Проблемы и перспективы социального развития Республики Крым в условиях глобальных вызовов и угроз

Тема и цель настоящей статьи представляются весьма актуальными, поскольку в отношении России и ее регионов ведется целенаправленная кампания дискредитации стратегии развития, направленной на консолидацию полиэтнического, поли-конфессионального и поликультурного по своей природе общества. Искажается многовековая история российского государства от его первооснов до итогов Великой Отечественной войны и современного развития. По отношению к России осуществляются, под надуманными предлогами, политические и социально-экономические санкции. Прямо или косвенно атакуются устои информационного пространства, инициируются попытки разрушения образовательной системы страны - от начальной школы до высшего образования. Наконец, что немаловажно, реализуются попытки раскола России по региональному вектору. Речь идет о противопоставлении центра и регионов, о раздувании языковых проблем, а, особенно, о попытках отторжения от России таких пограничных регионов, как Калининградская область и Республика Крым.

Исходя из аксиомы, в соответствии с которой социальная реальность, во всех ее проявлениях, не может рассматриваться вне пространственной составляющей, трудно назвать социолога, который, в ключе поставленных перед ним задач, не анализировал бы возникновение, характерные черты, сущность, а также подвижность понятия «пространство».

По утверждению П. Бурдье [1], социальное пространство намного сложнее структурировано, нежели пространство физическое и предстает перед нами одновременно в совокупности своих «символических» и «физических» измерений. Отделить эти измерения одни от других можно лишь в ограниченных социальными практиками сферах жизни общества - экономической, политической, культурной, но и они характеризуются пересекающимися, часто взаимосвязанными траекториями развития.

Возвращаясь к теме статьи, следует предположить, что к решению общей проблемы мы придем быстрее, если вычленим ее региональные особенности и аспекты, траектории развития, найдем в них общее и особенное, что в совокупности даст возможность более осознанно концентрировать и направлять силы и средства в нужных направлениях.

Попытаемся проанализировать ситуацию в Крыму, для того, чтобы на этом примере показать проблемы и перспективы траекторий развития Крыма в условиях глобальных вызовов и угроз. При этом, нельзя не учитывать, как минимум, двух важных особенностей Крыма – этого территориально-этнического феномена.

Первая особенность состоит в том, что Крым с 1954 года находился под юрисдикцией Украины. Даже находясь в составе Советского Союза, Крым испытывал определенное давление с ее стороны. Так, первые лица Крыма были либо этническими украинцами, либо уроженцами Украины. В степные районы Крыма заселяли переселенцев с Украины. Особенно этот процесс активизировался в годы строительства Северо-Крымского канала. В результате на севере полуострова в быту (особенно на селе) сохранился своеобразный «суржик» русского и украинского языков. Украинизировать Крым – такова была траектория действий украинских властей.

Однако украинизации Крыма, о которой мечтали некоторые ее руководители, не случилось. Этому способствовала вторая особенность полуострова – исторически сложившийся полиэтнический социум, характерной чертой которого стала невыра-женность титульной этнической составляющей при выраженной составляющей региональной .

Ранее один из авторов данной статьи уже писал, что Крым характеризовался целым рядом отличий, которые выделяли его из общей картины по Украине [3]. Речь идет, в частности, о его геополитически важном расположении, свободном выходе к морю, обеспечивающем прямую связь практически со всеми странами мира, одновременном статусе мировой курортной зоны и одной из мощных военных баз России, сложном этническом составе и т.п.

По большому счету, эти «векторы своеобразия» можно свести к следующему:

Во-первых, Крым вошел в состав Украины, по историческим меркам, сравнительно недавно, и почти четверть населения Республики помнит его особый статус при СССР.

Во-вторых, Крым относился к числу миграционно-активных регионов не только в масштабах Украины, но и в мировых масштабах. Процессы депортации ряда этносов Крыма и их возвращения на родную землю, скрытые процессы заселения Степного Крыма выходцами из других регионов Украины, стремление военных дослужить в Крыму и остаться здесь – все это постоянно влияло на динамику демографического и этнического состава населения Крыма.

В-третьих, территории Крыма существенно различаются по целому ряду признаков – людности, демографической и этнической структуре, характеру занятости населения, включая «сезонную безработицу», природно-климатическим условиям, степени урбанизации и т.п.

