Проблемы кадрового обеспечения мест заключения в Западной Сибири в 1920-е гг

NKVD, penal system, penitentiaries, correctional institutions, personnel, Western Siberia, the RSFSR, personnel.

Вопросы кадрового обеспечения являются одними из вечно актуальных и затрагивающих любые сферы деятельности. Не является исключением и система правоохранительных органов.

Анализ исторических источников показывает, что одной из основных проблем деятельности мест заключения в РСФСР в 1920-е гг. была проблема комплектования штатов. Она неоднократно указывалась в докладах о деятельности и состоянии мест заключения и местных органов управления. В 1923 г. недокомплект личного состава в среднем по РСФСР составлял 50 % и выше [12, с. 64]. На недостаточные штаты указывается в конспективной сводке о положении исправительно-трудового дела в Сибирском крае за первое полугодие 1924/25 гг. [3]. На низкий профессиональный уровень администрации многих мест заключения обращалось внимание в решении коллегии НКВД от 16 декабря 1924 г. Главному управлению мест заключения НКВД РСФСР (далее – ГУМЗ) предлагалось безотлагательно приступить к разработке мер по закреплению работников на службе в местах заключения, организации их обучения, повышению профес- сионального уровня. Но, несмотря на понимание проблемы на уровне наркомата, ситуация оставалась сложной до конца 1920-х гг.

Основными причинами трудностей с комплектованием штатов мест заключения являлись низкая и несвоевременная оплата труда, плохое обеспечение вещевым довольствием, пайками, жильем. В отчете ГУМЗ «Пенитенциарное дело в 1922 году» указывается, что «обеспечение тюремной стражи не лучше заключенных, а, пожалуй, даже и хуже» [11, с. 43]. Государство было не в состоянии выделять достаточно средств для обеспечения сотрудников исправительнотрудовых учреждений (ИТУ) денежным, вещевым и иными видами содержания. Ситуация еще более осложнилась после перевода в 1922 г. абсолютного большинства мест заключения РСФСР на финансирование из местных бюджетов. Финансовые возможности местных исполкомов были не выше государственных. В результате повсеместно наблюдалась картина, когда запрашиваемые инспекциями мест заключения кредиты урезались вполовину и более. Еще тяжелее была ситуация в уездных местах заключения. Выделяемые губернскими исполкомами кредиты уездные исполкомы, в свою очередь, уменьшали.

Из-за малого финансирования не удавалось решить вопросы вещевого и продовольственного снабжения сотрудников. Так, в отчете Омской губернской инспекции мест заключения отмечалось, что на 1 марта 1923 г. в местах заключения Омской губернии казенного обмундирования надзор не имеет, «и поэтому по его внешнему виду трудно надзирателя отличить от заключенного» [8].

Малые оклады заставляли (особенно в уездных городах) пополнять число сотрудников случайными людьми, без должного отбора. Кандидаты для работы в местах заключения направлялись отделами труда исполкомов, биржей труда [7]. Так, начальник Томского губернского управления местами заключения (1923 г.) направил письмо с просьбой командировать на службу из имеющихся на бирже труда зарегистрированных безработных на должность надзирателей 66 человек не моложе 25 лет [5].

Набираемые таким путем кадры в большинстве не соответствовали предъявляемым требованиям. В докладе заведующему Омским губернским отделом управления от Омского губернского управления местами заключения (1923 г.) дается характеристика личного соста- ва: «Среди работников Омского дома лишения свободы нет лиц достаточно знакомых с пенитенциарным делом. Из-за низкой зарплаты лучшие работники уходят в хозяйственные и другие органы» [6]. На аналогичную ситуацию в целом по РСФСР указывало в 1922 г. и ГУМЗ [11, с. 6]. Кроме того, в отчетных документах указывалось на несоответствие штата своему назначению по причине плохой дисциплины, малограмотности [8].

Отрицательно сказывались и низкий уровень образования, общего развития служащих мест заключения. Большинство имело образование ниже среднего, многие – домашнее, некоторые и вовсе неграмотны или малограмотны. Служащие, имевшие среднее или высшее образование, были редкостью. Причем уровень образованности руководства мест заключения и даже губернских управлений местами заключения ненамного отличался от общей картины.

Закономерным следствием материальной необеспеченности администрации и надзора мест заключения при тяжелой и опасной работе, низкого образовательного уровня стали неудовлетворительный профессиональный уровень личного состава, многочисленные нарушения дисциплины, халатное отношение к исполнению служебных обязанностей, неслужебные связи с заключенными, преступления по должности. По мере улучшения ситуации в стране, увеличения финансирования появлялось больше возможностей для проведения отбора служащих мест заключения. Это касалось и более тщательного рассмотрения кандидатур при поступлении на службу и уже находящихся на службе.

