Пробельность законодательства о суррогатном материнстве и предложения по её преодолению

На сегодняшний день медицина достигла невероятных успехов в области репродуктивных технологий. Во многих странах, в том числе и в России, внедрено суррогатное материнство, однако развитие науки опережает правовое обеспечение её новейших достижений. В действующем уже 14 лет Семейном кодексе Российской Федерации предметом критики многих исследований является малочисленность (п. 4 ст. 51, п. 3 ст. 52) и нечёткость правовых норм, регулирующих суррогатное материнство.

В западных странах отношения, связанные с применением метода суррогатного материнства, опосредуются договором, который конструируется как гражданско-правовая сделка. Следует заметить, что ни в одном источнике правоведения не встречается аргументированного обоснования отнесения данного договора к определённому типу и виду. Большинство российских цивилистов также допускает, что данные отношения основаны на договоре, хотя о его заключении ни в одной из статей Семейного кодекса РФ не упоминается. В п. 4 ст. 51 СК РФ устанавливается презумпция согласия суррогатной матери на запись супругов (давших свое согласие в письменной форме на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания) в качестве родителей ребёнка, рождённого суррогатной матерью. По мнению авторитетных цивилистов, «согласие, в отличие от соглашения (договора), всегда рассматривается как одностороннее действие со всеми вытекающими отсюда последствиями … может быть только элементом юридического состава» [1, с. 116]. Представляется, что в ситуации с суррогатным материнством имеет место не договор, а соглашение, которое можно рассматривать как способ реализации бездетными супругами материнства и отцовства, подобно соглашению об уплате алиментов (ст. 99 Семейного кодекса РФ). В доктрине семейного права указывается, что алиментное соглашение не может рассматриваться как договор, поскольку не порождает взаимных прав и обязанностей членов семьи по уплате алиментов, оно является лишь способом реализации уже существующих прав и обязанностей по алиментному содержанию.

«Договор – это форма установления отношений между «чужими» [2, с. 32], поэтому в договорах тщательно прописываются права, обязанности и ответственность сторон. Семейные отношения основаны на доверии – это их специфическая особенность. Применение гражданско-правовых механизмов в отношениях суррогатного материнства должно быть ограничено недопустимостью превращения особых общественных отношений в обычные товарноденежные, характерные для обособленных участников гражданского оборота.

Ядром семейного права являются личные неимущественные отношения, причём только граждан (выделено автором – Т.М.) , связанных семейными узами и чувствами, поэтому необходим более адекватный подход к правовому регулированию данной репродуктивной технологии. «С социальной точки зрения желательно, чтобы каждый поступок соответствовал нормам нравственности, общепризнанным правилам поведения, соблюдение которых позволит избежать любого социального зла» [3, с. 24]. Украинские правоведы Д. Журавлев и

• З.    Журавлева [4] предлагают пути совершенствования договора о суррогатном материнстве, включая в него условия о заработной плате и установление суммы вознаграждения или компенсации на случай, если суррогатная мать захочет оставить ребенка себе, а супруги не будут возражать.

С условием договора о выплате вознаграждения за вынашивание ребёнка трудно согласиться. Даже в условиях рыночной российской экономики, социальной и материальной незащищённости значительной части граждан не следует приветствовать суррогатное материнство как средство наживы. Не вызывает сомнений, что в данном случае вести речь об оформлении трудового договора нельзя – не те субъекты. Если это гражданско-правовой договор по производству работ, то необходим овеществлённый, обособленный результат. Кощунственно полагать, что ребёнок является результатом «деятельности» суррогатной матери. В российском праве ребёнок является субъектом права, а не его объектом.

Исходя из цели соглашения, где речь идёт о жизни будущего ребенка (вынашивание новой жизни, по сути, таинство), данный процесс приравнивать к работе не следует, поскольку в его основе лежит не механическое выполнение возложенных функций, а духовное начало.

Кроме того, правовое регулирование рассматриваемых отношений осложняется неопределённостью правового статуса эмбрионов. В научной литературе последних лет момент начала жизни человека определяется не только с позиций медицинской науки, но и религиозных убеждений [5, с. 71 – 78]. Положение православной церкви по этому вопросу однозначно: жизнь начинается с момента зачатия. На основании вышеизложенного можно сделать вывод: в такой тонкой сфере отношений нельзя игнорировать религиозный аспект, поскольку деторождение – это «социальный процесс, включающий соответствующие ценностные, нормативно-регулятивные компоненты традиционно-ментального уровня» [6, с. 102]. Считаю, что соглашение между супругами и суррогатной матерью, безусловно, должно содержать перечень обязанностей генетических родителей по психологической поддержке, материальному содержанию и компенсации расходов на медицинское обслуживание заменяющей матери в период беременности и восстановления здоровья после рождения ребенка.

Проблема нежелания суррогатной матери дать согласие на запись супругов родителями может быть частично решена, если уже выплаченные ей суммы материального обеспечения за период беременности могут быть истребованы, согласно ст. 1102 ГК РФ, как неосновательное обогащение.

Вопросы оказания медицинских услуг при использовании метода суррогатного материнства между медицинской организацией и супругами, а также медицинской организацией и суррогатной матерью должны быть урегулированы гражданско-правовыми договорами.

Для того чтобы не искать «окольные» юридические пути или вообще отказываться от новых репродуктивных технологий (и суррогатного материнства), следует принять отдельный нормативный правовой акт, аналогичный Закону РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» от 22 декабря 1992 г. [7] либо существенно детализировать институт суррогатного материнства в Семейном кодексе РФ.