ways to overcome these salary variations. It’s obviously not about egalitarian distribution but about creating new high-technology workplaces in sectors and, more importantly, in areas that are critical for innovation development that will help to remove conditions necessary for employment precarization [Аношин, 2014, 29, с. 45–54]. Employment precariza-tion issues are most pressing in monotowns of Kazakhstan [Федорова, Парсюкевич, 2014, 13].

Monotowns are sometimes called mono-industry towns, i.e. towns with highly specialized economic base. They are normally characterized by close connection between urban population activities and major backbone enterprise operation. Based on official statistics, Kazakhstan has 27 monotowns, with population of 1.53 million people, or 16.8% of total urban population of the country. It shall be noted that this category only includes towns with population from 10 to 200 thousand people. In the meantime, serious issues like decaying infrastructure, catastrophic growth of unemployment, rapid impoverishment of popula- tion and degradation of social environment turn monotowns into centers of social tension.

The problem of employment precarization in monotowns becomes escalated in many countries of the world, and has become the subject for active discussion at many international forums [Локтюхи-на, Рожков, 2014, 8]. Variations between full employment and unstable employment forms are also typical for Kazakhstan [Смирных, 2014, 9]. That is why studying the effect of employment instability on economic and social position of an employee should be given increased focus, as an employee that finds himself in employment precarization situation loses a whole range of social guarantees and may become excluded from the society Employment insecurity for population of monotowns may not only negatively impact the individual’s quality of life but also desta-bilizethe development of the society as a whole That is why the struggle with employment precarization in monotowns requires systematic approach at the state level [Санкова, 2014, 11].

Employment precarization in Kazakhstan’s monotowns occurs in so many different ways: it is partially explained by economic structure primitivization, degradation of some important fields, weakening of knowledge-intensive industries [Федченко, Маслова, 2014, 12]. Another part of it is explained by transformations in the world of labor and social and labor relationships which are caused by appearance of new segments of innovation development, service industry, financial and credit system, other economic sectors with characteristics typical for developed countries. Best practices in dealing with precarization issues in the developed countries shall be studied to develop our own social policy in this field with due account of all peculiarities of this phenomenon in Kazakhstan. [Терехин, Чернобродова, Бухенскийх, 2014, 17, с. 86–96].

Adoption of the Program for Monotowns development in 2012–2020 was preceded by extensivework conducted to analyze the monotowns situation in Kazakhstan on the whole, including conducting the study of the global experience in part of measures taken by governments of other countries related to resolving issues of towns built around one or more backbone enterprises [Коулман, 2014, 14, с. 69–82]. It must be noted that there are highly specialized towns in other countries of the world [Международная конференция, 2014, 22, с. 22, 23]. These towns gained new opportunities for development when new activities were conducted in sectors of services, commerce and other ones,to achieve economic diversification of towns. Huge opportunities and incentives were created for business development [Кардашев-ский, 2014, 23, с. 40–47]. We can look at experience of such developed countries as the USA, Germany, and Japan as an example. German government introduced a tax — “Coal Pfennig” — in Germany to subsidize coal industry so as to resolve issues related to decline in coalmining industry of Ruhr area. American town of Birmingham managed to resolve issues related to shutdown of town-forming metallurgy enterprises by using natural advantages and well-considered government policy on attracting investment (for example, bringing minor producers to take available production areas, developing higher education infrastructure, etc.).

Based on the global experience and analysis of the existing problems of monotowns, state support of monotowns was included into the Program as a priority. First of all, this involves resolution of major top-priority problems of monotowns with low potential. Secondly, it includes creating conditions for development of monotowns with medium potential. Thirdly, it’s continuation of sustainable development of monotowns with high potential. High development potential means high density of population (over 100 thousand residents), and efficient functioning of the backbone enterprise. The first group of 6 monotowns contains Temirtau, Ekibastuz, Rudny, Ridder, Aksu, Khromtau. The average potential group includes towns where backbone enterprises are only partially functional or not functional at all. This group includes Zhanaozen, Zhezkazgan, Balkhash, Satpaev, Stepno-gorsk, Kentau, Shakhtinsk, Saran’, Kulsary, Lisakovsk, Zhitikara, Tekeli, Abay, Kurchatov and Serebryansk, Karazhal, Karatau, and others. The low-potential group includes 2 towns — Arkalyk, with population of 27,6 thousand people, and Zhanatas (21 thousand).

