Препятствия реализации права на защиту лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении, и пути их устранения
Автор: Поликарпова Ольга Сергеевна
Журнал: Криминалистика: вчера, сегодня, завтра @kriminalistika-vsz
Рубрика: Уголовно-правовые науки
Статья в выпуске: 1 (25), 2023 года.
Бесплатный доступ
Актуальность статьи обусловлена сложностями применения положений уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации в части, касающейся обеспечения защиты лица, фактически ограниченного в конституционном праве на свободу передвижения ввиду подозрения его в причастности к совершению преступления, а равно лица, в отношении которого сотрудниками органов дознания или предварительного расследования инициировано обусловленное подозрением в совершении общественно опасного деяния осуществление процессуальных действий, ограничивающих его в реализации ряда конституционных прав на первой стадии уголовного судопроизводства. Произведено сопоставление некоторых положений уголовно-процессуального закона Российской Федерации, определяющих участие защитника, с фактическим порядком вызова адвоката для обеспечения защиты в уголовном судопроизводстве, в том числе посредством автоматизированных систем, внедренных в правоприменительную практику. Предложены способы достижения своевременного обеспечения защитой нуждающегося в ней лица вследствие осуществления проверки его причастности к совершенному общественно опасному деянию.
Фактическое подозрение, подозреваемый, защита от уголовного преследования, проверка сообщения о преступлении, стадия возбуждения уголовного дела, защитник
Короткий адрес: https://sciup.org/143179817
IDR: 143179817 | DOI: 10.55001/2587-9820.2023.36.93.016
Текст научной статьи Препятствия реализации права на защиту лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении, и пути их устранения
Одним из конституционных принципов является право на защиту, что, в частности, в уголовном судопроизводстве обязывает правоприменителя к его соблюдению на всех стадиях. Однако обращают на себя внимание сложности, которые препятствуют безусловной реализации указанного принципа на первой стадии уголовного процесса.
С принятием Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ)1 в его положениях не прослеживалась возможность обеспечения защиты от уголовного преследования, реализуемой адвокатом на стадии возбуждения уголовного дела. Но с 2013 года положения ч. 3 ст. 49
УПК РФ2 закрепляют возможность обеспечения посредством участия защитника квалифицированной юридической помощью лица, причастность которого к совершению деяния, указывающего на признаки преступления, проверяется, с момента начала осуществления в его отношении затрагивающих конституционные права и свободы процессуальных действий, проводимых на стадии возбуждения уголовного дела в порядке, определяемом ст. 144 УПК РФ. Однако порядок назначения защитника лицу, в процессуальный статус еще не введенному ввиду отсутствия такой допустимости на первой стадии уголовного судопроизводства, недостаточно на законодательном уровне проработан.
Основная часть
Так, положения ст. 144 УПК РФ правом осуществления проверки сообщения о совершенном или готовящемся преступлении наделяют дознавателя, сотрудников органов предварительного следствия и органов дознания, состав последних определен ч. 1 ст. 40 УПК РФ. Реализуя предусмотренные ст. 144 УПК РФ полномочия, вышеперечисленные представители органов уголовного преследования вправе получать объяснения, образцы для сравнительного исследования, назначать судебную экспертизу, проводить освидетельствование, а также осуществлять иные перечисленные в ч. 1 ст. 144 УПК РФ следственные и процессуальные действия, ряд из которых могут ограничивать права и затрагивать законные интересы лица, в отношении которого проводится проверка, что в большинстве случаев порождает необходимость обеспечения такого лица квалифицированной юридической помощью. Еще бо́льшую значимость защита приобретает при условии проведения такой проверки в отношении лица, фактически задержанного по подозрению в совершении преступления (на основании п. 1 ч. 2 ст. 14 Федерального закона «О полиции»3), и доставленного в территориальный отдел полиции для установления обстоятельств его причастности к совершению деяния, имеющего признаки общественно опасного, в том числе лица, не владеющего языком уголовного судопроизводства (ст. 18 УПК РФ).
