Проблемы функционирования института социально-профессиональной адаптации рабочих лесной промышленности Карелии (1945-1955 гг.)

DOI:

Цитирование. Кулагин, О. И. Проблемы функционирования института социально-профессиональной адаптации рабочих лесной промышленности Карелии (1945–1955 гг.) / О. И. Кулагин // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регионоведение. Международные отношения. – 2017. – Т. 22, №2.– С. 109–118.

Социально-профессиональная адаптация включает в себя процесс приспособления человека к профессиональной деятельности, условиям труда, новому коллективу и достижение им в оптимально короткое время требуемой производительности труда. Институт социально-профессиональной адаптации является важнейшим инструментом приспособления работника к условиям новой профессиональной среды. Эти условия могут включать в себя возможность обучения новой профессии или совершенствования компетенций в имеющейся квалификации, возможности безболезненно влиться в новый коллектив, иметь достойные условия для труда и жизни на новом месте. Дисфункция или неэффективная работа данного института может способствовать тому, что работнику не удастся адаптироваться социально и профессионально на новом месте. В результате он постарается как можно быстрее сменить место своей работы.

Изучение проблем социально-профессиональной адаптации традиционно связано с исследованиями социологов и педагогов. В трудах историков анализу эффективности функционирования механизмов социально-профессиональной адаптации уделено чрезвычайно мало внимания. Не стала в данном случае исключением тематика, связанная с изучением промышленной и социально-экономической истории. Не менее интересны исследования, связанные с анализом истории регионального социально-демографического развития в контексте социально-экономических трансформаций [16]. Различным историческим аспектам развития отечественного лесопромышленного ком- плекса уделено значительное внимание в исследованиях И.Р. Шегельмана [19; 20].

При этом стоит отметить, что проблемы социально-профессиональной адаптации промышленных рабочих в исторической ретроспективе не получили полного освещения. Не стала в данном контексте исключением и история лесопромышленного комплекса Карелии, которая в послевоенный период явилась регионом интенсивных лесозаготовок. Крайняя необходимость государства в период послевоенного восстановления экономики в карельской древесине со всей остротой поставила перед ним задачу привлечения и закрепления на лесопромышленных предприятиях рабочих кадров. В результате выработка эффективных механизмов социальнопрофессиональной адаптации рабочих, прибывавших для работы на лесозаготовительных предприятиях республики, зачастую из других регионов страны, становилась чрезвычайно актуальной.

Сразу после окончания войны на территории республики сложилась весьма сложная ситуация с наличием производственной и социальной инфраструктуры для рабочих, в том числе лесной отрасли.

Из докладной записки по вопросу на бюро ЦК КП(б) «О выполнении решения бюро ЦК КП(б) от 14 июня 1945 г. по улучшению культурно-бытовых условий рабочих лесной промышленности в Надвоицком леспромхозе и предприятиях лесной промышленности Беломорского района» следовало, что в течение первой половины 1945 г. на предприятиях лесной промышленности Беломорского района и

Надвоицкого леспромхоза была проведена значительная работа по строительству и ремонту жилого фонда и прочих культурно-бытовых объектов. На Маленгскоммехлесопун-кте на первом участке было построено 2 четырехквартирных дома, 1 двухквартирный дом и амбулатория. На участке Ухта была построена столовая, общежитие на 60 человек и в стадии строительства находилось общежитие на 60 человек, два четырехквартирных дома, один двухквартирный дом. Был подготовлен поселок под лагерь для военнопленных на 800 человек. В ранее имевшихся общежитиях, бане, столовой была произведена обмазка, побелка, ремонт печей и прочий мелкий ремонт [4, л. 9].

Следует отметить, что в послевоенный период государство, понимая необходимость скорейшего восстановления разрушенной войной экономики, стремилось выделить на это необходимые средства. Благодаря проведенной работе по новому строительству жилого фонда и ремонту можно отметить, что жилищно-бытовые условия рабочих в Карелии в первые послевоенные годы несколько улучшились. К этому следует добавить, что предприятия получили большое количество бытового инвентаря и постельной принадлежности. К примеру, лесозаготовительные предприятия Беломорского района (Маленга, Виран-дозеро, Сумский леспромхоз) за II половину 1945 г. получили от треста «Севкареллес»: ведер деревянных и железных – 189 шт., стульев и табуреток – 400 шт., столов – 160, тумбочек – 201 шт., тазов железных – 160 шт., шайки, корыта деревянные, ушаты – 159 шт., диваны детские – 75 шт. и ряд другого инвентаря (умывальники, лампы, этажерки и т. д.). Однако, несмотря на проведенное новое строительство и ремонт жилого фонда, обеспеченность инвентарем и постельной принадлежностью, жилищно-бытовые условия на отдельных лесных участках и особенно на лесобир-жах лесокомбината по-прежнему оставались неудовлетворительными [4, л. 12].

