Приказное управление в городах России в период смуты начала XVII в

В свете продолжающегося в настоящий момент в России реформирования сферы центрального и местного управления важным является осмысление механизмов взаимодействия разных уровней власти, поиск исторических закономерностей в вопросах формирования аппарата управления. Смутное время в России весьма показательно в этом плане – в условиях сильнейшего экономического разорения, кризиса верховной власти и гражданской войны Московское государство сохранило свою целостность. Более того, патриотический подъем и национальное самосознание всех слоев населения были настолько велики, что в ситуации отсутствия верховного правителя – государя в период междуцарствия удалось организовать народные ополчения и остановить иностранную интервенцию со стороны Швеции и Речи Посполитой.

К началу XVii в. управление территориями, входившими в состав Московского государства, представляло собой систему отношений между центральными ведомствами – московскими приказами и местными учреждениями – приказными и воеводскими избами городов. Наряду с воеводами, городовыми приказчиками, губными старостами в конце XVi – начале XVii в. в города стали назначать дьяков и подьячих. Источники позволяют говорить о достаточно разнообразном характере службы чиновников на местах. Часть дьяков и подьячих так и оставались в приказных и воеводских избах в течение всей своей жизни, для других это стало ступенькой в служебной карьере для получения более престижного места в московском приказе. Из-за плохой сохранности документов местных архивов восстановить работу приказных и воеводских изб возможно лишь частично, имея в распоряжении порой только единичные акты.

Иерархия приказных чинов была следующей: думные дьяки, дьяки московских приказов, дьяки приказных изб (городовые), подьячие московских приказов, подьячие приказных изб. Высшим достижением в карьере приказного служащего было получение думного дьячества. Практика деления подьячих на статьи, существовавшая во второй половине XVii в.¹, в начале XVii в. еще отсутствовала.

На период правления Бориса Годунова с 1598 г. по июнь 1605 г. в московских приказах и приказных избах городов служили 351 чело- век: 148 дьяков и 203 подьячих1. Из них в приказных избах городов проходила служба 33 дьяков и 114 подьячих. Часто служащие московских приказов отправлялись в города,и наоборот, дьяки и подьячие города делали себе карьеру в Москве.

Служба в московских приказах считалась почетнее, чем в приказных избах городов, и перемещение из какого-либо города в Москву являлось повышением.

Из известных 29 дьяков городов, пожалованных в чин без похождения службы в подьячих, 8 человек происходили из выборных дворян и детей боярских. Также мы имеем пример пожалования в городовые дьяки губного старосты. Служба в подьячих местных приказных изб для представителей высшего служилого сословия была скорее исключением, чем правилом. Из выборных дворян и детей боярских происходили лишь четверо подьячих.

В период правления Лжедмитрия i с июня 1605 г. по 17 мая 1606 г. на службе в московских приказах и приказных избах городов находилось 113 человек: 72 дьяка, в том числе 7 думных, и 41 подьячий. В приказных избах городов были из них 17 дьяков и 9 подьячих.

Из 10 известных дьяков городов, не служивших ранее в дьяческом чине, трое были из дворян, причем они были отправлены на городовую службу из московских приказов. Из 7 дьяков городов, прошедших службу в подьячих, двое были из дворян. Только один подьячий происходил из дворянского рода. Дьяки городов происходили из лиц высшего служилого сословия на 31%.

Особо остро вопрос управления стоял в царствование Василия Шуйского. С созданием альтернативного правительства в Тушино к осени 1608 г. и с началом массового перехода представителей московского дворянства и других служилых чинов на сторону самозванца многие города принесли присягу «царю Дмитрию».

Кризис выражался в том, что представители местной администрации ряда городов отказывались выполнять распоряжения правительства Василия Шуйского. Но и Лжедмитрию ii нужны были, прежде всего, вооруженные силы, а значит, люди для пополнения войска и средства для его содержания. Именно за этим самозванец обращался к жителям городов в своих грамотах, а его сторонники часто творили произвол и грабежи, что не прибавляло авторитета «царю Дмитрию». Нестабильная, сложная ситуация заставляла города снова переходить на сторону Василия Шуйского.

Приказный аппарат правления Василия Шуйского составляли 280 человек – 121 дьяк и 159 подьячих. В приказных избах городов служили 39 дьяков и 76 подьячих. В основной массе приказные служащие первого самозванца остались на прежних местах, и их перемещения по служебной лестнице были связаны с естественным карьерным ростом за выслугу.

Из 27 дьяков городов, пожалованных в чин без прохождения службы в подьячих, из выборных дворян и детей боярских было 7 человек; из 11 дьяков городов, прошедших службу в подьячих, – 4 человека; из 76 подьячих городов – один. Таким образом, приказные служащие, происходившие из служилого дворянского сословия, лишь отчасти пользовались привилегией быть пожалованными в чин дьяка без прохождения службы в подьячих. Главное преимущество их заключалось в том, что им представлялась возможность служить в московских приказах. Так, в процентном отношении дьяки московских приказов на 32% состояли из лиц дворянского происхождения, а дьяки городов – на 28%.

В приказах правительства Лжедмитрия ii и приказных избах городов, поддержавших самозванца, служили 34 дьяка и 11 подьячих. Из приказных и воеводских изб городов, жители которых целовали крест Лжедмитрию ii, известны 13 дьяков и один подьячий.

В период междуцарствия произошло углубление кризиса в сфере управления. С лета 1610 г. и до образования Первого ополчения в январе 1611 г. большинство городов подчинялись боярскому правительству Москвы – распоряжениям от имени Владислава и Сигизмунда iii. С образованием ополчений центральное управление еще более ослабло – власть боярского правительства стала скорее номинальной. Ополчения нуждались в самих ратных людях, оружии и пропитании. Дьяки и подьячие городов находились в состоянии неопределенности. Большинство городов оказывали поддержку руководителям ополчений, однако были случаи отказа от признания какой бы то ни было верховной власти.

