Приоритеты развития корпоративного финансового контроля в условиях новой реальности

Финансовый контроль формировался и развивался вокруг таких объектов, как стоимостные и натуральные параметры хозяйственной деятельности. Это в совокупности с сопряженными данными статистики про- изводства и предоставления услуг создавало информационную основу для системного анализа воспроизводства национальной экономики и ее отдельных сфер. Однако современное реальное развитие финансового контроля пошло преимущественно по ин- струментальному направлению и свелось в основном к комплексам процедур и мероприятий, проведение которых позволяет оценивать результаты бизнес-процессов в рыночных измерениях и отслеживать выполнение законодательных норм и требований. В то же время, разветвленная система предварительного, текущего и последующего контроля с полным доступом к базам документов и данным о действиях сотрудников может обеспечить достаточно полной информацией руководство всех уровней для принятия эффективных решений по перспективному использованию ограниченных ресурсов в хозяйственной деятельности. В итоге сложилось противоречивое несоответствие совокупного потенциала финансового контроля и ограниченного инструментального использования, что объективно требует его реформирования.

При этом, главным вызовом современности в сфере финансовых отношений, как на глобальном, так и на региональном уровнях, является задача формирования новых финансовых систем, перед необходимостью которой мир в полной мере оказался после военно-политических событий текущего года. Подходы к видению грядущих финансовых систем оказываются существенно различными по отдельным странам и регионам мира. В принципе пока проблема только поднимается, является неразработанной, но в целом признаваемой сторонниками самых противоположных взглядов. Финансовый контроль в новых системах, по всей видимости, также обретёт новое функциональное содержание.

Таким образом, финансовый контроль стоит на пороге существенной трансформации как по внутренним причинам развития в последние десятилетия, так и по причинам формирования новых финансовых систем, в которых ему только еще предстоит найти свое функциональное место. Особое значение в этих грядущих процессах будет иметь корпоративный финансовый контроль, поскольку его характерной чертой является функционирование в организациях с большим количеством отделений и филиалов, часто формирующих собственные сетевые структуры, которые в совокупности контролируют подавляющее количество мировой торговли и финансирования инвестиций.

Главная цель исследования заключается в поиске приоритетов трансформации содержания финансового контроля в корпо- рациях по причинам накопленных противоречий внутренних процессов и с позиций требований создания новых финансовых систем в контексте формирования современной экономической нормальности.

Материал и методы исследования

Материал исследования представлен статистическими данными, отражающими процессы развития финансового контроля, и современными вызовами, вставшими перед сложившимися финансовыми системами. Дополнительное внимание уделено системообразующим технологическим основам финансового контроля в корпорациях. В ходе исследования применялись системный и аналитический методы во взаимодействии с функциональными, сравнительными, статистическими и экспертными обобщениями. Кроме того, использовались возможности одновременного рассмотрения проблемы в контексте двух противоположных подходов к сущности финансов – рыночной трактовки через эффективное управление потоками доходов и расходов с соответствующим использованием формируемых ресурсных фондов и трактовки посредством экономических отношений в связи с образованием и движением денежных фондов.

Результаты исследования и их обсуждение

Сложившиеся к настоящему времени приоритеты финансового контроля вообще и в корпорациях в частности, формировались под воздействием основных представлений о финансах во второй половине прошлого века. Наиболее распространенными стали доктрины искусства и науки управления деньгами с опорой на портфельный подход, реализуемый через отбор активов в соответствии с их эффективностью [2] и необходимости принятия решений о направлениях использования имеющихся ограниченных ресурсов исходя из исследований состояния финансовых рынков [5]. Далее существенную роль сыграли представления о предпочтениях рационального поведения агентов в соответствии с динамикой соотношения цен производства и состояния финансовых рынков [3], а затем развитие моделирования в части изменения цен финансовых активов, их структурной оптимизации и эффективности распределения [4].