According to the statistics, the major part of industrial potential of the Kazakhstan Republic is concentrated in monotowns. Industrial production in monotowns is characterized by well-defined specialization in one or two industries, while other industries are not too developed, or where backbone industrial enterprises are no longer operational. Development of monotowns located in places of mineral production mostly occurs depending on the phase of the field life-cycle development, level of demand for the produced items. At the same time, there are some monotowns with backbone production enterprises that are no longer in a favorable position due to decline in production resulting from depletion of reserves, reduced demand for produced products.

This pertains to the following towns: Arkalyk (depletion of bauxite reserves), Tekeli (low content of nonferrous metals in ore), Zhetykara (reduced demand for asbestos), and others. Processing enterprises in monotowns are completely or partially out of operation due to low competitive position of pro- duced goods, low demand, remoteness of market outlets or high transportation rates (e.g. Serebryansk). Their position becomes worse due to worn-out and obsolete equipment, loss of skilled personnel resulting from migration [Ионцев, Прохорова, 2014, 15, с. 83–91; Красинец, Шевцова, 2014, 16, с. 92–99]. There is a group of monotowns where production has been shutdown or minimized: Zhanatas, Karatau, Serebryansk.

Problems of social nature accumulated during this period [Бобков, Черных, 2014, 5, с. 23–38]. Production decline resulted in reduction of population numbers. This was caused by both low income levels of the residents and high levels of unemployment and self-employment, the share of which varies from5-9%and to 40–50% from the number of economically active population. The first number demonstrates the situation in Ekibastuz, Aksay, Kurchatov. The second discouraging number shows the situation in Zhanatas, Serebryansk, Zhitikaray, Karatauy, Arkalyk. In addition, the average number of self-employed people is 20–25% from the total number of able-bodied residents. This is typical for Ridder, Aksu, Shakhtinsk, Stepnogorsk, Satpayev and other towns. The Program provides for measures to be taken to resolve these issues: increasing mobility of human resources, training, retraining and continuing education of employees. All these activities will be conducted by analogy with the mechanisms of Employment 2020 Program.

The funding in 2013 amounted to 34 billion tenge — almost by6 times more thanthe funding allocated in 2012. These funds were allocated for infrastructure and engineering projects, credit subsidies, entrepreneurship training, microcredits based on Employment 2020 Program mechanisms. They were also issued for grants within the framework of programs called Business Roadmap and Establishing Centers for Entrepreneurship support. This is how the situation looks throughout the towns: the major portion of funds goes to Karaganda Region, where 8 monotowns out of 27 are located. 11,4 billion tenge,one-thirdof the total amount (34 billion tenge), has been allocated to this region.

In addition to these measures, the Program contains activities required for development of small and medium enterprises (SME), stimulation of new production around major enterprises of monotowns. The state actively supports SME establishment in monotowns with issues. Since 2013 the second-tier banks were involved in small business credit programs; interest rates for non-industry based credits were subsidized; production infrastructure was developed; grants in the amount from1.5 million to 3 million tengewere givenout for new production initiatives. Residents of monotowns, in particular, self-employed, low-income, unemployed individuals, and repatriates could obtain microcredits on the following conditions — up to 3 million tenge for the period of 5 years. The interest rate depends on the regional specifics and specific individual and will vary from 5 to 9%. The credits will be issued to those who are starting their own business on a first-priority basis, and the number of created jobs is also taken into account. In particular, the comprehensive monotown development plans provide for implementation of about 50 “anchor” investment projects, creating auxiliary and supporting companies at backbone enterprises, placement of auxiliary and supporting companies at the bases of national companies, placement of their orders in monotowns based on their specifics, attracting strategic investors to restore previously existing production profiles in certain monotowns.

Anchor project is a comprehensive project funded from the budget of the Republic of Kazakhstan, State Programs of Accelerated Industrial and Innovative Development, or from the company’s own resources. A project like this shall create at least 100 permanent jobs at the stage of construction and 100 more — at the stage of operation. Additional provisions are made for remodeling of backbone enterprises. Thus, construction of Abayskaya-Naklonnaya Mine is planned for the period of 2013–2015 to provide for coal production and preparation using innovational technology and creation of 1,400 jobs.