Через несколько лет ситуация с обеспечением рабочих лесной отрасли нормальными жилищно-бытовыми условиями для их социально-профессиональной адаптации несколько улучшилась. Это было особенно важно в контексте того, что именно в конце 1940 – начале 1950-х гг. особенно активно реализовывалась переселенческая политика государства для пополнения лесной промышленности кадрами рабочих, которых необходимо было закрепить на предприятиях.

К примеру, трестом «Севкареллес» и его предприятиями в 1949 г. была проделана значительная работа по культурно-бытовому обслуживанию и созданию жилищных условий для рабочих. Предприятия треста, без учета поселков, занятых лагерями для заключенных, работавших на лесозаготовках, имели 60 257 кв. м жилой площади. За предшествующие два года и 10 месяцев было введено в эксплуатацию 12 277 кв. м новой жилой площади. На предприятиях имелось: 5 клубов, 35 красных уголков, 16 библиотек, 4 радиоузла, 44 радиоприемника общего пользования, 19 столовых, 27 кот-лопункта, 34 пекарни. Более 50 % лесных поселков было к тому времени электрифицировано, а в таких уже указанных леспромхозах, как Маленгский и Вирандозерский, все поселки были электрифицированы. На одного проживающего по тресту приходилось 4,5 кв. м жилой площади (норма того времени составляла 6 кв. м), а в Ухтинском леспромхозе 6,1 кв. м [3, л. 1].

Не на всех предприятиях полностью использовались средства по капитальному строительству и особенно в отношении культурнобытовых помещений. К примеру, Кемский леспромхоз освоил в 1950 г. средства, выделенные на культурно-бытовое строительство только на 17 %, Чупинский – на 23 %, Ухтинский – на 57 %. В результате в Чупинском леспромхозе не было помещений под радиоузлы, а на таких крупных лесоучастках, как Онго-зеро, Котозеро не было детсадов. В Кемском леспромхозе не было помещений под радиоузлы, на крупном Юмском лесоучастке не было детсада, не было детсадов в Ухтинском леспромхозе [3, л. 3].

Говорить о социальной адаптации рабочих с точки зрения создания условий для их досуга также в рассматриваемый период не приходится. На лесоучастках и особенно мастерских пунктах плохо были организованы показ кинофильмов, демонстрация художественной самодеятельности и выступление с лекциями и докладами. Если в ближайших к леспромхозу для населения участках

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ редко, но были представлены кинокартины, то отдаленные участки никак не были обеспечены местами для культурного отдыха населения [3, л. 6].

Другими словами, и с точки зрения создания нормальных жилищно-бытовых условий, и с точки зрения создания благоприятной социально-профессиональной среды, институт адаптации в лесной отрасли Карелии функционировал крайне неэффективно.

Нельзя забывать о том влиянии, которое оказывало на социальную адаптацию рабочих в лесной отрасли обеспечение «хлебом насущным». При общем негативном сочетании составляющих социально-профессиональной среды, отличающейся слабой адаптивной способностью, фактор обеспечения продовольствием мог явиться главным мотивом для успешной работы в лесу либо же наоборот стать «последней каплей» в решении людей уволиться с предприятия.

К примеру, на Койвусельском лесопункте, где находилось свыше 400 рабочих, а с иждивенцами свыше 1 000 человек, не было пекарни и хлеб возили за 36 километров. Ежедневно хлеба привозили 200–300 кг и выдавали рабочим на руки на одного человека по 300 г в день (немногим больше, чем в блокадном Ленинграде), а иногда и этого не выдавали. В результате люди по несколько дней в массовом масштабе не выходили на работу. При наличии муки ОРС не организовал торговлю мукой, к тому же имеющийся магазин на лесопункте неделями не открывался. Рабочие не могли купить крупу и другие продукты. Например, на Койвусельском лесопункте имевшиеся магазин и ларек не работали 10 дней подряд со 2-го по 12-е января, а зав. ОРСом Фомин пьянствовал. В магазинах ОРСа на лесопунктах имелись частые перебои с такими продуктами первой необходимости (соль, махорка, керосин и т. д.) при наличии всего этого на складе ОРСа. Начальник же Ведлозерского ОРСа леспромхоза Киселев, по мнению партийной комиссии, в магазинах насадил «людей, находившихся в оккупации, и вместо того, чтобы заниматься по-настоящему снабжением рабочих, вместе с этими же людьми пьянствовал...» [3, л. 18].