Среди перечисленных различий мы выделяем признаки, на основании которых можно было бы эти различия сгруппировать.

Уже в конце 90-х годов социологами центра «Социо» (Украина, Научный руководитель В.А. Чигрин) фиксировались факты убежденности населения в региональной исключительности Крыма.

Образ «всесоюзной» здравницы и житницы, и, одновременно, образ «особого полиэтнического социума» стал к этому времени «фишкой» самоидентификации значительной части крымчан. При этом акцент делался на противоречия между регионами и центром, районами Крыма и Симферополем, Симферополем и Севастополем, что фиксировалось социологами. Особенно актуальной в начале двухтысячных годов стала проблема взаимоотношений регионов Украины, в частности Крыма, и столицы, которая, как мы тогда предполагали, может стать предвестником политического кризиса власти. Это полностью подтвердила «оранжевая революция» 2004 года и события 2013-2014 гг., начавшиеся в Киеве и не нашедшие поддержки ряда регионов Украины. Подтвердило это и воссоединение Крыма с Россией.

Другой проблемой социальноэкономического плана, также влияющей на характер и содержание цивилизационного процесса, стала проблема несбалансированности промышленного и сельскохозяйственного секторов экономики. Несбалансированность цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию, катастрофическое состояние материально- технической базы сельхозпроизводства, развал социальной инфраструктуры села -все это не может не вызывать процесс депопуляции села, который фиксируется учеными-аграрниками и социологами. Подобного рода ситуация была особенно характерна для степной (северной) части Крыма. Перекрытие Украиной СевероКрымского канала существенно осложнило решение этой проблемы.

Следует также указать на группу отличий, носящих исторический характер .

Уже в 2005 году мы отмечали: «Нам придется, рано или поздно, столкнуться с интересами менталитетов, имеющих самые разные исторические корни - менталитета жителей западных регионов страны, сравнительно поздно попавших под пресс советской системы (многие забывают, что советизация Западной Украины проходила и после смерти Сталина); менталитета жителей Востока и Юго-востока страны, вошедшего в советскую систему уже в годы гражданской войны, и в значительной мере идентифицирующего себя с россиянами и Россией; наконец, менталитета крымских татар, имеющего свои особенности» [2]. Последнее стало причиной изменения траектории политики Украины в отношении Крыма, которая, как известно, породила ряд кризисных явлений и процессов, развившихся в последние «украинские» годы жизни Крыма и крымчан.

Таким образом, нельзя не отметить, что кризисные явления и процессы регионального плана не могли не проявиться в политике, которая, как известно, представляет «концентрированное выражение» всех указанных выше аспектов проблемы.

В стратегию раскола народов Крыма, которая была принята украинскими властями, стал довольно активно входить этнокультурный аспект, к которому «пристегивалось» и языковое преимущество. Крымским татарам внушалось, что основным языком должен стать крымскотатарский, украинцам (в годы правления Ющенко) втолковывалось, что Крым должен жить и общаться на украинском языке, хотя на русском языке разговаривало и писало подавляющее большинство населе- ния Крыма. То же можно сказать и об идеологии «врастания в Европейский Союз».

Мы видим, что даже накатывавшиеся на полуостров безработица, потеря доходов и накоплений, обесценивание гривны не «перевесили» боязнь ухудшения отношений с Россией, которое тогда продвигалось Ющенко. Мы вправе предполагать, что политика Украины могла бы послужить детонатором столкновения народов Крыма на национальной и религиозной почве, если бы не произошло исторического воссоединения Крыма с Россией. К сожалению, сегодня указанные сегменты угроз населению Крыма со стороны Украины и ее западных союзников сохраняются в надежде расшатать формирующиеся основы новых отношений на полуострове. Наши исследования, проводящиеся в рамках программ Крымского филиала ФНИСЦ РАН [4], показывают, что эти вызовы и угрозы направлены на такие группы, как молодежь Крыма, часть людей, ранее занятых в «серой зоне» экономики Крыма, часть крымских татар и этнических украинцев, небольшую часть интеллигенции и специалистов. Такое воздействие приносит свои немногочисленные, но ядовитые плоды, поскольку общее состояние социальной аномии, сформировавшееся при Украине, еще не полностью преодолено. Приведем только один пример:

Во-первых, для молодежи, не имеющей необходимого социального опыта, характерен недостаточный уровень понимания своей личностной и социальной идентичности.

