Проблема типологизации памятников истории и культуры

К середине XIX в. вместо множества понятий, обозначавших круг вещественных свидетельств прошлого, утвердился термин «памятник». С появлением обобщающих терминов, обозначавших памятники истории и культуры, следующим шагом в разработке понятия «памятник» было внутреннее его структурирование, выделение среди множества разнородных памятников отдельных их категорий и видов. Первая классификация памятников истории и культуры была предложена в ходе активного общественного и научного обсуждения государственного закона 1869 г. об охране памятников древности. Они делились на четыре категории:

• -    памятники архитектуры (деревянные и каменные здания, искусственные насыпи, валы, городища, курганы);

• -    памятники письменности (рукописи и старопечатные книги);

• -    памятники живописи (иконы, стенопись);

• *    памятники ваяния, резьбы, изделия из золота, серебра, меди и железа [1, с. 16].

Основополагающим в данной классификации был принцип принадлежности памятника к тому или иному виду искусства. Такой подход не был единственно возможным, вслед за ним появились и основанные на иных принципах класси фикации. С установлением советской власти были расставлены совершенно иные акценты в изучении и сохранении памятников истории и культуры. Утилитарный подход, все более отчетливо проявлявшийся в использовании историко-культурного наследия, нашел отражение, прежде всего, в классификации памятников истории и культуры 1924 г. В «Инструкции Народного комиссариата просвещения об учете и охране памятников искусства, старины, быта и природы» от 19 февраля 1924 г. в основе выделения категорий памятников лежал принцип значимости памятника с точки зрения его практического использования, в том числе и в хозяйственных целях. На этом основании выделялись три категории памятников:

• 1)    научно-художественного и археологического значения, являющиеся музейнопоказательными, но не вполне пригодными для использования в практических целях (древние крепостные стены, триумфальные арки, монументы, художественные ограды, фонтаны, надгробные памятники и др.);

• 2)    пригодные для использования без особого ущерба в смысле их сохранности и без нарушения их историкохудожественной ценности путем размещения в них музейных коллекций или предоставления этих памятников в пользование учреждениям, общественным организациям и лицам по соглашению с ними;

• 3)    используемые с целями исключительно научными и музейно-показательными с сохранением их художественно-исторического облика, обстановки и внутреннего убранства (музеи-дворцы, музеи-церкви, музеи-монастыри, дома и помещения, связанные с историческими лицами, и т.п.) [2, с. 654].

В то же время, в 20-е гг. XX в., впервые в качестве главного критерия выделения категорий памятников выступила их ценность. В 1928 г. Центральные государственные реставрационные мастерские разработали «Схему распределения памятников архитектуры на категории», кото-

рая стала первой важной попыткой создания научно обоснованной классификации памятников архитектуры. Эта схема была опубликована в «Ежедневнике Нарком-проса РСФСР» в 1928 г.:

• -    высшая категория - памятники, «уникальные в историко-архитектурном отношении, представляющие высшие достижения стиля и как таковые являющиеся достоянием мирового искусства»;

• -    первая категория - «все каменные постройки до 1613 года, деревянные до XVIII в. и выдающиеся позднейшие постройки, представляющие первостепенное значение в развитии архитектурных форм или являющиеся лучшими выразителями местного (национального) стиля, а также связанные с памятью выдающихся лиц и событий»;

• -    третья категория - «памятники зодчества - каменные от 1725 года, деревянные от 1825 года, имеющие значение в историко-культурном отношении, сохранившие черты древнего зодчества в характерных деталях, ценную живопись, а также имеющие значение в истории быта или связанные с крупными историческими воспоминаниями» [3, с. 14-16].

В данной классификации ценность памятника выступала как субъективная, оценочная категория, отражавшая, прежде всего, вклад того или иного памятника в мировое или национальное искусство и художественную культуру. Впервые также была сделана попытка выстроить некую иерархию памятников, разделив их на три неравнозначные категории в зависимости от их ценности. Правда, была отмечена только их историческая и архитектурноархеологическая ценность, а хронологический признак необоснованно считался важнейшим для определения художественной ценности того или иного сооружения.

Одностороннее понимание ценности памятника в значительной степени явилось отражением того кризиса, который наметился в обществе в отношении к памятникам, утверждения в исторической науке вульгарно-социологического направления. Совершенно определенно высказывались мнения о том, что памятники не следует сохранять, поскольку они являются отражением «проклятого прошлого», с которым поскорее следует покончить. Но даже в том случае, когда такая крайняя позиция и не проявлялась, все равно в пер вую очередь сохранению подлежали памятники революционного движения.

