Принцип равенства граждан перед законом в контексте реализации положений правовых норм, предусмотренных статьями 76.1 и 76.2 уголовного кодекса российской федерации

Елена Андреевна Зорина1, Гюлоглан Али оглы Агаев2, Владимир Николаевич Сафонов31 1Санкт-Петербургский университет Государственной противопожарной службы МЧС России, Санкт-Петербург, Россия, , 2Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения, Санкт-Петербург, Россия, , 3Северо-западный филиал Российского государственного университета правосудия, Санкт-Петербург, Россия, ,

Динамичность уголовного и уголовно-процессуального законодательства России последних двадцати лет – факт практически бесспорный. В «турбулентности» общей картины развития уголовного законодательства выделяются как минимум два «полюса», представители которых категоричны в своих выводах относительно характера законодательных изменений. Одни из них настаивают на излишней и ничем не обоснованной репрессивности современного уголовного законодательства Российской Федерации (Гилинский, 2016), представители противоположной точки зрения настаивают на «тотальной гуманизации уголовного наказания» (Гаухман, Журавлев, 2015).

Не вдаваясь в подробности дискуссии, обратим свое внимание на положения ст. 76.1 и ст. 76.2 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ), которые выступают одним из проявлений наметившейся уже далеко не один год назад и реализующейся тенденции гуманизации уголовного законодательства. Очевидно, что тема, связанная с реализацией института освобождения от уголовной ответственности, является актуальной и привлекает внимание как отечественных (Пудовочкин, Генрих, 2020; Кауфман, 2021), так и зарубежных авторов (Akramova, 2020; Романюк, Бантишев, Довженко, 2019).

В последние годы правоприменительная практика по рассматриваемым уголовно-правовым институтам обнаруживает очевидную небесспорность. Речь идет о применении вышеупомянутых норм гл. 11 УК РФ и института категоризации преступлений, в частности ч. 6 ст. 15 УК РФ, которой судам предоставлено право изменять (понижать) категорию преступления на менее тяжкую (но не более чем на одну) с учетом фактических обстоятельств преступления, степени его общественной опасности при наличии смягчающих и отсутствии отягчающих наказание обстоятельств при условии, что назначенное наказание не превышает 3, 5 или 7 лет за преступление средней тяжести, тяжкое или особо тяжкое соответственно.

Эти три нормы стали предметом повышенного интереса со стороны правоприменительной практики, о чем свидетельствуют данные статистики. Так, в 2018 г. судебный штраф как мера уголовно-правового характера был назначен 32 050 лицам, в 2019 г. – 51 213, а в 2020 г. – уже 57 957 обвиняемым1.

Очевидные социально-правовые преимущества объясняют рост числа судебных решений об избрании этой меры уголовно-правового характера в 2019 и 2020 гг. по сравнению с предыдущими отчетными (в статистическом отношении) периодами. Современный человек включен во множество социальных связей, с позиции чего очевидны достоинства института освобождения от уголовной ответственности, среди которых наиболее очевидное: исключается судимость с ее последствиями для субъекта деяния (и его близких в том числе). Для органов предварительного расследования исключаются риски судебной перспективы и уменьшается объем их служебной нагрузки. Есть и другие преференции для последних. Очевидно, что обзор судебной практики освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа (ст. 76.2 УК РФ)2, будет способствовать дальнейшей популяризации этой нормы среди адресатов правового регулирования.

Правоприменительная практика рассматриваемых норм порождает противоречивые чувства: от «гуманистической эйфории», вызываемой практикой применения ст. 76.2 УК РФ, до размышлений над «неблагополучной судьбой» ст. 76.1 УК РФ. В последнем случае видимой частью «айсберга проблем» является сверхскромная статистика применения этой нормы. Так, исследуя состоятельность ст. 76.1 УК РФ и ст. 28.1 УПК РФ, В.Б. Шерстнев указывает, что согласительнокомпенсаторный механизм, идеей лежащий в их основе, на практике оказался неэффективным, что и объясняет следующий результат: в 2017–2020 гг. всего от 20 до 40 дел в стране прекращалось по основаниям ст. 76.1 УК и ст. 28.1 УПК РФ (Шерстнев, 2020).