В приказных избах городов периода междуцарствия на службе находилось 127 человек: 62 дьяка и 65 подьячих. В некоторых крупных городах наблюдается тенденция проникновения в среду подьячих дворянства. В частности, в Великом Новгороде, как отметил А.А. Селин, возросшая престижность приказной службы способствовала стремлению попасть на эту службу новгородских дворян1.

В целом аппарат местного управления приказных изб городов на 50% состоял из уже известных дьяков и подьячих периода Смуты. При этом служащие приказных изб не отличались родовитостью – только 21% из числа дьяков имели происхождение из служилого сословия выборных дворян и детей боярских.

В сложный период междуцарствия, когда власть Владислава была номинальной, а правительства Первого и Второго ополчений не могли осуществлять полноценное руководство страной в силу разобщенности, приказная бюрократия в лице дьяков и подьячих продолжала функционировать. Это были люди, имевшие опыт приказной службы, со своими политическими убеждениями, стремлением сохранить свое место в обществе и вместе с тем не равнодушные к будущему России.

После пострижения Василия Шуйского наиболее привлекательной и стабильной казалась служба боярскому правительству Москвы и польскому королевичу. Назначения и пожалования Сигизмунда iii были многообещающими. Однако несостоятельность новой власти проявилась довольно скоро.

Служба в ополчениях не гарантировала стабильный доход, карьерный рост, да и в целом успех оппозиции боярскому правительству был под вопросом. И конечно, дьяки и подьячие, служившие в приказах в ополчениях, не рассчитывали на получение материальных выгод в условиях тяжелейшего экономического кризиса и скудной материальной базы ополчений. Главная цель и движущая идея участия в организации народных ополчений у приказных служащих была та же, что и у остальных – внести посильный вклад в дело освобождения России от власти Речи Посполитой, сохранить территориальную целостность государства и православную веру.

В целом, с разной степенью полноты удалось собрать сведения о приказном управлении в 65 городах и селениях Московского государства начала XVii в. Наиболее полно сохранились архивные комплексы делопроизводства Великого Новгорода, Смоленска, Нижнего Новгорода, Арзамаса, Вологды, Казани, Перми. Практически все сведения о городовой службе, содержащиеся в документах официального делопроизводства Разрядного приказа – разрядных книгах и боярских списках, сопоставляются с актовым материалом, что дает возможность увидеть, как в действительности осуществлялось взаимодействие центрального и местного аппарата управления в государстве.

К этому времени уже сложилась система управления, и появились традиции в делопроизводстве. Все указы и отписки составлялись в двух экземплярах: один направлялся адресату, второй оставался у отправителя. Благодаря этому и удается восстановить работу некоторых приказных и воеводских изб, несмотря на многочисленные пожары и гибель приказных архивов.

В городах дьяки и подьячие несли службу в приказных и воеводских избах. Только 2 города, не считая столицы, имели дополнительно специализированные учреждения – Великий Новгород и Смоленск. В Новгороде функционировали Дворцовый и Судный приказы, в Смоленске – Дворцовый, Судный, Разрядный, Сыскной приказы и Таможенная изба. Таможни имелись и в других пограничных городах (Великом Новгороде, Каргополе).

Городовое воеводство в начале XVii в. было основным звеном местного управления – практически в каждый крупный город воевода назначался из представителей княжеско-боярских родов, срок службы составлял в среднем 2–3 года. Как пока- зывает практика, нередко на воеводство получали назначение и дьяки (Астрахань, Царицын, Ивангород, Казань, Корела). Но чаще всего дьяки и подьячие служили вместе с воеводой и были его помощниками. Встречаются примеры управления на местах воеводы с подьячим без дьяка (Белоозеро, Вятка) или городового приказчика с подьячим (Арзамас).

Назначение на службу как дьяков, так и подьячих происходило по государеву указу. Иногда дьяк сажал с собой своих подьячих, что тоже должно было быть оформлено официальным назначением на службу. В городах на одном и том же месте дьяки редко служили на протяжении всей жизни, хотя и такое случалось. Часто с приходом нового государя производились и новые назначения как в центре, так и на местах. Перевод на службу в приказы в Москву, несомненно, считался продвижением вверх по карьерной лестнице. Но в случае опалы могло быть и обратное. Тем не менее человек, попавший на приказную службу, уже не менял, как правило, род занятий, а менял лишь место службы.

С началом в стране Смуты и беспорядков в городах часто происходили случаи неподчинения царским указам и самоуправства дьяков местной администрации, как, например, в Арзамасе, Астрахани, Вологде, Нижнем Новгороде,

Перми, Томске. Это свидетельствует об ослаблении верховной власти и о росте бюрократии на местах. Чувствуя бесконтрольность положения, безнаказанность, а с другой стороны, и отсутствие защиты и поддержки со стороны Москвы, чиновники довольно часто брали на себя ответственность за принятие решения, не снимая с себя должностных полномочий по управлению городом и уездом в условиях государственного кризиса. Несмотря на период фактического двоевластия в правление Василия Шуйского, отсутствие единого правительства во время междуцарствия, в городах сохранялись приказные и воеводские избы, которые были укомплектованы штатом воевод, дьяков и подьячих. Местная администрация осуществляла управление по сложившейся традиции, самостоятельно принимая решения. Преодоление кризиса в управлении и восстановление целостности Московского государства стало возможным лишь после снятия осады Москвы, ослабления польской интервенции, избрания нового царя – Михаила Романова.

Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект РГНФ № 09-01-00043а).