Порядок вызова защитника для его участия в уголовном судопроизводстве по назначению на сегодняшний день строго определен Решением Совета Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации (далее – ФПА РФ) от 15 марта 2019 года4. Его положения распространяются на все предусмотренные уголовнопроцессуальным законом Российской Федерации случаи назначения адвоката в качестве защитника, в том числе и в целях защиты лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении в предусмотренном ст. 144 УПК РФ порядке, которую, напомним, вправе проводить и органы дознания. Однако в соответствии с разделом 5 указанного Решения Совета ФПА РФ, процесс назначения адвоката в качестве защитника начинается с получения адвокатской палатой субъекта Российской Федерации уведомления о назначении защитника в уголовном деле, то есть его участие на первой стадии уголовного процесса, при буквальном толковании положений указанного раздела, не предусмотрено. Да и специальная форма в подсистеме автоматизированного распределения между адвокатами поручений на защиту по назначению Комплексной информационной системы
Адвокатуры России (далее - КИС АР)5 при выборе в качестве вида процесса «Уголовное судопроизводство» запрашивает «Текущий номер дела», а в автоматизированной информационной системе «Адвокатура» (далее - АИС «Адвокатура»)6, применение которой реализовано на территории г. Санкт-Петербурга с 1 июля 2016 года, хоть и предусматривается возможность введения номера КУСП, за которым зарегистрировано заявление либо иное сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, именуя его как «Номер материала», необходимого для формирования и направления запроса на вызов адвоката в целях обеспечения защиты на первой стадии уголовного судопроизводства, но в целях доступа в указанную автоматизированную информационную систему необходимы логин и пароль. Однако, как показал проведенный автором статьи опрос ряда сотрудников органов предварительного расследования и органов дознания трех районов г. Санкт-Петербурга, необходимыми логином и паролем обеспечены лишь следователи и дознаватели. Больше того, в качестве эксперимента в ходе проводимого опроса при введении сотрудником органа предварительного расследования, имеющим допуск в указанную систему, в позицию «Иное» системы АИС «Адвокатура» значения «Оперуполномоченный» и конкретной фамилии действующего сотрудника органа дознания того же отдела в системе отобразилось «Совпадений не найдено», что свидетельствует о действительном отсутствии возможности назначения защитника до возбуждения уголовного дела посредством анализируемой системы без верификации в ней.
Изложенное подтверждается и содержанием п. 2.2 рассматриваемого Порядка, согласно которому субъектами обращения в адвокатскую палату субъекта Российской Федерации с целью назначения защитника выступают дознаватель, следователь или суд, что не соотносится с положениями п. 2.4 того же Порядка, предусматривающими возможность участия в уголовном судопроизводстве защитника с предусмотренного п. 6 ч. 3 ст. 49 УПК РФ момента, условия которого нами разъяснены выше. Вместе с тем и положения ст. 50 УПК РФ, имеющие свое распространение на введенное в процессуальный статус лицо, вступают в противоречие с положением, закрепленным в п. 6 ч. 3 ст. 49 УПК РФ, поскольку последнее распространяется лишь на первую стадию уголовного процесса, в ходе которой введение в процессуальный статус фактически подвергнутого уголовному преследованию лица, например ввиду фактического задержания и получения объяснения о причинах и обстоятельствах задержания, а также причастности к совершению деяния, имеющего признаки общественно опасного, действующим УПК РФ не предусмотрено.
Так, выявленные противоречия при отсутствии у фактически нуждающегося в защите лица финансовых возможностей для приглашения защитника по возмездному соглашению приводят к нарушению конституционного права на защиту и ставят в условие неисполнимости положение, позволяющее обеспечить защиту подвергнутого уголовному преследованию лица при проверке сообщения о преступлении, притом что представляется нам необходимым обеспечение защитой как лица, фактически задержанного по подозрению в совершении преступления или в отношении которого до возбуждения уголовного дела проводятся затрагивающие конституционные права следственные действия, так и лица, которое обратилось в правоохранительные органы с сообщением о совершенном им преступлении, представляющем собой явку с повинной, и желает дать объяснение по обстоятельствам его совершения. Указанное согласуется и с позицией Конституционного Суда Российской Федерации о безусловном распространении закрепленной в ст. 48 Конституции России гарантии на случаи задержания, опроса и проверки заявленного лицом сообщения о совершенном им преступлении, проводимых оперативным сотрудником, в том числе в ходе оперативно-розыскного мероприятия7. Оправданность и необходимость защиты в последнем из перечисленных нами случаев обусловливается обеспечением таким образом недопустимости дальнейшего исключения изложенных в протоколе явки с повинной сведений из доказательств по уголовному делу и, вместе с тем, связывается нами с необходимостью исключения как фактов дальнейшего отказа лица, обратившегося с изобличающим его сообщением о преступлении, от причастности к сообщенному им факту совершения общественно опасного деяния, так и давления на такое лицо со стороны наделенных властными полномочиями участников процесса стороны обвинения, в том числе с целью раскрытия иных неочевидных преступлений из ранее зарегистрированных посредством попытки увязать возможность причастности к их совершению лица, обратившегося в правоохранительные органы с указанным сообщением в виде явки с повинной, но лишь в отношении того преступления, в совершении которого он принял решение сознаться. Наряду с изложенным, вследствие препятствий к назначению защитника на первой стадии уголовного процесса, правомочными на проведение проверки повода и основания для возбуждения уголовного дела лицами может быть допущено нарушение положений ч. 2 ст. 24 Конституции Российской Федерации, обжалование которых без квалифицированной юридической помощи для большинства лиц может оказаться недостижимым, а ее оказание на возмездной основе – непосильным финансовым бременем.
