Проблемы изучения нэпа (1921-1929 гг.) в современной отечественной историографии

Политика Советского государства в 1920-е гг., вошедшая в историю как НЭП (новая экономическая политика), привлекала и продолжает привлекать внимание отечественных исследователей. Оценка мероприятий НЭПа меняется в зависимости от смены политического курса страны: от положительного до крайне отрицательного и наоборот.

Можно выделить общие тенденции в исследовании. В основе разделения лежит описательно-хронологический принцип, характеризующийся в основном обзорным рассмотрением историографии НЭПа. С каждым годом подобные исследования обогащаются новыми источниками и подходами в связи с необходимостью формирования новых критических подходов к изучению данной темы. В настоящей работе предлагаются системный анализ современной отечественной историографии выбранного периода, выявление взаимосвязи в триаде социально-антропологического, экономического и политического факторов. Историография НЭПа берет своё начало с 20-х гг. прошлого века, писать о нем начали в 1921 г. [19]. С самых первых дней и далее публиковались труды и сторонников, и критиков НЭПа [2]. Писали не только программные и декларационные работы, появлялись труды историков [24]. С течением времени взгляд на проблематику НЭПа в СССР менялся. Последовательно, начиная с 1938 г. и далее, в 1960–1970-е гг. и в 1980-е по начало 1990-х гг. советская историография по-разному оценивала НЭП [35].

В годы перестройки (1985–1991 гг.) по причине резкой смены экономического курса в СССР, осуществленной КПСС под руководством М.С. Горбачёва [17], наблюдается новый всплеск интереса к проблеме НЭПа. В результате изменений в законодательстве возник спрос на реабилитацию в обществе рыночных отношений [11]. В 1991 г. вышла фундаментальная работа коллектива авторов, обобщающая подход к проблематике НЭПа советской исторической школы [23]. В советской историографии середины 1980-х–начала 1990-х гг. и вплоть до распада СССР НЭП фигурирует в исследованиях как положительный опыт рыночных отношений, что позволяет одобрить капиталистические принципы в социалистическом государстве.

Следующим видом в историографии после советской является «современная отечественная» или российская историография. Новая российская историография складывается в непростых обстоятельствах развала Советского Союза. Авторы оценивают распад СССР как распад тоталитарного государства, режим в котором не имел перспектив дальнейшего существования. Работы данного вида превалируют в «ранний» постсоветский период начала 1990-х гг. Тематика НЭПа вновь берётся на вооружение историками, но теперь НЭП – это не цель исследования, а возможность выступить с антисоветской позицией. Можно выделить книгу Н. Валентинова (Н. Вольского) [3]. Это было одно из первых изданий в начале 1990-х с антисоветской позицией в рамках тематики НЭПа. Дополнено издание было статьёй С.С. Волка. С.С. Волк во вводной статье пишет: «Отказ от НЭПа, переход к командной экономике ускорил создание тоталитарного режима, обрекавшего народ на бесчеловечные страдания и не раз ставившего страну на грань катастрофы» [3, с. 7]. Ряд последующих изданий периода выражают негативное отношение к советской власти [7]. Особенно отрицательное отношение к личности И.В. Джугашвили (Сталина) [12–13].

Основной недостаток и работ времен перестройки, и «антисоветских» публикаций 1990-х гг. о периоде 1921 – 1928 гг. в том, что НЭП не является предметом глубокого исследования. Описание свёртывания НЭПа и борьбы с нэпманами – это орудие для аргументации резкой смены экономико-политической ситуации в стране: в перестроечную эпоху через НЭП реабилитировали рыночные отношения, а после разрушения Советского Союза исследование НЭПа привлекалось для объяснения необходимости ухода от «тоталитарного прошлого». Качество дискуссии о НЭПе заметно пострадало из-за подобного подхода к исследованиям. Сами названия работ имели «обличающий» и провоцирующий читателя характер [25]. Эта тенденция перестала преобладать в самом конце 1990-х гг. Хотя даже в 2000-х ещё появляются работы подобной направленности [15].

Концептуально другого вида работы начали появляться в конце 1990-х гг. – начале 2000-х. Это работы без «антисоветского» идеологического наполнения. Данные исследования полны «стремления вернуть ранней советской истории статус “нормального” исторического периода» [27]. Меняется прикладное значение публикаций, вспоминается позитивный опыт советского прошлого [10]. Эта тенденция сохраняется с начала 2000-х и до сих пор. Именно этот тип работ можно рассматривать как объективное историческое исследование. Данные работы следует разделить на три группы.

Первая группа – исследования, посвященные сугубо истории хозяйственной деятельности того периода. Часть исследователей НЭПа поднимает вопросы развития предприятий в период с 1921-го по 1928 г., что касается и нижегородского региона [17]. Это в основном диссертации и статьи. В целом за 25 лет исследователи проделали огромную работу в рамках истории хозяйства. Большое внимание уделяется количеству продукции, цене на неё. Исследуется значение производства и применение продукции в народ- ном хозяйстве [28]. Причин этому «повышенному вниманию» много, но основной видится доступность архивной базы предприятий, на основе которой и пишется бóльшая часть работ. Данное направление исследований смещается в сторону истории экономики и лишено антропологической составляющей. Человек практически отсутствует, превращаясь в цифры и статистические графики. Это делает работу по теме НЭПа отчасти фактографической, описательной, лишая её проблемности и анализа.

