Проблема уровней общности катакомбного культурного круга

Начиная с исследований В. A. Городцова, определившего группу погребений эпохи бронзы как представительницу катакомбной культуры, существует проблема отнесения тех или иных памятников по мере накопления материала к данному или другому культурному образованию. В основу выделения культуры были положены особенности погребального сооружения по сравнению со стратиграфически предшествующими сооружениями (ямными) и последующими (срубными), что и дало название – донецкая катакомбная культура. Наличие специфического инвентаря и различная позиция погребенных, сочетающиеся с названными сооружениями, укрепляли своеобразие выделяемых групп. Таким образом, В. A. Городцов реализовал идею выделения археологической культуры, носителем которой, по его мнению, был некий народ ( Городцов , 1905).

В 1930-е гг. отечественная историческая наука оказалась во власти так называемого социологического подхода и стадиальной теории, и понятие археологической культуры практически исчезло из оборота.

Через два десятилетия статус понятия был восстановлен, а вскоре вышла книга Т. Б. Поповой «Культура катакомбных племен». Катакомбная культура здесь уже предстала разделенной на локальные варианты. Они были следующими: нижнеднепровский, среднеднепровский, донецкий, харьковско-воронежский, североприазовский, волго-манычский. Пять вариантов представлялись одновременными и потому характеризовались как территориальные, один – среднеднепровский – как хронологический, позднекатакомбный ( Попова , 1955). Накопление материала шло быстрыми темпами, и появлялись другие наименования вариантов катакомбной культуры. Вместо волго-манычского варианта предлагался вариант предкавказский, включающий памятники предгорий Северного Кавказа ( Иерусалимская , 1958). В Нижнем Поднепровье после раскопок Никопольского курганного поля выделился новый, никопольский вариант катакомбной культуры ( Кривцова-Гракова , 1962).

Aнализ катакомбных групп памятников, проведенный Л. С. Клейном, привел его к выводу о том, что выделяемые варианты должны иметь статус культуры. Такими были признаны донецкая катакомбная культура, приазовская катакомбная культура, никопольская катакомбная культура, среднедонская катакомбная культура, предкавказская катакомбная культура и, предположительно, полтавкинская культура, составляющие круг катакомбных культур, в котором три первые культуры образуют украинскую катакомбную провинцию ( Клейн , 1968; 1970).

Трактовка катакомбных памятников на территории Украины, представленная О. Г. Шапошниковой к этому времени, также выглядела по-иному. Общее понятие катакомбной культуры заменялось понятием катакомбной культурно-исторической (культурной) области, которая разделялась на группы: донецкую, харьковско-воронежскую, приазовско-крымскую, степную приднепровскую, а также среднеднепровскую и волго-манычскую ( Шапошникова , 1969; 1971).

Выход целого ряда работ по катакомбной проблематике, связанной со своеобразием групп ( Братченко , 1976; Нечитайло , 1978; Матвеев , 1982; Трифонов , 1983), выделение ингульской катакомбной культуры ( Шапошникова, Бочкарев, Шарафутдинова , 1977), приазовской (раннекатакомбной) культуры ( Николаева, Сафронов , 1979; 1981), отделение от полтавкинской культуры памятников собственно катакомбных ( Мельник , 1979) – все это создало новую ситуацию в понимании соотношения катакомбных групп памятников. Нами был проведен специальный анализ, учитывающий своеобразие катакомбных групп. Они были представлены в следующем виде: северо-западнопричерноморская, донецкая, среднедонская, поволжская, предкавказская (манычская), северокавказская (катакомбная). В итоге выяснилось, что все они принадлежат к катакомбному культурному кругу. Донецкая, среднедонская, предкавказская и поволжская (доно-волжская) группы образуют катакомбную общность, где донецкая и доно-волжская группы были представлены в виде донецко-волжской провинции. Все группы претендовали на статус культуры, за исключением доно-волжской, которая в силу характера связей определялась как вариант катакомбной общности, наряду с названными культурами ( Мельник , 1986; 1987; 1989).

В новом обобщающем труде по археологии Украины, изданном в 1985 г., катакомбное образование обозначалось как культурно-историческая общность, состоящая из культур харьковско-воронежской, донецкой, днепро-азовской, ин-гульской, предкавказской, или манычской, и полтавкинской ( Братченко, Шапошникова , 1985). Таковым был культурно-таксономический подход, применяемый по отношению к катакомбным памятникам в 1960–1980-х гг.

В последующее время были опубликованы результаты крупных исследований, посвященных различным катакомбным группам ( Державин , 1991; Синюк , 1996; Смирнов , 1997; Кияшко , 1999) и сопредельным культурам, важным для изучения катакомбной проблематики ( Гей , 2000). Начало XXI в. ознаменовалось трудами по отдельным катакомбным регионам ( Братченко , 2001; Санжаров , 2001; Кияшко , 2002; Березуцкая , 2003; Тощев , 2007; Шишлина , 2007; Андреева , 2008). Разработки предшествующего времени в принципе сохранили свои позиции. Проблема общей картины соотношения катакомбных групп памятников в этот отрезок времени практически не рассматривалась.

