Проблемные аспекты определения подсудности суда с участием присяжных заседателей в условиях реформирования судебной системы

Развитие форм уголовного судопроизводства всегда стремилось идти по пути гуманизации, когда права и свободы человека и гражданина гарантировались действующим законодательством. Однако на протяжении довольно продолжительного периода уголовный процесс имел преимущественно инквизиционный характер. Лишь с течением времени появились демократические институты, которые повысили уровень обеспеченности прав граждан. Причем этот путь в разные периоды времени прошли практически все развитые страны, не была исключением и Россия.

После долгого преобладания инквизиционных начал в законодательстве благодаря Судебной реформе 1864 года появились такие демократические институты, как адвокатура, институт мировых судей, суд с участием присяжных заседателей и т. д. [16, с. 196—202]. Эти нововведения не сразу завоевали расположение как простых граждан, так и практикующих юристов. Особенно много вопросов было к суду присяжных.

Он появился как средство борьбы с коррупцией и произволом в судопроизводстве. Посредством участия в отправлении правосудия простых людей из разных сословий предполагалось повысить уровень доверия граждан к правоохранительной системе и поставить под общественный контроль решения чиновников судебной власти.

Однако как тогда, так и сейчас остается еще большое количество вопросов к этой форме судопроизводства, основным из которых является корректность определения подсудности суда с участием присяжных заседателей.

После Судебной реформы 1864 года суды присяжных имели достаточно широкую подсудность, которая включала в себя дела о так называемых государственных преступлениях. Однако со временем законодатель счел этот шаг не вполне удачным, ввиду чего в 1878 году из подсудности судов присяжных заседателей были изъяты и переданы в компетенцию военных судов некоторые категории дел (преступления против государственного строя, покушения на представителей власти, сопротивление органам государственной власти, должностные преступления) [5, с. 137—150]. Это было связано с оправданием судом присяжных заседателей Веры Засулич, вина которой полностью подтверждалась собранными доказательствами. Однако исход этого дела, которое было решающим звеном в цепочке последующих изменений законодательства в данной сфере, на наш взгляд, получил ошибочную оценку. После неудачно проведенного стороной обвинения «Дела о пропаганде Империи» министр юстиции К. И. Пален, безусловно, желал реабилитироваться, поэтому допустил ряд ошибок, выведя Веру Засулич на открытый процесс с участием присяжных и исключив из дела политический подтекст. Все это, а также ошибки, допущенные следственным ведомством и государственным обвинителем в процессе рассмотрения дела, сыграли решающую роль в оправдании подсудимой [9, с. 125—130]. Однако именно присяжных заседателей обвинили в излишней лояльности к преступникам, поэтому и произошло значительное сужение подсудности судов с участием присяжных заседателей.

После прихода к власти Временного правительства (1917 год) компетенция суда присяжных была значительно расширена. В его ведение были возвращены все категории дел, ранее изъятые из его подсудности. Но в этом же году Декретом о суде № 1, принятым Совнаркомом 24 ноября 1917 года, суды с участием присяжных заседателей были упразднены вместе со всей ранее функционировавшей судебной системой.

Однако после перестройки появилась идея возрождения суда присяжных. В 1989 году гражданам было возвращено право на участие в рассмотрении уголовных дел путем формирования коллегии присяжных заседателей. Вместе с тем дальше декларирования дело не пошло, поскольку отсутствовал механизм реализации предоставленного права. Согласно Концепции судебной реформы 1991 года предполагалось вводить суд присяжных в составе судьи и 12 присяжных в районных судах и трех судей и 12 заседателей в высших, федеральных и окружных судах и в Верховном Суде Российской Федерации по всем делам о преступлениях, за которые предусмотрено наказание свыше одного года лишения свободы [11]. Отметим, что и в этом случае мы сталкиваемся с недостаточно обдуманным определением подсудности.

16 июля 1993 года был принят закон, нормы которого регулировали организацию и функционирование суда с участием присяжных заседателей. Таким образом, после долгого перерыва данный институт был возрожден в российской правовой действительности. Позднее в Конституции РФ, принятой 12 декабря 1993 года, было закреплено право граждан на участие в отправлении правосудия, единственным инструментом реализации которого является суд с участием присяжных заседателей.