Не лучше была ситуация с социальной адаптацией рабочих и в других леспромхозах и лесопунктах. К примеру, магазин на лесопункте Юма был закрыт уже с 12 декабря 1950 г. и рабочие этим были крайне возмущены, так как негде было покупать хлеб (в течение 1950 г. пятеро зав. магазинами совершили растрату). Столовая на лесопункте Юма работала без определенного расписания: когда работники столовой хотели, тогда и открывали свое заведении. В столовой не было контрольных блюд, и рабочие жаловались на небольшой размер порции и крайнюю скудость меню. В данный пункт общественного питания передавались те продукты, которые не реализовывались в магазине, а картофеля и капусты в 1950 г. в данном отделении ОРСа вообще не было, тогда как семейным рабочим продавали по 2 мешка. Рабочие несли в столовую свой хлеб, вилки со вторым блюдом рабочим не подавались, а в самом помещении общепита окна были побиты, а новые стекла не были вставлены [3, л. 50].

В быту рабочих ощущались и проблемы с санитарной составляющей их жизни. К примеру, на лесопункте Муравейный порог в бане в раздевалке на 20 декабря 1950 г. не было дверей и потолка, большие щели в стенах, не было тазов для мытья. В красном уголке общежития, где жили рабочие, печки не топились, там имелось всего 2 скамейки. Не было сушилок для одежды рабочих, и вся мокрая одежда вывешивалась в общежитиях. Печки в виде железных времянок (был случай возникновения пожара) дымили и были крайне неудобны для рабочих. Мужчины и женщины спали в одном помещении, не разделенном перегородками. Некоторые рабочие, давно работавшие в лесной отрасли, жили в таких бараках вместе со своими семьями по несколько лет [3, л. 51].

Инспекция Министерства трудовых резервов СССР предприятий треста «Севкарел-лес» в 1950 г. показала такие же проблемы, существовавшие в социально-профессиональной среде, как и на других предприятиях отрасли. В зимнее время общежития рабочих недостаточно обеспечивались керосином и лампами, в результате чего рабочие вынуждены были пользоваться коптилками или лучиной. Вследствие этого проверенные комиссией комнаты были сильно закопчены и требовали немедленной побелки. Смена постель- ных принадлежностей у мужчин производилась нерегулярно (один раз в месяц). Женщинам-одиночкам постельные принадлежности не менялись вообще, так как работницы стирали их сами и своим мылом. Полная санобработка общежитий не производилась, в результате чего отдельные рабочие были заражены педикулезом. В исключительно тяжелых жилищно-бытовых условиях находились семейные рабочие, поступившие в порядке организованного набора. Указанные рабочие не были обеспечены комнатами и жили по 2–3 семьи в одной квартире (поселок Мечозеро Кандалакшского ЛПХ, поселок Котозеро Чупинского ЛПХ и другие). В комнатах было тесно и грязно. Из-за недостатка конфорок на имевшихся в комнатах печках имели место частые ссоры между соседями [12, л. 107–108].

Массовое производство сборно-щитовых домов и создание производственной базы строительства дали возможность повысить темпы жилищного строительства. За 1951–1955 гг. ввод жилья на лесозаготовительных предприятиях составил 479 тыс. м2, или в 2,2 раза больше, чем за годы четвертой пятилетки [8, с. 16]. Именно в период 1950-х гг. была, по сути, сформирована основа жилищной инфраструктуры лесных поселков республики. В то же время эти дома обладали целым рядом существенных недостатков, из которых главный заключался в плохой теплоизоляции, делавшей их непригодными к эксплуатации в суровых природно-климатических условиях республики. Особенно низким было качество сборно-щитовых домов типа ЩЛ-51, сразу же получивших название «51 щель» [6, с. 171–174].