Своеобразный подход к рассматриваемому нами вопросу был предложен A. В. Кияшко. Вполне оправданному приему интерпретировать археологический материал с опорой на понятия эпохальный, региональный и локальный типы культуры (по В. М. Массону) A. В. Кияшко противопоставил на самом деле археологическую модель: культурная общность – культура – локальный вариант, объявляя ее, по сути дела, мало приемлемой ( Кияшко , 2002).

Рассмотренный случай весьма знаменателен, и он, видимо, свидетельствует о кризисе жанра. Этому можно видеть две причины. Первая связана не столько с трудностью выделения той или иной культурной группы, сколько с определением ее статуса. Основная проблема – выбор критерия. Он никем не определен и неизвестен. Попытки универсальной количественной регламентации не имели успеха, как, впрочем, и многие классификации с претензией на универсальность. Ясно, что универсального критерия не существует. Многих также смущала жесткость соподчинения групп. Все это породило скепсис в отношении таксономических конструкций (см., напр.: Клейн , 1991).

Вторая причина, на наш взгляд, кроется в практическом использовании различных таксономических уровней, особенно специалистами по другим регионам и эпохам. Им чаще всего неизвестны тонкости выделения тех или иных группировок, а еще хуже положение, когда существует разнобой в их понимании. Что и как в этом случае выбирать? До проверки обоснованности выделения той или иной группы дело, как правило, и не доходит, поскольку требуется вхождение в малоизвестный, иногда обширный материал. В этом случае выбирается то, что проще и привычней. Эта же логика нередко присутствует и при выделении культурных групп, которые обычно именуются культурой именно для простоты использования, без выяснения связей и отношений с окружающими культурными образованиями.

Сложившаяся проблемная ситуация требует разрешения. Может быть, стоит вообще отказаться от выяснения уровней культурной общности? Нужно ли этим заниматься? С нашей точки зрения, нужно, потому что в противном случае теряется возможность поиска не только своеобразия, но и степени близости культурных образований, за которыми могут стоять исторические, экологические, демографические, социологические, социально-психологические, этнические и иные явления. В исследовательской практике в разных случаях специалисты могут обходиться без использования культурно-таксономических понятий, однако это не значит, что данные понятия должны быть упразднены. По большому счету, эти понятия играют особую ориентационную роль в практически безбрежном море человеческой культуры, отражая некие ее связи и взаимодействия. Не следует только делать из них культа, превращать их в догму; при этом, не должно быть и совершенно произвольной их трактовки. Более того, открыто поле для введения новых понятий, способствующих извлечению информации из археологических источников. Целесообразность использования нововведений нуждается в обсуждении.

Сложившаяся культурно-таксономическая терминология, тем не менее, продолжает использоваться, и есть опыт ее обоснования применительно к катакомбным культурным образованиям ( Клейн , 1970; Мельник , 1987). Характер предлагаемых критериев не претендует на универсальность, но он опирается на уже полученные знания о культуре и обществе древнего населения, обитавшего на изучаемом пространстве, и на археологические материалы. Именно наличие некоторого знания о древнем обществе позволяет как-то ориентироваться в выборе археологических критериев, не доводя их до абсурда. В процедуре разграничения таксономических уровней могут быть использованы так называемые эвидентные (очевидные) типы. Более строгий подход нуждается в статистических выкладках.

В отношении практики использования обозначений различных культурных групп при отсутствии необходимости указания их статуса также имеется некоторый опыт. Понятие катакомбной культуры (в единственном числе) нередко используется в контексте освещения вопросов, относящихся к нескольким катакомбным культурам. Тем же понятием обозначаются катакомбные образования тех или иных регионов, скажем катакомбная культура Нижнего Подонья. В этих случаях нет надобности кивать на статус культурных групп.

Кроме всего прочего, есть проблема идентификации отдельных археологических памятников, которые по имеющимся признакам могут не соотноситься с отдельной культурой, но при этом вполне вписываться в культурное образование более высокого уровня. Такая же ситуация наблюдается при культурной идентификации фрагментированных и плохо сохранившихся объектов.

В катакомбной тематике почти не затронутыми теоретически оказались вопросы динамики. Как известно, археологические культурные общности отражают общность материалов не только одновременных, но и разновременных, к тому же отражающих и динамические процессы. Л. С. Клейном предложены термины, фиксирующие временные изменения и пространственные перемещения применительно к археологической интерпретации: котрадиция, траверсы, колонная и трассовая секвенции (Клейн, 1991). Не во всех, однако, культурных образованиях возможна детальная проработка динамики. Процесс развития культуры может быть зафиксирован другим образом. Например, полтавкинская культура своим происхождением тесно связана с культурой ямной. Учитывая огромную территорию ямного культурного образования и значительно более скромную территорию, занимаемую полтавкинской культурой, мы предложили обозначить ее статус как культуры-деривата, вкупе с ямной составляющей осо- бую культурно-генетическую общность (Мельник, 1987). Введение такого рода понятий ведет к более историчному представлению культур.