В рамках проводимого диссертационного исследования8 нами изучено достаточное количество находящихся в архиве одного из судов г. Санкт-Петербурга уголовных дел, но только в материалах одного дела право на защиту было реализовано на стадии возбуждения уголовного дела9 (однако особо отметим, что не посредством назначения защитника при наличии предусмотренного п. 6 ч. 3 ст. 49 УПК РФ условия, допускающего принятие адвокатом на себя обязанности защитника на указанной стадии процесса, а в связи с заключением лицом, в отношении которого проводилась проверка его причастности к совершению преступления, возмездного соглашения с адвокатом).
Таким образом, в ходе изучения 109 уголовных дел нам не посчастливилось встретить ни одного, в материалах которого на первой стадии уголовного судопроизводства право на защиту фактически подвергнутого уголовному преследованию лица было реализовано посредством назначения защитника, при условии, что по значительному количеству уголовных дел из числа изученных осуществлялось фактическое задержание по подозрению в совершении преступления, получение органом дознания объяснения по обстоятельствам деяния, в совершении которого лицо фактически подозревалось, а по ряду уголовных дел защита посредством назначения адвоката в качестве защитника реализовывалась в тот же день, спустя непродолжительный период времени с момента получения объяснения и даже явки с повинной, вот только непосредственно на момент их получения конституционные права и законные интересы конкретного лица не обеспечивались при непосредственном участии защитника10. Указанное, конечно, не свидетельствует о возможном нарушении прав фактически задержанного и опрашиваемого лица, но в основу таких умозаключений закладываются примеры судебной практики11. Однако, как нам представляется, отсутствие на указанном этапе процесса защитника может привести к самооговору, либо впоследствии – к оговору сотрудников органа дознания якобы о допущении последними нарушения конституционных прав конкретного фактически подвергнутого уголовному преследованию лица. Изложенная проблема уже стала предметом обсуждения на уровне Федерального Собрания Российской Федерации и даже была сформулирована в виде законопроекта № 631546-7, представленного в соответствии с установленным порядком 23.01.2019, однако его утверждение приостановилось, не завершив и стадию первого рассмотрения12.