Вызывает вопросы последняя тенденция применения ст. 76.2 УК РФ, контрастирующая с предыдущей рассмотренной, которая позволяет ожидать достаточно высокий показатель применения данных норм. «Экспансия» судебного штрафа в судебную практику осуществляется за счет: 1) очевидных достоинств рассматриваемого правового основания разрешения дела по существу с учетом широкого понимания вариантов позитивного посткриминального поведения в духе упомянутого выше обзора Верховного суда Российской Федерации (далее – ВС РФ); 2) абсолютного или относительного роста числа преступлений небольшой и/или средней тяжести.

Вышеуказанное не вызывает вопросов. И здесь предпосылки для положительной тенденции заканчиваются. Приемлемо, когда такая тенденция осуществляется за счет легитимных и не противоречащих принципам уголовного права норм института освобождения от уголовной ответственности. Другое дело, когда подобная практика складывается за счет неприемлемого «расширения практики применения положений ч. 6 ст. 15 УК РФ к категории тяжких преступлений с последующим применением положений ст. 76.2 УК РФ» (Сафонов, 2021).

Если два первых вектора расширения практики применения ст. 76.2 УК РФ возражений не вызывают, то третий вариант – через положения ч. 6 ст. 15 УК РФ, нельзя считать соответствующим принципам уголовного права и Конституции Российской Федерации. Напомним, положения ч. 6 ст. 15 УК РФ, позволяющей изменить категорию преступлений на более мягкую, применяются лишь при постановлении приговора с назначением наказания. В то же время в общей концепции теории уголовного и уголовного процессуального права Российской Федерации принято полагать, что освобождение от уголовной ответственности может быть оформлено в виде постановления, но не приговора.

Согласно отчету Судебного департамента при ВС РФ («О работе судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции за 12 месяцев 2020 г.»), положения ст. 76.2 УК РФ применялись к категории тяжких преступлений 38 раз¹. Обращение к самим процессуальным документам обнаруживает два, казалось бы, взаимоисключающих подхода: изменение категории преступления с последующим освобождением от уголовной ответственности по основанию ст. 76.1 и ст. 76.2 УК РФ посредством вынесения судами постановления или приговора. Так, Пятигорский городской суд 13 июля 2020 г. гражданке Р., обвиняемой по ч. 3 ст. 160 УК РФ, своим постановлением изменил категорию преступления с тяжкого на категорию преступления средней тяжести и назначил судебный штраф в размере 100 тыс. руб.² . Результирующим документом в этом деле стало именно постановление суда, а не приговор.

В данном процессуальном решении необычным образом пересеклись два уголовно-правовых института: судебного штрафа (как вида освобождения от уголовной ответственности) и категоризации преступлений. Необычность заключается, во-первых, в применении положений ст. 76.2 УК РФ к категории тяжких преступлений, что, казалось бы, недопустимо, исходя из понимания принципа законности и правил толкования нормы права, а во-вторых, в изменении категории преступления с существенными отступлениями от правил ч. 6 ст. 15 УК РФ, т. е. посредством вынесения постановления без назначения наказания, в то время как изменению категории преступления должно предшествовать назначение наказания, да и то в определенных размерах.

Приведем не менее спорный пример из судебной практики. Кронштадтский районный суд Санкт-Петербурга, применяя положения ст. 76.2 УК РФ, прибег к такой процессуальной форме судебного решения: приговором от 25 февраля 2020 г. суд признал гр. Н. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1.2 ст. 263 УК РФ, и назначил ему наказание в виде 3 лет лишения свободы с лишением права заниматься определенной деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок 1 год 6 месяцев. Руководствуясь ст. 73 УК РФ, назначенное Н. основное наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком на 2 года и соответствующими обязанностями, предусмотренными этой нормой. Затем суд в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ изменил категорию преступления, совершенного Н., с тяжкого на категорию преступления средней тяжести, а на основании ст. 76.2 УК РФ тем же приговором освободил осужденного Н. от наказания в связи с применением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа в размере 30 тыс. руб.3.

