Проблема монгольских заимствований в романе И. Калашникова «Жестокий век»

Интерес мировой общественности к личности Чингисхана не ослабевает, а, наоборот, с каждым годом усиливается. Существуют многочисленные научные труды об основателе Их Монгол Уле (Великого Монгольского государства) Чингисхане. Крупный вклад в чингисоведение внесли такие российские ученые, как В.Бартольд, Б.Я. Владимирцев, Б.Греков, А.Якубовский и другие. Представляет особый интерес для науки книга Эрэн-жэн Хара-Давана «Чингис-хан как полководец и его наследие». В последнее время в Бурятии появилось много исследований о Чингисхане: «Человек у Байкала и мир Центральной Азии», «Монгольский мир: человеческое лицо истории» И.Урбанаевой, «Чингис-хан», Тайна Чингисхана» Ш-Н. Цыденжапова, «Чингис-хан - гений» (историческое эссе) Ялбака Халбая и другие. Образ Чингисхана в литературе отразился в произведениях Ч.Айтматова, В.Яяа, С.Хмельницкого. И.Калашникова и других.

Исай Калашников в своем романе «Жестокий век» отразил историю жизни Чингисхана и его эпохи. Ш.Б. Чимитдоржиев считает, что «...ктеме «Чингис и его время» нужен серьезный, ответственный, умный подход. Одним из первых, кто проявил такой подход, был писатель из Бурятии Исай Калистратович Калашников, который опубликовал роман «Жестокий век» в начале 70-х гг. в журнале «Байкал», а в 1978 г. - в издательстве «Советский писатель» (Москва)» [Чимитдоржиев, 2003, с. 98]. С.И. Гармаева пишет: «Историзм сюжетной основы романа И.Калашникова «Жестокий век» создавался как бы двойным содержанием: современное прочтение прошлого, которое само по себе отличалось масштабами и местом в истории, географии, хронологии, исчислявшихся веками, естественно, заставляло писателя при познании и отражении им этой эпохи, синтезируя, создавать второе измерение, возникающее при символическом стяжении далей и глубин истории и актуальных проблем современности» [Гармаева

С.И., 1997, с, 136]. Несомненно, своим романом И.Калашников, по мнению критиков, проложил в художественной литературе путь к новому осмыслению личности Чингисхана и его эпохи, реальной оценки его исторической личности. Десять лет кропотливого труда отдал Калашников на создание романа «Жестокий век», и на основе обширного исторического материала («Сокровенное сказание монголов» и др.) он воссоздал красочную картину жизни монголов конца ХП-начала ХШ в.

Источником сюжетостроения романа «Жестокий век» является первое и самое близкое ко времени жизни монгольского хана произведение, в котором изложена его жизнедеятельность -«Монголии нууц товчоо» («Сокровенное сказание монголов» / пер. С.А. Козина). Этот монгольский сборник собран и описан неизвестным автором, как установлено, примерно, в 1240 г. Академик Я.Владимирцов высоко оценивает «Монголын нууц товчоо»: «...ни один народ в Средние века не удостоился такого внимания со стороны историков, как монголы, то следует отметить, что ни один кочевой народ не оставил памятника, подобно «Сокровенному сказанию», так образно и детально рисующего подлинную жизнь» [«Сокровенное сказание монголов», 1990, с.5]. М.Хомонов определяет, что «Сокровенное сказание» - это документальное произведение, летопись, хотя и не претендующая на художественность, между тем включающая в себя фрагменты разных жанров - исторических легенд, преданий, хвалебных гимнов, пословиц, поговорок, шуточные, богатырские песни, которые органически входят в произведение, художественно украшая его» [«Сокровенное сказание монголов», 1990, с.10]. В монгольском обыденном сборнике главы соответствуют всем главным фактам жизни Чингисхана, и каждый из них является отдельным этапом биографии: 1) Родословная и детство Темучжина (Чингиса); 2) Юность Чингиса; 3) Разгром мерки-

152 ----------------------------------------------------------------------------------------------- тов. Наречение Темучжина Чингисханом; 4) Борьба с Чжамухой и Тайчиудами; 5) Разгром татар, разрыв с Ван-ханом; 6) Конец Кереитского царства; 7) Кереиты и их монгольские союзники во главе с Чжамухой передаются найманам, смерть Ван-хана. Разгром найманов и меркитов; 8) Кучулук бежит к Гур-хану Хара-Китадскому на реку Чуй, а Тохтоа - к кипчакам. Чжебе послан преследовать Кучулука, а Субетай - Тогтоая. Смерть Чжамухи, воцарение Чингиса. Награды и пожалования сподвижникам; 9) Продолжение предыдущей. Преобразование гвардии; 10) Гвардия Чингисхана. Похвала гвардии. Покорение уйгуров и лесных народов. Распределение уделов. Расправа с Волхвом Теб-Тенгрием; 11) Покорение Северного Китая, Си-ся, Туркестана, Багдадского Халифата и Руси; 12) Смерть Чингисхана. Царствование Угэдэя. Летопись дает основные сведения о жизни Чингисхана, начиная с его родословной и до конца его жизни и включая царствование его среднего сына Угэдэя.