В отмеченных выше и множестве других теорий и доктрин основная роль финансов так или иначе сводится к созданию и использованию разнообразных инструментов, эффективное функционирование которых интегрирует рынки и ориентирует поведение их участников. Соответственно и в части финансового контроля усилилось значение инструментальной и организационной составляющих, что стало характерным и для подходов российских специалистов в настоящее время.

Одной из преобладающих версий является представление финансового контроля в целом как инструмента, обеспечивающего выполнение требований законодательства во внутрикорпоративной и предпринимательской деятельности [16]. Для данного направления вообще характерным стало практически отождествлять рассматриваемый контроль в качестве комплекса мероприятий и операций, предназначенного для проверки финансов фирм и корпораций.

В этом научном контексте рассматривалось большое количество проблем, в том числе про необходимую и пока не достигнутую интеграцию всех функциональных инструментов и организационных структур финансового контроля, что могло бы полностью устранить многочисленные факты дублирующих проверок, существенно ограничить само число проверок и проверяющих [9]. Также подчеркивается необходимость использования новейших методов системного анализа, базирующегося на выводах современных теорий денег и финансов, в единстве с постоянно осуществляемым мониторингом объектов [10]. Соответственно был поставлен вопрос о поиске варианта универсальной формы контроля с единым набором показателей как одним из приоритетов его трансформации, что при многовариантности анализа позволяло бы повысить эффективность принятия управленческих решений [24].

При таких системных интегрирующих подходах, с одной стороны, открывается перспектива разработки и создания единого пространства финансового контроля в национальной экономике как трансформационного приоритета. Вместе с тем, необходимо выделить факт большого разнообразия, часто абсолютно противоположных, научных версий ученых и специалистов, что дает основания для утверждения о существовании терминологической путаницы и непоследовательности, непосредственно отражающейся и на практической стороне вопроса [8].

На наш взгляд, сложившаяся ситуация показывает определенную исчерпанность приоритетов поиска трансформации финансового контроля с ориентирами на инструментальную составляющую. Несмотря на распространенность версии о том, что современный финансовый контроль, в том числе в корпорациях, носит преимущественно инструментальный характер, поиски будущих приоритетов его трансформации следует вести от его главного экономического содержания.

В подтверждение этой версии следует обратить внимание на факт развития процессов финансиализации, представляемой как нарастающее доминирование финансовых интересов корпораций, предпринимателей и домашних хозяйств над воспроизводственными и общественными, что в итоге привело к чрезмерной концентрации ограниченных инвестиционных ресурсов в финансовом секторе национальной и мировой экономик [7]. Эти процессы получили развитие еще в восьмидесятых годах двадцатого столетия, когда в рыночных экономиках стал активно расти удельный вес сбережений в хозяйствующих структурах и домашних хозяйствах, основная часть которых переводилась в ценные корпоративные бумаги. Сформировалась долговременная тенденция опережающего роста совокупных финансовых обязательств относительно темпов роста валового внутреннего продукта (ВВП) и, тем более, темпов роста инвестиций в основной капитал. Наибольшей остроты проблема достигла ко времени глобального финансового кризиса 2007-2009гг [18]. Но и после его преодоления именно эта тенденция стала далее усиливаться, в частности за первое десятилетие при удвоении капитализации фондовых рынков уровень инвестирования основного капитала реального сектора США, ЕС и Японии оставался на одном и том же уровне [19].

Считается, что отмеченные процессы финансиализации стали веским аргументом для пересмотра давнего и непререкаемого постулата экономической и финансовой науки об отсутствии какой-либо альтернативы эффективности финансовых рынков в деле воспроизводственного распределения ограниченных производственных ресурсов [15]. Это стало и основанием для постановки проблемы реформирования мировой финансовой системы. Характерным примером было решение в 2009 году группы стран, входящих в Большую двадцатку и концентрирующих у себя более четырех пятых мирового ВВП, трех четвертей мировой торговли и две трети населения планеты, о выделении средств на восстановление финансовой системы на основе ее всестороннего реформирования. При этом реального результата в реформировании практически достигнуто не было, несмотря на триллионы потраченных за это время долларов, что было строго подчеркнуто в последнем докладе о торговле и развитии ЮНКТАД в текущем году [13].

