Проблема агиографического канона в житии Александра Ошевенского

И зучению «общих мест» (топосов) в русской агиографии в последнее время уделяется большое внимание, и в этом направлении проделана большая работа. Составленные исследователями перечни основных топосов, характерных для той или иной разновидности житийного жанра, и примеры их реализации в конкретных памятниках (а также и перечни памятников, где встречается тот или иной топос), казалось бы, дают довольно ясное представление о тех абстрактных сюжетных схемах, называемых иногда каноном или стандартом, на которые ориентировались русские агиографы.

Вместе с тем в чистом виде эти схемы не обнаруживаются ни в одном византийском или славянском житии1, и ответ на простой вопрос, откуда русские агиографы могли их знать, до сих пор не найден. Представляется, что типологический анализ, как и любой метод, имеет свою область применения и свои ограничения. При изучении «общих мест» исследователям приходится игнорировать генетические связи между агиографическими произведениями, ограничиваясь фиксацией существования какой-либо разновидности мотива или устойчивой формулы. Очевидно, однако, что именно определение непосредственных литературных источников того или иного произведения может прояснить вопросы, связанные с формированием агиографического канона и его изменением во времени. По всей видимости, такая ситуация сложилась по крайней мере из-за двух причин: слабо разработанной источниковой базы и неверного (или не вполне верного) представления о том, что «общие места» были неким культурным контекстом, общим знанием эпохи, который и был источником книжников.

Хорошо известно, что работа средневековых агиографов носила по преимуществу компилятивный характер. Большинство книжников опирались на работу своих предшественников и включали фрагменты произведений авторитетных авторов или анонимных авторитетных произведений в свои сочинения. Часто такие заимствования были довольно большими по объему и не содержали существенных изменений. Нередко из одного и того же источника один и тот же фрагмент заимствовали сразу несколько агиографов. Все это создает методологические проблемы при установлении источника заимствований, которые до сих пор не были отделены от проблем изучения «общих мест».

Как правило, труднее всего поддаются определению непосредственные источники так называемых риторических мест, повторяющихся в нескольких памятниках. Большинство исследователей редко видят различия между вариациями одного и того же образа или мотива у разных авторов. Между тем зачастую только по таким нюансам и можно точно установить источник. При всей бесспорности утверждения о том, что, делая заимствования, агиограф ориентировался на некую обобщенную типологическую модель, или канон, текст заимствовался из конкретного литературного памятника со своими индивидуальными особенностями.

В настоящей статье будут проанализированы несколько фрагментов из одного довольно позднего памятника2, для которых исследователями были найдены по одному или два соответствия, но которые в действительности имеют текстуальные совпадения с бóльшим числом житий. В каждом рассмотренном случае удается достаточно надежно установить непосредственный литературный источник агиографа.

Параллель между Житием Александра Ошевенского и Житием Исидора Твердислова была отмечена А. В. Пигиным [Pigin: 284], [Пигин, 2017: 208, 303, прим. V]. С Житием Евфросина Псковского соотносит некоторые фрагменты предисловия к Житию Александра Ошевенского М. К. Кузьмина [Кузьмина, 2019: 65, 67]. Житие Антония Римлянина упоминает в ряду источников Жития Александра Ошевенского И. Яхонтов [Яхонтов: 107]. Обращение к трем перечисленным памятникам показыва ет, что непоср едственными источниками Жития Александра

Проблема агиографического канона в Житии… ¹¹ Ошевенского они не были, но каждый из них имел общий с ним источник.

Предисловие к Житию Александра Ошевенского скомпоновано из многочисленных заимствований из Жития Кирилла Белозерского3, Жития Димитрия Прилуцкого в Минейной редакции4 и нескольких других источников (Жития Андрея Критского5, Жития Александра Свирского6 и, возможно, Похвального слова Дионисию Глушицкому).

Житие Евфросина Псковского тоже основывается на Житии Димитрия Прилуцкого в Минейной редакции7, чем объясняются параллели между Житием Александра Ошевенского и Житием Евфросина Псковского, однако непосредственным источником Жития Александра Ошевенского оно не было. Это подтверждает хотя бы пример, приведенный М. К. Кузьминой8.