Задача данной статьи - рассмотреть отдельные проявления сходства сюжетов «Сокровенного сказания монголов» с сюжетной структурой романа И. Калашникова. Роман «Жестокий век» повторяет собой сюжетную канву «Тайной истории монголов» вплоть до царствования Угэдэя. А.Васильева отмечает, что «общие контуры и содержание характеристики С.А. Козиным «Сокровенного сказания» легко накладываются на структуру и концепцию романа И.Кадашникова «Жестокий век». Одно из достоинств «Жестокого века» как исторического романа определяется «мерой творческого заимствования и наследования его автором» (Литературная энциклопедия) сюжетов, образов и поэтики «Сокровенного сказания», мерой глубины и адекватности в художественном произведении облика и мировоззрения народа», отраженного в монгольском летописном памятнике» [Васильева, 1996, с. 40]. Заимствования с «Тайной истории монголов» в романе происходят с самого начала - эпиграфом к первой главе «Гонимые» взят поэтический текст «Сокровенного сказания монголов» (§ 254), что придает романному повествованию определенный зачин:

«Небо звездное, бывало,

Поворачивалося -

Вот какая распря шла Всенародная, На постель тут не ложилися, Все добычей поживлялися, Мать широкая земля Содрогалася -

Вот какая распря шла Всеязычная».

«Сокровенное сказание монголов», 1990, с. 9,

Этот отрывок отражает содержание первой главы, когда разрозненные племена враждовали друг с другом и не было спокойствия на просторах Центральной Азии, и именно эта среда закалила будущего хана.

Начало и романа и монгольской хроники начинается с родословной Чингисхана. Калашников, будучи русским писателем, реализует в романе такую исконную традицию народов Центральной Азии, как создание и передача родственникам своей родословной, согласно которой в основу его романа легла биография Чингисхана. В сознании народа Чингисхан и весь его род считались сыновьями неба, на что указывает и «Сокровенное сказание монголов» в § 20, 21: «Тогда мать их, Алан-гоа, говорит: «Вы, двое сыновей моих, Бельгуно-тай и Бугунотай, осуждали меня и говорили между собой: «Родила, мол, вот этих троих сыновей, а от кого эти дети?» Подозрения-то ваши основательны. Но каждую ночь, бывало, через дымник юрты, в час, когда светило внутри (погасло), входит, бывало, ко мне светло-русый человек; он поглаживает мне чрево, и свет его проникает мне в чрево. А уходит так: в час, когда солнце с луной сходится, процарапываясь, уходит, словно желтый пес. Что ж болтаете всякий вздор? Ведь если уразуметь все это, то и выйдет, что эти сыновья отмечены печатью небесного происхождения. Как же вы могли болтать о них как о таких, которые под пару простым смертным? Когда они станут царями царей, ханами над всеми, вот тогда только и уразумеют все это простые люди!» [«Сокровенное сказание монголов», 1990, с. 14]. Сюжет о прародительнице Чингисхана Алан-гоа и непорочном зачатии ее детей находим и в романе: «От стариков слышал я, что много-много лет назад у владетеля Баргуджин-Токума была дочь-красавица Баргуджин-гоа. Ее взял в жены Хорилтой-мэргэн из племени хори-туматов. У них родилась дочь Алан-гоа. Хорилтой вместе с женой и дочерью прикочевал в эти места. Алан-гоа вышла замуж за Добун-мэргэна. Добун вскоре умер, оставив молодую жену с двумя сыновьями. Тут-то и начинаются чудеса. Мужа нет, Алан-гоа рожает одного, второго, третьего сына. «Как же так?» - спрашивают у нее. Алан-гоа рассказывает, что каждый вечер, как только стемнеет и на небе зажгутся звезды, в ее юрту через дымовое отверстие проникает луч света и превращается в светловолосого молодого человека. От него и дети» [Калашников, 1985, с.13]. Анализ текстов показывает, что сюжет о непорочном зачатии предков Чингисхана находит место и в романе, таким образом, И.Калашников не только использует отдельные исторические факты из «Сокровенного сказания», но и целые сюжеты из биографии Чингисхана. Так, мотив рождения героя от божественного отца и смертной матери имеет устнопоэтические истоки. Об этом пишет Н.А. Криничная: «Рождение героя от божественного отца и смертной матери осмысляется подчас как следст- вие непорочного зачатия (партеногенеза), идея которого развилась не только в эпическом творчестве, но и параллельно с ним в религиях. Можно предположить, что мотив партеногенеза, широко распространенный именно в сказке (имеется в виду рождение от съеденного плода, от выпитой воды, от дуновения ветра и т.д.), развился здесь преимущественно за счет утраты древнейшей мотивировки зачатия, которая хотя и в ирреальных формах, но все же наличествует в мифологии, а также за счет метафоризации архаических образов [Криничная, 1988, с.77-78]. Литературовед С.Бапданов отмечает, что «заимствованные традиционные фольклорные сюжеты способствуют выражению национальной специфики, художественного духовного опыта, осмыслению народной мудрости, народного миропонимания» [Бадданов, 2001, с.110].