Comprehensive plans for every monotown reviewed at the central level and accepted by “maslikhats” (regional executive bodies) contain investment proposals for attracting strategic investors. For example, work with strategic investors (JSC EVROKhIM) is ongoing in Zhanatas and Karatau to create LLP Ev-rokhim-Udobreniyeand a production contract was signed on June 7, 2012. Mining facility construction project will be completed by 2018. LLP Evrokhim-Udobreniye will provide funding for restoration and development of social infrastructure of the mentioned towns.

Industrial incentives (reimbursement or partial payment of gas, power expenses, and cost of acquiring land and buying buildings and facilities) will be provided to legal entities that implement strategic investment projects in monotowns with low and average potential.

Therefore, one of the main activities required to stimulate employment of population in monotowns of Kazakhstan by 2020 under the Program is creating permanent jobs outside of backbone industrial enterprises. In addition, comprehensive plans for small towns development that were not included in the list of monotowns were prepared and approved. Currently, 41 small towns are not on the list of monotowns but have problems that are similar to those of monotowns. We should also note that construction of rental housing is planned in accordance with Employment 2020 Program. One monotown will be covered by this section of the Program in 2013: 12 five-storey buildings will be built in Ridder. This year Ridder will get 949 million tenge, 1.2 billion tenge — in 2014, and 1.3 billion tenge — by 2015. Self-employed, unemployed, low-income individuals, and employees of backbone enterprises will live in these apartments.

However, the increase of employment instability in monotowns requires development of methods to create prerequisites for proper employment. It was mentioned before, that the balance between labor market flexibility and employment instability could be only achieved through the usage of social policy. The social policy shall not be limited to social protection and social benefits as it was in the past but shall be viewed as a basis and foundation of social analysis and social development. It becomes a question of achieving social standards of human development [Бобков, 2014, 19, с. 104–110].

It is true that Kazakhstan employment policy and labor market regulation is mostly about rapid response to occurring problems. They are not well connected with long-term social and economic objectives and other general state regulation methods.

Consequently, in our opinion, it is long past time to conduct actual scientific and practical assessment of the state of social and labor relationships and perspectives for their development. In particular, there is a need to update methodology used for labor theory and social and economic relations. It seems appropriate to organize studies and to create employment precarization history database in Kazakhstan. Special attention shall be given to analyzing issues of contract duration, studying lives, fears and expectations of people, etc. Providing financial support of experiencebased scientific research related to precarization issues is a pressing task. It is only possible to develop efficient measures for adaptation of social and labor legislation to current requirements resulting from precarization provided extensive database with data about employment precarization state is used as a basis and on condition of providing reasonable balance between social and labor standards flexibility and their protective function.

Conclusions

The problem of precarization in contemporary monotowns of Kazakhstan is almost not studied at all. However, it is crucial to study this problem if the country aims to become one of the 30 top countries of the world.

Employment precarization in monotowns is a complicated subject that can only be completely understood through comprehensive study of social and labor relationships. Precarization is an employment state that increases uncertainty and risks related to labor relationships. It can be said that in general, certain types of risks, costs and part of responsibility in Kazakhstan is transferred from companies to employees and society, which increases employment precarization. It is necessary to change the focus from analyzing employment instability as a problem of an individual employee to studying employment instability as a systematic phenomenon that requires appropriate response and measures at the state level.

Finding balance between economic and social components of the policy conducted by the govern- ment is required for resolution of employment pre-carization problem in the monotowns of Kazakhstan [Захаренков, Горный, Мажаров, Плотников, 2014, 21, с. 124–129]. It is important to provide social security for all employees, ensure that social guarantees are set at the level worthy of the future developed state.

Increasing employment precarization, especially precarization in monotowns of Kazakhstan, requires comprehensive research, and supplementing criteria of sustainable economic development with new indicators related to employment instability [Васильева, Куклин, Лыков, 2014, 20, с. 118–123]. This will help to identify specific features of precarization occurrence in Kazakhstan and to develop efficient tools for its control.