В первые десятилетия XX в. к числу памятников стали относить монументальную живопись, декоративную скульптуру, монументы в честь лиц и исторических событий, предметы прикладного искусства, но целый ряд государственных документов нацеливал на изыскание, изучение и сохранение прежде всего «памятников революционных достижений» [4, с. 264]. Это в значительной степени определило тот факт, что начиная с 1930-х гг. практически вся совокупность памятников попала в разряд исторических. Так, в Постановлении ВЦИК и СНК СССР в августе 1933 г. «Об охране исторических памятников» к историческим памятникам были отнесены: «... памятники революционного движения, крепостные сооружения, дворцы, дома, связанные с историческими событиями и лицами, монастыри, церкви и другие здания» [5, с. 60]. Примечательно, что в конце 1920-х гг. стал употребляться обобщающий термин «культурные ценности», который вобрал в себя, в том числе, и совокупность памятников истории и культуры.

В послевоенные годы под воздействием тех колоссальных разрушений, которым подверглась наша страна в годы Великой Отечественной войны, развернулась дискуссия о судьбах историко-культурного наследия в нашей стране. Толчком к обсуждению проблемы стало письмо академика М.Н. Тихомирова в редакцию журнала «Вопросы истории» в 1948 г. по поводу неудовлетворительного сохранения письменного наследия. Ответом на беспокойство общественности стал важный законодательный акт - Постановление Совета Министров СССР от 14 сентября 1948 г. «О мерах улучшения охраны памятников культуры». В нем содержалась научная классификация памятников, которая не потеряла своего значения и по сей день. В данном документе все памятники культуры были разделены на четыре категории:

• 1)    памятники архитектуры - гражданские и культовые здания, городские цитадели, крепости, дворцы, усадьбы, парки, руины и остатки древних археологических сооружений, триумфальные арки, мосты, надгробные памятники и пр., а также связанные с ними произведения монументальной живописи, скульптуры, прикладного и садово-паркового искусства;

• 2)    памятники искусства-произведения станковой живописи и скульптуры, произведения графики и предметы декоративноприкладного искусства, находящиеся в государственных учреждениях и хранилищах, скульптурные памятники и т.п.;

• 3)    памятники археологии - древние курганы, городища, свайные постройки, остатки древних стоянок, селищ и городов, земляные валы, рвы, следы оросительных каналов и дорог, древние могильники и отдельные могильные сооружения, дольмены, менгиры, кромлехи, каменные изваяния кочевых народов, древние рисунки и надписи, высеченные на камнях и скалах, места находок костей ископаемых животных (мамонтов, носорогов и пр.), а также найденные в процессе раскопок или в ходе разрушения древних культурных слоев артефактов;

• 4)    исторические памятники - сооружения и места, связанные с важнейшими событиями прошлого, революционным движением, Великой Отечественной войной, хозяйственным строительством; объекты мемориального значения, сохраняющие память о жизни и деятельности выдающихся государственных и политических деятелей, народных героев и знаменитых деятелей науки, искусства и техники, их могилы; уникальные свидетельства истории техники и военного дела, хозяйства и быта [5, с. 68].

Поскольку при классификации выделялись четыре самостоятельных типа памятников - памятники искусства, археологии, архитектуры и истории, составлявшие в совокупности более обширный класс памятников культуры, в 1940 - 1960-х гг. как в нормативно-правовых документах, так и в научных сочинениях утвердился термин «памятники культуры». Если в 1930-е гг. почти все памятники были отнесены к категории исторических, то с конца 1940-х гг. исторические памятники составили одну из четырех групп памятников культуры. Как нам представляется, сведение в 1940 - 1960-х гг. большинства видов памятников к категории «памятник культуры» было связано с пониманием истории как части культуры. Кроме того, созданное в 1965 г. Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры, нацеливая своих добровольных членов на работу по выявлению, постановке на государственный учет и сохранению памятни ков истории, учитывало и тот факт, что на практике разделить памятники истории и памятники культуры нередко бывает просто невозможно.

Своеобразным рубежом, который обозначил переход во всем мире к иной ти-пологизации памятников культуры, было официальное признание термина «культурное наследие», первоначально вынесенного на обсуждение итальянскими практиками и теоретиками памятникоохранительного движения, а затем зафиксированного в 1972 г. Конвенцией ЮНЕСКО «Об охране Всемирного культурного и природного наследия». Однако в нашей стране новые подходы стали обретать реальное воплощение только после ратификации Советским Союзом этой международной Конвенции в 1988 г. С введением термина «культурное наследие» памятник культуры стал рассматриваться как неотъемлемая составная часть культурного наследия и приобрел форму единичного объекта, которому присуща определенная научная или общественная ценность. К началу 1990-х гг. такие дефиниции были достаточно распространены. Например, в Большом энциклопедическом словаре 1991 г. наряду с характеристикой памятников как вещественноценных артефактов археологии, истории, искусства, письменности и т.д. они определялись и как часть культурного наследия [7, с. 104]. Правда, само культурное наследие определялось в это время, главным образом, как совокупность памятников. Были выделены и новые категории памятников истории и культуры, апробированы новые подходы к их классификации. В 70-е гг. XX в. пятой основной категорией были признаны документальные памятники, а в 90-е гг. XX в. - памятники науки и техники.