Суд в данном случае использовал некую смешанную процессуальную форму, вобравшую в себя элементы приговора с освобождением от наказания на основании нормы об освобождении от уголовной ответственности.

Это можно было назвать отдельными фактами процессуальной некорректности, если бы не настораживающая тенденция распространения радикальной гуманизации уголовного судопроизводства на тяжкие преступления против личности.

Так, 15 мая 2020 г. приговором суда гражданин Л. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 111 УК РФ, ему назначено наказание в виде 2 лет 6 месяцев лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года, которое, как и в предыдущем случае, на основании ст. 76.2 УК РФ было заменено мерой уголовно-правового характера в виде судебного штрафа в размере 10 тыс. руб.1.

А.М. Репьева, исследуя складывающуюся практику изменения категорий преступлений с позиций соответствия ее принципу справедливости, приводит следующий пример: «Судом установлено, что Б. нанесла ножом своему гражданскому мужу Т. два удара в грудную клетку, причинив ему телесные повреждения в виде проникающего колото-резаного ранения с повреждением левого легкого с гемотораксом…», т. е. «тяжкий вред, причиненный здоровью человека, по признаку опасности для жизни. Суд признал Б. виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 111 УК, и назначил наказание в виде 2 лет лишения свободы. На основании ст. 73 УК РФ назначенное наказание постановлено считать условным с испытательным сроком 6 месяцев. В соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ суд изменил категорию преступления с тяжкого на преступление средней тяжести. На основании ст. 76 УК РФ суд освободил осужденную Б. от отбывания назначенного наказания в виде 2 лет лишения свободы с применением ст. 73 УК РФ за примирением сторон» (Репьева, 2019: 212) .

Уместен вопрос: почему вопреки закону умышленное причинение вреда здоровью человека с применением ножа в качестве оружия квалифицируется по ч. 1 ст. 111 УК РФ, а не по п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ? Ответ, на наш взгляд, очевиден: при правильной квалификации деяние будет относиться к категории особо тяжких преступлений, что исключит возможность применения варианта освобождения от уголовной ответственности, так как максимальное снижение категории преступления возможно только на одну ступень. Суд фактически искусственно «уравнял» разные по степени тяжести и общественной опасности деяния и лиц, их совершивших. В таком случае говорить о соблюдении закрепленного в уголовном законе принципа равенства не приходится.

Примечателен и следующий пример: приговором суда гр. Шмыканова осуждена за тяжкое преступление, предусмотренное п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ за кражу чужого имущества – денежных средств с банковского счета гр. Еськиной. Суд, назначив наказание осужденной по указанной статье в виде лишения свободы сроком на 1 год, применив положения ст. 73 УК РФ, постановил считать это наказание условным с испытательным сроком на 1 год. Затем на основании ст. 75 УК РФ суд освободил осужденную от уголовной ответственности2. Таким образом, в указанном примере (акцентируем внимание на категории преступления – тяжкое) налицо смешение правовых институтов (условного осуждения и тут же освобождения от уголовной ответственности) и процессуальных форм судебных решений, когда «классический» приговор подменяется постановлением.

Прежде чем дать оценку практике освобождения от уголовной ответственности с применением судебного штрафа после изменения категории преступления с тяжкого на категорию средней тяжести, обратимся к теоретико-правовым аспектам ч. 6 ст. 15 УК РФ.

«Миной замедленного действия» назвала в свое время профессор юридического факультета МГУ Н. Крылова законопроект об изменении категорий преступлений и праве суда изменять категорию преступления (Крылова, 2016) . Среди последствий этого Н. Крылова особо отмечает сложно прогнозируемые правовые последствия, связанные, в частности, с обратной силой закона, но самое главное – новелла ставит под сомнение само понятие общественной опасности преступления.