Невозможность реформирования прежней финансовой системы практически означает необходимость построения новой. Такой подход отчасти содержится в известном отчете специалистов Национального совета США по разведке «Глобальные тенденции –

2030: альтернативные миры», в котором, по сути дела, речь идет о замене однополярной финансовой системы множеством многосторонних обязательств с участием транснациональных корпораций и государств [1]. Таковыми являются практические последствия процессов финансиализации в мире.

В российской экономике процессы фи-нансиализации особенно сильно воздействовали на инвестиции. В текущем столетии можно говорить о практическом поглощении основной массы инвестиций в реальный сектор финансовыми вложениями, причем данная тенденция никак не изменила своего тренда даже под воздействием глобального финансового кризиса и пандемии коронови-руса (рис. 1).

Рис. 1. Динамика показателей соотношения финансовых вложений организаций и объемов инвестиций в нефинансовые активы в Российской Федерации в 2000-2021 гг., в процентах, без субъектов малого предпринимательства, составлен автором по данным Федеральной службы государственной статистики РФ: URL: https://rosstat. ; (дата обращения: 01.06.2022)

Приведенная динамика показывает перманентное усиление предпочтений вложений в финансовые активы, что серьезно затрудняет прямое инвестирование реального сектора национальной экономики. Кроме того, эти предпочтения формируются преимущественно в корпоративном секторе, так как в приведенных данных предпочтения малого бизнеса не учитывались. При этом, только первая сотня крупнейших российских корпораций по капитализации по данным универсального рейтингового агентства РИА Рейтинг на 2020 год достигла уровня в 53,5 триллиона рублей, то есть половины ВВП страны по тому времени [22].

Показанные тенденции свидетельствуют о том, что в отечественном корпоративном секторе финансовый контроль никак не воздействует и не контролирует динамику воспроизводственного инвестирования. Но при этом, что самое примечательное, непосредственные инструменты финансового контроля функционируют активно и даже более того, стимулируют сами процессы финансиализации.

На этом фоне необходимо учитывать активное распространение коррупционного взаимодействия с государственным сектором национальной экономики, который также преимущественно представлен корпоративными структурами [26].

Дополнительные факторы военно-политического характера текущего года, определяющие новую экономическую нормальность, привели на этом фоне к образованию инвестиционной паузы при существующем фактически профиците производственных мощностей, что было официально отмече- но на заседании Государственной Думы Российской Федерации 15.07.2022 [12].

Такая ситуация во многих случаях признается результатом проводимой либеральной экономической политики, но следует учитывать и неэффективность финансового контроля на протяжении рассматриваемого времени. Особенно это касается его корпоративной части, поскольку на корпорации приходятся основные инвестиционные потоки.

Вне зависимости от факторов происхождения, сложившая практика финансиализа-ции резко обостряет воспроизводственные проблемы в условиях новой реальности, сформировавшейся в текущем году, которая, среди прочего, ознаменовалась вызовом необходимого достижения технологического суверенитета. Это в качестве цели национального развития отмечено в материалах и итоговом аналитическом докладе 25-го Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ-2022) [20].

На внеочередном пленарном заседании Госдумы от 15.07.2022 было анонсировано завершение проводимой в стране абсолютно рыночной промышленной политики. На смену должна прийти политика технологического суверенитета [11].

Рассматриваемая финансиализация, непосредственно воздействуя на инвестиции в реальный сектор экономики, способствовала замедлению технологического развития российской экономики и снижению уровня ее сложности. На рис. 2 показано, что по критерию экономической сложности наша страна перешла за двадцать лет с 25-го места на 43-е, соответственно утрачивая потенциал конкурентоспособности.