Вместе с тем при классификации памятников истории и культуры исследователи предприняли попытку отойти от устоявшейся практики объединения их в более крупные типологические единицы систематизации-категории или классы на основании каких-то общих внешних свойств, признаков, функций или ценностных характеристик и систематизировать на основании иных подходов. Так, развивая идею о подлинности памятника, И .А. Кирьянов выделил два вида памятников - памятник-подлинник и памятник-символ и показал их принципиальные, на его взгляд, отли- чия: памятник-подлинник - это результат исторического действия, его разрушение ведет к утрате реальных следов исторического события; памятник-символ, или памятник-знак, сооруженный в память о событии уже после того, как оно свершилось, может быть улучшен, изменен, перенесен на другое место и т.д. [7, с. 5-7]. На наш взгляд, такое разделение нельзя признать строго научным, т.к. и памятник-подлинник, и памятник-символ в конечном счете в равной степени являются хотя и разными, но знаками или символами. Памятник-подлинник - это знак мнемонический, знак и символ прошлого события в истории. При этом связь между знаком и предметом - мнемоническая, пространственно-временная. Памятник-подлинник соотносится с реальным историческим событием как часть с целым, это осколок исторического события во времени и пространстве. Рукотворный памятник - знак метафорический. Между таким памятником и историческим событием устанавливается метафорическая связь, создается образ реального исторического события, которому этот памятник посвящен. Он имеет только подобие, большее или меньшее сходство с тем, что раньше происходило в истории. Такой памятник-всегда художественное произведение. Уместно заметить, что и критерии оценки этих памятников различны: в оценке рукотворного памятника на первое место всегда выходят эстетические критерии.

Двадцать лет спустя в докторской диссертации эту тему счел неисчерпанной А.М. Кулемзин. Он выразил мнение, что памятники делятся на памятники-символы и памятники-подлинники по степени достоверности передаваемой информации. Памятники-подлинники, т.е. «объекты, произошедшие в результате исторических событий или несущие на себе следы их воздействия», несут правдивую информацию, в достоверности которой человек может убедиться путем чувственного контакта с памятником: «знания, полученные чувственным путем, в результате непосредственного ощущения подлинных памятников, являются достоверными, истинными» [8, с. 83-84]. Памятники-символы - «специально созданные монументальные сооружения с целью увековечения памяти об исторических событиях или лицах и передачи знаний о них обществу». Они несут в себе заведомо ложную информацию, т.к. «создаются с преднамеренной целью привлечь к себе внимание и передать зрителю то отношение к изображаемому, которое вложил в него художник или заказчик символа». И далее: «Использование символического памятника рассчитано не на формирование истинных знаний, исходящих от первоисточника, а на формирование веры в готовые постулаты, а вера есть способ абсолютизации относительных, недостоверных знаний», «они создаются с заданной, как правило, далекой от истины целью и не могут претендовать на роль исторической памяти, т.е. выполнять функцию памятников в той части, чтобы утверждать в общественном сознании историческую истину» (Там же, с. 84). Даже если не обращать внимания на то, что в контексте вышесказанного ушедшие поколения представляются озабоченными лишь тем, как бы снабдить будущее ложными знаниями об историческом прошлом, следует заметить, что не только памятники-символы, но и памятники-подлинники не лишены идеологического смысла. Любой памятник является символом своей эпохи, современного ему мировосприятия, менталитета. Так, церковь, являясь историкоархитектурным памятником своей эпохи, одновременно выступает и символом религиозного мировоззрения, религиозных идей, которые она утверждала.

В то же время и памятник-символ может нести в себе достоверную информацию, которой уже обладали прошлые поколения, которую считали достаточно важной, чтобы затратить усилия для того, чтобы эту информацию увековечить и передать будущим поколениям. Хотя, конечно, не стоит полностью игнорировать и вероятность значительной идеологизированно-сти и недостоверности знаний, заключенных в памятнике-символе. В таком случае исследователь прошлого получает через памятник-символ дополнительные возможности для анализа общественной идеологии.

