Проблемы источников в исследовании повседневной жизни Северокавказского региона в 1920 - 1930 гг. (на примерах Кубани)

В статье рассматриваются некоторые группы исторических источников, дающие возможность раскрыть некоторые аспекты повседневной жизни населения Северокавказского региона в целом и Кубани в частности, в 1920-х – 1930 гг.

С конца 80-х годов XX века в нашей стране, у исследователей, в связи с новой внутренней политикой «перестройки» и «гласности», начали появляться возможности и условия для использования в своих работах уже имеющиеся исторические исследования на разные темы, а так же архивных материалов и свободного, бесцензурного изложения своих концепций, взглядов. Пользуясь либерализацией политической жизни в стране и открытием архивов, началось изучение и разработка ранее неизвестных широкому кругу исследователей засекреченных сторон деятельности государственных и советских органов управления, органов коммунистической партии.

Публикация недоступных ранее широкому кругу исследователей документов, помогла историкам по-новому осветить многие проблемы истории, дать более объективное документальное изложение событий. Был накоплен большой запас фактических знаний, имеющих, по сей день важное научное значение.

Несмотря на имеющиеся в исторической науке подходы, весьма дискуссионным является вопрос об источниках изучения повседневности. Здесь мнения разделяются. Некоторые исследователи считают, что при изучении истории повседневности населения в первую очередь нужно использовать документы личного происхождения. И только потом, как менее информативные, использовать источники официальные. Иные считают, что необходимо вводить в научный оборот совершенно не используемые или очень мало используемые группы источников: афиши, жалобы, фотографии, ка- рикатуры и т. п. Однако совершенно понятно, что для раскрытия темы необходимо использовать все эти группы источников.

С этой точки зрения интересной представляется статья А.В. Баранова, в которой рассматриваются некоторые проблемы внутренней политики, связанные с ожиданием агрессии капиталистических государств против СССР с целью уничтожения существующего государственного и социального строя, расчленения государства и меры государственной власти, направленные на противодействие этим угрозам [1].

В последние годы вышло несколько статей и монографий посвященных национальной политике на Кубани. Здесь можно отметить совместную статью С.М. Сивкова и И.Г. Иванцова, посвященную особенностям национально-территориального строительства на Кубани [2], а так же статьи Т.П. Хлыниной, в которых затрагиваются вопросы той же тематики [3, 4].

Кроме того вышли в свет ряд монографии, посвященные вопросам создания и деятельности автономий для малых наций и народностей, истории политических решений, давших старт нациестрои-тельству на Северном Кавказе [5].

Немалый интерес в современном российском обществе вызывают вопросы истории проведения политики украинизации в некоторых краях и областях РСФСР в 1920-1930 гг. Этой теме нашла свое отражение в статьях [6] и ряде монографий.

В 2009 г. была издана монография И.Г. Иванцова, специально посвященная проблемам укра-низации на Кубани [7]. В 2010 г. вышла из печати монография И.Ю. Васильева, так же полностью посвященная теме украинского национального движения на Кубани [8].

Повседневность провинциального города 1920-х гг., описание разных аспектов эмоциональной истории этого периода помогает реконструкции микроистории повседневности региона. И здесь существенную роль играет проведение источниковедческого анализа архивных документов, отражающих, в том числе и значительный пласт «эмоциональной» информации. Документы контрольных комиссий (КК), органов внутрипартийного контроля ВКП (б) содержат массу контрольных дел коммунистов, отражающих их поведение, в том числе поступки порицаемые партийным и общественным мнением раннего советского общества. В статье приводятся примеры такого рода проступков, совершенных далеко не рядовыми членами ВКП (б), занимавшими видные и ответственные посты, как в самой партии, так и в разного рода учреждениях и организациях. Контрольные дела дают и примеры наказаний, которым подвергались совершившие проступки коммунисты [9].

Кроме того весьма важны официальные для изучения жизни молодежи региона. В частности это документы, касающиеся ВЛКСМ и армейских организаций ВЛКСМ,, где отражены многие примеры повседневной жизни молодежи, состоявшей членами ВЛКСМ и принимавшей активное участие в политической и социально-экономической жизни страны.

Студенческая молодежь, как беспартийная, так и особенно партийная, т.е. члены ВЛКСМ и разного рода группы им сочувствующие, все они выступали на первых ролях и в образовательной сфере общества, оживляла систему образования и вносила в нее неповторимые элементы студенческого самоуправления и активности, тем самым создавая неповторимый облик вузов и сузов в период 1920-х гг. Кроме того, большая роль в области государственного и военного строительства отводилась и армейской молодежи. Исследованию мира повседневности молодежи 1920-х годов посвящена диссертация А.Ю. Рожкова [10].

В 1920-е гг. в городских и сельских учреждениях культуры велась определенная антиалкогольная пропаганда и агитация. Однако до конца 1920-х гг. масштабы их были незначительны. Об этом свидетельствуют архивные материалы, касающиеся работы клубов и т.д. Документы комиссий партийно-государственного контроля, партийных ячеек, свидетельствуют, что в это время вопросы борьбы с пьянством рассматривались на партийных собраниях, но систематической антиалкогольной работы не велось.

В дальнейшем все изменилось. Пьянство и различные хулиганские проявления, в том числе в среде коммунистов, должностных лиц и т.д. было одной из неприглядных сторон городской повседневности. Официальные документы могут дать много фактов о противодействии органов власти этому злу в 1920-1230-е гг. [11]

Для изучения повседневной жизни казачества Дона, Кубани, Терека в период с 1917 по 1921 г. определенный интерес представляет делопроизводственная документация партийных и советских органов, хранящая в центральных и местных архивах. В частности это различного рода документация казачьих правительств, если дело касается первого периода после революции 1917 г. [12]

Для следующего периода, после падения последних казачьих правительств и укрепления советской власти характерны уже официальные документы РКП (б), дающие представление о проблемах и нуждах, в том числе и казачьего населения, их образе жизни, уровне грамотности, важные для исследования специфики поведения. Вообще в последнее время отчетливо проявляется тенденция к созданию концепции русской истории ХХ века, могущей обобщить непримиримые ранее противоречия. Это прослеживается и в рамках историографии Новейшего времени, касающихся голода 19321933 гг. на Северном Кавказе в целом, и на Кубани в частности. В научный оборот постепенно вводятся подлинные архивные документы, дающие возможность взвешенно оценить позицию властей, их попытки по противодействию создавшемуся, начиная с 1932 г. положению [13, 14].

Таким образом, можно сделать вывод, что современному исследователю просто необходимо использовать все имеющиеся в его распоряжении источники, поскольку потенциал традиционных источников далеко не исчерпан. Кроме того современный этап в изучении повседневной истории характеризуется широким использованием и вовлечением в научный оборот все новых архивных фондов, их источниковедческий анализ, привлечение новых видов источников, использование «устной истории» и др., чтобы понять человека соответствующей эпохи, понять, что двигало его поступками в конкретной ситуации.