Во-вторых, процесс самоидентификации молодежи находится в стадии формирования, когда полная идентичность может переходить в полное отрицание своей тождественности определенному социальному институту, явлению, процессу.

В-третьих, формирование идентичности молодежи испытывает серьезное влияние сегментов информационного поля, которые воспринимаются молодыми людьми как «современные», «передовые», «продвинутые» и противопоставляются ими в качестве альтернативы «устаревшим», «примитивным», «тупым» каналам ин- формации, которые используются старшими поколениями.

В-четвертых, в условиях ослабления, а, подчас, и разрыва межпоколенных связей, который активно стимулируется извне, молодежь, в процессе формирования идентичности, положительно воспринимает различного рода новации, особенно если в них ей приписывается авангардная роль. Часто эти новации имеют весьма сомнительное содержание. Но доверчивая молодежь часто принимает их за истинные и подражает им.

В-пятых, несмотря на это, социология фиксирует сохранение в сознании большинства молодежи простых элементов идентичности личностного характера – ориентации на семью, «малую родину», традиции, привитые с малых лет.

Все указанные выше особенности формирования идентичности молодежи могут корректировать данный процесс в ту или иную сторону, ускорять или, наоборот, замедлять его.

К сожалению, наши противники используют тот факт, что эти особенности не учитываются отдельными представителями политикума, а также рядовыми россиянами, считающими, что Крым развивается исключительно «за счет остальных жителей России». В социальные сети вбрасываются подобные провокационные материалы, которые частично находят поддержку в комментариях и на форумах.

Подводя итоги, отметим, что после исторического выбора 2014 года общество Крыма вступило в новый период своего развития, в рамках которого, в силу исторических обстоятельств, сталкивается с необходимостью решения множества разноуровневых проблем и решения задач дальнейшего развития.

В частности, на уровне субъекта федерации требуется обновление институциональных практик взаимодействия различных демографических, этнических, территориальных и конфессиональных групп в контексте новой для Крыма политической и социальной модели, представленной пространством Российской Федерации как целостным уникальным цивилизационным социально-историческим образованием.

В этом направлении предстоит скорректировать траектории социального развития в межэтнических отношениях:

• -    во-первых, возродить (искаженные националистической политикой киевской власти) традиционные формы совместного проживания многочисленных социальных и этнических групп республики;

• -    во-вторых, поддержать создание новых (соответствующих специфике новейшего времени) практик совместного проживания этносов Крыма;

• -    в-третьих, купировать и, в конечном итоге, исключить возможности возникновения межэтнических конфликтов;

• -    в-четвертых, предотвратить любые проявления этнического и религиозного экстремизма;

• -    в-пятых, приступить к формированию новой страницы исторической памяти крымчан, которая возродила бы связь поколений.

Особо следует отметить необходимость формирования исторической памяти молодежи Республики Крым:

Во-первых, исследования дали возможность очертить характеристики социокультурных идентичностей, учет которых должен присутствовать при изучении жизненного самоопределения молодежи, в деятельности различных социальных институтов по патриотическому воспитанию.

Во-вторых, исследования показали необходимость ввода в практическую плоскость государственной молодежной политики, на общероссийском и региональном уровнях, идентификационного аспекта социализации молодых поколений граждан нашей страны. В Крыму это особенно актуально, поскольку поколениям 20-25 лет необходима десоциализация «от Украины», где поощрялась «серая» модель поведения, принятая при украинской власти, а также вакцинация от «клиповой культуры», которую стараются привить молодежи постсоветских стран в надежде на ее участие в «цветных» революциях.

В-третьих, следует рекомендовать соответствующим властным структурам и общественным организациям максимально использовать логическую цепочку «воссоединение Крыма с Россией - стабильность, уверенность в завтрашнем дне – активная жизненная позиция каждый день».

В-четвертых, именно молодежь должна понимать, что ей предстоит писать «с чистого листа» новую страницу истории Крыма, а на своем идентификационном пути – новую страницу индивидуальной и социальной исторической памяти.

Задача реинтеграции крымского социума предполагает актуализацию социальных связей в сообществе народов России, нахождение своего уникального места в братской семье исторически сложившегося «большого социума» страны. Принципом такой реинтеграции может стать принцип: «Наша сила – в единстве», «Наше единство в многообразии»!