Приведем еще один сюжет романа, который заимствован из «Сокровенного сказания»:

«В эту весну она напрасно потеряла полдня в ожидании. Никто не заехал. Как ни гнала коня, опоздала. Не слезая с коня, с гневным укором она спросила у Орбай и Сохатай, вдов Амбахай-хана: «Почему вы заставили меня пропустить жертвоприношение предкам? Не потому ли, что ЕсугеЙ-багатур умер, а дети его и вырасти не смогут? Вижу: вы можете есть на глазах у других, ни с кем не делясь, можете откочевать тайком, никому ничего не сказав» [Калашников, 1985, с.69].

«Сокровенное сказание монголов» § 70: «В ту весну обе супруги Амбагай-хагана, Орбай и Сохатай, ездили на кладбище, в «Землю предков». Оэлун-учжин тоже поехала, но приехала поздно, опоздав при этом не по своей вине. Тогда Оэлун-учжин, обращаясь к Орбай и Сохатай, сказала: «Почему вы заставили меня пропустить и жертвоприношение предкам и тризну с мясом и вином? Не потому ли, что Есугай-Баатур умер, рассуждаете вы, а дети его и вы расти не смогут? Да, видно, вы способны есть на глазах у людей, способны и укочевать без предупреждения!» [«Сокровенное сказание монголов», с.22].

Здесь оба текста не отличаются по содержанию друг от друга. Отражение этого события должно показать и отношения сородичей между собой, и бедственное положение Оэлун после смерти Есугея (т.к. она с детьми долго ждала этого жертвоприношения, чтобы наесться мяса и угощений с подношения) поэтому автор и сказания, и романа выделяют именно этот сюжет. Вообще сюжет о матери Тэмуджина Оэлун и в монгольском сборнике, и в романе описан достаточно подробно. К примеру, есть сюжет о том, как она воевала: «Оэлун-учжин, покинутая народом, сама подняла знамя и выступила» [«Сокровенное сказание монголов», §73, с.23]. А в романе этот сюжет написан возвышенно, с большим уважением к этой женщине: «Нукеры, воины и пастухи Есугея, - негромко сказала она, - вы храбро сражались против наших врагов. Теперь Есугея нет, и кому-то кажется, что мы беззащитны, что нас можно обижать, а достояние детей Есугея бессовестно расхищать. Мы не будем безропотны, не уподобимся стаду испуганных овец. Я сама буду сражаться рядом с вами. ...Ее маленькие руки крепко сжимали поводья, на поясе висела короткая кривая сабля, вдовья шапочка была низко надвинута на лоб. Она была бы похожа на юного воина, если бы не горестные морщинки у рта, старившие ее лицо» [Калашников, 1985, с.82]. Этот сюжет заставляет читателя и восхищаться ею и одновременно жалеть ее. Если же в сказании этот сюжет ограничивается одним, двумя предложениями, то в романе он дан достаточно обширно. Авторы и «Сокровенного сказания» и «Жестокого века» уделяют много внимания сюжету о тяжелой жизни, выпавшей на долю Оэлун, в такое для нее время. В «Сокровенном сказании» так описана эта ее жизнь:

«Мудрой женой родилась Оэлун.

Малых детей своих вот как растила: Буденную шапочку покрепче приладит, Поясом платье повыше подберет, По Онон-реке вниз и вверх пробежит, По зернышку с черемухи да яблонь-дичков сберег И день и ночь своих деток пестует.

