Проблема теории происхождения английского суда канцлера

Впервые идея о происхождении судебной юрисдикции Канцлера от Королевского Совета была выдвинута Френсисом Полгрейвом (FrancisPalgrave) в начале XIX в. [2, р. 180].

Одним из важнейших сторонников этой точки зрения являлся Балдвин (J.F. Baldwin). В 1913 г. в своей работе о Королевском совете он описывал взаимоотношения Совета и Канцлера. Им было отмечено, что развитие полномочий Канцлера было «таинственным преобразованием», в результате которого чисто административное учреждение «схватило» судебные функции и стало великим судом. Как считал Балдвин, это было возможно благодаря тому, что в XIII в. канцелярия являлась не просто исполнительным учреждением, а частью curiaregis и с самого начала ‒ «консультирующим органом». Консультативная функция Канцелярии была крайне важной для ее последующего развития, но главным аспектом, повлиявшим на становление

Канцелярии как самостоятельного суда, по мнению Балдвина, стало направление ему прошений, адресованных Совету и Парламенту [1, р. 236]. Важно также отметить, что Канцлер являлся членом Совета и его мнение в вопросах права долгое время было наиболее авторитетным.

В 1896 г. была издана работа Бейлдона (Baildon), посвященная изучению практики Канцлерства, которая рассматривала вопрос, когда Канцлер стал заседать как самостоятельный судья, а не как член Совета, предположив, что он, скорее всего, приобрел такое право в период правления Ричарда II [5, р. XXVI]. Также были установлены некоторые признаки, свидетельствующие о том, что Канцлерство являлось самостоятельным судом в период правления Эдуарда III, хотя отмечается, что им могли разбираться только «приемлемые» случаи.

Относительно того, каким образом Суд Канцлера получил свои полномочия, он предположил, что это было связано с большим количеством дел, которыми был загружен Совет. Он отметил также, что деятельность Совета начала приобретать более политический характер в конце XIV и в начале XV столетия, добавляя, что «этот орган испытывает отвращение к тонкостям юридического обсуждения» [5, р. XXVI].

Николас Проней (NicholasPronay) также отмечал, что в первой половине XV в. Совет стал центром политической власти и судебной политики. Однако к концу века эта власть стала подконтрольна главному министру короля, профессиональному управляющему, возглавлявшему главные государственные органы. На службе в этих органах состояли государственные служащие с отличным образованием. Эта система координировалась Канцлером и его Канцелярией [3, р. 87-88].

Бейкер также считает, что юрисдикция Суда Канцлера произошла не от административной работы Канцелярии, а от юрисдикции Королевского совета. Связывает он это с тем, что во второй половине XIV в. билли, адресованные королю в Совете, стали передаваться Канцлеру, и до начала XV в. большинство обращавшихся с жалобами стали перенаправляться непосредственно к Канцлеру.

Таким образом, основным аргументом в пользу того, что судебные полномочия Канцлера произошли от Совета, является загруженность последнего большим количеством жалоб, что вызвало необходимость делегирования функции по их рассмотрению. Связано это было с тем, что Канцлер и его служащие были наиболее сведущи в вопросах общего права. Это, в свою очередь, обусловливалось ролью Канцелярии в выдаче судебных приказов, с которых начиналось судебное производство в Королевских Судах.

Д. Пост (J. Post), указывая на появление «справедливой» юрисдикции Канцлера в конце XIV столетия, полагает, что речь идет не о возникновении нового суда или системы права, а о формировании нового трибунала, уникальность которого не в качестве отправляемого правосудия, а в бюрократической власти. Пост также утверждал, что «намного важнее оценить сферу влияния Канцлера в целом, чем его влияние на право страны» [4, р. 68-69].

Для Поста главная отличительная особенность Канцлерства лежит не в его «справедливости», а в его административных функциях. Споры в общине могли быть решены лордом манора, сотни или графства исходя из соображения разума и справедливости. По мнению Поста, Канцлер превосходил их только во власти, так как решения, выносимые им, обладали «всем авторитетом государственной власти» [4, р. 78].

Поиск примеров ранней судебной деятельности Суда Канцлера, проводимый Постом, не является чем-то новым, хотя ищет он их там, где прежде никто не смотрел. Как было отмечено ранее, историки традиционно определяли происхождение юрисдикции Канцлера от короля и Совета.

Некоторые сторонники теории происхождения судебной юрисдикции Канцлера также аргументируют свою позицию тем, что изначально Канцлером разбирались дела, связанные с работой своих клерков, их правонарушениями, служив, таким образом, средством для их контроля. Но подобный внутренний суд был также и в Казначействе, однако его судебные полномочия касались по большей части вопросов, связанных с доходами короны, и не развились впоследствии в более обширную компетенцию.

Таким образом, вероятность происхождения судебных полномочий Канцлера из его внутренней судебной деятельности крайне мала. Представляется, что все же это сыграло некоторую роль, но гораздо более значимым фактором оказалось участие Канцлера в работе Совета. Вопросы, разбиравшиеся внутренним судом Канцлера, были слишком специфичны, участие же в работе по рассмотрению жалоб требовало более широкого правового кругозора. Поэтому посвященность Канцлера в вопросы общего права, как и его служащих ввиду их деятельности по изданию судебных приказов, делали Канцелярию идеальным кандидатом на должность рассмотрения большого потока обращений подданных.