В продолжение изложенного обратимся к установленному КИС АР порядку взаимодействия ФПА РФ, адвокатских палат субъектов РФ, адвокатов и должностных лиц уполномоченных органов в процессе автоматизированного распределения поручений по назначению, в том числе в порядке ст.ст. 50, 51 УПК РФ. Так, в Руководстве пользователя Уполномоченное лицо13, изложенное в категории «Стадии» на стр. 34, не в полной мере соотносится с наименованием стадий уголовного судопроизводства, которые в науке уголовного процесса четко определены [1, с. 161]. В качестве варианта совершенствования указанной системы данную категорию, считаем, следует переименовать в «Этапы уголовного судопроизводства», либо изменить на правильные наименования стадий. Далее, на стр. 35 Руководства, предложен для выбора процессуальный статус лица, в том числе статус «Задержанный», при этом УПК РФ не предусматривает процессуального статуса задержанного, поскольку если лицо задержано по подозрению в совершении преступления по основаниям и в порядке ст.ст. 91, 92 УПК РФ, оно автоматически приобретает статус подозреваемого ввиду возникновения предусмотренного к тому п. 2 ч. 1 ст. 46 УПК РФ основания. В свою очередь, если в системе подразумевается задержание фактическое, то о процессуальном статусе еще не может быть и речи, вместе с тем и обстоятельства такого задержания с учетом распространения системы на следователя, дознавателя не позволят сотруднику органа дознания, которым преимущественно и производится такое задержание, пригласить защитника для обеспечения фактически задержанного лица защитой от уголовного преследования, а равно его конституционных прав и свобод. Даже при условии возникновения у сотрудника органа дознания желания пригласить защитника для обеспечения конкретной личности защитой его прав и законных интересов, что представляется, скорее, утопичным, чем реальным, ввиду отсутствия законодательно закрепленной к тому обязанности, длительность процесса верификации нового пользователя с учетом необходимости подтверждения вводимых в систему данных со стороны соответствующего руководителя (начальника органа дознания)14 фактически выступит препятствием для реализации сотрудником органа дознания указанного намерения. При этом вызов защитника, минуя внедренные автоматизированные системы, с 1 марта 2021 года недопустим15. Да и лицо, указанное в исследуемом Руководстве на стр. 35 под п. 5 первым, то есть «в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении», не соотносится с категорией «процессуальный статус», поскольку в разделе 2 УПК РФ ни к одной из групп участников уголовного судопроизводства оно не отнесено.
Выводы и заключение
Проблема все же состоит не в сохраненных в автоматизированной системе формулировках, а в фактической нереализованности на сегодняшний день возможности назначения защитника в соответствии с п. 6 ч. 3 ст. 49 УПК РФ, то есть до возбуждения уголовного дела. Данная проблема упирается, с одной стороны, в вышеперечисленные противоречия положений уголовнопроцессуального закона Российской Федерации и Решения Совета ФПА РФ, с другой – в отсутствие разработанного алгоритма действий сотрудника правоохранительного органа, которым на первой стадии уголовного судопроизводства теоретически может быть обеспечено приглашение защитника по назначению с целью защиты законных интересов лица «с момента начала осуществления процессуальных действий, затрагивающих права и свободы этого лица»16.
Таким образом, считаем, что устранение выявленных препятствий в части обеспечения по назначению защиты от уголовного преследования на первой стадии уголовного процесса в первую очередь состоит в зависимости от положений ст. 50 УПК РФ, в которую для достижения цели минимизации препятствий к обеспечению защиты ограниченного в конституционных правах следствием фактического уголовного преследования лица до принятия процессуального решения о возбуждении уголовного дела необходимо внести изменения, дополнив ее новыми участниками, с последующим приведением в соответствие с Решением ФПА РФ в части разъяснения порядка и условий назначения адвоката в качестве защитника на первой стадии уголовного судопроизводства. Изложенное повлечет за собой и необходимость урегулирования на законодательном уровне вопроса обеспечения оплаты услуг адвоката, оказанных на стадии возбуждения уголовного дела, включая подготовку, утверждение и предоставление соответствующих на то документов, но данный вопрос подлежит самостоятельному исследованию за рамками данной статьи.
В части совершенствования автоматизированной системы, посредством которой обеспечивается назначение адвоката для обеспечения защиты, считаем, что полномочия по формированию и направлению заявки на первой стадии уголовного судопроизводства следует возложить на начальника территориального органа МВД России на районном уровне и (или) приравненных к нему заместителей, к которым с информацией о возникшей необходимости обеспечения защиты может обратиться находящийся в подчинении сотрудник органа дознания, уполномоченный на проведение проверки по факту совершения деяния, указывающего на признаки общественно опасного, поскольку внесение в КИС АР, АИС «Адвокатура», иные аналогичные системы, внедренные в регионах России, сведений о принадлежности сотрудника органа внутренних дел к подразделению, уполномоченному на проведение оперативно-розыскной деятельности, может вступить в противоречие с положениями ст. 12 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»17.