Важной составляющей социально-профессиональной адаптации рабочих предприятий регионального ЛПК стали профессиональная подготовка и повышение квалификации рабочих кадров.

В нашей стране еще в довоенный период существовали две основные формы подготовки квалифицированных рабочих кадров: 1) в стационарных учебных заведениях с отрывом от производства (система государственных трудовых резервов); 2) непосредственно на производстве через систему курсов, методом индивидуального и бригадного обучения.

Одним из последствий войны явилось снижение уровня общеобразовательной и про- фессионально-технической подготовки рабочих кадров лесной промышленности Карелии. В военное и послевоенное время на лесозаготовки республики прибыло значительное число переселенцев, не имевших начального образования. За эти годы в лесную отрасль были вовлечены тысячи людей из числа не занятого в производстве населения и работников сельского хозяйства. К примеру, если до войны в составе кадровых рабочих Карельской АССР 50 % имели стаж работы в лесной промышленности более 5 лет, то в 1948 г. таковых было всего 15 % [17, с. 7]. Все эти факторы вызывали снижение среднего уровня квалификации рабочих кадров. Такое состояние их общеобразовательной и профессиональной подготовки могло затормозить восстановление и развитие лесной промышленности.

В связи с возросшими потребностями народного хозяйства страны в квалифицированных трудовых ресурсах руководство страны приняло ряд мер по расширению и улучшению их подготовки. В соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР от 19 сентября 1946 г. «О мерах по улучшению подготовки трудовых резервов и увеличению количества рабочих, подготавливаемых в ремесленных, железнодорожных училищах и школах ФЗО» [14, с. 341–348], расширилась сеть учебных заведений системы государственных трудовых резервов. Одновременно была укреплена учебно-материальная база предприятий, что способствовало развертыванию и улучшению работы различных курсов и школ непосредственно на производстве [8, с. 36].

Техническая реконструкция лесозаготовок особенно остро выдвинула проблему обеспечения производства квалифицированными кадрами. Большинство рабочих привлекались в лесную промышленность Карелии путем оргнабора, переселения и набора самими предприятиями, не имело опыта и знаний, необходимых для работы на механизированных лесозаготовках [9, с. 47]. В условиях быстрого роста численности рабочих и технического оснащения лесозаготовительных предприятий предстояло обеспечить массовую подготовку квалифицированных кадров, способных овладеть новой техникой.

Решить эту проблему в сжатые сроки в сложнейших условиях послевоенного времени представлялось возможным лишь при активной поддержке государственных органов и скоординированной работе административно-хозяйственных структур.

Одной из форм обеспечения предприятий лесной промышленности квалифицированными кадрами была система государственных трудовых резервов. Обучение рабочих кадров в ремесленных училищах и школах ФЗО (фабрично-заводского обучения) являлось одновременно одной из существенных форм пополнения рядов лесозаготовителей молодежью.

Военные годы причинили большой урон созданной перед войной системе учебных заведений государственных трудовых резервов Карелии [13, с. 381]. По данным А.С. Жербина: в 1945 г. в Карелии функционировало уже 3 ремесленных училища и 11 школ ФЗО [5, с. 37]. За этот же год в них было подготовлено около 1,8 тыс. молодых рабочих, которые активно включились в работу по восстановлению разрушенного войной народного хозяйства.

В 1946 г. был составлен план повышения квалификации молодых рабочих в системе трудовых резервов, исходя из которого строилась вся дальнейшая работа по подготовке рабочих кадров в годы четвертой пятилетки [18, с. 51].

Совершенствование квалификации рабочих кадров из молодежи в учебных заведениях государственных трудовых резервов Карелии в послевоенное время, и особенно в годы четвертой пятилетки, было сопряжено с весьма значительными трудностями. В связи с малочисленностью населения в начале послевоенного восстановительного периода в республике и недостаточностью контингента сельской и городской молодежи затруднялось, а иногда становилось почти невозможным регулярное комплектование ремесленных училищ и школ ФЗО за счет местной молодежи. В этих условиях школы и отчасти училища в значительной мере вынуждены были, с согласия директивных органов, производить набор учащихся за счет молодежи, проживавшей в других районах страны, главным образом в Вологодской области, а в годы пятой пятилетки также и в Белорусской ССР [5, с. 37].