Рис 2. Место России по критериям индекса экономической сложности в 2000-2020 гг. по расчетам Обсерватории экономической сложности (OEC), составлен автором по данным Country Rankings (ECI) сайта «The Observatory of Economic Complexity (OEC)» URL: (дата обращения 05.09.2022)

Сам по себе индекс экономической сложности является объектом дискуссий, но отражаемое в нем воплощение знаний в хозяйственной деятельности объективно показывает относительный потенциал национальной экономики. Использование этого показателя активно осуществляется исследовательской лабораторией Массачусетского технологического института и сравнения в настоящее время осуществляются по данным более ста стран мира. Усиливающее отставание российской экономики от стран-лидеров дополнительно показывает необходимость преодоления последствий финансиализации.

При этом, решение стратегической задачи достижения технологического суверенитета связано с воздействием факторов новой реальности, возникших в связи с изменениями геополитической ситуации в мире. Эта новая реальность для российской экономики связана, прежде всего, с внешними санкционным воздействием на финансовый сектор и технологической блокадой. По сути дела, это непосредственно усиливает накопившиеся последствия финансиализации и требует существенного изменения финансовой системы. Таким образом, в российских условиях финанси-ализация, на стыке отмеченных процессов, становится фактором утраты суверенитета в воспроизводстве национальной экономики и фактором формирования новых основ финансовой системы.

Таким образом, чрезмерную финансиа-лизацию и ее негативные последствия следует устранять в части финансового контроля не посредством совершенствования его нынешних инструментов и реформирования существующей организационной структуры, а путем формирования эффективных приоритетов развития в функционировании новых финансовых систем.

ПМЭФ-2022 констатировал современное снижение надежности ведущих валют и соответствующий рост количества международных расчетов в национальных денежных единицах [20]. Это означает достаточно активное начало реального процесса разрушения однополярной финансовой системы и усиление необходимости в создании российской независимой и функционально эффективной финансовой системы, открытой для взаимовыгодной международной интеграции.

Таким образом, как в глобальной экономике, так и в российской, пусть и в разных тенденциях и формах, сложились реальные предпосылки для создания основ новых экономических систем. В этих системах, на наш взгляд, особо значимую роль станет играть финансовый контроль в корпорациях.

На VI Московском финансовом форуме 2022 подчеркивалось, что дедолларизация международных расчетов, начавшаяся относительно давно и усилившаяся в текущем году по причинам санкционного давления, представляет собой долгосрочный тренд и будет сопровождаться созданием многополярной системы международных расчетов. В то же время эта предстоящая большая работа является не столько самоцелью, сколько должна привести к упрощению и расширению доступа зарубежных инвесторов и эмитентов на внутренний российский рынок [6].

Последнее достижимо при условии создания атмосферы высокого доверия с возможностями безусловных проверок и перманентного контроля. Тем более, что предстоит решение еще ряда системных вопросов относительно интеграции цифровых видов денег и активов. В таком случае на первый план выходит вопрос о функциональной роли многократно увеличивающихся многосторонних обязательств и их соотношения с золотовалютным основанием.

Безусловно, золото и другие валютноматериальные ценности будут и дальше играть первостепенную роль в обеспечении действенности финансовых систем, но появление новых активов и усиление значимости обязательств дают основание для изменения существующих экономических парадигм. Например, на ПМЭФ-2022 указывалось на формирование условий для определенной замены спроса на валютные резервы спросом на сырье и энергоносители [20]. В любом случае, эти и другие возможные изменения неизбежно потребуют дополнительного комплекса обязательств.

Сами по себе финансовые системы принято различать по множеству критериев. Они могут быть закрытыми и открытыми, централизованными и децентрализованными, простыми и сложными, однородными и гетерогенными и т.п., а в общем сочетании отличаться устойчивостью [29]. Но при любой архитектуре первостепенную важность сохраняет интеграция и баланс материальных ценностей и учитываемых обязательств.