Сразу после введения суда с участием присяжных заседателей в 1993 году присяжным заседателям оказалось подсудно более 40 статей Уголовного кодекса РФ (далее — УК РФ), что в количественном отношении было почти в 10 раз меньше, чем предусматривалось в 1864 году.

1 июля 2002 года вступил в силу Уголовнопроцессуальный кодекс Российской Федерации (далее — УПК РФ), который в главе 42 предусмотрел порядок производства по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей.

На современном этапе до сих пор по поводу функционирования суда присяжных на страницах научной и публицистической печати ведется ожесточенная полемика, которая в большинстве своем сводится к вопросу: нужен или нет этот демократический институт современной России. При этом у него имеется масса недостатков, которые во многом обусловлены изначально неверным критерием формирования его подсудности [4, с. 3—5].

В теории уголовного процесса принято выделять три основных признака подсудности: предметный, территориальный и персональный. Если с последним все более или менее понятно, то затруднения вызывают лишь первые два.

Предметная подсудность определяется видом преступления, по которому ведется уголовное судопроизводство. Данный вопрос первоначально решает следователь (дознаватель), квалифицируя преступное деяние по той или иной статье УК РФ. Однако право заявить ходатайство о рассмотрении дела судом с участием присяжных заседателей остается исключительно за обвиняемым, никто не может принудить его к этому.

Территориальная подсудность зависит от распределения полномочий судов по административно-территориальному принципу. Таким образом, суды с участием присяжных заседателей действуют в пределах территории субъекта Федерации [7, с. 49—56].

Изначально суд с участием присяжных заседателей был полномочен рассматривать все дела (за редким исключением), подсудные су- дам субъекта, так как именно на этом уровне он и функционировал. По сути, законодатель просто назначил уровень судов, на котором действуют суды с участием присяжных заседателей и, не учитывая их специфики, автоматически переложил бремя разрешения категорий дел, подсудных данным судам, на плечи народа. Потом власть, возможно, испугалась существенного дисбаланса оправдательных и обвинительных приговоров, постановляемых судами с участием присяжных заседателей и обычными судами, а также социальных волнений в условиях кризиса и повернула на путь содержательного сужения компетенции судов присяжных [3, с. 1—5].

Первое значительное сужение подсудности в современной истории произошло в 2008 году Федеральным законом от 30 декабря 2008 года № 321-ФЗ: из подсудности суда присяжных были изъяты и переданы на рассмотрение коллегии из трех профессиональных судей преступления, предусмотренные ст. 205, ч. 2—4 ст. 206, ч. 1 ст. 208, ч. 1 ст. 212, ст. 275, 276, 278, 279 и 281 УК РФ. В свете последних событий тех лет (дело Ульмана, Квачкова и другие) подобный шаг нашего законодателя был весьма предсказуем. Некоторые процессуалисты считают, что вообще было ошибочно вводить в компетенцию современного суда присяжных ряд государственных преступлений и что последние должны быть переданы исключительно профессиональным судьям [10]. Хотя отметим, что по таким преступлениям, как государственная измена (ст. 275 УК РФ) и шпионаж (ст. 276 УК РФ), в 2007—2008 гг. с участием присяжных не было вынесено ни одного оправдательного приговора [6, с. 4—5]. На наш взгляд, такой шаг законодателя можно объяснить лишь тем, что по таким делам часто фигурирует секретная информация, доступ к которой простых граждан крайне нежелателен, поэтому данное изъятие может быть более или менее оправдано.