Житие Димитрия Прилуцкого в Минейной редакции	Житие Александра Ошевенского	Житие Евфросина Псковского
О семь бо пишеть въ поучении своем Великии Василии, глаголя: «Будите ревнители право живущим и сих имена и делеса пиши, — рече, — на сердци своемь».	И о семъ пишет Великии Василеи в поучении своем, // глаголя: «Будите ревнители право живущим, и сихъ имена и дѣлеса напиши на сердцы своемъ».	О сем бо пишет в поучении своем Великии Василие, глаголя: «Будете ревнители право живущим и сих // имена и дела напишите на сердцих своих».

Житие Димитрия Прилуцкого в Минейной редакции	Житие Александра Ошевенского	Житие Евфросина Псковского
О сем бо мя страшит вельми слово, занеже стяжах на себѣ всегда неисправлена дѣла, ни мало достизаю доити в мѣру и во прясло сих … ( Семячко, Панченко : 146).	О семъ бо страшит мя велми слово, понеже стяжах на себѣ всегда неисправлена дѣла, ни мало достизаю доити в мѣру и въ прясло сихъ [Пигин, 2017: 221].	О сем бо страшить преписании велми слово, занеже не стяжах на себе всегда добрых дел ни мало… [Охотникова, 2007: 153].

Все три жития основываются в данном месте на Житии Стефана Пермского Епифания Премудрого9, где впервые связываются цитата из Василия Великого о необходимости помнить имена и деяния праведных (буквально ‘написать их на своем сердце’) и следовать им, неспособность агиографа писать на невещественном материале в силу духовного несовершенства и вынужденная необходимость писать на пергамене:

«Пишет же и великии Василеи в поучении своем, глаголя: "Буди ревнитель право живущимъ, и сих имена и житиа и делеса написати на своем сердци"¹⁰. Елма же азъ не достигох в ту мѣру и не приидох в сие прясло, еже невидимо на разумных скрыжалѣх сердечных писати, но на чювьственых хартиахъ изволих писати» ( Грибов и др .: 144).

В Житии Александра Ошевенского точно повторяется фраза Минейной редакции Жития Димитрия Прилуцкого о незаконченных начинаниях, мешающих приступить к новому повествованию («понеже стяжах на себѣ всегда неисправлена дѣла, ни мало достизаю доити в мѣру и въ прясло сихъ»), в то время как в Житии Евфросина Псковского ей соответствует явно вторичная общая фраза о греховности книжника («занеже не стяжах на себе всегда добрых дел ни мало»)11.

В Житии Исидора Твердислова цитата из Василия Великого и противопоставление письма на разумных сердечных скрижалях и чувственных хартиях также имеются. Но если в Житии Александра Ошевенского заимствуется текст Минейной редакции Жития Димитрия Прилуцкого, то Житие Исидора Твер-дислова довольно точно воспроизводит фрагмент более ранней Немакарьевской редакции того же Жития, ср.:

Житие Димитрия Прилуцкого в Немакарьевской редакции	Житие Исидора Твердислова	Житие Димитрия Прилуцкого в Минейной редакции
…ихже житию анггелы удивишася и похвалиша и ихъже имяна написана суть на небесехъ, иже силою и Святаго Духа крестъ на рамо вземше и въслѣд Христовъ шедше , см. ниже и внидоша в радость Господа своего, И Царства Небеснаго сподобишася, и тѣмъ раискыя двери отверзени быша .	…их же житию ангели удивишася и похвалиша, их же имена написана суть на небесех, иже силою Духа Святаго крест на рамо възе//мъше и въ след Христов шедъше , им же двери раискыя отвръзени быша , и внидоша в радость Господа своего, и Царьствиа Небеснаго сподобишася. см. выше	Таковых бо святых отець терпѣливому житию их ангели удивишася // и похвалиша, и их же имена написана суть на небесѣх. Понеже бо Святаго Духа дарованиемъ крестъ Христовъ на рамо вземше и тѣснымъ путемь шествоваше, и внидоша в радость Господа своего.