Следствием предложенных изменений должно явиться совершенствование автоматизированных систем, предназначенных и применяемых на территории РФ для назначения адвоката, в том числе и в качестве защитника в уголовном судопроизводстве. Еще
А. С. Советкина и А. В. Лошкарёв рассуждали о необходимости совершенствования КИС АР, хоть и акцентируя внимание, с одной стороны, на положительных аспектах внедрения указанной цифровой системы, а с другой – на проблемах, с которыми адвокатура может столкнуться при использовании цифровых технологий в своей защищаемой положениями ст. 8 Федерального закона № 63-ФЗ18 деятельности, и выдвигая идеи предотвращения негативных ситуаций при использовании рассматриваемой системы, что обосновывало позицию авторов о безусловной значимости цифровизации адвокатской деятельности [2].
Вместе с тем наряду с обозначенными А. С. Советкиной и А. В. Лошкарёвым вопросами совершенствования КИС АР и АИС «Адвокатура» в числе приоритетных нам представляется защита прав и свобод лица, о необходимости введения которого в процессуальный статус подозреваемого только обсуждается правоприменителями в ходе проверки повода к возбуждению уголовного дела, что на сегодняшний день не достаточно проработано, несмотря на то, что в качестве одного из приоритетных направлений совершенствования деятельности ФПА РФ Ю. С. Пилипенко указывает «содействие оказанию адвокатами квалифицированной юридической помощи физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию» [3, c. 57].
Научным сообществом (в частности, С. Б. Россинским [4], А. П. Рыжаковым [5], В. Н. Чаплыгиной [6], Е. В. Ветрила [7]) придается немалая значимость вопросам, связанным с препятствиями к реализации защиты на стадии возбуждения уголовного дела, но вопрос продолжает оставаться дискуссионным.
Своевременность обеспечения защиты конкретного лица, вовлеченного в уголовное судопроизводство в связи с возникновением подозрения о его причастности к совершению уголовно наказуемого деяния, считаем, повлияет на перспективные возможности его защиты адвокатом, выступающим в качестве защитника по назначению, либо впоследствии вступившим по соглашению, от необоснованных действий со стороны сотрудников правоохранительных органов, обусловленных процессуальными нарушениями в части норм, охватываемых институтом подозрения, а в целом – на повышение гарантий защиты конституционных прав и законных интересов подвергнутого уголовному преследованию. При этом глобальная цель изложенного состоит в перспективной возможности назначения судом лицу, признанному по результатам судебного разбирательства виновным в совершении преступления, справедливого наказания, суровость или мягкость которого может быть поставлена в исключительную зависимость от характера и степени общественной опасности преступления, обстоятельств его совершения, личности виновного, наступивших общественно опасных последствий, а также установленных судом смягчающих либо отягчающих наказание обстоятельств, исключив случаи влияния на итоговое решение суда допущенных в ходе досудебного производства процессуальных нарушений посредством минимизации таких нарушений.
Изложенное наряду с предложенными нами изменениями и дополнениями, считаем, позволяет рекомендовать ФПА РФ внести изменения в порядок назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве посредством включения в состав субъектов, имеющих право на вызов адвоката в качестве защитника по назначению, вышеупомянутых нами должностных лиц и привести в соответствие таким изменениям автоматизированную систему КИС АР, названную А. П. Закатовым основополагающей платформой для всеобщей цифровизации адвокатуры [8], предусмотрев в ней реальную возможность назначения защитника по номеру материала проверки, зарегистрированного в книге учета заявлений и сообщений об административных правонарушениях, о происшествиях (КУСП)19, сообщения о совершенном или готовящемся преступлении, что позволит реализовать в правоприменительной практике положение, закрепленное в п. 6 ч. 3 ст. 49 УПК РФ. Предложенные идеи совершенствования КИС АР должны быть реализованы и в иных применяемых в субъектах РФ с тем же предназначением автоматизированных системах.
Список литературы Препятствия реализации права на защиту лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении, и пути их устранения
- Лантух, Н. В. Уголовное судопроизводство (уголовный процесс): понятие, сущность и назначение: лекция // Юридическая наука: история и современность: федер. науч.-практич. журн. Санкт-Петербург: ООО "Образовательный центр "Советникъ". 2017. № 10. С. 157-168.
- Lantukh, N. V. Ugolovnoe sudoproizvodstvo (ugolovnyj process): ponjatie, sushhnost' i naznachenie [Criminal proceedings (criminal procedure): concept, essence and purpose]. Juridicheskaja nauka: istorija i sovremennost' -Legal science: history and modernity. Saint Petersburg, 2017, no. 10, pp. 157-168. (in Russian).