Учебные заведения государственных трудовых резервов на первых порах не располагали необходимой учебно-производственной базой. Во многих школах и училищах отсутствовали нормальные жилищные и культурно-бытовые условия для учащихся. Большинство базовых промышленных предприятий, занятых восстановительными работами и налаживанием производства, были не в состоянии оказывать существенную материальную и иную помощь учебным заведениям, которые готовили для них квалифицированные рабочие кадры.

В учебных заведениях государственных трудовых резервов не хватало квалифицированных преподавателей, мастеров производственного обучения и воспитателей. Технический и образовательный уровень их, как правило, оставался низким, они не имели достаточного опыта учебно-производственной работы.

По данным А.С. Жербина: уже в 1949 г. в ремесленные училища на 400 мест было подано 1 400 заявлений. В том же году при проведении очередного набора в школы ФЗО республики из всех учащихся 45 % пришли учиться по собственному желанию. Прошло еще немного времени, и школы ФЗО полностью отказались от набора учащихся путем призыва [5, с. 38].

В 1949 г. в связи с ростом объема лесозаготовок и дальнейшим их техническим оснащением потребность в квалифицированных кадрах рабочих еще более увеличилась. В связи с этим изменилась и программа действовавших школ ФЗО и ремесленных училищ [1, с. 59]. Была значительно увеличена подготовка молодых рабочих по управлению механизмами и машинами.

В последующий период (1951–1955 гг.) учебные заведения государственных трудовых резервов Карелии продолжали совершенствовать формы и методы своей работы. Постепенно повышался и общеобразовательный уровень учащихся. Если в первые послевоенные годы поступавшие в ремесленные училища и школы ФЗО имели образование в среднем около четырех классов, то в годы пятой пятилетки увеличился процент учащихся с семилетним и более высоким образовательным уровнем [5, с. 40].

Тем не менее некоторые проблемы оставались не решенными до конца. Используя данные архивных документов Национального архива Республики Карелия [4], можно сделать вывод о том, что сохранялось затягивание сроков укомплектования школ ФЗО учащимися из-за слабо ведущейся разъяснительной работы среди городской и сельской молодежи. К примеру, комиссия при Исполкоме Петрозаводского горсовета должна была обеспечить необходимым количеством учащихся школу ФЗО № 12, но не сделала этого в установленные сроки. Также можно отметить недостаточную помощь школам ФЗО со стороны Министерства лесной и бумажной промышленности и профсоюзных организаций предприятий [4].

Некоторая реорганизация учебных заведений государственных трудовых резервов Карелии и перестройка учебного процесса в них способствовали улучшению качества профессионально-технического обучения рабочих кадров. Однако эта реорганизация не предусматривала расширения сети учебных заведений и увеличения выпуска молодых квалифицированных рабочих. Если за годы четвертой пятилетки (1946–1951 гг.) в учебных заведениях государственных трудовых резервов республики было подготовлено всего 12,3 тыс. чел., то в течение пятой пятилетки (1951– 1955 гг.) – 10,4 тыс. человек. При этом существенно уменьшилось количество учащихся, выпускаемых школами ФЗО [15, с. 12].

Учебные заведения системы трудовых резервов имели ограниченные возможности и не могли полностью удовлетворить постоянно растущий спрос предприятий лесной промышленности республики на высококвалифицированные кадры. Решить задачу массовой подготовки квалифицированных рабочих можно было только обучением их непосредственно на производстве, через индивидуально-бригадное обучение и курсовую сеть.

В течение всего рассматриваемого периода основной формой подготовки рабочих оставался метод индивидуально-бригадного обучения, через него проходило 60–70 % кадров [8, с. 38].

Высокий удельный вес этой формы обучения предопределялся целым рядом причин. Во-первых, главным ее назначением было удовлетворение текущей потребности производства в кадрах массовых профессий. Этот метод обучения позволял в короткие сроки восполнить дефицит в определенных специальностях [6, с. 130]. Во-вторых, индивидуальнобригадный метод гарантировал массовое воспроизводство квалифицированных рабочих в условиях большой их текучести. Суть индивидуально-бригадного метода обучения заключалась в том, что опытные кадровые лесозаготовители объясняли своим ученикам (новым рабочим) правила и приемы выполнения отдельных производственных операций. В течение 3–4 месяцев обучавшиеся осваивали методы труда и начинали работать самостоятельно [7, с. 102].