Житие Димитрия Прилуцкого в Немакарьевской редакции	Житие Исидора Твердислова	Житие Димитрия Прилуцкого в Минейной редакции
Пишеть бо Великыи Василеи, в поучение глаголя: «Будите ревнители право живущимъ и сихъ имена и делеса напиши на сердци своемъ». Елма же азъ не достигохъ въ мѣру ту и не придохъ въ прясло сие, еже невидимо на разумныхъ скрижалехъ // сердечныхъ писати , но чювственыхъ харатьяхъ изъписати, дерзнухомъ мала нѣкая възъпомянути и написати от великыхъ чюдотворении добраго житья преподобнаго и богоноснаго отца нашего Дмитрия… ( Семячко, Панченко : 111).	Пишеть бо Великыи Василие в поучении глаголя: «Будете ревьнителе правоживущим. И сии имена и делеса напиши на сердци своемь». Ельма же аз не достигох в меру ону и не приидох в прясло сие, еже невидимо на разумьных скрижалех сердечных писати , но на чювьственых харатиахъ исписати дръзънухом. Мала некая въспомянувъше о великых чюдотворениих бла//женьнаго и праведнаго Исидора… ( Исидорова : 102).	О семь бо пишеть въ поучении своем Великии Василии, глаголя: «Будите ревнители право живущим и сих имена и делеса пиши, — рече, — на сердци своемь». О сем бо мя страшит вельми слово, занеже стяжах на себѣ всегда неисправлена дѣла, ни мало достизаю доити в мѣру и во прясло сих… ( Семячко, Панченко : 145–146).

Таким образом, Житие Александра Ошевенского и Житие Исидора Твердислова независимо друг от друга восходят к Житию Димитрия Прилуцкого и непосредственным источником

Жития Александра Ошевенского Житие Исидора Твердислова быть не могло.

Житие Евфросина Псковского и Житие Исидора Тверди-слова были включены в число предполагаемых источников Жития Александра Ошевенского, поскольку оказались в поле зрения исследователей. Однако та же цитата из Василия Великого встречается еще в целом ряде житий, созданных до 1567 г., которые могли быть известны агиографу Александра Ошевенского. Например, к Минейной редакции Жития Димитрия Прилуцкого восходит соответствующий фрагмент предисловия к Житию Феодора Смоленского и Ярославского в редакции иеромонаха Антония ( Lenhoff : 106–107). В этом памятнике читается вставка с цитатой из Иоанна Дамаскина, которой нет в Житии Александра Ошевенского. Эта особенность исключает Житие Феодора Смоленского и Ярославского из числа возможных источников данного места¹².

Житие Димитрия Прилуцкого в Минейной редакции	Житие Александра Ошевенского	Житие Феодора Смоленского и Ярославского
О сем бо мя страшит вельми слово, занеже стяжах на себѣ всегда неисправлена дѣла, ни мало достизаю доити в мѣру и во прясло сих… ( Семячко, Панченко : 146).	О семъ бо страшит мя велми слово, понеже стяжах на себѣ всегда неисправлена дѣла, ни мало достизаю доити в мѣру и въ прясло сихъ [Пигин, 2017: 221].	О сем бо мя страшить велми слово, яко же глаголеть Иоаннъ Дамаскынъ: «На страх не дръзнути — жалаемаго не получити» . Зане же стяжах на себѣ всегда неисправлена дѣла, не мало достизаю доити в мѣру и въ прясло сихъ… ( Lenhoff : 107).

Ту же цитату из Василия Великого Епифаний Премудрый привлекает в другом своем сочинении — Житии Сергия

Радонежского — для подтверждения совершенно иной мысли, механически соединяя ее с парафразом библейского текста (Тов. 12:7), использованным им также в Похвальном слове Сергию Радонежскому, где парафраз (Тов. 12:7) читается в составе заимствования из Жития Марии Египетской13. Жития праведных, пишет агиограф, непременно нужно записывать, руководствуясь соображениями пользы, и, напротив, не следует скрывать их или таить. Противопоставление письма на сердечных скрижалях и на пергамене здесь объясняется иначе. Писать на своем сердце необходимо, чтобы сделать жития святых видимыми, известными («а не скрывати и ни таити») и полезными («пльзы ради») для других. Судя по всему, письмо на пергамене, по мысли агиографа, такой пользы не приносит и такой видимости не служит. Это несколько противоречит рассуждениям о необходимости записывать жития святых мужей, помещенным до цитаты из Василия Великого, поскольку записывание на сердце предполагает воспроизведение деяний святых, но не обстоятельств их жизни («откуду бѣ, како ро-дися, и како възрасте, и како пострижеся, и како въздръжася, и како поживе, и каковъ имѣ конець житию»).