Не вдаваясь в оценку правомерности этого шага, отметим, что, исключив из подсудности судов с участием присяжных заседателей дела о террористической деятельности, законодатель не просто лишил обвиняемых права на рассмотрение их дела судом с народным началом. Такое поведение следует признать скорее защитной политической реакцией на сложившуюся ситуацию, а хотелось бы научно обоснованного шага. Не стоит забывать, что целью введения института присяжных заседателей было достижение высокого качества работы правоохранительных органов, обвинения, а сам институт есть защита граждан, в том числе и от возможного произво- ла властей [19, с. 31—33]. Только реальное и достаточное количество доказательств вины позволит признать человека виновным. Поэтому правоохранительные органы и обвинение будут вынуждены качественнее работать, собирать и закреплять доказательства вины, иначе суд с участием присяжных заседателей признает доказательства недостаточными, неубедительными и оправдает человека. В связи с этим показателен пример, когда единственным аргументом обвинения была видеокассета с записью свадьбы подсудимого. На свадьбе присутствовал его двоюродный брат-боевик, которого уже нет в живых [8, с. 61—65]. Считаем, что нецелесообразно строить обвинение на такой доказательственной базе в подобном суде.

Принципиально, на наш взгляд, и то, что в результате принятых изменений уже в который раз было редуцировано конституционное право граждан на участие в отправлении правосудия. А ведь народ лишился возможности не только участвовать в управлении делами государства, но и оказывать посильную помощь ему в борьбе с терроризмом. И суд присяжных мог стать одним из действенных орудий в этой борьбе, так как осуждение со стороны общества, а не государства, порицание простыми людьми идей о завоевании независимости какими-либо нациями, о совершении социальных революций могли оказать существенное воздействие на исправление сложившейся ситуации.

В то же время не ясно, почему из подсудности суда присяжных изъяли такой состав, как массовые беспорядки. Ведь если устранение террористической деятельности поддается хоть какому-то логическому объяснению, то указанная законодательная новелла — нет. В данном случае отсутствует гриф «секретно» [6, с. 8—9]. Неужели законодатель боится, что присяжные начнут поголовно оправдывать обвиняемых по ст. 212 УК РФ? Нам представляется, что нет, так как массовые беспорядки подрывают в первую очередь мирный уклад жизни граждан. Поэтому маловероятно, что такое положение дел будет устраивать общественность.

Подобные шаги были не последними в ограничении компетенции судов с участием присяжных заседателей. Очередное сужение подсудности произошло в 2010 году: были исключены уголовные дела о преступлениях, составляющих сведения о государственной тайне, а также уголовные дела в отношении члена Совета Федерации, депутата Государственной Думы, судьи федерального суда, мирового судьи. Затем сократилась подсудность судов субъекта, что также повлияло и на подсудность судов с участием присяжных заседателей. В 2013 году присяжные заседатели лишились возможности рассматривать уголовные дела против половой свободы и половой неприкосновенности (ч. 4 и 5 ст. 131, 132, ч. 6 ст. 134 УК РФ), что, конечно, можно объяснить защитой потерпевших от публичного обнародования интимных подробностей, а также дополнительных моральных страданий [1, с. 696—701].

Было проведено исследование по поводу оценки возможности расширения подсудности дел, рассматриваемых судом с участием присяжных. Так, респондентам задавался вопрос: «Какие категории преступлений, по Вашему мнению, должен рассматривать суд присяжных?» Из ответов с очевидностью следует, что многие граждане поддерживают идею расширения подсудности уголовных дел. Каждый третий респондент готов отдать на рассмотрение суду с участием присяжных уголовные дела средней тяжести (32 %), а каждый четвертый (28 %) — небольшой тяжести [2, с. 6—7].

В 2016 году произошло значительное реформирование суда с участием присяжных заседателей, после того как Президент России В. В. Путин внес в Государственную Думу проект Федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с расширением применения института присяжных заседателей», который был принят законодательным органом нашей страны. В рамках данного законопроекта планировалось усовершенствовать положения законодательства о функционировании данной формы судопроизводства, распространив его подсудность на районные суды и уменьшив при этом число присяжных заседателей в коллегии до 6 человек в районных судах и до 8 человек в судах субъекта РФ [18, с. 253—255]. Признано, что подобный шаг будет способствовать укреплению демократических начал уголовного судопроизводства, повышению открытости правосудия и доверия общества к правоохранительной системе [17, с. 15—19]. В этом же году Федеральный закон от 23 июня 2016 года № 190-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с расширением применения института присяжных заседателей» значительно расширил компетенцию суда с участием присяжных заседателей за счет появления этой формы судопроизводства на уровне районных судов, а также уменьшил количественный состав коллегии. Теперь присяжные заседатели могут рассматри- вать такие уголовные дела, как убийство (ст. 105), умышленное причинение тяжкого вреда здоровью человека (ч. 4 ст. 111), посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277), посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295), посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317), геноцид (ст. 357). Однако изменения вводились поэтапно, поэтому фактически «новый» суд с участием присяжных заседателей начал функционировать с середины 2018 года.