Слабой стороной индивидуально-бригадного метода обучения являлся недостаточный объем теоретической подготовки, а также то, что обучавшиеся иногда усваивали у своих учителей нерациональные приемы и методы работы. «В значительной мере индивидуально-бригадное обучение закрепляло узко специализированное разделение труда, выполнение работником ограниченного набора производственных функций» [6, с. 131]. Тем не менее для того периода развития лесной отрасли республики такой вид обучения был достаточен и вполне приемлем.

К началу 50-х гг., когда произошли крупные изменения в техническом оснащении лесозаготовительных предприятий, между низкой квалификационной подготовкой рабочих и уровнем механизации отрасли начинали складываться противоречия. Важную роль в их преодолении сыграло решение Советского правительства об открытии курсовых баз в системе Министерства лесной и бумажной промышленности СССР [2, с. 34].

В Карелии уже в 1946 г. на Деревянском и Маленгском механизированных лесопунктах действовали курсы подготовки мотористов электропил, механиков передвижных электростанций и других специалистов для лесозаготовительных предприятий республики. Но в первые послевоенные годы такие курсы носили временный характер, не имели прочной материальной базы, постоянного состава преподавателей и не могли удовлетворить увеличившиеся потребности отрасли в квалифицированных кадрах. Реорганизация их в стационарные курсовые базы исключила эти недостатки и обеспечила лучшее качество обучения [8, с. 40].

Сеть стационарных учебных заведений была развернута и в Карелии. Уже в 1951 г. механизаторы обучались в 21 пункте, 10 из которых являлись стационарными [6, с. 131].

С углублением технической реконструкции лесозаготовок сеть постоянно действовавших учебных пунктов на предприятиях лесной промышленности расширялась. В 1951 г. многие курсовые базы и курсы при трестах были реорганизованы в школы механизации лесной промышленности. Кроме Петрозаводска школы такого типа были открыты в Пу-доже и Суоярви [8, с. 40].

Следующим мероприятием в этом направлении являлась организация в системе Министерства лесной и бумажной промышленности лесотехнических школ и лесотехнических училищ, проведенная в соответствии с постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 7 октября 1953 г. «О ликвидации отставания лесозаготовительной промышленности» [2, с. 371].

В Карелии было создано 6 лесотехнических школ, в которых готовились кадры всех массовых профессий, за исключением машинистов паровозов. Курс обучения в школах, в зависимости от специальности, продолжался от 3 до 12 месяцев [11, л. 101–102].

Подготовка квалифицированных кадров на производстве осуществлялась в широких масштабах и нарастающими темпами. По данным статистики, с 1951 по 1954 г. количество рабочих, повышавших свою квалификацию, ежегодно возрастало и составило в 1954 г. – 15,4 тыс. чел. (в 1955 г. – такое же количество), при 9,9 тыс. чел. в 1951 году [10, с. 82].

Наиболее организованной и эффективной формой повышения квалификации рабочих кадров являлись курсы. На курсах целевого назначения изучалось главным образом новое оборудование и новая технология производства. Производственно-технические курсы создавались с целью расширения и углубления теоретических знаний и улучшения практических навыков рабочих [8, с. 42].

Увеличилось число рабочих, обучавшихся вторым или смежным профессиям. Например, в 1955 г. их доля в общем числе рабочих, повышавших свою квалификацию на предприятиях лесной промышленности Карелии, по сравнению с 1950 г. возросла в 3 раза [11, л. 325].

Таким образом, проблемы в функционировании института социально-профессиональной адаптации в течение рассматриваемого периода были связаны со следующими факторами. Попытка создания на уровне государственной политики нормальных жилищных условий для рабочих лесной отрасли трансформировалась в процессе формирования временного жилья для рабочих, которое стало основой жилого фонда отрасли на долгие десятилетия. Проблема отставания развития социальной и производственной инфраструктуры от темпов развития лесозаготовок в республике стала хронической. Говорить о социальной адаптации рабочих с точки зрения создания условий для их досуга также в рассматриваемый период не приходится. Несмотря на формирование разветвленной сети профессиональных школ и училищ, программа по созданию полноценной профессиональной адаптации рабочих в леспромхозах республики так и не была осуществлена.

Результатом дисфункции института социально-профессиональной адаптации рабочих ЛПК республики в последующий период стало перманентное снижение производительности труда, высокий уровень текучести рабочих кадров, а также общее снижение социально-экономического потенциала региона [20].