Приведем довольно длинную цитату из Жития Сергия Радонежского, представляющую собой ответ старцев на вопрос агиографа, нужно ли записать житие Сергия:

«Якоже бо нелѣпо и не подобает(ь) житиа нечестивых(ъ) пытати и писати, сице не подобает(ь) житиа святыхъ мужъ оставляти, и не писати, и млъчанию предати, и в забыт(ь) положити. Аще бо мужа свята житие списано будет(ъ), то от того плъза велика есть и утѣшение вкупѣ списателем(ъ), сказателем(ъ), послушателем(ъ); аще ли же старца свята житие не писано будет(ъ), а самовид̾ци и памятухи его аще будут(ъ) преставилися, то каа потреба толикую и таковую пльзу в забытии положити и, акы глубинѣ, млъчанию предати? Аще не писано будет(ъ) житие его, то по чему вѣдати не знавшим(ъ) и не видавшим(ъ) его, каковъ былъ, или откуду бѣ, како родися, и како възра//сте, и како пострижеся, и како въздръжа-ся, и како поживе, и каковъ имѣ конець житию? Аще ли будет(ъ) писано, и сие нѣкто слышавъ, поревнует(ъ) въслѣд(ъ) жития его ходити и от сего приимет(ъ) плъзу. Пишет(ь) же и великии Василие: "Буди ревнитель право живущим(ъ) и сих(ъ) житие и дѣание пиши на с(е)рдци своем(ь)". Виждь, яко велит(ь) житиа святых(ъ) писати не токм̾ о на хартиахъ, но и на своем(ь) с(е)рдци пльзы ради, а не скры-вати и ни таити. Таина бо ц(еса)рева лѣпо есть таити, а дѣла Божиа проповѣдати добро есть и полезно» (Духанина: 132, 134).

Среди исследователей нет единогласного мнения не только о времени создания произведений Епифания Премудрого, но и о порядке их возникновения14. Несоответствие цитаты из Василия Великого контексту однозначно свидетельствует о более позднем происхождении Жития Сергия Радонежского по отношению к Житию Стефана Пермского и Похвальному слову Сергию Радонежскому. Епифаний Премудрый здесь был вынужден соединить две мысли: о необходимости писать жития праведных на своем сердце (она развивается в поучении Василия Великого и Житии Стефана Пермского) и о необходимости проповедовать дела Божии (развивается в Житии Марии Египетской и Похвальном слове Сергию Радонежскому). Вопрос о том, почему книжнику было необходимо включить парафразы двух более ранних его сочинений в Житие Сергия Радонежского, пока остается без ответа.

Заимствования из Жития Сергия Радонежского в редакции Епифания Премудрого выявлены в предисловии к Житию Иоанна Суздальского [Ключевский: 286, прим. 1].

По соединению цитаты из Василия Великого с парафразом (Тов. 12:7) опознается источник предисловия к первой редакции Жития Герасима Болдинского:

«Сия же и ина многа ученицы его, жалящеси, глаголаху неотложно, яко приснии ученицы того, начаста принуждати мене, грубаго и несмысленнаго невѣжду, о пречюдномъ священнолѣпном житии его любоповѣствовати, от многих малое нечесое (sic!). Мнѣ же неразумѣние свое всреду пред нихъ принесшу и выше силы пове//-лѣние ихъ предлагающу. Они же запрещениемъ лѣниваго раба воспретивше мене, вкупѣ и Великаго Василия учение сказовашѣ, еже рече: "Буди ревнитель правоживущимъ и сихъ жития пишы на сердцы своемъ". "Таина бо, — рече, — царева добро есть таити, а дѣла Божия лѣпо есть проповѣдати"» ( Крушельницкая : 214).

Процитированные строки восходят к Житию Сергия Радонежского в редакции Епифания Премудрого. Однако, поскольку в конце Жития Герасима Болдинского (Крушельницкая: 249) использован фрагмент, заимствованный из Жития Афанасия Афонского в одну из Пахомиевских редакций Жития Сергия Ра-донежского15, мы можем предположить, что непосредственным источником первой редакции Жития Герасима Болдинского, скорее всего, была контаминированная Пространная редакция Жития Сергия Радонежского, а не две редакции этого памятника (Епифаниевская и Пахомиевская).

Как установлено В. О. Ключевским, предисловие к Житию Герасима Болдинского послужило источником Жития митрополита Филиппа [Ключевский: 311, прим. 2]. При заимствовании текста агиограф «счел излишним повторение поучений Василия Великого» [Колобков: 479].