Более приемлемым представляется предложение И. Михайловского использовать в качестве синонимов памятника-подлинника и памятника-символа термины «непреднамеренные» и «преднамеренные» памятники, являющиеся соответственно «кладовыми памяти» и «сигналами для памяти» [9, с. 24]. На наш взгляд, было бы полезно проследить взаимодействие «преднамеренных» и «непреднамеренных» памятников. Так, например, еще до создания мемориала на Мамаевом кургане в г. Волгограде это место уже являлось непреднамеренным памятником войны. Люди приходили сюда, чтобы поклониться могилам героев - защитников города. С возведением на Мамаевом кургане мемориального ансамбля памятников в честь победы советского народа над фашистскими захватчиками в Сталинградской битве образовался не просто комплекс, состоящий из непреднамеренного и преднамеренного памятников. Создание архитектурно-скульптурных сооружений привело к приращению семиотических смыслов, семиотических слоев и преднамеренного памятника, и комплекса памятников в целом. Курган как памятник войны, ее жертвам стал восприниматься и как памятник победы не только в Сталинградской битве, но в Отечественной войне в ' целом, как памятник боевого интернацио-_ нального сотрудничества народов СССР, ' как символ беспримерного героизма и самоотверженности, скорби по погибшим солдатам, как страстный призыв к миру. В то же время связь преднамеренного и непреднамеренного памятников, несомненно, придала мемориальному комплексу на Мамаевом кургане особый статус, увеличила его эстетическое и эмоциональное воздействие, пробуждающее чувства национальной гордости и патриотизма.

Конечно, каждая из представленных выше классификаций не была универсальной. Более того, классификации нередко нарушали правила формальной логики, касающиеся деления понятий. Первое из них гласит: при одном и том же делении необходимо применять одно и то же основание. Во-вторых, объем деления вместе взятых оснований классификации должен равняться объему делимого понятия. В-третьих, члены деления должны взаимно исключать друг друга. В-четвертых, деление должно быть непрерывным [10, с. 214— 215; 403 -404]. Решение проблем классификации всегда связано с построением определенной теории объектов исследования, без чего невозможен выбор правильного основания для классификации, отвечающего задачам исследования.

В связи с этим весьма актуальной была разработка такого определения памятни ка, которое являлось бы обобщающим для любого класса и типа памятников. При этом различия состояли бы лишь в том, какую часть непрерывно развивающегося мира они представляют. Первые успехи в работе в этом направлении были достигнуты П.В. Боярским. Проанализировав памятники в рамках ноосферной теории В.И. Вернадского, он предложил рассматривать памятники истории и культуры как материальные объекты, возникшие в результате целостной общей технологической деятельности человечества в его историческом развитии, и представляющие собой единство материальной и духовной сущностей этой деятельности. Исходя из этого, «памятниками истории и культуры называется совокупность материальных объектов и памятных мест, составляющих условно-непрерывный ряд, отражающий все стороны исторического развития человеческого общества в системе биосферы» [И, с. 41].

Идеи Боярского нашли своих приверженцев прежде всего среди профессиональных культурологов. Развивая их, В.Н. Ка-луцков и Н.А. Никишин подчеркивали, что «к памятникам следует относить любые материальные объекты, которые благодаря особому объединению воспитательных, познавательных и эстетических функций и причастности к существенной философской, научной или технической идее или контексту ее возникновения являются уникальными и необходимыми для воспроизведения непрерывности развития материального мира» [12, с. 71]. При наличии такого определения, обобщающего для любого класса и типа памятников, их типология и классификация могут выглядеть следующим образом: объекты, удовлетворяющие всем остальным требованиям этого определения и воспроизводящие непрерывность научно-технического развития, должны быть отнесены к типу памятников науки и техники. Этот же тип является, в свою очередь, подразделением более крупного класса памятников (памятников истории и культуры), воспроизводящего развитие общества в целом. Классу же историко-культурных памятников должен противостоять другой класс - памятников природы, раскрывающий закономерности эволюции материального мира до начала активного воздействия на этот процесс социальных и технических факторов (Там же, с. 71).

Преодоление трудностей, связанных с классификацией памятников истории и культуры, так охарактеризовал Л.С.Клейн: регулярность культуры не абсолютная - двум аналогичным объектам в ней могут соответствовать разные назначения (см. : [13, с. 28]). Одни и те же памятники могут принадлежать к различным классификационным категориям. Поэтому чем более обобщенный характер носит классификация, тем она безупречнее. В этом плане вполне безупречной является, например, классификация историко-культурных объектов на основе дихотомического разделения памятников на «движимые» и «недвижимые», на «материальные» и «духовные». Но типо-логизация памятников, при всей ее сложности и противоречивости, является важнейшим условием развития памятнико-ведческой теории, выявления сущностных характеристик, основополагающих черт и функций такого феномена, как памятник культуры.