В этой дихотомии характерной тенденцией последнего времени является постепенное ослабление роли золотого стандарта при росте функционального значения совокупности многосторонних обязательств. Наиболее характерным примером является история Бреттон-Вудской системы с ее отходом от исключительности золотогостан-дартного принципа и обострения проблемы доверия из-за нарастания асимметричности обязательств сторон [17].

При формировании финансовых систем в условиях складывающейся современной новой реальности, на наш взгляд, по части доверия основную роль должен сыграть корпоративный финансовый контроль. Во-первых, совокупность обязательств сторон является комплексом финансовых отношений, которые при трансформационных переходах выходят на первый план. Во-вторых, в новую реальность глобальная мировая финансовая система вступает с минимизированной ролью ценностного обеспечения, что объективно отражается на её устойчивости. В-третьих, долгосрочная устойчивость и стабильность систем экономических и финансовых отношений непосредственно зависит от эффективности национального или глобального воспроизводства, что является ориентиром для современной трансформации финансового контроля.

Для новой системной роли финансового контроля, особенно в его корпоративной части, в современной реальности требуется две главных предпосылки. В качестве необходимой – соответствующие цифровые и платформенные технологии. В качестве достаточной – сетецентрическая организация управления.

По части цифровых технологий сейчас безусловный приоритет в финансовом секторе имеет так называемый распределенный реестр общего пользования, обеспечивающий интеграцию множества распределенных узлов в единую самоуправляемую сеть. Главным преимуществом является функция блочной записи всех транзакций с последующим размещением на различных компьютерах и доступом к ним всех участников отношений [28]. Формирование на данной базе платформы общенациональной системы финансового контроля со структурными приоритетами корпоративного сектора объеди- няет всех участников с различными интересами. Ранее подобные схемы предлагались для других сфер, в частности образования [25]. Эта технология, идентифицируемая еще как блокчейн, отличается потенциалом всеобщности и обеспечения неизменности осуществляемых записей, что представляет собой особый интерес для развития финансового контроля своей полнотой информации [21]. В целом использование распределенного реестра обеспечивает выполнение финансовым контролем исходной функции обеспечения приоритета воспроизводственных интересов.

Органическим дополнением цифровых технологий в потенциале становления новых финансовых систем может стать сетецентрическое управление. Первым преимуществом такого управления является полная ситуационная и актуализируемая осведомленность для всей иерархии системы, что существенно оптимизирует принимаемые решения [23]. Еще одно преимущество заключается в децентрализованности и распределенности, что не допускает жесткой иерархии и приоритетов администрирования. Кроме того, сетецентрическое управление имеет конкурентные преимущества, связанные с информационным превосходством [14].

В совокупности, благодаря указанным необходимым и достаточным инструментам, корпоративный контроль должен превратиться в специфический сегмент отношений новой финансовой системы. По сути дела, этот приоритет развития обеспечивает базу для доминирования интересов национального воспроизводства и соответствующую концентрацию ограниченных ресурсов.

Заключение

Построенная на отмеченных технологиях система финансового контроля в корпорациях позволяет эффективно расширять потенциал доверия в новых финансовых системах, выявлять и исключать возможности развития теневых отношений, вырабатывать и применять оперативные и стратегические регулирующие меры в части процессов фи-нансиализации в мировой и национальных экономиках.

Складывающаяся в настоящее время новая экономическая реальность объективно ведет к формированию финансовых систем, в которых системообразующим при- оритетным элементом финансовых отношений становится корпоративный и общий финансовый контроль, ориентированный в своем функционировании на повышение эффективности национального воспроизводства. Одновременно создаются условия для преодоления негативных последствий финансиализации.

В целом через приоритеты финансового контроля в новых финансовых системах формируется основа суверенного социально-экономического развития.