Вторая группа исследований при сохранении основного упора на статистические данные привносит экономические критерии оценки в дискуссии о НЭПе. Изучаются вопросы функционирования банков в годы НЭПа [29], роль иностранного капитала [14], рассматриваются в отдельных исследованиях вопросы природопользования [4]. Большое внимание уделяют прочим экономико-правовым вопросам [34]. Освещают в основном НЭП в цифрах, ценах и человеко-часах работы. Антропологический аспект вторично фигурирует в анализе товарооборота и движении финансов. Но всё же для данной группы работ можно говорить только о человеческом факторе, влияющем на процессы в экономике. Человек всё ещё представлен исследователями вторично по отношению к экономике [5]. Исследуется скорее не общество и не его представители, а протекание рыночных процессов.

Достоинством данной группы работ является обращение к исследованиям НЭПа 1920– 1930-х гг. (источники). Но внимание уделяется в основном анализу отчетов о хозяйственной деятельности, хотя количество и тематика работ 1920–1930-х гг., посвященных НЭПу в социальном аспекте, заметно больше, чем их привлечение. Ссылки на данные работы в современных публикациях, не затрагивающих напрямую вопросы экономики, в основном отсутствуют. Соответственно, отсутствует и материал, предлагаемый в работах 1920–1930-х гг.

Третья группа работ объединяет исследования следующих вопросов: культуры [29], политических особенностей [16] (в том числе и колебания партии) [6], тему персоналий [9]. В этой же группе и работы, посвященные бытовым особенностям жизни населения [1]. Данные исследователи не только изучали период НЭПа под узким социокультурным углом, но и смогли реконструировать политические процессы [31–33] во взаимосвязи с повседневной жизнью человека в 1920-х гг. [20]. Затрагивается широкий спектр антропологических вопросов, учитывающих дух времени. Это, по мнению авторов, дает ключ к глубокому пониманию основного комплекса мероприятий в рамках НЭПа.

Движение исследований в направлении реконструкции внутреннего мира человека и причинно-следственных связей в общественной жизни показало наибольшую перспективность. В дискуссии о НЭПе в них поставлено наибольшее количество вопросов. Наибольшее уже из-за того, что работы объединяют в себе максимальное количество смежных направлений. Ввиду этого они имеют большой потенциал для развития дискуссии о НЭПе. Важно, что исследования данной группы касаются и экономических вопросов, но они вторичны по отношению к вопросам культуры, быта и ментальности.

Сам вопрос ментальности и ментальность как предмет исследования вытекают (эволюционируют) из последней группы работ. Ментальность и вопросы ментальности наметились как новое, ранее не рассмотренное глубоко направление. На современном этапе исторического развития российского общества наиболее актуальным предметом исследования выступает ментальность нэпмана (предпринимателя) [22]. Это можно объяснить несколькими актуальными вопросами самой дискуссии о НЭПе, связанными с современностью, которые освещаются во вновь появляющихся работах, количество которых на данный момент всё ещё невелико.

Во-первых: «вопрос о причинах свёртывания НЭПа» [8]. Возможно ли в рамках рыночного хозяйствования с опорой на частную инициативу построить мощное централизованное государство? Осмысляются опыт рыночных отношений и его влияние на общество. В частности, пятилетки НЭПа начинают вступать в заочный спор с пятилетками индустриализации.

Во-вторых: «негативное отношение большинства граждан к нэпманам» [21]. Неоднозначной представляется личностная оценка активного участника процессов периода НЭПа, нэпмана: «Знал ли Ленин, что НЭП будет использован на первых порах, прежде всего, капиталистами, купцами, кулаками?» [26]. В рамках вопроса, чем плохи кулаки с капиталистами, ставится проблема этики и морали. Осмысляется вопрос влияния на общество самой фигуры нэпмана.

В заключение хотелось бы отметить, что мы наблюдаем, как начал формироваться новый подход в изучении НЭПа. Он стал необходим, т. к. качество раскрытия проблемы предыдущими авторами не соответствовало новому видению места периода НЭПа в российской истории. Причин этому несколько: однобокость предыдущих исследований, что привело к рассмотрению проблемы НЭПа в отдельных плоскостях; обзорность и тенденция повествовательности в статьях вместо требуемого критического подхода и системного анализа. Кроме того, предыдущие направления изучения периода НЭПа не обращались к максимально широкому спектру источников, тем самым искусственно или невольно сужая понимание широты проблематики НЭПа.

Тема ментальности возникает как сосредоточение всестороннего рассмотрения различных сфер жизни, раскрывающего вопросы в дискуссии о НЭПе. Но проблема менталитета нэпмана только начинает изучаться. Нуждающимися в фундаментальном исследовании видятся вопросы реконструкции целостного мироощущения современников НЭПа. Каковы были их быт, окружение? Важно изучить, были ли нэпманы однородной средой, каковы их корни, вероисповедание и политическая ориентация? Каковы источники их первоначального капитала? Как и с кем они вели дела, отдыхали? Необходимо исследовать, какое они занимали место в обществе многоукладной экономики. Понять отношение комсомола и пионерии, рабочих и крестьян к НЭПу, в особенности глубже исследовать отношение крестьянства к новой ситуации. Изучить, понять не только фактическое отношение, но и причины этого отношения. Решение этих исследовательских задач будет способствовать формированию нового научного знания, поможет выявлению новых причин развития и свертывания НЭПа.