Культурное взаимодействие и синкретизм по отношению к катакомбным образованиям представлен довольно широким спектром. Здесь и ямно-катакомб-ное, и северокавказско-катакомбное, и полтавкинско-катакомбное сочетания. Механизм этих сочетаний пока остается не вполне ясным. То же можно сказать и о катакомбных реминисценциях после ухода с исторической арены весьма яркого катакомбного культурного образования.

ЛИТЕРAТУРA

Андреева М. В. , 2008. Восточноманычская катакомбная культура (анализ погребальных памятников). М.

Березуцкая Т. Ю. , 2003. Среднедонская катакомбная культура и ее локальные варианты. Воронеж.

Братченко С. Н. , 1976. Нижнее Подонье в эпоху средней бронзы. Киев.

Братченко С. Н. , 2001. Донецька катакомбна культура раннього етапу. Луганськ.

Братченко С. Н., Шапошникова О. Г. , 1985. Катакомбная культурно-историческая общность //

Aрхеология Украинской ССР. Киев. Т. 1.

Гей А. Н. , 2000. Новотиторовская культура. М.

Городцов В. А. , 1905. Результаты археологических исследований в Изюмском уезде Харьковской губернии 1901 года // Тр. XII AС. М. Т. 1.

Державин В. Л. , 1991. Степное Ставрополье в эпоху ранней и средней бронзы. М.

Иерусалимская А. А. , 1958. К истории племен эпохи бронзы степного Предкавказья: Предкавказ-ский вариант катакомбной культуры. Л.

Кияшко А. В. , 1999. Происхождение катакомбной культуры Нижнего Подонья. Волгоград.

Кияшко А. В. , 2002. Культурогенез на востоке катакомбного мира. Волгоград.

Кияшко А. В. , 2003. Культурно-исторический процесс в эпоху средней бронзы на территории

Нижнего Поволжья (по материалам погребальных памятников). СПб.

Клейн Л. С. , 1968. Происхождение донецкой катакомбной культуры. Л.

Клейн Л. С. , 1970. Катакомбная культура или культуры? // Статистико-комбинаторные методы в археологии. М.

Клейн Л. С. , 1991. Aрхеологическая типология. Л.

Кривцова-Гракова О. А., 1962. Погребения бронзового века и предскифского времени на Нико польском курганном поле // Памятники скифо-сарматской культуры. (МИA. № 115.) Матвеев Ю. П., 1982. История населения среднедонской катакомбной культуры. М.

Мельник В. И. , 1979. К вопросу о культурно-типологическом соотношении катакомбных и пол-тавкинских комплексов // Проблемы эпохи бронзы юга Восточной Европы: Тез. докл. конф. Донецк.

Мельник В. И. , 1986. Локальные культуры и проблема соотношения катакомбных групп памятников // Хозяйство и культура доклассовых и раннеклассовых обществ. М.

Мельник В. И ., 1987. О культурно-таксономическом соотношении катакомбных групп памятников // Социально-экономическое развитие древних обществ и археология. М.

Мельник В. И. , 1989. Восточная периферия катакомбной общности // Aрхеология восточноевропейской степи: Тез. докл. I Рыковских чтений. Саратов.

Нечитайло А. Л. , 1978. Верхнее Прикубанье в бронзовом веке. Киев.

Николаева Н. А., Сафронов В. А. , 1979. Происхождение катакомбного обряда в Восточной Европе // Проблемы эпохи бронзы юга Восточной Европы: Тез. докл. конф. Донецк.

Николаева Н. А., Сафронов В. А. , 1981. Катакомбные памятники Северного Кавказа. Орджоникидзе.

Попова Т. Б. , 1955. Племена катакомбной культуры. М.

Санжаров С. Н. , 2001. Катакомбные культуры Северо-Восточного Приазовья. Луганск.

Синюк А. Т. , 1996. Бронзовый век бассейна Дона. Воронеж.

Смирнов А. М. , 1997. Курганы и катакомбы эпохи бронзы на Северском Донце. М.

Тощев Г. Н. , 2007. Крым в эпоху бронзы. Запорожье.

Трифонов В. А. , 1983. Степное Прикубанье в эпоху энеолита – средней бронзы (периодизация и культурно-историческая характеристика). Л.

Шапошникова О. Г. , 1969. Катакомбная культурно-историческая область // Origini. Roma. III.

Шапошникова О. Г. , 1971. Катакомбна культурна область // Aрхеологiя Української РСР. Київ.

Т. 1.

Шапошникова О. Г., Бочкарев В. С., Шарафутдинова И. Т. , 1977. О памятниках эпохи меди – ранней бронзы в бассейне р. Ингула // Древности Поингулья. Киев.

Шишлина Н. И. , 2007. Северо-западный Прикаспий в эпоху бронзы (V–III тысячелетия до н. э.). М.

Э. Кайзер

ПРОБЛЕМЫ AБСОЛЮТНОГО ДAТИРОВAНИЯ КAТAКОМБНОЙ КУЛЬТУРЫ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ 1

E. Kaiser. The problems of absolute dating of Catacomb culture in the North Pontic zone

В прошедшем десятилетии было приложено много усилий к тому, чтобы при помощи естественнонаучных методов получить абсолютные даты для