Проблема определения понятия института несостоятельности (банкротства)

Определение понятия института – это всегда отправная точка при начале его изучении, поскольку грамотное определение дает возможность сделать вывод о сущности института, выявить его основные признаки, а также определить, какие отношения являются объектом его регулирования.

Под институтом права следует понимать совокупность правовых норм, регулирующих относительно самостоятельную часть общественных отношений в рамках одной отрасли права.

В ст. 2 Федерального Закона «О несостоятельности (банкротстве)» от 26.10.2002 №127-ФЗ (далее – закон о банкротстве) приводится определение понятия института несостоятельности (банкротства). Так, в соответствии с данной нормой «несостоятельность (банкротство) (далее также - банкротство) - признанная арбитражным судом или наступившая в результате завершения процедуры внесудебного банкротства гражданина неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам, о выплате выходных пособий и (или) об оплате труда лиц, работающих или работавших по трудовому договору, и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей[1]».

Исходя из такого законодательного определения, можно сделать вывод, что отечественный законодатель отождествляет такие термины как «несостоятельность» и «банкротство». Однако, если обратить внимание на зарубежный опыт, а также на мнения отечественных цивилистов, то становится очевидным, что этот вопрос является дискуссионным. В российской цивилистике мнения по этому поводу разделяются. Одни ученые считают, что законодатель поступил правильно, другие придерживаются противоположной позиции. По мнению последних, данное отождествление выглядит не совсем однозначным, и открывает большое поле для обсуждений.

Так, один из активных участников рабочей экспертной группы по разработке законодательства о банкротстве П.Д. Баренбойм считает, что «законодатель поступил правильно, подкрепив новый термин несостоятельность распространенным и достаточно энергичным термином банкротство» [2, c. 22]. Ученый полагает, что теоретической проблемы в отношении понятия терминов несостоятельность и банкротства как таковой не существует, и такого рода отождествление оказывает положительный эффект, поскольку должнику проще воспринимать эти термины в таком едином виде, а также это позволяет должнику ощущать эту процедуру на более критично эмоциональном уровне.

Между тем с подобным мнением трудно согласиться. Проблема определения, в действительности, существует, и она нуждается в логичном разрешении. Нельзя опираться исключительно на эмоциональную составляющую восприятия должника. Необходимо, прежде всего, обращать внимание насколько научно обоснованным является данный подход. Такого же мнения придерживается В. Н. Ткачев, который считает, что «речь идет не просто об употреблении терминов и не об эмоциональном воздействии на должников, а о принципиальной разнице между этими понятиями. Эта разница, будучи законодательно закрепленной должна повлечь различные правовые последствия для несостоятельных и банкротов» [3 c.34].

По мнению автора, разница всё же присутствует, проанализируем в чём конкретно она заключается.

Т.М. Суслова считает, что два рассматриваемых понятия находятся в тесной связи и образуют единое основание - превышение суммы задолженности над стоимостью имущества. Однако в то же время несостоятельность и банкротство не являются одним и тем же, поскольку несостоятельность еще не факт банкротства, а только - предпосылка для него.

Несостоятельность порой может быть не доведена до банкротства в суде [4].

Иными словами, по сути банкротство представляет собой факт, который устанавливается судебным решением о признании должника банкротом вследствие его несостоятельности. А вот сама несостоятельность представляет собой экономический аспект, в соответствии с которым должник находится в финансово нестабильной ситуации, которая повлечь за собой невозможность погасить долги перед кредиторами. Таким образом можно утверждать, что факт банкротства является следствием несостоятельности.

Н.В. Кондрашова, Е.В. Ендовицкая, А.И. Лылов также считают, что банкротство – это юридический факт несостоятельности, а несостоятельность – экономический факт возможного банкротства. Как только процесс несостоятельности приобретет юридическую направленность и повлечет юридические последствия он перестанет являться экономическим [5]. Таким образом, несостоятельность определяется через материальную составляющую должника, его финансовое положение, а вот банкротство уже через наличие правовых процессов.

С.Э. Жилинский распределяет термины «несостоятельность» и «банкротство» во временной последовательности. Он считает, что все начинается с «неплатежеспособности». В случае, когда должник не может выполнить свои обязательства по выплате задолженности, он теряет способность рассчитаться с кредиторами, и тем самым приобретает новое качество - он становится неплатежеспособным. Объявление же банкротом является заключительным этапом для должника. Качеством банкрота должника наделяет только арбитражный суд [5 c. 589].

В этой связи следует обратить внимание на опыт законодательства некоторых зарубежных стран, где наблюдается тенденция разграничения понятий «несостоятельности» и «банкротства». Автор приводит несколько примеров:

• •    В законодательстве Республики Беларусь под экономической несостоятельностью понимается неплатежеспособность должника, которая имеет или приобретает стабильный характер, признанная решением хозяйственного суда о санации. Банкротство определяется как неплатежеспособность должника, имеющая или приобретающая устойчивый характер, признанная решением хозяйственного суда о банкротстве с ликвидацией должника [6].

• •    В Англии «несостоятельность» (insolvency) понимается как финансовое состояние, а понятие «банкротство» (bankruptcy) как судебную процедура которая может привести к банкротству, т. е несостоятельность по сути может привести к процедуре банкротства [7].

Следовательно, в зарубежном законодательстве есть разграничения обсуждаемых терминов, которое, на взгляд автора, более логично, поскольку это выглядит как два последовательных этапа, где один замещает другой.

Подытожив, можно сказать что, хотя термины «несостоятельность» и «банкротство» взаимосвязаны, имеют общую причинно-следственную связь, все же они разные по содержанию и направленности. В этой связи представляется, что есть повод и смысл, разделить эти понятия, устранить их совместное взаимозаменяемое использование на законодательном уровне.

Несостоятельность – это финансово-экономическое нестабильное состояние, при котором у должника перед кредитором отсутствует возможность исполнить свои денежные обязательства в течении трёх месяцев и при превышении этого срока, т. е. крайняя неплатежеспособность. Как уже упоминалось раннее, несостоятельность должна стать одной из причин возникновения такого правого процесса и последствия как банкротство.

Несостоятельность как состояние может отпасть, а платежеспособность - восстановиться в процессе процедуры банкротства, ведь несостоятельность носит временный характер и может изменяться в зависимости от определенный действий и ситуаций. Поэтому перед тем как арбитражный суд примет решение о признании должника банкротом, платежеспособность имеет реальную возможность восстановится, и в таком случае оснований и смысла для банкротства уже не будет.

Банкротство – это признанный арбитражным судом факт «финансового краха». Это, как упоминалась ранее, состояние, подтвержденное в юридическом аспекте, и не предполагающие восстановление платежеспособности.

Исходя из вышеизложенного, думается, что необходимо внести поправки в Федеральный закон от 26.10.2002 г. №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» исключить дублирование терминов «банкротство» и «несостоятельность», а также убрать слово «несостоятельность» из названия этого федерального закона. Конечно, удалять само понятие «несостоятельность» из данного закона не имеет никакой необходимости и смысла, нужно только лишь отредактировать его определение и внести поправки в его статью, а также исключить применение словосочетания несостоятельность (банкротство) в законе совместно и в одном контексте.