Проблема инновационного развития России

Когда историки говорят об инновациях, они обращаются к фактам внедрения новых технологий, новым продуктам, изобретениям, изменениям в управлении предприятий и т. д. Таким образом, мы просто называем новым термином то, что изучали и раньше. Но термин «инновации» появился для того, чтобы с его помощью описать те изменения в мировой экономике, которые происходят на наших глазах. Инновации — это не изобретения, и не внедрение в производство нового, и не заимствование зарубежного опыта (все это было и в прошлом); инновации — это новое качество воспроизводственного процесса, вызванное к жизни постиндустриальной экономикой.

В индустриальном обществе экономическое развитие было связано с расширением производства известных продуктов, увеличением добычи сырья, строительством новых фабрик и заводов и т. д. Переход на новые технологии был редким и значительным событием. Всякий раз он квалифицировался как «переворот» или «революция». В постиндустриальной экономике инновационное развитие, связанное с постоянным поиском и внедрением нового, является основным содержанием воспроизводственного процесса.

В индустриальной экономике заимствование чужого опыта было важным фактором конкуренции. В постиндустриальной экономике заимствования все больше становятся бессмысленными, ибо кто первым внедрил новую технологию, расширил или улучшил потребительские свойства товара, тот и овладел тем сегментом мирового рынка, где эта инновация приносит прибыль. Остальным достаются крохи. Однако появление на рынке более конкурентоспособных продуктов соперников меняет ситуацию и заставляет двигаться дальше. Так происходит инновационное развитие.

Важной задачей для историков является изучение того, в какой мере наша страна оказалась подготовленной к инновационному развитию. Со времен Петра I Российское государство взяло на себя задачу «модернизировать» экономику, чтобы превратить страну в «европейскую державу». Однако увлечение западным опытом создавало своеобразный механизм торможения экономического развития. В литературе приводится множество примеров, когда ради западного отвергалось отечественное. Парадоксально, что многие отечественные изобретения усваивались и внедрялись в производство западными странами и попадали вновь в нашу страну в форме готовых товаров, технологий и лицензий. Например, в конце XIX в. А. Н. Лодыгин изобрел лампу накаливания с вольфрамовой нитью. Не найдя ей применения в России, он продал в 1906 г. патент на вольфрамовую нить компании General Electric. В том же 1906 г. в США Лодыгин построил и пустил в ход завод по электрохимическому получению вольфрама. Лам- почка накаливания с вольфрамовой нитью оказалась более совершенной, чем все другие, и патент на ее производство General Electric продавала многим странам. Так изобретение Лодыгина вновь попало в Россию, где служит уже целое столетие. Это лишь один пример из многих.

В настоящее время проявившееся еще XIX в. предпочтение западного отечественному сохраняется. В 2007—2009 гг. финансирование РАН государством в реальных ценах (с устранением эффекта инфляции) сокращалось. В 2010 г. РАН получила в номинальных ценах около 31,5 млрд руб., что на 3,5 млрд меньше, чем в предыдущем.

Ни одна программа не обеспечена более или менее достаточным финансированием. Только три Программы Президиума РАН имеют размеры более 100 млн руб.: «Фемтосекундная оптика и новые оптические материалы — 109 млн, «Молекулярная и клеточная биология» — 242 млн и «Исследования вещества в экстремальных условиях» — 102 млн. На другие программы выделено еще меньше. Например, на программу «Квантовые наноструктуры» заложено 43 млн руб.

Зато широко поддержана «университетская наука», которая в нашей стране всецело зависит от РАН и не получила широкого развития, в отличие от западных стран. Такая «калька» западных форм организации науки грозит России дальнейшим разрушением научной деятельности. Если финансирование науки не будет доведено хотя бы до минимально разумных размеров, то все слова о переходе России на инновационный путь развития и превращении ее в страну высоких технологий останутся пустым звуком.

Предпочитая западные изобретения отечественным, Россия лишает себя весьма значительной прибыли. Но не это главное. Такой подход к отечественной науке и изобретениям лишает страну духа креативности, без чего невозможен переход к постиндустриальной экономике.

Какая судьба нас ждет, если государство по-прежнему будет ориентироваться только на западный опыт? Александр Неклесса констатировал, что сегодня международное разделение труда приобретает характер географических зон. Западные страны выделяются в систему «штабной экономики», где происходит переход к постиндустриальному обществу и технологии становятся одним из главных товаров. Южная и Юго-Восточная Азия превращаются в «мировую фабрику», где производство строится на основе западных технологий. Это не избавляет указанные страны от инновационного развития, ибо конкуренция внутри данного региона обостряется.

Мы оказываемся в зоне добытчиков сырьевых ресурсов, прежде всего углеводородов. Мы сидим на «нефтяной игле» с 1970-х гг. и целиком зависим от нефтяных цен. Между тем, как показал опыт 1985 г., ситуация с ними весьма неустойчива. В настоящее время расширяется производство топлива из растений, активно ведутся поиски альтернативных источников энергии. Сможем ли мы выжить, если повторится ситуация 1985 г. с внезапным и резким обрушением нефтяных цен? А такой поворот событий не исключен.

Мне кажется, что мы, историки, способны взглянуть на проблемы инновационного развития России с более широких позиций, чем экономисты и государственные чиновники. Было бы неплохо на основе источников разработать несколько альтернативных сценариев развития России. Это позволило бы лучше оценить потенциальные угрозы и наши возможности по их предотвращению.

26    ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