В Житии Иоанна Устюжского цитаты из Василия Великого тоже нет, но имеются следующие рассуждения, явно восходящие к Житию Сергия Радонежского:

Житие Сергия Радонежского в редакции Епифания Премудрого	Житие Иоанна Устюжского
Виждь, яко велит(ь) житиа святых(ъ) писати не ток ̾ мо на хартиахъ, но и на своем(ь) с(е)рдци пльзы ради, а не скрывати и ни таити. Таина бо ц(еса)рева лѣпо есть таити, а дѣла Божиа проповѣдати добро есть и полезно (Духанина : 134).	Видите, яко велит Святое Писание жития святых отец писати, // а не оставляти. Не токмо сия на сердечных скрижалех писати, на чювственных хартиях ползы ради духовныя, а ни скрывати, ни таити. Таина бо царева16 достоит хранити, а божественных онех святых муж, богоугодно поживших, достоит жития их писанию предати ( Власов : 275).

Примечательно, что агиограф изменил текст Епифания Премудрого, устранив содержавшееся в нем противоречие. Ради духовной пользы, утверждает он, необходимо писать не только на сердечных скрижалях, но и на пергамене («чювственных хартиях»). Запись житий святых отцов на пергамене и служит проповедью их деяний. Мотив возвращается к исходному, доепифаниевскому виду, не осложненному идеей письма на сердечных скрижалях, вследствие чего цитата из Василия Великого оказывается ненужной. Не исключено, что в этом месте Жития Иоанна Устюжского мы имеем дело с контаминацией двух источников — Жития Сергия Радонежского и еще одного, из которого заимствовано упоминание сердечных скрижалей, — но определить источник по этому небольшому фрагменту не представляется возможным.

С небольшими сокращениями и перестановками анализируемый фрагмент Жития Сергия Радонежского помещен в Житие Кирилла Сунарецкого, написанное выговскими книжниками в 30-е гг. XVIII в.¹⁷ (см.: [Понырко: 367–368], [Юхименко]). Заимствованием из Жития Сергия Радонежского является, кроме того, фрагмент от слов «Онъ бо, добрыи старецъ, чюдныи страстотерпецъ» до слов «дая умѣние не-умѣющымъ, на ползу просящимъ по силѣ нашеи» ( Руди 2016 : 451), ср.: ( Духанина : 140, 142).

Житие Сергия Радонежского в редакции Епифания Премудрого	Житие Кирилла Сунарецкого
Ино къ множьству трудовъ старчихъ и къ великым(ъ) исправлениемъ его възирая, акы безгласенъ и бездѣленъ, в недоумѣнии от ужасти бываа, не обрѣтаа словес(ъ) потребных(ъ), подобных(ъ) дѣанию его, како могу аз(ъ) бѣдныи в нынѣшнее время Сергиево все по ряду житие исписати и многаа исправлениа его,	И свою не//мощь смотряя недостижну и великому исправлению онаго старца взирая, аки безгласенъ и бездѣленъ, въ недоумѣнии и ужасти бывъ, не обрѣтая словесъ потребных, подобныхъ дѣянию его, како могу азъ, бѣдныи, в нынѣшнее послѣднее время такого отца житие списати,

¹⁷ Не исключено, что полный текст Епифаниевской редакции Жития Сергия Радонежского, который, как известно, не сохранился ( Духанина : 562), впоследствии будет найден среди старообрядческих рукописей.

Житие Сергия Радонежского в редакции Епифания Премудрого

Житие Кирилла Сунарецкого

и неизчетныа труды его сказати? Откуду ли начну яже по достоиньству дѣа//ниа того и подвигы послушателем(ъ) слышаны вся сътворити? Или что подобает(ь) пръвие въспомянути? Или котораа довлѣет(ь) бесѣда к ̾ похвалениемь его? Откуду ли приобрящу хитрость, да възможна будеть к таковому сказанию? Како убо таковую и толикую и неудобь исповѣдимую повѣм(ъ) повѣсть, не вѣдѣ, ел ̾ маже чрез есть нашу силу творимое? Якоже не мощно есть малѣи лодии велико и тяшъко бремя налагаемо понести, сице и превосходить нашу немощь и умъ подлежащаа бесѣда. Аще бо и побѣжает(ъ) нашу худость, но обаче молимся всемилостивому и всесилному Богу и Пречистѣи Его Матери, яко да уразумит(ъ) и помилует(ъ) мене грубаго и неразумнаго, яко да подастъ ми слово въ отвръзение устъ моихъ, не моего ради глаголюща недостоиньства, но молитвъ ради святыхъ старецъ,

и неисчетныя труды его сказати, и дѣяния того и подвиги послушателемъ слышанна вся сотворити? Немощно есть малои лодеицы велико и тяжко бремя налагаемо понести, сице и превосходитъ нашу немощь и умъ подлежащаяся бесѣда. Много о семъ мятохся и размышляхъ в себѣ, угодно ли се будетъ Богу и угоднику Его пустынножителю отцу Кирилу . Но обаче молимся всемилостивому всесилному Богу и Пречистѣи Его Матери, Пресвятѣи Богородицы, яко да вразумитъ и помилует мене, грубаго и неразумнаго, яко да подастъ слово мнѣ во отверзение устъ моихъ — не моего ради недостоинства, но молитвъ ради таковаго старца.