Значительные изменения подсудности судов с участием присяжных заседателей были связаны с обращением граждан в Конституционный суд РФ. Так, согласно Постановлению Конституционного Суда РФ от 25.02.2016 № 6-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 части третьей статьи 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки А. С. Лымарь» [14] и Постановлению Конституционного Суда РФ от 16.03.2017 № 7-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 2 части второй статьи 30 и пункта 1 части третьей статьи 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, части второй статьи 57 и части второй статьи 59 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В. Д. Лабусова» [12] женщины и мужчины старше 65 лет также получили право на рассмотрение их дела судом с участием присяжных заседателей, несмотря на то, что смертная казнь к данным категориям граждан не применяется. Более того, в 2019 году было принято революционное решение, которое фактически позволило рассматривать судом с участием присяжных заседателей и уголовные дела в отношении несовершеннолетних при соблюдении нескольких условий: преступление совершено в соучастии с совершеннолетними, совершеннолетний обвиняемый заявляет ходатайство о рассмотрении его дела судом с участием присяжных заседателей, ввиду объективных причин дело нельзя выделить в отдельное производство [13]. В этом случае законодатель пытался найти баланс между интересами совершеннолетних и несовершеннолетних обвиняемых, признав, что все же суд с участием присяжных заседателей не ущемляет права несовершеннолетних граждан.

Несмотря на положительную тенденцию, все же считаем, что необходимо использовать иной подход к определению подсудности судов с участием присяжных заседателей. На наш взгляд, главным критерием подсудности дел, подлежащих рассмотрению судом с участием присяжных заседателей, должна быть нравственная сторона дела. Именно она должна доминировать в делах, подсудных суду присяжных. Ведь присяжные заседатели не могут судить о виновности подсудимого с юридической точки зрения. В связи с этим целесообразно было бы отнести к их подсудности дела о преступлениях в социально-бытовой и семейной средах. В таких делах только непрофессиональные судьи смогут почувствовать тонкую грань между умыслом и неосторожностью, тщательно разработанным планом и тяжелым стечением обстоятельств, наконец, способны возразить чрезмерной формальной определенности права.

С неграмотным определением подсудности судов с участием присяжных заседателей связана и другая проблема — возможно ли его размещение в социальных средах, отличающихся национальным либо социально-профессиональным колоритом и особым укладом жизни. Таковыми средами некоторые политики считают республики Северного Кавказа и вооруженные силы. Полагаем, что многие страны, имевшие схожие проблемы (например, расовые вопросы в США), в свое время применяли для их реше- ния системный подход в вопросе реформирования данного правового института.

Сужение подсудности суда присяжных необоснованно ограничивает право обвиняемого в выборе формы судопроизводства. В условиях же гуманизации уголовного законодательства, когда санкции многих статей смягчили и исключили преступность и наказуемость некоторых деяний, это представляется абсурдным. Ведь рассмотрение дела судом присяжных дает больше гарантий вынесения справедливого решения по делу.

Многие процессуалисты признают социальную значимость суда присяжных и верят в его беспристрастность и справедливость. Особенно хочется отметить высказывание С. А. Пашина (федеральный судья в отставке): «Надо научиться уважать голос присяжных, и если уж они кого-то оправдали, то никого нельзя судить дважды» [15].

Таким образом, грамотный подход к определению подсудности судов с участием присяжных заседателей позволит более эффективно функционировать данной форме судопроизводства, что будет способствовать увеличению количества рассматриваемых ими уголовных дел.