- Советкина, А. С., Лошкарёв, А. В. Развитие цифровизации в сфере адвокатуры и адвокатской деятельности: преимущества и возможные недостатки // Международный журнал гуманитарных и естественных наук: науч. журн. Новосибирск: ООО "Капитал". 2020. № 9-2 (48). С. 195-199.
- Sovetkina, A. S., Loshkarev, A.V. Razvitie cifrovizacii v sfere advokatury i advokatskoj dejatel'nosti: preimushhestva i vozmozhnye nedostatki [Development of digitalization in the field of advocacy and advocacy: advantages and possible disadvantages]. Mezhdunarodnyj zhurnal gumanitarnyh i estestvennyh nauk - International Journal of Humanities and Natural Sciences. Novosibirsk. 2020, no. 9-2 (48), pp. 195-199. (in Russian).
- Пилипенко, Ю. С. Адвокатура сегодня // Вестник Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА): науч. юрид. журн. Москва: МГЮА им. О. Е. Кутафина. 2017. № 12. С. 24-58.
- Pilipenko, Y. S. Advokatura segodnja [Advocacy today]. Vestnik Universiteta imeni O.E. Kutafina (MGJuA) - Vestnik of the O.E. Kutafin University (MGUA). Moscow, 2017, no. 12, pp. 24-58. (in Russian).
- Россинский, С. Б. Обеспечение защитника с момента фактического задержания: как превратить правовую утопию в действенную гарантию // Вестник экономической безопасности: науч. журн. Москва: Московский университет МВД РФ им. В. Я. Кикотя. 2019. № 1 С. 68-71.
- Rossinsky, S. B. Obespechenie zashhitnika s momenta fakticheskogo zaderzhanija: kak prevratit' pravovuju utopiju v dejstvennuju garantiju [Provision of a defender from the moment of actual detention: how to turn a legal utopia into an effective guarantee]. Vestnik jekonomicheskoj bezopasnosti - Vestnik of Economic Security. 2019, no. 1, pp. 68-71. (in Russian).
- Рыжаков, А. П. Обязанность обеспечения участия защитника в уголовном судопроизводстве: момент возникновения // Гарант: сайт. URL: https://base.garant.ru/57741700/(дата обращения: 20.01.2023). Режим доступа: свободный.
- Ryzhakov, A. P. The obligation to ensure the participation of a defender in criminal proceedings: the moment of occurrence // Guarantor: website. URL: https://base.garant.ru/57741700 / (accessed: 20.01.2023). Access mode: free. (in Russian).
- Чаплыгина, В. Н. Неразрешенные проблемы реализации права на защиту на стадии возбуждения уголовного дела // Научный портал МВД России: науч. журн. Москва: Всероссийский научно-исследовательский институт МВД РФ. 2016. № 3 (35). С. 21-26.
- Chaplygina, V. N. Nerazreshennye problemy realizacii prava na zashhitu na stadii vozbuzhdenija ugolovnogo dela [Unresolved problems of realization of the right to defense at the stage of initiation of a criminal case]. Nauchnyj portal MVD Rossii - Scientific portal of the Ministry of Internal Affairs of Russia. Moscow. 2016, no. 3 (35), pp. 21-26. (in Russian).
- Ветрила, Е. В. Обеспечение права на защиту в стадии возбуждения уголовного дела // Современный ученый: науч. журн. Белгород. 2020. № 1. С. 314-318.
- Vetrila, E. V. Obespechenie prava na zashhitu v stadii vozbuzhdenija ugolovnogo dela [Ensuring the right to defense at the stage of initiation of a criminal case]. Sovremennyj uchenyj - Modern scientist. Belgorod, Moscow, 2020, no. 1, pp. 314-318. (in Russian).
- Закатов, А. П. Автоматизированная система доказала свою состоятельность // Адвокатская газета. Выпуск № 19 (372), 1-15 октября 2022 года.
- Zakatov, A. P. Avtomatizirovannaja sistema dokazala svoju sostojatel'nost' [Automated system proved its worth]. Advokatskaja gazeta -Advocate newspaper, Issue No. 19 (372), October 1-15, 2022. (in Russian).