Житие Сергия Радонежского в редакции Епифания Премудрого

Житие Кирилла Сунарецкого

и самого того призываю Сергия на помощь и съосѣняющую его благодать духовную, яко да поспѣшникъ ми будет(ь) и слову спо//собникъ… ( Духанина : 136, 138). Аще бо мужа свята житие списано будет(ъ), то от того плъза велика есть и утѣшение вкупѣ списателем(ъ), сказателем(ъ), послушателем(ъ); […] Аще ли будет(ъ) писано, и сие нѣкто слышавъ, поревнует(ъ) въслѣд(ъ) жития его ходити и от сего приимет(ъ) плъзу. Пишет(ь) же и великии Василие: «Буди ревнитель право живущим(ъ) и сих(ъ) житие и дѣание пиши на с(е)рдци своем(ь)». Виждь, яко велит(ь) житиа святых(ъ) писати не ток ̾ мо на хартиахъ, но и на своем(ь) с(е)рдци пльзы ради, а не скрывати и ни таити. Таина бо ц(еса)рева лѣпо есть таити, а дѣла Божиа проповѣдати добро есть и полезно ( Духанина : 134). Аще бо не писано будет(ъ) старцево житие, но оставлено купно без въспоминаниа, то съ убо никакоже повредит(ъ) свят(а)го того старьца, еже не получити ему от нас(ъ) въспоминаниа же и писаниа,

И самого того призываю Кирила на помощь и соосѣняющую его благодать духовную, яко да поспѣшникъ ми будетъ и слову пособникъ. Не похвалы ради старца сия дерзнухъ писати, но себѣ на утѣшение и умиление души своея и читающимъ и слушающимъ на ползу. Аще бо мужа свята житие спи//сано будетъ, то от того полза велика есть и утѣшение вкупѣ списателемъ, и сказателемъ, и послушателемъ. И сие кто слышавъ, негли и поревнуетъ вслѣдъ жития его ходити и от сего прииметъ ползу. Пишетъ же великии Василии: «Буди ревнитель право живущимъ и сихъ жития и дѣяния пиши на сердцѣ своемъ». Виждь, яко велитъ жития святыхъ писати не токмо на хартияхъ, но и на своемъ сердцѣ ползы ради, а не скрывати и не таити. Таину цареву добро есть таити, а дѣла Божия проповѣдати преславно. Аще бо и не писано будетъ старцево житие, никакоже сие вредитъ старца, еже не получити ему от насъ воспоминания.

Житие Сергия Радонежского в редакции Епифания Премудрого

Житие Кирилла Сунарецкого

ихже бо имена на небесѣх(ъ) Богъ написа, сим(ъ) никааже потреба еже от человѣкъ требовати писаниа же и въспоминаниа. Но мы сами от сего не пльзуемся оставляюще толикую и таковую пльзу, и того ради сиа вся събравъше начинаем(ъ) писати, яко да и прочии мниси, яже не сут(ь) видали старца, да и тѣ прочтут(ь) и поревнують старцевѣ добродѣтели и его житию вѣруют(ь). Блажени бо рече не видѣвше вѣроваша ( Духанина : 138, 140).

Ихъже бо имена на небесѣхъ Богъ написа — симъ никая же потреба, еже от человѣкъ требовати писания и воспоминания. Но мы сами от сего не ползуемся, оставляющи толику ползу, и того ради, сия вся собравше, начинаемъ писати, да яко прочии, иже не суть видѣли старца, да и тии почтутъ и поревнуютъ старцовои добродѣтели и его житию. Блажени бо, рече, не видѣвшии, а вѣровавшии ( Руди 2016 : 450–451).