В рамках решения проблемы низкого уровня образования и слабой подготовки работников мест заключения НКВД и ГУМЗ принимали ряд мер по упорядочиванию работы по служебнобоевой подготовке личного состава. В начале 1920-х гг. занятия со служащими мест заключения имели непостоянный характер и не приносили требуемых результатов. В середине 1920-х гг. были приняты более действенные меры, разработаны ряд инструкций, сборников документов. В частности, циркуляром НКВД от 6 мая 1926 г. № 167 на места направлялись программы по стрелковой, боевой, тактической подготовке [9, с. 25]. В циркуляре содержалось указание служащим административно-строевого состава в трехмесячный срок подготовиться и сдать специальные испытания. Кроме того, предписыва- лось два раза в год во всех местах заключения организовывать проверочные занятия по стрельбе и строю. На основе этих программ проводились занятия с личным составом, составлялись планы занятий.

В 1927 г. изданы Программы сведений по исправительно-трудовому делу, требуемые от лиц командного состава и надзора мест заключения [13]. В 1929 г. издан сборник «Действующие распоряжения по местам заключения. Систематический сборник с пояснениями» [9]. Эти и другие издания были крайне необходимы для организации процесса регулярного, единообразного обучения личного состава мест заключения.

Приказом ГУМЗ от 24 января 1927 г. № 16 вводились обязательные занятия до 4 часов в неделю. Предписывалось к началу октября 1927 г. занятия закончить и провести испытания сотрудников и администрации. Лица, не прошедшие испытания, подлежали увольнению. В приказе, в частности, говорилось: «ГУМЗ считает необходимым добиться того, чтобы к десятой годовщине Великой Октябрьской революции среди лиц административно-строевого состава мест заключения не было: 1) ни одного неграмотного; 2) ни одного начальника или помощника начальника, который бы не знал ИТК, Устава службы по местам заключения и Инструкции для лиц административностроевого состава, а также специальных правил по несению своих постов» [1].

Большим минусом в деле подготовки сотрудников мест заключения являлось отсутствие специальных учебных заведений. Некоторые шаги по исправлению ситуации были предприняты. В частности, в 1924–1926 гг. были открыты пенитенциарные курсы в Москве и Ленинграде. Пытались использовать в качестве базы школы милиции. Так, 15 февраля 1925 г. на младшее отделение милицейской школы среднего комсостава г. Хабаровска было принято 11 курсантов, командированных из сотрудников ИТУ [10]. Однако это были единичные случаи, не влиявшие на ситуацию в целом, и до конца 1920-х гг. обучение преимущественно продолжалось на уровне самих мест заключения. К примеру, в 1925 г. по Сибири пенитенциарных курсов в губернском масштабе не было [2]. В деле подготовки кадров

ГУМЗ существенно отставал от милиции, активно разворачивавшей сеть учебных заведений – курсов и школ.

В связи с тяжелой экономической ситуацией, в которой находилась страна, существенно увеличить оклад денежного содержания было невозможно. Однако руководство НКВД и ГУМЗ прекрасно осознавало важность улучшения материального положения служащих. В этой ситуации развивались меры по повышению социальной защищенности и материальному поощрению сотрудников. В частности, Положение о едином сельхозналоге на 1925/26 гг. предусматривало льготы для хозяйств работников мест заключения, на которых распространялся Устав службы по местам заключения [4].

В 1929 г. ГУМЗ согласовало с ЦК профсоюза совторгслужащих положение о премиальном фонде для работников мест заключения, занятых в производственных предприятиях мест заключения. Фонд премиального вознаграждения образовывался из установленных Исправительнотрудовым кодексом (ИТК) 1924 г. (п. «д» ст. 79 и п. «г» ст. 36а) 5 % отчислений от чистой прибыли рабочих частей мест заключения и предприятий бюро принудработ без содержания под стражей. 50 % фонда должны были расходоваться на индивидуальное премирование и 50 % – на коллективные мероприятия по улучшению бытовых условий жизни и работы сотрудников мест заключения. Премии предусматривались в размере двухнедельного и двухмесячного оклада зарплаты премируемого [14].

Таким образом, можно констатировать, что принятые меры не могли дать немедленного результата, тем более что они не были достаточно обеспечены финансированием. Тем не менее были заложены основы для более продуманной и эффективной кадровой работы. Одновременно можно говорить о том, что более тщательный подход к подбору кадров и ужесточение борьбы с нарушениями дисциплины, стремление избавиться от непригодных для службы лиц, на наш взгляд, являются не только свидетельством укрепления пенитенциарной системы, но и отражением общей тенденции на укрепление основ государства.