Наиболее решительно и последовательно критиковал изменения в институте категорий преступлений, внесенные Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. № 420, профессор В. Малков. В частности, ч. 6 ст. 15 УК РФ подвергалась критике в связи с тем, что это законоположение устанавливает необоснованно широкие пределы усмотрения для суда (судьи) и возможность необоснованного применения исключений из общих правил, а следовательно, и злоупотреблений по этому вопросу (т. е. содержит коррупциогенные факторы). Новеллу уголовного закона, предоставившую суду право изменять категорию преступления, В. Малков считает неприемлемой (а точнее – ошибочной) и утверждает, что от нее следует по возможности быстрее отказаться, поскольку суд (судья) наделяется не свойственными ему полномочиями – изменять установленную Федеральным законом категорию тяжести совершенного преступления, что противоречит ст. 10 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную, а органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны (Малков, 2013).

Сложившиеся в судебной практике тенденции (практически неработающая ст. 76.1 УК РФ, на фоне этого динамичное применение ст. 76.2 УК РФ на основе неоднозначного распространения ее практики на категорию тяжких преступлений) побуждают авторов обратиться к вопросу о соответствии законодательных и правоприменительных тенденций института освобождения от уголовной ответственности принципам уголовного права – равенства, справедливости и законности.

Буквально принцип равенства (ст. 4 УК РФ) означает одинаковую обязанность граждан подлежать уголовной ответственности за совершенное преступление независимо от их социальнодемографических признаков. Эта упрощенная дефиниция принципа, по сложившемуся представлению в современном уголовном праве России, нуждается в ряде оговорок. Во-первых, принцип равенства по основаниям уголовной ответственности не влечет равное наказание для граждан, различающихся по своим социально-правовым свойствам. Во-вторых, принцип равенства «предполагает равную по способу и мерам воздействия на виновных правовую защищенность одинаковых по социальной значимости интересов…». В-третьих, «реализация принципа равенства в законодательной и правоприменительной сферах невозможна без определения единого, равного, адекватного социальным реалиям масштабам криминализации и пенализации в уголовном законодательстве». В-четвертых, равенство субъектов регулятивных и охранительных отношений… в целом предопределяется их равенством по отношению к предмету уголовно-правовой охраны и общественно опасному поведению, выраженному в нормах уголовного закона1. Таким образом, В.В. Мальцев полагает, что «вопреки широко распространенному мнению и содержанию ст. 4 УК РФ, равенство в ответственности отнюдь не является единственным выражением принципа равенства граждан перед законом»2.

Исследователи пришли к выводу, что равенство имеет две формы – формальную и фактическую. Формальное (юридическое) равенство заключается в обеспечении «равной для граждан обязанности понести ответственность за совершение преступления, вид и размер которой установлен уголовным законом. Что касается фактического равенства, то его достижению в сфере уголовного права служат другие уголовно-правовые принципы, и в частности, принцип справедливости» (Келина, Кудрявцев, 1988: 88).

Возвращаясь к отмеченным нами тенденциям в рамках рассматриваемых положений института освобождения от уголовной ответственности, считаем уместным обратить внимание на следующие обстоятельства. В 2011 г. УК РФ был дополнен ст. 76.1 («Освобождение от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности», с 2018 г. – «Освобождение от уголовной ответственности в связи с возмещением ущерба»). В упрощенном виде содержание и новеллы нормы можно представить следующим образом: теперь статья распространяется не только на случаи совершения преступления в сфере экономической деятельности, но и на ряд преступлений против собственности и против конституционных прав и свобод человека и гражданина.

Статья содержит три разных основания освобождения от уголовной ответственности. В соответствии с ч. 1 ст.76.1, лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное статьями 198 –199.1, 199.3, 199.4 УК РФ, освобождается от уголовной ответственности, если ущерб, причиненный бюджетной системе Российской Федерации в результате преступления, возмещен в полном объеме.