Фрагменты 1) от слов «Аще бо и не писано будетъ таковаго старца житие, никакоже сие вредитъ того чюднаго старца» до слов «Но самы от сего не ползуемъся, оставляюще толику ползу себѣ» ( Руди 2017 : 497), 2) от слов «Но обаче молимся всемилостивому и всесилному Богу и Пречистѣи Его Богоматери» до слов «вслѣд жития его ходити, и от сего приимет ползу» и 3) от слов «да яко и прочии, яже не суть видѣли старца, да и тии почтутъ и поревнуютъ старцевои добродѣтели и его житию» до слов «како бы сотворити первѣе начатокъ писанию, яко выше силы моея сие дѣло бысть» ( Руди 2017 : 498) читаются также в выговской редакции Жития инока Епифания, составленной в кругу тех же книжников в 30-е гг. XVIII в. [Понырко: 367–368]. Цитата из Василия Великого и парафраз (Тов. 12:7) в это сочинение не вошли.

Обратимся теперь к эпизоду преставления Жития Александра Ошевенского, в котором в описании беседы преподобного с братией и предсмертного завещания, по мнению И. Яхонтова, прослеживается влияние Жития Антония Римлянина18. Это

Житие было известно исследователю по «Русской исторической хрестоматии» В. Ф. Аристова, где в сокращенном виде был перепечатан текст Соловецкого списка конца XVI в., считавшегося в то время древнейшим, опубликованный Православным Собеседником в 1858 г. ( Аристов : 386–399).

Как выяснилось позднее, в списках XVI в. Житие Антония Римлянина встречается в двух редакциях, при этом Соловецкий список содержит редакцию Б, вторичную по отношению к редакции А, текст которой был распространен несколькими вставками [Захарова: 140–144]. Одним из источников дополнений редакции Б явилось Житие Зосимы и Савватия Соловецких в I Стилистической редакции [Пак: 83–90].

Именно в эпизоде преставления в редакции Б Жития Антония Римлянина читаются несколько вставок из Жития Зо-симы и Савватия Соловецких, то есть часть текста обоих памятников дословно совпадает. Поскольку в некоторых других эпизодах Жития Александра Ошевенского обнаруживается влияние Жития Зосимы и Савватия Соловецких (см.: [Яхонтов: 109], [Пигин, 2017: 306, прим. XXXII], [Кузьмина, 2019: 70]), вероятнее всего, оно и было непосредственным источником рассматриваемого эпизода. В подтверждение можно привести три примера.

В одном случае агиограф Александра Ошевенского воспроизводит ошибочное чтение Жития Зосимы и Савватия Соловецких по списку Великих Миней Четьих «обительст-вомъ» вместо «обильствомъ»:

Житие Зосимы и Савватия Соловецких Житие Александра Ошевенского Житие Антония Римлянина в редакции Б …и съберутся братии множество въ духовнѣи любви, …и соберутся братии множество в духовнои любвѣ, что, если в 1567 г. Житие Антония Римлянина было использовано агиографом Александра Ошевенского в качестве литературного источника, к этому времени оно должно было уже существовать. О проблемах датировки Жития Антония Римлянина см.: [Макарий: 170–171, 327–328], [Ключевский: 306–310], [Фет, 1988, 1989], [Подскальски: 237–238], [Назаренко], [Секретарь].

Житие Зосимы и Савватия Соловецких	Житие Александра Ошевенского	Житие Антония Римлянина в редакции Б
и умножится святаа сиа обитель всѣмъ обительствомъ (sic!) духовнымъ, и в телесных(ъ) потребах(ъ) не будете скорбни»19.	…и всѣмъ обительством (sic!) духовнымъ исполнится, и множество соберется братии о Христѣ. Въ духовнѣи любви и в тѣлесных потребахъ не будете скудни… [Пигин, 2017: 254].	и умножится святая сиа обитель всѣм обилством духовным, и в телесных потребах не будете скорбни» ( Рамазанова : 269).

Здесь расхождения между Житием Зосимы и Савватия Соловецких и Житием Антония Римлянина невелики и немногочисленны (в основном на уровне орфографии). В двух следующих случаях имеются существенные структурные и текстуальные различия между памятниками, при этом Житие Александра Ошевенского следует Житию Зосимы и Савватия Соловецких.19

Текст предсмертной молитвы в редакции Б Жития Антония Римлянина представляет собой контаминацию молитвы из анонимного Похвального слова апостолу Филиппу (нач. «Яко-же въ пролѣтие сиание различно красныхъ цвѣтець весело творить зрѣние…») и молитвы из Жития Зосимы и Савватия Соловецких. Следов заимствований из Похвального слова апостолу Филиппу в Житии Александра Ошевенского не имеется:

Житие Зосимы и Савватия Соловецких	Житие Александра Житие Антония Ошевенского       Римлянина в редакции Б
Владыко Ч(е)л(овѣ)колюбче,	Молитва.            <Молитва.> «О Владыко          «Владыко человѣколюбче!       человеколюбче,

19 ГИМ. Синодальное собрание. № 993. Великая Минея Четья. Апрель. Успенский список. XVI в. (до 1552 г.). Л. 184с.