Черемухой да луком вскормленные, Доросли до ханского величия.

Корнем чжаухасуна вспоенные, Праведной матери дети

Слали правосудными и мудрыми...» «Сокровенное сказание монголов», §74, с.23.

В романе Калашникова эта сюжетная картина передана следующими словами в прозе: «,,.мы накопаем много луковиц сараны, - сказала Оэлун. - И корней кичигине. Насобираем луку, грибов и ягод. Будем работать, не умрем с голоду». С этого времени изо дня в день, в жару и дождь Оэлун с тремя старшими сыновьями ходила копать корни, луковицы сараны, рвать лук, собирать грибы, ягоды черемухи» [Калашников, 1985, с.86].

Также в романе Калашников дает краткие сведения о менталитете монгольского народа, о традиционном воспитании кочевников: «Каждый монгольский мальчик в три года должен сидеть в седле, в шесть - уметь метко стрелять из детского лука» [Калашников, 1985, с. 365]. Дети у монгольских народов взрослели рано, этому способствовал их кочевой образ жизни. Мальчики с 13 и 14-ти лет уже считались вполне взрослыми, умели охотиться, ухаживали за домашними животными и даже некоторые из них приручали необъезженных коней. А девушки считались невестами уже с 14-ти лет и могли не только шить, готовить, но и ухаживать за домашним скотом. В целом, опира- ясь на «Сокровенное сказание», Калашников принимает во внимание и другие монгольские источники: он исследует менталитет монгольского народа в своде монголо-ойратских законов «Их цааз». В нем сказано: «Следует брать в жены девиц старше четырнадцати лет, если их возраст засвидетельствует дэмчи или шуленга, замуж не выдавать. Если кто нарушит это положение, то его дочь выдать замуж без скота (т.е. без выкупа)» [Их цааз, 1981, с.19] И сюжет о сватовстве Есугея с Дэй-сэченом в романе показывает что хотя и сватали малых детей их родители, но не женили до определенного возраста: «Сватовство затеяла Оэлун. Она побывала в гостях у родителей, там увидела дочь Дэй-сэчена из хунгиратского племени. Девочка ей очень приглянулась: и умненькая, и красивая, правда, на год постарше Тэмуджина, но это ничего, это даже лучше - будет хорошей опорой беспокойному сыну. О женитьбе Тэмуджина думать было, конечно, рановато, мальчик едва лишь начал дотягиваться рукой до стремени седла, но он не противился Оэлун, понимал, как важно для нее именно там, в родных ей местах женить сына» [Калашников, 1985, с.60] В этом отрывке не говорится о возрасте ни Тэмуджина, ни его невесты, читатель догадывается по росту, что это девя-тилетний или десятилетний ребенок, потому что он дотягивается до стремени седла, и по обычаю оставляют жениха у невесты до определенного возраста: «По обычаю остался в зятьях-женихах сердитый мальчик - первый, потому самый любимый сын» [Калашников, 1985, с. 61]. Этот сюжет сватовства описан более подробно и в «Сокровенном сказании» в § 61 -66: «Когда Темучжину было девять лет, Есугай-Баатур собрался сватать ему невесту у дядей по матери его Оэлун, у ее родни из Олхонутского рода, куда и отправился вместе со своим сыном Те-мучжином... Взглянул он на дочь его, и запала она ему в душу. Десятилетняя, на один год была она старше Темучжина. Звали Борте. ... Подарил ему Есугай своего заводного коня, оставил Темучжина в зятьях и поехал» [«Сокровенное сказание монголов», § 61-66, с. 20-21].

Также в обоих текстах встречаются и повторяются сюжеты о побеге Тэмуджина от Таргул-тай-Кирилтуха, и о том, как ему помог Сорган-Шира; и о собольей дохе, и об анде Джамухе, и об отце Того риле и другие. Рамки данной статьи не позволяют нам полностью анализировать все заимствованные тексты романа-эпопеи, мы ограничимся лишь несколькими примерами. Обращение писателя к памятнику монгольской литературы XII в. обогащает сюжет литературного произведения, одновременно доказывает достоверность многих исторических фактов романа.

Таким образом, «Сокровенное сказание монголов» стало источником сюжетной структуры романа Калашникова, но при этом «Жестокий век» является произведением с многолинейным сюжетом, в котором одновременно и параллельно развертывается несколько событийных линий, связанных с судьбой разных лиц. Исследование сюжетной структуры романа «Жестокий век» и сравнительное рассмотрение ее с биографией Чингисхана, запечатленной в «Сокровенном сказании», создает определенные проблемы их изучения в литературоведении XXI в.