Согласимся с А.Г. Антоновым, который заявляет, что «…непонятен мотив законодателя, который допускает наличие одинаковых оснований освобождения от уголовной ответственности, содержащихся в УК РФ. Ведь к каждой из указанных в ч. 1 ст. 76.1 УК РФ статей есть примечание, позволяющее освободить от уголовной ответственности виновного на одинаковых условиях» (Антонов, 2020).

Содержательно существенно отличается ч. 2 той же статьи. В ней говорится, что лицо, претендующее на освобождение от уголовной ответственности по этому основанию, чтобы освободиться от уголовной ответственности, должно выплатить сумму, состоящую из трех платежей: основной ущерб в обычном понимании, альтернативную составляющую и денежное возмещение в двукратном размере, по существу, штрафные санкции.

Иные основания освобождения от уголовной ответственности предусмотрены в ч. 3 той же статьи, которая ограничивается определенным периодом действия и специфическими требованиями, не связана с обязанностью возмещения ущерба.

Анализируя законодательные новеллы ст. 76.1 УК РФ, А.Г. Антонов обоснованно констатирует:

• –    условия освобождения от уголовной ответственности по ст. 76.1 УК РФ по своему материальному содержанию ничем не отличаются от уголовного наказания в виде штрафа;

• –    условия освобождения от уголовной ответственности по ч. 3 ст. 76.2 УК РФ более привлекательны для лица, в отношении которого применяется эта норма, чем в ч. 2. ст. 76.1 УК РФ;

• –    ст. 76.1 содержит три разные по природе нормы;

• –    название статьи не соответствует ее содержанию (Антонов, 2020: 8–9).

Памятуя о системном нахождении ст. 76.1 УК РФ, на неоправданную «меркантильность» уголовного права в контексте рассматриваемой нормы указывает целый ряд исследователей. В частности, А.В. Сумачев, изучив материально-содержательную сторону законоположений, в том числе и нормы, предусмотренной ст. 76.1 УК РФ, отмечает: «При анализе УК РФ невольно возникает мысль о чрезмерной “жадности” нашего государства. И действительно, первые редакции УК РФ не отличались столь ярко выраженной меркантильностью» (Сумачев, 2017).

С.В. Шевелева и О.С. Дробышева в статье с говорящим названием «О псевдогуманизации уголовного законодательства в отношении представителей бизнеса» констатируют, что условия освобождения от уголовной ответственности по ст. 76.1 УК РФ в денежном выражении в определенных ситуациях могут быть более жесткими, чем само уголовное наказание. Не случаен и вывод ученых: «В той редакции, в которой существует сегодня рассмотренная норма, она обречена на неприменение в силу несопоставимой разницы между наказаниями за указанные в диспозиции ст. 76.1 УК РФ составы и пятикратного размера погашения ущерба. Более того, бывают случаи, когда ущерб выделить нельзя в принципе, он может быть, например, организационного характера, и дела возбуждаются только под знаком “дохода” или “крупного размера” (например, 171.1, 171.2 УК РФ)» (Шевелева, Дробышева, 2012).

Таким образом, многочисленные имеющиеся исследования, в том числе проведенное нами, значительная эмпирическая база (судебные решения) по данной теме позволяют говорить о несоответствии рассматриваемых нами законодательных новелл (ст. 76.1 и ст. 76.2 УК РФ) принципам уголовного права, в частности принципу равенства граждан перед законом, что позволило нам сформулировать следующие выводы.

• 1.    Законодательные новеллы, относящиеся к институту освобождения от уголовной ответственности (ст. 76.1 УК РФ), не соответствуют принципу равенства и, как следствие, принципу справедливости. Они нуждаются в дальнейшем совершенствовании, смысл которого – следование сущности института освобождения от уголовной ответственности.

• 2.    Освобождение от уголовной ответственности по основанию ст. 76.2 УК РФ, когда звеном принятия решения является изменение категории преступления судом в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ, является существенным нарушением принципа равенства граждан перед законом и ведет к постановлению несправедливых решений. Выходом из ситуации видится исключение из УК РФ права суда на изменение категории преступления и восстановление в этой части нарушенного принципа законности.