Житие Зосимы и Савватия Соловецких	Житие Александра Ошевенского	Житие Антония Римлянина в редакции Б
сподоби мя одесную тебе стати, егда приидеши въ славѣ судити живымъ и м(е)ртвымъ и въздати комуждо по дѣлом(ъ) его»21.	Сподо//би мя одесную Тебе стати, егда сядеши судити въ славѣ Своеи живым и мертвым и воздати комуждо по дѣлом его» [Пигин, 2017: 255].	Господи, явися Господи и помози ми. И избави мя от рукы князя и властеи, и миродержителеи тмы, да не покрыет мене темныи тѣх воздух, ниже дым ихъ помрачитъ душу мою. Укрепи мя, Господи мои, Господи, да преиду // огненыя волны и глубины бездънныя, яко да не потопленъ буду в них. Да не обрящет врагъ оклеветати мя, но да преиду миродержителя и лукаваго вожда ихъ и от темных княз(ь) и20 тартаръ избавленъ да буду. И тако да явлюся пред Тобою чистъ и непороченъ. И сподоби мя одесную Тебе стати. И восприати Тобою обѣщанная благая святым Твоим. Егда приидеши въ славѣ судити живым и мерътвым и воздати комуждо по дѣлом его» ( Рамазанова : 270).

В описании погребения Житие Александра Ошевенского точно повторяет соответствующее описание Жития Зосимы и Савватия Соловецких и не упоминает присутствие на похоронах архиепископа, священного собора и множества горожан, фигурирующих в Житии Антония Римлянина:

Житие Зосимы и Савватия Соловецких	Житие Александра Ошевенского	Житие Антония Римлянина в редакции Б
И тако погребенъ бысть братиею ч(е)стно с кандилы и со свѣщами, и с надгробнымъ пѣниемъ22.	И тако погребенъ // бысть братиею честно с кандилы и съ свѣщами [Пигин, 2017: 255].	И погребен бысть честно архиепископом Нифонтомъ съ священным собором и со множеством народа града того, со свѣщами и с кадилы, со псалмы и пѣнии и пѣсньми духовными в лѣто 6655 месяца августа, въ 3 день на память преподобных и богоносных отецъ наших Исакиа, Далмата и Фавста ( Рамазанова : 271).

Наконец, рассмотрим небольшую фразу в главе «О при-хожении братии преподобному», источник которой до сих пор не назывался — «и дѣло благословится, и душа освятится» [Пигин, 2017: 248]. Она восходит к славянскому переводу Жития Афанасия Афонского, а в Житие Александра Ошевен-ского попадает, скорее всего, через посредство Жития Павла Обнорского23:

Житие Афанасия Афонского в редакции Соборника Нила Сорского	Житие Павла Обнорского	Житие Александра Ошевенского
Устави же всѣмъ братиамъ сущим ̾ въ ручнѣхъ дѣлѣх(ъ), и въ всѣх(ъ) службах(ъ). не празнословити, но пѣснословити и благодарити Бога. И съи уставъ положи нерушим(ъ), не точию внутрь обители дѣлающим(ъ), но и внѣ гдѣ служащимъ. или жито ис корабля в житницу преношающим(ъ), или иная кая служащимъ. Вся сиа не съ празнословием(ъ), но съ пѣниемъ и молитвою творити. да благодарится Богъ, питааи и окорьмляя нас(ъ). и дѣло благословится, и душа ос(вя)тится ( Лённгрен : 334–335).	Заповѣда же всѣмъ братиамъ, сущимъ в руч ̾ ныхъ дѣлехъ, и въ всѣхъ службахъ, или камо на дѣло изыдуть, не празднословити никогдаже, но съ молитвою дѣло творити, да и дѣло благословится, и душа освятится … ( ВМЧ : 529).	Тако же и на дѣло монастырьское идѣже аще прилучашеся 24 итьти, или на службу, всегда псалъмы Давидовы во устѣх имѣти или молитва Исусова, — то и дѣло благословится, и душа освятится [Пигин, 2017: 248].